Либо вы совсем не хотите меня понимать, либо я совсем непонятно говорю. Я не пытаюсь вас убедить, заметьте. Давно уже понял, что в этом вопрос я в гордом одиночестве. Но понять мои слова, надеюсь, можно? Пусть и не соглашаясь с ними.

 

Вы посмеялись над «печатником» вместо «принтера». Почему? Потому что вы твёрдо знаете, что печатник — это человек, который занимается книгопечатанием. Отлично. Я привожу вам такой довод — вот был «наушник», человек, который доносит. А стало нужно — и у слова возникло другое значение. И этим я хочу сказать, что добавление нового значения к слову печатник было бы правомочно в рамках живого языка.

 

На что вы меня к словарю отсылаете. Ничем другим, кроме как насмешкой, я это назвать не могу. Разумеется, словари просто фиксируют современное им состояние языка, это их задача.

 

Оставьте вы компьютер. Представьте, что завтра объявят об изобретении чего-нибудь нового в любой точке мира. Мы что это новое назовём русским словом, пусть и не бывшим прежде в словаре? Нет, никогда. Потому я и говорю об утрате словобразовательной способности в языке («йазык падонков» не в счёт — чем он лучше испорченного английского?)

 

Кстати, ваше «дать патриота» просто прекрасно. То вы этим сказать хотите? Я выгоду извлеку из своего взгляда? Меня по партийной линии проведут? Или мне уже денег за неё заплатили? Может, я тех, кто пользуются иностранными словами, назвал предателями и предложил их сажать? Как хотите, это ваше, походя брошенное, звучит оскорблением.

 

А что создание слова возможно, скорее всего, лишь в рамках художественного произведения — почти согласен. Но вы забываете, на какой почве они, эти произведения, выросли. Было брожение умов, движения и течения, люди готовы были воспринять новые, свои, а не заёмные слова. На пустом месте ничего не родится.