После двухнедельного перерыва наконец-то наваял начало 8-й главы. Ох, туго дело идёт. Но стоит только сесть — и как само пишется.
ОффтопикГлава 8
ВЕСНА
Родрик проснулся, крякнув, повернул затёкшую шею. Он заснул, как сидел, на чурбаке, привалившись к стене. На дворе было уже утро – да, точно утро: снаружи громко верещали птицы. Родрик встрепенулся: птицы, надо же. Далёкие крики чибисов и ещё каких-то птах. Будто весна, право слово: в Нордмонте, как только появлялись первые проталины, почти сразу отовсюду слышалось ихнее «кыбы-кууыб, кыбыы-куууыб».
Очаг уже давно погас, и в доме было немного зябко.
Дверь открылась и вошла Эирлис, свежая и весёлая, с ведром воды.
— Доброе утро!
Своё платье она уже успела заштопать.
— Если пару хворостин принесёшь, завтрак скоро будет.
Родрик кивнул.
Там и правда была весна. Родрик изумлённо крутил головой, раздувая ноздри, как гончая, вдыхая свежий воздух. Ни намёка на снег; голубое небо, яркое солнце. Похоже, уже близко к полудню. Кто бы подумал, что только прошлым вечером тут такие сугробы лежали.
Раздувая огонь, мельком поглядывал на девушку. Эирлис стояла у стола, ловко орудуя ножом, закусив от старания земляничные губки. Чудо, как хороша. Не может быть, чтоб ей много раз по десять лет. От силы лет семнадцать. Или около того.
— Почему одна живёшь?
Она пожала плечами.
— Привыкла. Тут матушка и батюшка мои жили, это их хижина. А мне куда податься? Только в чужой дом, а я не готова ещё.
— Давно умерли?
— Давно. Я и не помню уже.
Родрик наморщил лоб, соображая. Что-то там такое бормотал тот святоша – Бревальд, что ли? – «пришелец и дочь пришелицы».
— А твоя мать не из этих мест?
— Нет. Отец Сигерд говорил, что уж и не знаю, сколько зим назад, она сюда пришла, ещё девочкой. Заблудилась на болотах, совсем худая была, почти умерла, а Сигерд её нашёл. В Кадван на руках принёс, выходил. Ну, а как подросла, батюшка её женой взял.
— А откуда пришла?
— Не знаю. Но теперь знаю, что круг земной больше, чем люди сказывают. И хочу узнать, какой он. – Она исподлобья взглянула на Родрика. – Ты мне покажешь?
— Э… — протянул он. – Да. Непременно.
«Разумеется». Круг земной, хм. Здешний люд, похоже, думает, что за болотами ничего нет. А он, Родрик, вовсе не намерен здесь всю жизнь торчать.
— Тяжело, наверное, одной?
Эирлис фыркнула.
— Да как сказать… Дров наколоть охотники находятся. А остальное и сама могу. Зато никому ничего не должна.
— Охотники? В очередь выстраиваются?
Эирлис звонко рассмеялась. Дунула на рыжую прядь, упавшую на лоб.
— А тебе-то что? Садись. Поедим – и в Кадван. Там сегодня праздник.
Завтрак был безыскусственный, но Родрик слопал всё за милую душу: три сваренных вкрутую яйца в бурой скорлупе и миска овсяной каши.
— Что за праздник?
— Как обычно, по весне. Только смотри у меня, — она шутливо погрозила ему пальцем, — девчонок у нас много, но ты – мой. Ты мне ещё должен большой круг показать, для того тебя и спасла.
Родрик фыркнул.
— Договорились.
ВЕСНА
Родрик проснулся, крякнув, повернул затёкшую шею. Он заснул, как сидел, на чурбаке, привалившись к стене. На дворе было уже утро – да, точно утро: снаружи громко верещали птицы. Родрик встрепенулся: птицы, надо же. Далёкие крики чибисов и ещё каких-то птах. Будто весна, право слово: в Нордмонте, как только появлялись первые проталины, почти сразу отовсюду слышалось ихнее «кыбы-кууыб, кыбыы-куууыб».
Очаг уже давно погас, и в доме было немного зябко.
Дверь открылась и вошла Эирлис, свежая и весёлая, с ведром воды.
— Доброе утро!
Своё платье она уже успела заштопать.
— Если пару хворостин принесёшь, завтрак скоро будет.
Родрик кивнул.
Там и правда была весна. Родрик изумлённо крутил головой, раздувая ноздри, как гончая, вдыхая свежий воздух. Ни намёка на снег; голубое небо, яркое солнце. Похоже, уже близко к полудню. Кто бы подумал, что только прошлым вечером тут такие сугробы лежали.
Раздувая огонь, мельком поглядывал на девушку. Эирлис стояла у стола, ловко орудуя ножом, закусив от старания земляничные губки. Чудо, как хороша. Не может быть, чтоб ей много раз по десять лет. От силы лет семнадцать. Или около того.
— Почему одна живёшь?
Она пожала плечами.
— Привыкла. Тут матушка и батюшка мои жили, это их хижина. А мне куда податься? Только в чужой дом, а я не готова ещё.
— Давно умерли?
— Давно. Я и не помню уже.
Родрик наморщил лоб, соображая. Что-то там такое бормотал тот святоша – Бревальд, что ли? – «пришелец и дочь пришелицы».
— А твоя мать не из этих мест?
— Нет. Отец Сигерд говорил, что уж и не знаю, сколько зим назад, она сюда пришла, ещё девочкой. Заблудилась на болотах, совсем худая была, почти умерла, а Сигерд её нашёл. В Кадван на руках принёс, выходил. Ну, а как подросла, батюшка её женой взял.
— А откуда пришла?
— Не знаю. Но теперь знаю, что круг земной больше, чем люди сказывают. И хочу узнать, какой он. – Она исподлобья взглянула на Родрика. – Ты мне покажешь?
— Э… — протянул он. – Да. Непременно.
«Разумеется». Круг земной, хм. Здешний люд, похоже, думает, что за болотами ничего нет. А он, Родрик, вовсе не намерен здесь всю жизнь торчать.
— Тяжело, наверное, одной?
Эирлис фыркнула.
— Да как сказать… Дров наколоть охотники находятся. А остальное и сама могу. Зато никому ничего не должна.
— Охотники? В очередь выстраиваются?
Эирлис звонко рассмеялась. Дунула на рыжую прядь, упавшую на лоб.
— А тебе-то что? Садись. Поедим – и в Кадван. Там сегодня праздник.
Завтрак был безыскусственный, но Родрик слопал всё за милую душу: три сваренных вкрутую яйца в бурой скорлупе и миска овсяной каши.
— Что за праздник?
— Как обычно, по весне. Только смотри у меня, — она шутливо погрозила ему пальцем, — девчонок у нас много, но ты – мой. Ты мне ещё должен большой круг показать, для того тебя и спасла.
Родрик фыркнул.
— Договорились.