Раз народ так активно пошел на сближение, присоединяюсь
1. Представьтесь, пожалуйста. Если пишете под псевдоним, то почему выбрали именно его?
Радуга — это от названия «Радужного зала», где я ставила свои первые пьесы. Ксенья — почти мое имя.
2. Как давно вы пишете? (С какого возраста начали писать? В каком жанре?)
Начала писать внезапно уже в очень зрелом возрасте. До этого ничего подобного не наблюдалось.
3. Ваш норматив написанного в день? Есть ли он вообще?
Никаких нормативов. Сплошное вдохновение. Моя муза за свободную любовь))
4. Составляете ли вы план или пишите интуитивно?
Планов нет. Составлять их для меня дело гиблое. Всё либо рождается, либо нет.Иногда начинается с названия, иногда с идеи. Текст сам задает стиль и ГГ сами выбирают себе имена. Я только записываю, частенько двигаясь по тексту как читатель, абсолютно не зная, куда он меня заведет.
5. Как вы боретесь с «творческой хандрой»?
У меня бывают периоды, когда я вообще не пишу, а бывают, когда прет и днем и ночью. Не знаю, что такое «творческая хандра». Я ко всему в жизни стараюсь подойти творчески.
6. В каком жанре пишете сейчас? В каких жанрах хотели бы себя попробовать?
Люблю мистическую прозу, иронические стихотворения. Начинала с пьес в стихах, детских рассказов.
7. В каком жанре никогда не стали бы писать и почему?
Точно научную фантастику. Не люблю, скучно.
8. Что вас вдохновляет больше всего?
Тишина.
9. Любимый классик/писатель отечественный и зарубежный.
11. Для чего (или для кого) вы пишете? Каковы ваши цели в писательстве?
Получаю истинное удовольствие от процесса.
12. Читают ли вас родные и близкие? Если да, то поддерживают ли?
Читает муж. Читают друзья, иногда читаю им вслух свои опусы — одобряют)))
13. Небольшая выдержка из вашего текста, которая вам особенно нравится.
Приведу эту, так как здесь намешано всего и нагло попраны правила)))
Зимняя сказкаОтрывок из «Зеленой Истории»
Стою посреди поляны один, и подходит ко мне какой-то важный господин. По виду такой серьёзный! С бородою, и смотрит очень грозно. Одежды на нем тёплые, длинные и посох в руке серебряный, старинный.
— Я, — говорит, — Царь Лесной! Это ты ёлку хотел спилить домой?
Ну что в такой ситуации молчать?
— Я хотел ёлку спилить, — отвечаю, — детишек порадовать, жену. Мне бы парочку…
— Как?!.. Ещё и не одну?!
— Тёще надо бы подкинуть, а то она меня самого «запилит».
Тут совсем нахмурил брови господин:
— А ты в жизни своей хоть одну ёлку посадил?! Что о них знаешь, уважаемый? Своих не вырастил, так чужими распоряжаешься?!
— Лес общественный, — говорю, — много ёлок в нём. А что не садил…так ведь я не агроном. Другая у меня работа. И чего вам, любезный, ругаться охота? Придумали тоже — Царь Лесной! Сказали б сразу: «Шли бы вы, ребята, домой. Я тут лесник и всё охраняю. Тех, кто ёлки рубит бесплатно — прогоняю!»
Пожалел я, друзья, потом, что это сказал.
— Как, — говорит старик, — ты меня назвал?.. Лесник?.. Да я погляжу, ты шутник! Тогда и я с тобой пошучу. Как следует тебя проучу. Чтоб забыл ты «общественный» лес, и больше с пилою сюда не лез. Вот такая моя будет шутка!
А затем рассмеялся он просто жутко!!!
Всё вокруг затряслось от этого смеха, пронеслось по лесу раскатистое эхо, посыпались комья снега с еловых веток, и закружил их хороводом налетевший ветер! А потом вихрь весёлый и рьяный подбросил меня над поляной и давай рвать и метать, во все стороны как лист трепать! Слышу — в ушах звенит, и душа моя прочь летит!
И тут, братцы, при всех своих способностях, хоть убейте, не вспомню подробностей. До самого момента аж, когда очнулся и увидел вокруг совсем другой пейзаж.
Лежу, значит, я на асфальте. Вокруг меня спиленных ёлок целая свалка. Но не лес, как я уже сказал, а, похоже, ёлочный базар. Люди вокруг снуют, ёлки покупают, друг другу на ноги наступают. Кто в руках покупку несёт, кто кладет в авто, и главное — меня не замечает никто. Не соображу — может всё это снится? Лежу на земле и не могу пошевелиться.
Тут какая-то дамочка до меня дотянулась. «Вот, — говорит, — эта ёлочка мне приглянулась! Её и хочу купить». И давай за руку меня теребить. Смотрю и не могу поверить такому случаю: вместо руки своей вижу ветку колючую! Посмотрел вниз — там ноги будто срослись! Не шевелятся, словно деревянные. «Что ли, — думаю, — замерзли, окаянные?»
А когда подошёл продавец, понял я, что мне конец! Вот как старый лесник пошутил: взял и в ёлку меня превратил! «Господи, — думаю, — вот ведь наказанье! Детки мои в лесу остались волкам на растерзанье! Что же я жене теперь скажу?» Как быть и чего делать — ума не приложу.
Продавец мои ветки связал поскорей. «С вас, — говорит, — дамочка, — пятьсот рублей». Та быстренько расплатилась, меня — в машину и укатила.
Стою посреди поляны один, и подходит ко мне какой-то важный господин. По виду такой серьёзный! С бородою, и смотрит очень грозно. Одежды на нем тёплые, длинные и посох в руке серебряный, старинный.
— Я, — говорит, — Царь Лесной! Это ты ёлку хотел спилить домой?
Ну что в такой ситуации молчать?
— Я хотел ёлку спилить, — отвечаю, — детишек порадовать, жену. Мне бы парочку…
— Как?!.. Ещё и не одну?!
— Тёще надо бы подкинуть, а то она меня самого «запилит».
Тут совсем нахмурил брови господин:
— А ты в жизни своей хоть одну ёлку посадил?! Что о них знаешь, уважаемый? Своих не вырастил, так чужими распоряжаешься?!
— Лес общественный, — говорю, — много ёлок в нём. А что не садил…так ведь я не агроном. Другая у меня работа. И чего вам, любезный, ругаться охота? Придумали тоже — Царь Лесной! Сказали б сразу: «Шли бы вы, ребята, домой. Я тут лесник и всё охраняю. Тех, кто ёлки рубит бесплатно — прогоняю!»
Пожалел я, друзья, потом, что это сказал.
— Как, — говорит старик, — ты меня назвал?.. Лесник?.. Да я погляжу, ты шутник! Тогда и я с тобой пошучу. Как следует тебя проучу. Чтоб забыл ты «общественный» лес, и больше с пилою сюда не лез. Вот такая моя будет шутка!
А затем рассмеялся он просто жутко!!!
Всё вокруг затряслось от этого смеха, пронеслось по лесу раскатистое эхо, посыпались комья снега с еловых веток, и закружил их хороводом налетевший ветер! А потом вихрь весёлый и рьяный подбросил меня над поляной и давай рвать и метать, во все стороны как лист трепать! Слышу — в ушах звенит, и душа моя прочь летит!
И тут, братцы, при всех своих способностях, хоть убейте, не вспомню подробностей. До самого момента аж, когда очнулся и увидел вокруг совсем другой пейзаж.
Лежу, значит, я на асфальте. Вокруг меня спиленных ёлок целая свалка. Но не лес, как я уже сказал, а, похоже, ёлочный базар. Люди вокруг снуют, ёлки покупают, друг другу на ноги наступают. Кто в руках покупку несёт, кто кладет в авто, и главное — меня не замечает никто. Не соображу — может всё это снится? Лежу на земле и не могу пошевелиться.
Тут какая-то дамочка до меня дотянулась. «Вот, — говорит, — эта ёлочка мне приглянулась! Её и хочу купить». И давай за руку меня теребить. Смотрю и не могу поверить такому случаю: вместо руки своей вижу ветку колючую! Посмотрел вниз — там ноги будто срослись! Не шевелятся, словно деревянные. «Что ли, — думаю, — замерзли, окаянные?»
А когда подошёл продавец, понял я, что мне конец! Вот как старый лесник пошутил: взял и в ёлку меня превратил! «Господи, — думаю, — вот ведь наказанье! Детки мои в лесу остались волкам на растерзанье! Что же я жене теперь скажу?» Как быть и чего делать — ума не приложу.
Продавец мои ветки связал поскорей. «С вас, — говорит, — дамочка, — пятьсот рублей». Та быстренько расплатилась, меня — в машину и укатила.