СтакангенсСтакангенс
Накативший вал швырнул «Эспаньолу», будто ореховую скорлупку.
— Кар-рамба! — заорал боцман Боб. — Ой, тьфу ты… Альгамбра!!! Нет, стой-ка… Лахудра!!! А-а, вспомнил — ПОЛУНДРА!!! Свистать всех наверх! Шевелись, крысы сухопутные, не то скормлю вас рыбам!
— Акулам? — полюбопытствовал пацанёнок-юнга.
— Разрази меня гром! Не акулам, а минтаю, тюльке и хамсе. До акул вы не доросли, дафнии сушёные! Зарифить грот! Ставь штормовой стаксель! Сто якорей вам в печень, бушприт в задницу и моржовым хреном по лбу! Бакланы позорные, всех перевешаю на фок-бом-брам-рее!
Очередной вал сбросил боцмана на палубу, вылив ему в придачу на макушку галлонов десять солёной воды. Вовремя взлетевший с его плеча попугай Яцек уселся на вант и нагло заорал:
— Пенёндзы! Пенёндзы!
Боцман запустил в него обломком грот-мачты, но попугай, ловко увернувшись в последний момент, победно воспарил над мокрой скользкой палубой, крича:
— Еще Польска не сгинела!
Обломок грот-мачты, просвистев по дуге, угодил в лоб капитану, который грянулся о палубу всеми тремястами фунтами весу. И как раз в это время бриг накрыло девятым валом. Переломившийся пополам корабль мгновенно пошёл ко дну. Последнее, что успел увидеть боцман Боб, опускаясь в холодные воды океана, была огромная меч-рыба, несущаяся на него и нацелившаяся остриём меча точно между ног…
***
— А-а-ааа!!! — Вован вскочил, держась за то самое место и всё ещё не веря, что его «стоячий такелаж» в целости и сохранности. Ничего не скажешь, отметили вчера двадцать лет выпуска с однокашниками из кораблестроительного… Нетвёрдо встав с койки, он попытался пройти по палубе если не до камбуза, то хотя бы до гальюна. Да-а, это вам не чаю попить на клотике…
— Штормит, кэп? Рому? Или обойдёмся кефирчиком? — издевательски приветствовала его жена, когда он наконец показался в дверях кухни. — Ты не забыл ещё, что вчера обещал перед уходом?
Обещал? В голове у Вована лихорадочно завертелись норковые шубы, бриллиантовые колье, шиншилловые манто и роскошные авто, но Татьяна, увидев на лице мужа столь нетипичные в последнее время признаки работы мысли, сжалилась и подсказала:
— Кто-то не далее как на днях похвалялся своим красным дипломом и тем, что до сих пор всю математику помнит. Ну так вот, твоя дочка тоже всё, что папа сказал, помнит. У неё контрольная скоро, а она ничего не понимает в этой тригонометрии. И вчера ты ей обещал помочь. Так что вперёд, тангенс-стакангенс, исполнять родительский долг, а не то…
— Сто якор-рей в печень! — радостно прокричал Яцек.
Накативший вал швырнул «Эспаньолу», будто ореховую скорлупку.
— Кар-рамба! — заорал боцман Боб. — Ой, тьфу ты… Альгамбра!!! Нет, стой-ка… Лахудра!!! А-а, вспомнил — ПОЛУНДРА!!! Свистать всех наверх! Шевелись, крысы сухопутные, не то скормлю вас рыбам!
— Акулам? — полюбопытствовал пацанёнок-юнга.
— Разрази меня гром! Не акулам, а минтаю, тюльке и хамсе. До акул вы не доросли, дафнии сушёные! Зарифить грот! Ставь штормовой стаксель! Сто якорей вам в печень, бушприт в задницу и моржовым хреном по лбу! Бакланы позорные, всех перевешаю на фок-бом-брам-рее!
Очередной вал сбросил боцмана на палубу, вылив ему в придачу на макушку галлонов десять солёной воды. Вовремя взлетевший с его плеча попугай Яцек уселся на вант и нагло заорал:
— Пенёндзы! Пенёндзы!
Боцман запустил в него обломком грот-мачты, но попугай, ловко увернувшись в последний момент, победно воспарил над мокрой скользкой палубой, крича:
— Еще Польска не сгинела!
Обломок грот-мачты, просвистев по дуге, угодил в лоб капитану, который грянулся о палубу всеми тремястами фунтами весу. И как раз в это время бриг накрыло девятым валом. Переломившийся пополам корабль мгновенно пошёл ко дну. Последнее, что успел увидеть боцман Боб, опускаясь в холодные воды океана, была огромная меч-рыба, несущаяся на него и нацелившаяся остриём меча точно между ног…
***
— А-а-ааа!!! — Вован вскочил, держась за то самое место и всё ещё не веря, что его «стоячий такелаж» в целости и сохранности. Ничего не скажешь, отметили вчера двадцать лет выпуска с однокашниками из кораблестроительного… Нетвёрдо встав с койки, он попытался пройти по палубе если не до камбуза, то хотя бы до гальюна. Да-а, это вам не чаю попить на клотике…
— Штормит, кэп? Рому? Или обойдёмся кефирчиком? — издевательски приветствовала его жена, когда он наконец показался в дверях кухни. — Ты не забыл ещё, что вчера обещал перед уходом?
Обещал? В голове у Вована лихорадочно завертелись норковые шубы, бриллиантовые колье, шиншилловые манто и роскошные авто, но Татьяна, увидев на лице мужа столь нетипичные в последнее время признаки работы мысли, сжалилась и подсказала:
— Кто-то не далее как на днях похвалялся своим красным дипломом и тем, что до сих пор всю математику помнит. Ну так вот, твоя дочка тоже всё, что папа сказал, помнит. У неё контрольная скоро, а она ничего не понимает в этой тригонометрии. И вчера ты ей обещал помочь. Так что вперёд, тангенс-стакангенс, исполнять родительский долг, а не то…
— Сто якор-рей в печень! — радостно прокричал Яцек.
Символов с пробелами: 2478