Уважаемый Автор! Ваш рассказ, насколько я могу судить, вплотную подобрался к тому, чтобы выйти финал, но… что-то ему помешало.
На мой взгляд (не настаиваю, что мой взгляд самый объективный и глубокий, нет, но тем не менее) в рассказе есть ряд моментов, нарушающих как научную логику, так и психологическую достоверность.
— Я занимался в его группе исследованиями, связанными с продлением жизни человека.
— Насколько успешно?
— Возраст в сто пятьдесят — триста лет уже не предел.
Как же удалось проверить, что достигнутый возраст жизни человека – 150-300 лет, если у исследователя не было этих трёхсот лет наблюдений, да и сам описываемый тоталитарный режим существует всего 120 лет?
— Он растолок сушёную голову петуха, за тем добавил золы и свиную желчь. <…>
…Брун, с улыбкой глянул на Ченига:
— Один из охранников простудился, и у него начались проблемы с простатой. Я просто приготовил лекарство из того, что имел на тот момент под руками.
Персонаж, дающий эти показания – это учёный будущего, микробиолог. Как Вы думаете, если он работает в генной инженерии, то придаёт ли он большое значение сушёной голове петуха как средству околдовать человека?
Но гораздо важнее второе. Данное общество, по сюжету, обладает высокими биотехнологиями. Поэтому странно, что в качестве медикаментов там используется то, что «на тот момент под руками» – сушёная голова петуха с золой и свиной желчью.
Это имплантат – биологический стимулятор. Вживляется в позвоночный столб под затылком. Достаточно прижать его к основанию черепа, выше первого позвонка, или положить в рот, а всё остальное он сделает сам. Через два часа – полное слияние с телом пациента. Стимулирует выработку организмом своих стволовых клеток, работу гипоталамуса и гипофиза. Энергопроизводство митохондрий увеличивается в разы. Между прочим, единственный экземпляр. Может, есть желающие?
У меня вызывает сомнение реакция тоталитарного общества будущего на описанные высокие биотехнологии. Даже если этот тоталитаризм замешан на превратной церковности.
В цикле романов Дэна Симмонса («Гипперион», «Падение Гиппериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона») одна из сюжетных линий как раз описывает открытие в микробиотехнологии и тоталитарную церковь будущего. Однако, если помните, кардиналы и папы в романах Д.Симмонса поступают более решительно: они не утаивают биотехнологии вечной жизни, а присваивают их себе. Один из персонажей романа – папа, живущий и царствующий уже не первую сотню лет.
Зал консисторий заполнили черные фигуры киборгов. Они начали методично и быстро колоть бока и зады кардиналов шокерами, разгоняя их по местам.
Мне кажется, драматизм момента смазан всей этой комедией.
В начале рассказа:
— Послушай, Томас! Я слышал об этом Бруне. Говорят, он никогда не поступается своими принципами. Меня это тревожит.<…> Но кто станет его палачом?
— Вот в чём дело! – Инквизитор криво усмехнулся. – Его Святейшество может не волноваться. Джова Чениг – человек, доносивший на Бруна. Он подал прошение о вступлении в братство, и готов на всё ради плаща послушника.
— Это похвально, но разве братство не порицает убийства?!
— Он ещё не в братстве, и пусть, для начала, справится с обязанностями палача. – Инквизитор холодно посмотрел в, непроницаемые глаза Понтифика.
А в конце рассказа:
Ухвативши за волосы, он рывком откинул голову Ченига назад и, по самую гарду, вогнал холодный клинок в его шею. Кровь ударила фонтаном из перерезанной артерии. Хватая воздух ртом, Чениг повалился на пол.
К чему вся эта рефлексия по поводу проблемы палача, которой так озабочены сам папа и инквизитор?
Оказывается, дело можно решить таким простым способом…
Моё ощущение, что причина непрохождения рассказа – как раз в том, что Вы навязали персонажам предельно стереотипное поведение. Учёный, якобы, должен быть героическим мальчишкой, поведение его – картинно пламенным, церковники должны быть одновременно тупы и жестоки, суд – карикатурно жадным и трусливым, папа – опереточно злодейским, а крыса…
Вот, пожалуй, крыса-то – единственный живой персонаж рассказа. Шустрый такой персонаж: ам – и съела шарик!
— Насколько успешно?
— Возраст в сто пятьдесят — триста лет уже не предел.
…Брун, с улыбкой глянул на Ченига:
— Один из охранников простудился, и у него начались проблемы с простатой. Я просто приготовил лекарство из того, что имел на тот момент под руками.
— Вот в чём дело! – Инквизитор криво усмехнулся. – Его Святейшество может не волноваться. Джова Чениг – человек, доносивший на Бруна. Он подал прошение о вступлении в братство, и готов на всё ради плаща послушника.
— Это похвально, но разве братство не порицает убийства?!
— Он ещё не в братстве, и пусть, для начала, справится с обязанностями палача. – Инквизитор холодно посмотрел в, непроницаемые глаза Понтифика.
К чему вся эта рефлексия по поводу проблемы палача, которой так озабочены сам папа и инквизитор?