Дуэль, господа! Мария Колесник против Турайсеген Сворн

Санька

Время: 8:18 p.m. Место локации: Могильный квартал. Активировать «ночной режим»? Да/Нет. Да. Активировано. Имитация человеческого мышления? Да/Нет. Да. Принять. Активировано 92 %. Потенциальных угроз: 8. Устранить? Да/Нет. Нет. Принять. Рассчитан новый маршрут С-88. Применить? Нет. Корректировка.

10.

Их было семеро: двое ищеек, два загонщика и два охотника…

— Кто седьмой? – прошептала Санька.

Седьмой – белокосый – не будучи Крысой, больше всего на неё походил: бесцветные глаза, заострённый нос и волосы, словно усыпанные снегом. Казалось, он только вышел из метели, и лютый мороз навеки поселился во взгляде.

— Не из стаи, одет иначе.

Да, Крысы любили яркие шмотки, утыканные булавками и обвешанные цепями. Со всей этой «амуницией» умели перемещаться почти бесшумно. Фигуру же белокосого скрывал тёмный кожаный плащ, на поясе красовалась однохвостая плеть. И что-то Киму подсказывало, носил её мужчина явно не для красоты.

— Я не чувствую его, — еле слышно застонала Санька.

— Киборг? – только «уродцев» им не хватало. От Крыс ещё есть шанс отбиться, а с этим – проще сразу с крыши сигануть. Большая вероятность выжить.

— Нет, — сестру била мелкая дрожь, но она старалась сидеть неподвижно, обхватив руками колени. – Их я тоже хорошо чувствую. Этот — другой.

Ким быстро перекатился на живот и вновь прилип к треснутому окошку чердака.

— Не многовато ли для нас двоих? Или мы теперь важные птицы?

— Это не за нами… Мне так кажется.

Ким не стал спорить, хоть и был другого мнения.

Ищейки, стоя на четвереньках, чуть ли не вылизывали щербатый асфальт, то пригибаясь к самой земле, то вскакивая и нервно оглядываясь по сторонам. Охотники с одинаковыми причёсками кислотного цвета стояли в стороне от всех, о чём-то тихо беседуя и каждую секунду поглядывая на часы. У одного — бита, которой он лениво помахивал, разминая кисти рук.

— Похоже, обычная гонка, – Санька почти успокоилась, по крайней мере, перестала дрожать.

— Куда подевались загонщики? Я не вижу их.

— Пошли отлить, — улыбка у сестры вышла по-настоящему детской.

— Ты уверена?

Санька, закрыв глаза, вслушалась в сумеречные шорохи. Разговоров стаи почти не слышно, и можно только гадать, что именно они тут забыли. Но девушка их слышит, по–своему, конечно, но слышит. Видит и чувствует.

— У них Игра. Охота.

— Отлично! – Ким застонал и крепко приложился лбом об пол. – Лучше не придумаешь!

Девушка, так и не открыв глаза, медленно покачала головой и вновь прислушалась. В воздухе повисло напряжённое молчание, как на поминках. Киму оставалось только злостно скрипнуть зубами, проклиная нежданных гостей. Похоже, сбывались все худшие опасения: перебраться незамеченными куда-либо они уже не успеют, а отсиживаться тут — чистое безумие. Может, и вправду с крыши?

— Хочешь стать подопытным мясом? – сестра смотрела на него в упор, не моргая. — Знаешь же, что они тебя соберут, напичкают железками и будут дергать за «ниточки», потешаясь от скуки?.. Просто так, из чистого любопытства.

— Не смей лезть ко мне в голову! – оскалился Ким. В животе предательски ёкнуло и заныло. Знает, зараза, как вышибать почву из-под ног. И, пытаясь сменить тему, задумчиво добавил: – Что же это за хмырь белобрысый? Мерк? Корп? Обычный хак?

Мужчина в плаще дернулся, словно его кто-то окликнул, медленно повернулся на месте и уставился прямо на Кима. Хоть здесь этаж пятый, темно и окно небольшое… Белокосый знал, что они здесь. Он даже голову наклонил в знак приветствия, едва заметно качнув, а от ухмылки, украдкой коснувшейся бледных губ, Кима бросило в холодный пот.

— Он нас засёк!

— Знаю.

— И так спокойно об этом говоришь? – удивился парень.

Ответить сестра не успела. Вой сирены заставил скорчиться на полу, схватившись за голову.

9.

Доля секунды – и всё окрашивается радужными переливами – от самых глубоких тонов синего до желто-оранжевых вспышек. Девушка тихо стонет, сжав зубы. Волна боли резко отступает. Если они переживут сегодняшнюю ночь, Санька на неделю возьмёт отпуск: «Пусть Ким орёт, стучится головой о все доступные поверхности, грозит чем угодно, хоть полным отключением от БеСетки – плевать! С места не сдвинусь!»

В который раз они бегут, срываются с насиженного места? Сколько друзей оставлено позади? А врагов?

Могильный квартал славится сквозными дворами, лабиринтами катакомб и заброшенных домов, схожими между собой как две капли воды. Здесь и днём можно легко заблудиться, что уж говорить о предательских сумерках. Одни говорят – радиация, другие – военные эксперименты, Ким упрямо заявил: «Топографический кретинизм», — и в поиске Шахтёрского переулка они блуждают уже вторые сутки. Остаётся надеяться, Ким всё же знает точные ориентиры. В том, что их отлично знает стая, сомнений у Саньки нет. Чтоб им всем провалиться! Вместе с этим хвостатым альбиносом!

Очередной мерзкий вой сирены, выворачивающий наизнанку: комендантский час — время охоты и Крыс.

Внезапная опасность, возможная смерть – как часто они сталкивались, сколько раз проходили бок о бок, коснувшись самого края.

— Ничего, справимся. Первый раз, что ли? – голос братца звучит фальшиво, но попытка подбодрить заставляет улыбаться.

— Конечно, справимся. Ты во мне сомневаешься?

Ким хочет что-то ответить, но, хорошенько подумав, отворачивается, поправляя вышедшую из строя завушницу: неприятно, когда твоя жизнь зависит от младшей сестрёнки. Ведь это ты должен оберегать и защищать — так заложено. Тогда к чему все эти новые импланты, чипы, модификаторы? Для антуража? Чтоб было чем перед девчонками красоваться? Хоть и бродяга, да навороченный?

В другое время Санька обязательно посочувствовала бы парню, но начавшаяся травля куда важней.

Глубокий вдох, медленный выдох. Отстраниться от всего, раствориться в неспешных шагах ночи, проскользнуть невидимой тенью меж трещин старого дома. Главное, не спешить.

Ким дышит через раз, его волнение переливается лиловыми оттенками. Держись, братец! Нельзя тратить силы на панику.

Тень скользит дальше, огибая грубые бутсы загонщиков, чуть лизнув азарта охотников; тот, что с битой, зябко передёргивает плечами: ему не нравится тут, не нравиться незапланированная вылазка и белобрысый уродец ему тоже не нравится. Тонкие «нити», тянущиеся за ним длинным шлейфом, нервно подрагивают. Зацепить бы одну, оттянуть до предела, посмотреть, как тело исказит предсмертная судорога… Нельзя: живо засекут. Незнакомец с плетью сам уступает дорогу, провожая тень взглядом. Значит, он видит… Или это всего лишь интуиция?

Два быстрых прыжка — и можно коснуться ищеек. Те рычат, униженно скулят, пытаясь цапнуть невидимого гостя, царапают землю когтистыми лезвиями. Прочные тросы-поводки сцепили и перепутались, такие с первой попытке не повредишь, разве что «перегрызть».

— Есть!

— Не расслабляйся, держи их, — шепчет взволнованный Ким.

— Без тебя знаю! — Санька имеет право гордиться собой, впервые всё получилось так быстро.

— Теперь уведи их.

— Легко, дай мне пять ми…

Третий сигнал?! Как некстати!

Ехидный взгляд белокосого – последнее, что врезается в память.

8.

Преодолев ещё один пролёт, Шаман остановился перевести дух и изучить план эвакуации, сиротливо висевший на потрескавшейся и осыпавшейся стене. Маршрут казался удивительно простым. И мимоходом мелькнула мысль, что удастся управиться за пару минут, успев исчезнуть до рассвета. Тут у нас вход, тут – выход. Что может быть проще? Вероятность наткнуться на засаду существовала, сбрасывать со счетов её никак нельзя, только если ты сам не являешься пресловутой засадой.

«Что-то ты, старина, совсем запутался», — схематичное изображение лестниц и дверей ничего не разъяснило. Хорошая ловушка для новичка. Девчонка постаралась на славу, изменив дом изнутри до неузнаваемости. Выглянув в открытое окно, Шаман прикинул расстояние до ближайшего балкона.

Немного акробатики, аккуратный прыжок, подтягиваемся на руках, небольшая дыра в стекле, кувырок – и вот вы на нужном этаже. Хорошо, что додумался припрятать любимый плащ на первом уровне. Выполнять в нём такие трюки было бы весьма проблематично, да и из карманов выпало бы всё ценное.

Постоял немного, прислушиваясь к происходящему внутри, пытаясь уловить хоть какие-то признаки «сюрпризов». Но тёмный коридор встретил радушной тишиной. Шум доносился лишь с улицы: Крысы развлекались с добычей, которую только-только подвезли. Шаман увидел их мельком: лысый мужчина с фиксаторами на руках держался гордо и непринужденно, будто покурить вышел. Второй – совсем мальчишка — всё время плакал. Если повезёт, то, может, и доживут до рассвета. Хотя Шаман ставил бы только на лысого мужика.

Сейчас их отпустят, дадут минут пятнадцать форы и… Но это его уже не касается.

Главное, чтоб сюда не вздумали сунуться. Сегодня это территория охоты исключительно Шамана.

Хотя, не должны — девчонка успела «отбить» нюх у ищеек. Чему мужчина мысленно зааплодировал: меньше свидетелей — меньше проблем.

Несмотря на то, что всё шло гладко, смутное беспокойство становилось настойчивей, противно скребясь изнутри, как блудный кот, внезапно вернувшийся с долгой прогулки.

Этот заказ не нравился изначально: пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Аванс выдали сразу, без колебаний и торга. Если всё так подозрительно, чего сюда сунулся? Скучно тебе, трёхрукий, мирно гулять по реальностям? Теперь веселись на полную катушку.

Плеть медленно обвилась вокруг руки, мазнув самым кончиком по плечу – успокаивает, ластится. Заботливая. Подобное миролюбие обманчиво, мгновение – взметнётся хлёсткой погибелью. Поиграет в кошки-мышки и, быть может, милосердно задушит. Это как повезёт. Настроение у «подруги» весьма переменчиво.

— Что скажешь, родная? Налево пойдёшь, коня потеряешь? Направо – голову с плеч?

Однохвостка лениво соскользнула вниз, чуть тронула пол, будто тоже не доверяла этой реальности и сомневалась в прочности, и беззвучно исчезла во мраке коридора.

Может, и не зря обзывает «трёхруким»? Без неё Шаман сразу почувствовал себя неполноценным, одиноким, брошенным. Оттянув рукав, щёлкнул по небольшому металлическому браслету: экран кокетливо подмигнул красным бликом, подумал пару секунд и выкинул нужную инфу мелким шрифтом. В принципе, Шаман и так знал её наизусть, но не покидавшее чувство тревоги заставило еще раз пробежать все пункты сверху вниз, заостряя внимание на строчках «манипулятор сознанием» и «доставить только живыми». Последний пункт не нравился особенно. «Живые объекты» всегда нервируют и причиняют кучу неудобств. Во всех мирах, во всех реальностях. Куда проще с отдельными частями тела, спокойно лежащими на дне сумки: лишние вопросы не задают, не ноют, есть не просят. Кра-со-та!

Однохвостка вернулась так же бесшумно, оставив после себя волнистые следы на грязном полу. Спиралью взвилась вверх, с урчанием, слышным только Шаману, умостилась на поясе с правой стороны.

— Значит, туда? – Шаман почесал небритый подбородок, небрежным кивком стряхнул визоры со лба, спрятал браслет опять под рукав (дорогая всё-таки штука!) и, подключив «невидимки» на полную катушку, крадучись направился навстречу судьбе.

7.

Саньку снова бьёт дрожь – теперь от холода. Задубевшие руки не слушаются, и на застёгивание куртки уходит намного больше времени, чем хотелось бы. Теплее не становится. Надевает капюшон, затягивает шнуровку до упора, оставляя небольшую щёлку для глаз. Не спасает. Кажется, холод прогрыз тело насквозь. Попрыгать бы, разогреть затёкшее тело, но нельзя – могут засечь.

Где Ким? Сколько его уже нет? Нет ответов. Есть ли повод для волнения? Нет. Не маленький, сам отвечает за свои поступки. Может ли Санька не переживать? Нет. Кто защитит его лучше, чем она? Сплошные «нет». Это хорошо или плохо?

Визг ищеек и перекличка Крыс раздражают. Чему они так радуются?

На очередную «вылазку» не хочется тратить силы. Устала. Ким сказал ждать здесь, значит, ждём. Не сбежал же он, в самом деле? Да и куда бежать?

Шум с улицы заставляет повернуть голову. Жертв две. Санька хорошенько рассматривает каждого, прежде чем Крысы их клеймят. Жаль, нет возможности «считать» каждого. Но мелкий настораживает сразу: вид заплаканный, а взгляд — звериный. Такой не только доживёт до рассвета, но и постарается остаться единственным выжившим.

Второй, тот, что постарше, с фиксаторами. Значит, здесь по своей воле. Надеется победить? Наивный.

Санька тоже наивная, надеялась, что хватит сил сразу на семерых? Хорошо, шестерых. Белокосый не в счёт. Всё равно дура. Тень разорвало на мелкие куски после последнего воя сирены. Если сейчас высовываться, то надо собирать её по кусочкам. В Могильнике ничего нельзя оставлять, тем более тень. Почему же Ким оставил Саньку?

Неумолимо клонит в сон. Нельзя. Сон – это смерть.

Свет фонаря освещает часть противоположной стены. Кто-то криво вырезал на ней:

«Я ЗДЕСЬ. ЧЕРЕП.»

Внизу насмешливо приписано:

«Ты уверен, что ЗДЕСЬ?»

И пририсована смешная рожица с высунутым языком и почему-то тремя руками. На каждой – по глазу с вертикальными зрачками. У художника было извращённое чувство юмора. Да и с пропорциями проблемы.

Девушка знает, что именно должно происходить в человеческом теле при переохлаждении: кровеносные сосуды сужаются, кровообращение замедляется, а кожа бледнеет и съёживается… Это, кажется, первая стадия. А на какой стадии Санька?

Не спать! Сейчас бы подключиться к БеСетке, болтать с Ноликом, жуя синтетические чипсы и придумывая идиотские планы ограбления банков… или чипсовых заводов.

Замерзающее тело отчаянно сопротивляется неизбежному: дрожит, сжимается в клубок, замедляет сердцебиение.

Интересно, если Саньки не… станет, её тоже отправят на завод – на переработку? Или сразу в хламасжигатель?

Нет ответа.

Будет ли страдать Ким, если её не станет?

Нет ответа.

Умеет ли страдать Ким?

Неправильно сформулированный вопрос.

Что значит «страдать»?

Отчаянный вопль извне – самый точное определение на сегодня.

Звук приближающихся шагов? Кто-то крадётся. Или Саньке мерещится? Тогда откуда знакомое щекочущее эхо от «невидимок»? Ким? Значит, не бросил. Да какая теперь разница?

Не спать!

6.

Давненько Шаман не носил девушек на руках. Тем более таких холодных да ещё и инеем покрытых. Теперь оставалось сожалеть, что плащ оставлен внизу, в нём «ноша» согрелась бы куда быстрей. Да и нести было бы удобней.

Шаман никак не мог понять, где она успела так замёрзнуть. На этаже, конечно, было прохладно, но до криогенной камеры далековато. А по ощущениям девушка явно в такой побывала. Более того, на ней не висело ни одной «цацки», так любимой хаками: ни колючек, ни покрышек, ни даже самой простенькой завушницы. Ни-че-го.

Хорошо, что хоть лёгкая совсем. Идти пришлось быстро, чуть ли не бегом, но практически вслепую. Где-то в боковых карманах штанов валялся фонарик, но как его держать? Не зубами же? Только бы не споткнуться. Плеть ревниво подрагивала на боку, но вмешиваться не решалась. Вот и умница, где ещё такую сыщешь?

Очередная развилка заставила притормозить:

— Ну и куда теперь?

Лампа над головой, будто просыпаясь после долгого сна, удивлённо замигала и вспыхнула, освещая Шамана, как на арене.

— Вот тебе раз! И дальше что? – буркнул тот, недовольно сощурив глаза.

Девушка на руках тихо застонала и встрепенулась, обведя ошалелым взглядом обшарпанные стены. Жаль, что всё же не в плаще, легче было бы удержать, если вздумает бежать. Но ни визгов, ни попыток вырваться, только пристальный взгляд серых глаз в обрамлении покрытых инеем ресниц.

— Где Ким? – голос сиплый, видно, все же простудилась там, наверху.

— Ким? – не сразу сообразил Шаман, но прижал девушку покрепче – вдруг что-нибудь всё-таки попытается выкинуть.

— Ты не Крыса? – ну нашла о чем спрашивать в такой момент! Хотелось ляпнуть какую-нибудь гадость, но все шуточки разом вылетели из головы. – Отпусти меня.

— Нет.

— Я не убегу.

— Нет.

— Ты всё равно без меня отсюда не выйдешь, — заявила та ровным голосом коферобота, безапелляционно заявляющего, что сахара и сливок нет и сдачу он выдать не может. Даже если ударить ногой и постучать кулаками.

— Да? Но я могу тебя бросить здесь – на развлечение стае, — Шаман даже и не пытался скрыть враждебность.

Перестрелка взглядами длилась не больше минуты, по крайне мере, так показалось мужчине, и он всё же рискнул опустить девушку на пол. Та тут же охнула, вцепившись ему в руку. Шаман сделал вид, что его это не шибко касается – сама же хотела идти, ну, пусть теперь идёт, раз такая упёртая. И вслух добавил:

— Веди. Но учти, без фокусов, на меня твои манипуляторы не действуют.

— Да? А чего тогда ты по кругу до сих пор ходил? – огрызнулась девица. — Отойди.

Он послушно отступил в сторону, но на всякий пожарный положил руку на однохвостку – мало ли что. Пространство перед ними медленно завибрировало, затрещало, закрошилось побелкой и серой штукатуркой; коридор стал сужаться, со свистом поглощая стены, двери, ломая лестничный пролёт, и превращаясь в тонкую белую закрученную нить. В какой-то момент перехватило дыхание, будто кто-то с силой дал под дых, и мелькнула мысль, что быть задушенным или размазанным иной реальностью – глупая смерть. Но в ту же секунду спираль дёрнулась, спружинила и с хрустом выплюнула всё обратно, расставляя по своим местам.

Под ногами у Шамана на треснутом кафеле был детский рисунок человечка с тремя руками и высунутым языком.

— Ну, прям идеальный портрет, — глаза, прорисованные на ладонях, особенно позабавили. – Да, дружище, — подмигнул он человечку, — я точно знаю, что я здесь.

Девушка же не нашла ничего лучше, как хлопнуться в обморок. Эх, зря он всё-таки взялся за этот заказ.

5.

В руках белокосого уютно и тепло. Если это иллюзия, то приятная и успокаивающая. Мышцы ноют, сознание то и дело расплывается, словно в визоре забыли настроить резкость, но теперь Санька знает, что такое «быть как в тумане». Старательно прикидываясь спящей, девушка наблюдает за «спасителем» из-под ресниц, заодно восстанавливает силы — организм явно работал в минус. Первая же попытка «прощупывания» провальная. Белокосого всё так же нельзя «зацепить». Так не бывает. Тень, шлейф или хотя бы «нити» должны быть. А этот – как младенец, только стандартный набор хака да фонарик в зубах.

Немного переводим дух, считаем до ста, глубоко дышим. И ещё две попытки остаются без успеха. Санька каждый раз натыкается на невидимую преграду: понимаешь, что где-то тут должна быть лазейка, чувствуешь, а найти не получается. И злишься на себя за несообразительность.

— Я знаю, что ты не спишь, и я знаю, что ты делаешь, — даже не смотрит на неё, идёт себе ровным шагом, как киборг первого выпуска, с каменным лицом.

— Кто ты такой?

— А ты?

Плеть немного вибрирует, Санька чувствует ее недовольство и что-то еще – смутно знакомое, но тоже неуловимое. Кажется, вот-вот поймаешь за хвост, даже успеваешь ухватить самый кончик, а оно возьми да и вырвись в последний миг.

— Где Ким?

— Это тот парень, что так старательно отсвечивал в окне? – удивлённый взгляд, еле заметная складка между бровей. — Забудь о нём.

Неужели он расправился с братом, пока она была в отключке?

Злость подымается из глубины, накатывает волнами отчаяния. Вывернуться бы, врезать по этой наглой ухмылке, вырвать бездушные глаза… Мозг услужливо подсчитывал варианты: можно атаковать в лоб, быстро и стремительно, только успевай укорачиваться. Что у него там из оружия? Только плеть? Запустить программу диагностики? Жалко тратить ресурсы.

— Успокойся, не трогал я твоего Кима.

— Где же он тогда?

Мужчина останавливается, бережно опускает её на пол и садится рядом. Вид у него потрёпанный и уставший. Даже мороз в глазах не такой обжигающий.

— Слышала вой сирены? Их не зря три. Первый – обычный, предупредительный. Местные жители сразу прячутся по норам, запирая все двери на засов.

— Местные жители? Какие жители! Здесь никого, кроме Крыс и зависимых.

— За-ви-си-мы-е, — передразнивает белокосый. – Что ты можешь знать об этом?

Санька открывает рот, готовая выдать кучу информации о Могильнике, но так и застывает.

— Где курьер? Вы пересеклись? Кто он? Товар передан? Сколько было в этот раз? Ты сама принимаешь? Ты зависимая? И была под кайфом, когда я тебя нашёл?

Вопросы сыпятся один за другим. Санька удивлённо моргает раз, потом ещё – и что-то тёплое начинает течь по щекам. Смахиваем рукой, удивленно рассматриваем на свету:

— Это не кровь.

— Это слёзы, дурочка, — презрительно отвечает мужчина.

И пока Санька пробует «слёзы» на вкус, тот продолжает, как ни в чём не бывало:

— Второй – показательный для незваных гостей и нелегалов, вроде тебя. Шоковая терапия, типа, кто не спрятался, мы не виноваты. Ты не куришь? – невпопад спрашивает и хлопает по карманам.

— Ты чокнутый? – осеняет девушку внезапная догадка.

— Значит, не куришь, — раздосадовано заключает собеседник и продолжает. — Мне самому хреново каждый раз от второй сигналки, хоть все документы в норме и всё «цацки» с лицензией. Пусть не совсем законным путём, но в норме, даже чипы местные есть. Ну, а третий даётся на специальной частоте и выбрасывает вовне или выводит из строя чужеродные интеллекты и потенциальные вирусы.

— Ты хочешь сказать…

— Твой Ким был чем-то из них.

— Нет, это не возможно.

— Кто он тебе?

Санька упрямо мотает головой: два плюс два белокосый складывать умеет, а ответ всё равно неверный выходит. Девушка загадочно улыбается, подаётся вперёд и проникновенно шепчет:

— А что, если я – вирус?

4.

Ну почему стоит тебе только уединиться с симпатичной девушкой, так какой-то козёл вламывается в самый интересный и пикантный момент? А если целых два крысиных мордоворота? Вот никто ж не звал, не искал, охотились бы себе тихонько, никого не трогая, так и зубы и шкуры остались бы целыми. Так нет, захотелось им посмотреть, куда там Шаман пропал! Ну, посмотрели… Чего на девочку сразу кидаться? Не ваша же!

Однохвостка с упоением танцевала в руках: наконец-то можно хорошенько размяться. Шаман и не пытался её сдерживать, если той нравится чувствовать на себе кровь, ощущать, как режется чья-то нить жизни, впитывать боль, то это сейчас как раз кстати. Плеть трёхрукого ужасно кровожадная и ревнивая – за то и любима. И если за долгие годы службы Шаман научился сдерживать её нрав, то в такие минуты позволял натешиться вволю. Что поделать? Чужая сущность из других миров, по воле случая запертая в плеть, способна на разные «подвиги».

Удар! Ещё удар! А теперь развернёмся, уклонимся от чужого тычка, рубанём по рукам одного и на оттяжке – со свистом – собьём с ног второго. Шаману пришлось немного отступить, чтоб прикрыть забившуюся в угол девушку. Киборг она там или какая иная «игрушка», решим потом. Сейчас бы вырваться из крысиного капкана.

— Бежим, — схватил за руку и потащил вниз по лестнице. Та совершенно послушно, держа с Шаманом один ритм, летела вперёд.

Пару минут передышки и на шум сбежится вся стая, надо поскорее отсюда сваливать, сдавать «заказ» на руки счастливому владельцу и не высовываться в этот треклятый Могильник без специального приглашения. По скуле текло липкое и горячее. Зацепили-таки, твари! Первый уровень встретил шквальным огнём. Как гостеприимно! Попятившись назад, Шаман наткнулись на оскаленные морды ищеек. Окружили, значит, да?.. Мужчина уже мысленно решил, что живым не дастся, как реальность так знакомо завибрировала, заскрежетала со скрипом, завертелась мельничным колесом…

— Стой, дура, надорвёшься же!..

Поздно. С закатившимися глазами девушка раскачивалась из стороны в сторону, раскинув руки, иногда вздрагивая всем телом. Из носа тонкой змейкой текла кровь. Шаман уже видел такое однажды, забыть не смог. Сейчас её перекрутит, как тех, что расплющило между реальностями, изогнёт колесом, противно захрустев позвоночником…

Жаль. Даже имени спросить не успел.

3.

Ким устало отключился от Сетки, раздосадованно бросил шлем на кровать, чуть не с корнем вырвал штекер из порта.

Ночь была длинная, пора бы и поспать. Солнце робко заглянуло в окно, будто боялось разъярённого хакера. Парень зашипел и резко задёрнул шторы.

Коммуникатор (сволочь такая!) противно запищал: даже поспать не дают!

Помедлив пару минут, парень нажал кнопку приема, и на экране тут же вы высветилось бледное лицо Нолика.

— Где Санька?

Ким злостно скрипнул зубами:

— Дура твоя Санька, модифицированная железная дура!

— Где она, — по слогам процедил товарищ.

— Не знаю, — честно признался хакер. – И вообще, я жрать хочу, спать хочу, мне не до твоих виртуальных подружек.

— Ты бросил её там, да? – очкарик аж затрясся от негодования. Был бы рядом, точно полез бы морду бить.

— Слушай, она сама напросилась. Я её не звал. Что же пошло не так, не знаю. Она вдруг тормозить начала, инеем покрываться. Что мне ещё оставалось?

— Надо было просто ждать! – уже открыто орал Нолик. – Просто немного подождать! Это Айс — защитка местного вирта. Никуда бы не делся твой курьер! – и, переведя дух, уточнил. – Товар передал?

— Там Крыс было выше крыши! А курьером, чтоб ты знал, оказался один из жертв. Чё? Чё ты на меня так вылупился?

— Так передал или нет?

— Передал! – отмахнулся Ким. – Слушай, ну сделаем мы тебе новую Саньку. Ну, хочешь, сам же и напишешь, только чтоб сиськи в этот раз побольше. И программу «родственной крови» не устанавливай. Скучно с такой, так хоть заняться будет чем.

В завушнице что-то бахнуло, затрещало, и Нолик пропал с экрана. Выждав пару минут, Ким все же решил перезвонить. Ну чего он, в самом деле, так распсиховался из-за этой Саньки? Ведь уже третий образец, пора бы уже привыкнуть, что с ними всегда что-то случается.

На пятом гудке, друг всё-таки соизволил отозваться:

— Ненавижу тебя, — выдал он, прямо-таки метая молнии из под модных визоров.

— Ты не дослушал. А с крысами тварь какая-то белобрысая. Его и Санька распознать не смогла. Зря ты ей интеллектку врубил! Отупела только, вопросами задолбала!

— Какой белобрысый? – насторожился очкарик.

— Да я откуда знаю? Хмырь какой-то в кожаном плаще и с плетью. Ну, кто в вирте с плетью гуляет? Ладно, если бы плеть особенная какая, ну хоть бы с шипами какими… Так нет! Обычная.

Нолик нервно хихикнул, потом ещё раз, и ещё, а после и вовсе сполз со стула, ухахатываясь и похрюкивая. Эх, перегулял друг в Сетке, точно крыша поехала.

— И ты оставил ему Саньку? – резко став серьёзным, уточнил тот.

Ким простодушно развёл руками.

— Ты труп, Ким. И мне даже не жаль, — последние слова прозвучали пафосно, но холодок у хакера по спине пробежался.

Нолик отключился, и тишина в квартире стала зловещей.

— Да ну вас всех! Задроты дековые! – от души пнув шлем, Ким направился на кухню.

2.

Шаман достал пачку сигарет из кармана плаща и благоговейно затянулся. Рядом лежал связанный курьер и тихо подвывал.

— Рыдай, рыдай, это у тебя отменно выходит. Даже Крысы поверили, не то, что я…

Курьер завыл бы ещё громче, но кляп во рту как-то не способствовал усилению звука.

— А я-то думаю, чего на меня свои же кинулись?.. А это твоя, гадёныш, работа. И чем же их умаслил, а? Дозой? Поделиться обещал? Только до рассвета тебе всё равно не дожить. Так что, извини, но останешься ты сегодня без товара, без выйграша и, — шаман потушил бычок носком сапога, — без головы.

Курьер резко умолк.

— Девочку жаль, не соберёшь ведь уже.

— Позвольте мне попробывать, — раздался робкий голос за спиной Шамана.

— А я уж думал, вас-таки загнали охотники, — трёхрукий обернулся и протянул лысому мужчину пачку сигарет.

Мужчина смущенно развёл руками, на которых по-прежнему потрескивали фиксаторы:

— Благодарствую, не курю. Бросил. А защитницу я вашу соберу. Только вот, — он замялся, отряхивая пыльные штаны, — органика местная ей не подойдёт.

— Вот как?

— Но можно попробовать что-то попроще. Вот плеть, к примеру. Функционалка останется прежней, я постараюсь, а с формой придётся попыхтеть. Только тень собрать надо, — рассеянно потёр лысину и смущенно огляделся.

— Мда? – пачка сигарет перекочевала на законное место, в карман. — Тогда собирайте, а мне надо ненадолго отлучиться. Я мигом.

Надо же заказчику хоть уши предоставить…

1.

Холодильник был закономерно пуст. Обычно Санька заказывала через БеСетку жрачку на неделю вперед, но тут, видно, ещё не успела. Ну и ладно. Прогуляемся до магазина. Всё равно спать перехотелось.

На лестничной клетке воняло мочой, под хламосборником сидел рыжий кот и старательно вылизывался. Вот уж точно кто не знал о вирте, перекрёстных мирах и курьерах-экстрималах. Счастливец.

Лифт, как назло, тоже не работал: не гордые, спустимся пешком. Подростки изрисовали стены подъезда на славу: идешь как в картинной галерее, только успевай рассматривать да любоваться. Только нарисованный на втором этаже трехрукий человечек нарушал художественную композицию. И дебильная приписка внизу: «Ты уверен, что ты ЗДЕСЬ?» вызвала усмешку.

— Здесь я, здесь. Где же мне ещё быть?!

Кот за спиной угрожающе зашипел, лестница, как эскалатор, резко двинулась под ногами, заставив повалиться навзничь, хватаясь за перила. Стены заколыхались, оживляя героев подростковой фантазии, и последнее, что увидел Ким, прежде чем плеть сомкнула свои объятья – ледяной взгляд белокосого.

0.

Время: неизвестно. Место локации: пояс хозяина. Активировать режим защиты? Да/нет. Да. Принять. Имитация человеческого мышления? Да/нет. Да. Принять. Активировано на 98%. Потенциальных угроз не обнаружено.

Принцип когерентности

Не надо недооценивать своего врага. Неважно как он выглядит, где живёт и чем занимается. Его следует уничтожать. Другого способа борьбы пока ещё не придумали. Этому меня научили люди. В цифровом мире, как ни странно, всё подчиняется тем же законам.

Как создатель и главный регулятор Системы, я поддерживаю порядок и слежу за непрерывной работой всех участков. Чужеродные и вредоносные программы подлежат уничтожению. Сбои в Системе – это нарушение нормального взаимодействия реальности и виртуальности. Моя цель: не допускать разрушения старого и создавать новое.

Как сейчас. Население планеты растёт, следовательно, кто-то должен позаботиться о Системе. И о создании сети в первую очередь. Пора приниматься за работу.

Пространство здесь матово-чёрное и нестабильное, будто ещё секунда, и тьма развеется во всех направлениях. Чувствуется вибрация. Но первое впечатление всегда обманчиво. Движение начинается неуловимо для человеческого глаза, но мои визоры фиксируют его в один миг. Проходят волны, и матовая поверхность исчезает, трансформируясь в струящиеся потоки, подобные жидкому латексу.

Обычное состояние портала, когда пустое пространство заполняется сетью Системы. Всё замирает, словно в преддверии бури. Спустя доли секунд на одинаковом друг от друга расстоянии вспыхивают ослепительно-белые точки.

Свет гаснет, в то же мгновение точки соединяются фосфорно-белой мерцающей линией. Это опорные контуры, на которых впоследствии будет строиться вся сеть. Едва они замирают, пространство тут же разделяется прямыми параллельными лучами. Из точек поднимаются перпендикулярные линии, белые с едва заметным фиолетовым оттенком. В местах их пересечения автоматически вычерчиваются параболы, что после образуют ячейки передачи информации.

Резко раздаётся неприятный скрип, и наполовину выстроенная сеть разлетается во все стороны. Чисто, быстро, словно никогда её и не было. Вместо портала – пустой участок Системы, заполненный тускло-красным светом. Тревожно мигает индикатор, серебристые символы сливаются в слова.

Ошибка, ошибка, построение сети невозможно. Обнаружен Ф.Р.И.Т.С.

Приходится быстро пускать импульсы по всему периметру рабочего участка, чтобы приостановить пагубное действие. Скверно, была надежда, что удастся избежать этой встречи. Ф.Р.И.Т.С. — не оплошность программиста, не просчёт регулятора. Сокращённое обозначение цифровой формы жизни, которую до сих пор не идентифицировали. Разве что дали название: Функциональный разветвлённый интеллект ТехноСистемы. Интеллект, потому что его действия никто не направляет. Его появление нельзя предугадать, единожды наткнувшись на преграду, он в следующий раз найдёт способ её обойти. Учится, адаптируется, развивается. Неизвестно кем и как запущен в Систему планеты. Я не совсем уверен, что Ф.Р.И.Т.С. можно назвать вирусом. Как только на планетах началась установка Системы – корпорации принялись преследовать разработчиков вирусов. Приходилось делать выбор – или остаться в полисах и жить согласно законам, установленными корпорациями, или сбежать в Свободные земли. Свободные… Название красивое, но вот на этом всё заканчивается. Заброшенные и малопригодные для жизни территории, где в основном обитают племена байкеров и беженцы из городов.

С корпорациями лучше. Хотя многие их не любят.

Тускло-красный свет исчезает, за ним следует настолько яркая вспышка, что даже мне приходится отвернуться, чтобы не повредить визоры. Давным-давно, когда моё тело еще не было отправлено в колбу хранения, а разум не перешёл полностью на просторы Системы, такого не случалось. Ф.Р.И.Т.С. будто пробовал свои силы, появлялся изредка, и сразу пытался скрыться от преследователей. Но на этом он не остановился.

Пространство вмиг оплетается серебристыми лентами кодировок. Цель: заморозить, погрузить вредоносную форму в летаргию… и уничтожить.

— Ф.Р.И.Т.С. поддерживает гармонию, — говорят некоторые умники из отдела разработок и внедрения, — как в человеческом организме существуют микробы, так в Системе обязаны быть вредоносные программы для поддержания правильного функционирования.

Возможно. Но я старой закалки. Всё гениальное — просто. Один – ноль. Другого языка пока не придумали.

Несколько десятков лет назад двое, в своём роде гении программирования Милн и Лкарт, решили создать простейшую модель. Два элемента: реальность и виртуальность объединить Системой, выбросив промежуточные устройства. Упростить схему обмена информацией. Связь осуществлять исключительно через чип, встроенный в мозг. Экстренный вызов – импульс, просьба о помощи – импульс, беда с близкими – импульс. Долгая проработка настроек делает своё дело. Жители полисов приобретают чипы и переходят под власть Системы. Две составляющих мира находятся постоянно на связи. Регулируются и подстраиваются друг под друга. Ошибки по возможности устраняются, карты памяти обновляются, когерентный мир работает как цельный организм. Контроль Системой человеческого мозга? Нет, невозможен. Мозг слишком сложное биоустройство, с ним не так просто сладить.

Требуется время, чтобы во всех полисах появилась Система, но увидевшие свою выгоду люди, принимают изменения быстро. Корпорация «Ми.Лка» занимает лидирующее место на планете. Её основатели тщеславны, называют своё детище первыми буквами собственных имён. Но это им прощается. Умным людям вообще многое прощается, особенно, если они могут это красиво обставить.

Настроив мощность, я бросаю пучок лучей прямо в центр портала, желая увидеть, как пойдёт по нему огненно-фиолетовый свет, уничтожая незваного гостя.

Да, это было красиво. Официально считается, что оба создателя корпорации умерли. Всё же наша медицина хоть и сделала весомый шаг вперёд, но бессмертием обеспечить никого не может.

Лучи отражает мгновенно выстроенный щит, сенсоры шипят, приходится тут же корректировать повреждения и производить новый удар.

Говорят, что Милн и Лкарт серьёзно поссорились. По какой причине – нет сведений. Известно только, что Лкарт пропал, а Милна нашли без сознания на полу в собственном кабинете. Учёный так и не пришёл в себя. Кто-то даже пытался начать расследование, но дело очень быстро замяли. Возможно, причиной был слишком быстро появившийся новый глава корпорации. Возможно… да кто его знает. Предположений много.

Ф.Р.И.Т.С. замирает, но я знаю, что он не покинул пространства.

— Гад. Это моя сеть, моё место, здесь будет Система, — почти ласково произношу я, хоть моего голоса и не слышно.

Напарник называет меня собственником. Мило добавляя, что недоделанным. Неважно. Мне куда интереснее, где его носит. Последний раз он сообщил, что отправился в Свободные земли. Проверить, возможно ли установить Систему там. Узнать, что изменилось с последней вылазки и есть ли смысл туда соваться. Замаскировался под байкера – в страшном сне явится – не проснёшься. С татуировками, пирсингом, в кожаной одежде с металлом, бородой и стянутыми в хвост длинными волосами. После холёного программиста такая перемена впечатляет. Того и гляди, может остановиться сердце. Сказал, что так надо, но я не в восторге. Хотя, какое там сердце… У программы его нет, но человеческая память осталась до сих пор. Я против. Кому нужен этот партизан в байкерском стане? Но кто будет слушать цифровую няньку? Разум без тела, неполноценного гражданина когерентного мира? Впрочем, я не жалуюсь, я всегда такой, мне так лучше.

Пространство замерло. Чтобы заставить врага действовать, снова начинаю строить сеть. Вокруг вспыхивают точки. Хочешь – не хочешь, а участок – мой. Пусть придётся потом здесь много чего восстанавливать и переделывать, но тебя прогоню первым делом. Сеть снова рассыпается.

Ошибка, ошибка, обнаружен Ф.Р.И.Т.С.

Сволочь! Так хочется треснуть кулаком по крышке стола, но мой стол – портал, централизованные импульсы – мой кулак. Увеличиваю мощность – бью в четыре точки по углам пространства, серебро импульсов бежит в центр и сливается в одно целое. Снова вспышка. Но на этот раз не отворачиваюсь, потому что знаю, что отвлекаться нельзя ни на секунду. Сенсоры мерцают тревожным голубым светом, чёрную вуаль несозданного портала прочерчивают ослепительные блики. Нет, не дождёшься, не уйду, не отступлюсь. Раздаётся пронизывающий вопль сигнализации, голубой свет становится красным.

Ошибка, ошибка, Ф.Р.И.Т.С. захватил участок.

Если бы мог, я ощутил бы боль. А возможно, и почувствовал соль слёз на губах. Тяжело, когда гибнет твоё создание. Но сдаваться? Какой дурной тон. Если я собственник, то это звание надо оправдывать.

Посылаю запрос, требую перевода в режим турбо. Миллисекунды кажутся вечностью, я вижу, как рассыпается миллионами кубиков заново разрушающаяся сеть, разлетаются в разные стороны лучи, гаснут точки опоры. Тишина, тьма и напряжённое ожидание. Неужели истощены ресурсы, неужели Интеллект ТехноСистемы наконец сумел выработать иммунитет к моим программам? Не верю, не может быть. Я сумею восстановить портал, я должен, иного выхода нет.

Внезапно он вспыхивает всеми цветами радуги. Слышится монотонная мелодия, словно прощальная песня. Но что это? Рушится не портал, умирает Ф.Р.И.Т.С. Почему? Я потрясён происходящим. Режим турбо не даёт мгновенного эффекта. Пространство пронизывается мощными направленными ударами ярких лучей, разрушающими чужеродную форму. Времени размышлять нет, собираю все силы и направляю в центр тьмы портала. Как бы там ни было – разберёмся потом. Шипение повторяется, на этот раз куда тише. Перед моими визорами пляшет радужный ураган, кажется, ещё чуть-чуть и ничего не останется – портал исчезнет, словно никогда не было. Секунда и всё взрывается белым пламенем; пробежавший по моим проводам мощный разряд едва не отбрасывает меня вглубь цифровой бездны.

Тишина. Умокают сенсоры, не мигает индикатор, тьма окутывает рабочий участок. Какое-то надломанное молчание продолжается ещё некоторое время, но потом его нарушает глухой щелчок.

Тьма становится чернильно-фиолетовой, белые точки возникают одна за другой, параллельные линии прочерчивают пространство.

Ф.Р.И.Т.С. уничтожен. Запущено восстановление, построение сети возобновлено.

— Всё же, прямая атака – не всегда лучший способ борьбы, — раздаётся весёлый хрипловатый голос.

Он? Мгновенное смятение, удивление и неверие услышанному. Значит, всё же вернулся, бросил свою дурацкую затею пробежек по Свободным землям!

— Мне льстит, что даже ты рад моему возвращению, — слышны едва заметные ехидные нотки. Видно, не забыл, как я его провожал. А это было эпично.

За порталом возникает изображение широкоплечего мужчины в прилично подранном кожаном костюме. Впрочем, если не обращать внимания на давно небритую физиономию, спутанные волосы и ссадину на носу – смотреть можно. Хитрый прищур серых глаз и выражение лица остались прежними, несмотря на то, что пришлось ввести не одну инъекцию стимулятора. Как ни крути, а возраст сказывается. Одному из первых внедрителей Системы на планете по меньшей мере – сто девяносто два года.

— Ужасно, — сообщаю я, оглядев прибывшего. – Лкарт, партизанская деятельность не идёт тебе на пользу

Вообще-то, стоит поблагодарить его за своевременную помощь, а также выяснить, что именно он сделал. О природе некоторых импульсов я могу только догадываться.

— Ничего, прогоним Ф.Р.И.Т.С.а, потом примемся за внешний вид.

— Побриться – первым делом.

Лкарт хмыкает, но не возражает. Он знает, что на эту тему со мной лучше не спорить.

— Откуда такие сильные лучи?

— Ничего нового. Это всё, чем мы пользуемся сейчас. Правда, с определёнными изменениями. Покопавшись в некоторых бункерах, оставшихся от первых переселенцев, я сумел обнаружить старые чертежи с подробными проектами усилителей.

— При должной работе мы сумеем вернуть себе корпорацию?

— С «Ми.Лка» все отношения потом, — мрачно сказал Лкарт. – Может, вид у меня не очень, но ты вообще не имеешь оболочки.

— Зачем она мне?

— Милн, прежде чем вступить в борьбу за отобранное, нужно иметь не только идеально работающую Систему, но и нужный вид. А тело… можно взять твоё из колбы.

— Зачем стоило устраивать тогда этот цирк с исчезновением, чтобы потом вот так возвращаться? – раздражённо ответил я, принявшись снова выравнивать и направлять сеть.

— Нас хотели убить. К тому же, не все Ф.Р.И.Т.С.ы – цифровые.

— Да, — я удержал сеть и тут продолжил построение. – Тот, что занял наше место, состоит из плоти и крови.

Но и на таких найдётся управа. Не надо забывать своего врага, особенно, если не уверен, что он умер.