Самый страшный зверь

Все мы были маленькими, и все мы плохо помним свое детство. Лишь жалкие обрывки, врезавшиеся в память по не всегда понятным причинам, иногда всплывают отголосками в сознании. Временами мы думаем, что это воспоминания о сне, о детских мечтах или кошмарах. Бывает очень сложно разграничить то, что происходило на самом деле, и то, что мы бы хотели, чтобы произошло. Вот только в моем случае, я знаю точно, что это был не сон. Совсем не сон.

У всех у нас в детстве были любимые игрушки. Мы проводили с ними все время: спали, играли, брали с собой гулять. У меня такой игрушкой был большой желтый плюшевый заяц. У него были такие длинные уши, что я могла обернуться ими, как одеялом. Зайца мне подарил папа на пятый день рожденья. И это был мой последний день рожденья, который мы справляли, как одна большая счастливая семья.

Через месяц из жизни ушел дедушка, который очень долго болел. Все, что я помню сейчас, это как на похоронах тихо плакал папа, а мама крепко прижимала меня к себе, стараясь объяснить, что теперь дедушке лучше — он больше не мучается и, наконец, сможет снова встретиться с бабушкой. А я изо всех сил прижимала к себе огромного зайца и роняла слезы в его мягкие уши.

Время неумолимо двигалось вперед, и вскоре наша жизнь вернулась в привычное русло. Я ходила в садик, который ненавидела больше всего на свете. Мама и папа вечером вместе забирали меня и приводили домой, где нас ждал брат. Он был старше меня и скоро должен был закончить школу. Еще он занимался спортом, выигрывая на всяких соревнованиях, в которых я тогда ничего не понимала. Родители им очень гордились. Вот только меня брат постоянно задевал, обзывая малявкой, и забирал зайца, пряча его на самых верхних полках. Я же лазила его спасать, падала и сильно ударялась, а потом сидела и плакала, уткнувшись в мягкие уши. Каждый день из нашей комнаты доносились ругань и споры, которые очень сильно огорчали родителей.

А потом брат однажды не вернулся домой. Я лежала, обнимая зайца, под одеялом одна в комнате, глядя на его пустую кровать, и мне было очень страшно. Родители куда-то ушли, не сказав ни слова и оставив со мной соседку. Было очень темно, и мне все время казалось, будто что-то скребется под моей кроватью. Я пряталась под одеялом и старалась дышать как можно тише. Так жутко мне никогда прежде не было.

Под утро меня разбудили рыдания. Я вышла из комнаты, протирая заспанные глаза, и подошла к плачущей маме, сидящей в коридоре на тумбе для обуви. Она подняла на меня глаза, и я испугалась еще больше. Жизнь словно ушла из них, и они стали стеклянными, как у плюшевых игрушек.

Мама объяснила мне, что брат никогда не вернется. Он погиб — попал в аварию. Я за свои неполные шесть лет видела много аварий, ведь мы жили на одной из самых оживленных улиц города, но представить в одной из них брата так и не смогла. Мне не верилось, или не хотелось верить, что то, что говорит мама, захлебываясь слезами, правда. Но когда пришел отец, с посеревшим лицом и постаревший за одну ночь, сомнений не осталось.

Для меня словно весь мир перевернулся. Я помню, как убежала к себе, как плакала, прижимая к себе зайца, зарываясь в его длинные уши. На похороны меня не взяли, снова оставив с соседкой, но я все равно не смогла бы пойти — от ужаса произошедшего у меня поднялась высокая температура, и я весь день провалялась в кровати в полудреме.

Каждую ночь с тех пор мне снились кошмары. Причем многие из них, казалось, происходили наяву. Иногда мне мерещились тени, безумно пляшущие на стенах, иногда, словно, за шторами кто-то стоял, а иногда, что из-под кровати выползает огромное черное облако, покрывающее весь пол. Но брата рядом больше не было, некого было позвать, чтобы рассеять ужасы ночи. Я осталась одна. Поэтому полночи проводила, испуганно пялясь на стены и боясь пошевелиться, а когда становилось совсем страшно, пряталась под одеялом, судорожно сжимая в руках заячьи уши.

В детском саду у меня совсем не осталось друзей. Все называли меня странной и больной, потому что я везде таскала за собой зайца, уже изрядно потрепанного и грязного. А еще дети боялись моего взгляда. И взрослые тоже. Поэтому однажды они рассказали моим родителям, что я, наверное, не совсем здорова, но те сказали, что это из-за брата, и со временем само пройдет. С тех пор на меня перестали обращать внимание, да и я сидела в стороне, стараясь не привлекать его вовсе.

Дома тоже становилось все хуже и хуже. Я уже не спешила туда так, как раньше, надеясь остаться в саду подольше. А все из-за того, что отец начал пить. Он приходил домой, ужасно воняя горьким смрадом. Они с мамой начали постоянно ругаться друг с другом. И если поначалу делали это тихо, закрываясь у себя в спальне, то потом они уже не могли сдерживать эмоций, устраивая истерики в любом месте квартиры, кроме детской. А в ней сидела я, укрывшись одеялом с головой и стараясь стать незаметной.

А еще мне хотелось оглохнуть и ослепнуть, чтобы не видеть того, как быстро рушится моя семья.

Однажды папа снова пришел домой пьяный. Мама, как всегда, встретила его скандалом с порога. Я сидела у себя, нервно теребя грязные изорванные заячьи уши. Они долго кричали друг на друга. А потом мама забежала ко мне и сказала ложиться спать. Больно дернула за руку, стаскивая с кресла, где я читала книжку, и запихнула под одеяло. В ее уставших глазах стояли слезы. Мне тоже тогда очень захотелось заплакать, но мама вышла и закрыла дверь, выключая свет.

Мрак окружил меня со всех сторон. Он казался мне плотным и словно дышал, сопровождая эхом мои всхлипывания. Испугавшись, я замолчала и подтянула одеяло до самого подбородка. На стенах в безумной пляске в свете уличных фонарей извивались тени. За шторами корявые ветви, похожие на скрюченные пальцы, тянулись к окнам. Пол был похож на бездонный омут, засасывающий испуганный взгляд. Я задыхалась от страха, боясь закрыть глаза, так как думала, что мрак поглотит меня и растворит в себе.

Раздался резкий шлепок, и громкий вскрик. Забыв про свои страхи, я села на кровати и недоуменно посмотрела на дверь. Где-то там, в недрах квартиры ревела мама, а отец что-то громко и несвязно орал.

Очередной удар, и громкий вскрик. А потом истеричный вопль: «Не тронь ребенка!».

Вот тогда-то я и испугалась по-настоящему — все мои ночные кошмары и живущие под кроватью чудовища разом показались несерьезными. Страх перед невменяемым отцом оказался сильнее, и я, спрыгнув на пол, залезла под кровать, чего не делала даже при свете дня, считая это место самым опасным в этой квартире.

Тяжелые шаги, грохот распахнувшейся двери, и грязные вонючие носки, остановившиеся перед моим лицом. Боясь дышать, я медленно ползла к стене, когда моей ноги что-то коснулось. Судорожно вздохнув, я обернулась и, чуть было, не вскрикнула. Чуть, потому как отец казался намного страшнее того, что было передо мной.

Мрак, который действительно обитал под моей кроватью, имел два уголька-глаза, слабо мерцающих в свете бьющих в окно фонарей. И сейчас его взор был направлен на меня. Все внутри меня сжалось от страха, дыхание перехватило, но в этот миг рука отца схватила меня за пятку, и я испуганно дернулась, ударяясь спиной о деревянные перекладины кровати. Потные пальцы соскользнули, но отец, в пьяном угаре не соображающий, что творит, попытался еще раз дотянуться до меня. Стараясь изо всех сил прижаться к стене, я не заметила, как оказалась внутри облака из мрака.

Свет померк, словно бы на меня надели темные очки, а руки отца, загребающие пустое пространство под кроватью, бешено метались из стороны в сторону. Он чудом не доставал до меня. Точнее, он не мог даже коснуться мрака, живущего под моей кроватью и сейчас оберегающего меня.

В ярости отец попытался поднять кровать, но облако тьмы раздулось и словно оплело собой ножки кровати, намертво прижимая ее к полу. Выругавшись, отец со всей силы пнул кровать и заорал от боли — мрак, метнувшийся навстречу его ступне, оставил на лодыжке заметный след зубов.

Матерясь, отец схватил моего зайца, оторвал ему голову и вышвырнул в открытое окно. После он снова подошел к кровати, прихрамывая на левую ногу, где из укуса сочилась кровь. Постояв пару минут, он что-то бессвязно промямлил и вышел в коридор, громко хлопнув дверью.

Позже, когда отец, видимо, заснул, ко мне пришла мама. Она осторожно вытащила меня дрожащую из-под кровати. Мрак охотно выпустил меня в руки женщины, искренне переживающей за меня. Он больше не пугал меня. Жуткие подкроватные чудовища оказались не самым страшным. В моей жизни появился тот, кого действительно стоило бояться.