Сказочные девочки

Пролог

Ленка и Танька — двойняшки. Но они совсем-совсем не одинаковые! Они такие разные, что никто не верит, что Танька-бандитка и Ленка-принцесска — родные сестры.

Они такие разные, что все время ссорятся. Если Танька скажет: «Это — белое», Ленка будет твердить: «Нет, не белое, а чёрное». Или даже золотистое. А уж когда Ленка скажет: «Сегодня четверг», Танька будет твердить: «Вовсе не четверг, а давно уже пятница!» Или, что ещё смешнее, только наступила среда…

Но так бывает, когда речь идёт о мелочах. В главном же они всегда заодно. Если можно пойти в цирк, то никаких споров! И мороженое они любят больше всего на свете, только Ленка любит ванильное, а Танька — фисташковое.

И ещё, обе девочки очень любят сказки. Иной раз захотят, и сами могут оказаться в сказке. Возьмутся за руки, скажут, «Алле-оп!» — и в сказке.

Танька и Ленка пошли в лес за грибами. И вдруг начался сильный дождь. А потом ливень! А потом гроза!!! С молниями и громом!!!

Лес шумел. Деревья качались и бросались большими мокрыми каплями.

— Я боюсь! — захныкала Танька.

— И я боюсь! — захныкала Ленка.

Тут девочки заметили под деревом домик улитки. Что, если войти туда и спрятаться в нём от дождя?

Они деликатно постучались и спросили:

— Нельзя ли у вас переждать грозу?

Улитка была в некотором замешательстве: первый раз к ней пришли гости — девочки Ленка и Танька.

— Конечно, можно! — сказала она, минутку подумав. — Только извините меня за беспорядок. Я начала убираться ещё весной, думала, к зиме всё будет готово, но теперь…

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — сказала Ленка и подмигнула Таньке.

И Танька добавила:

— Конечно!

— Здравствуйте Вашему дому! — сказали девочки, войдя в домик улитки.

Да, улиткин домик был совсем маленьким, а Танька и Ленка большими девочками.

Ну и что?

Ведь Танька и Ленка — Сказочные Девочки! И когда им хочется попасть в сказку, они берутся за руки, говорят волшебные слова «Ап!» или «Эне-бене-раба-финтер-квинтер-жаба» или «Дин-дон-дерри, а дери-дери-дон-дон!». Да любые слова! У сказочных девочек все слова становятся волшебными!

Поэтому сначала Танька и Ленка сказали «Брякали баряки, лякали ляляки», а потом Опа! — и смогли войти в домик улитки.

— Здравствуйте, девочки! — сказала улитка.

— Мы — Татьяна и Елена. А как зовут Вас?

Улитка задумалась.

— На самом деле меня зовут Улинка. Но мне всегда хотелось, чтобы меня называли Юлианна.

— Это прекрасное имя! — сказала Ленка.

— Просто замечательное! — добавила Танька.

И по секрету сестренки рассказали Юлианне (теперь Улинку навсегда зовут Юлианной!), что на самом деле Таньке хочется, чтоб её звали Татианель, а Ленке хочется, чтобы ее звали Розаэллена.

Девочки и улитка пообещали друг другу, что между собой будут называть друг друга придуманными именами. Это будет их секретик!

Когда гроза миновала, девочки взялись за уборку в улиткином домике. Выстирали занавески, вымыли пол, окна, а затем и всю посуду.

Всё там было такое маленькое, такое смешное! Тарелочки — как капли росы, а самая большая кастрюля — как три дождевых капли. Занавески — как ноготок мизинчика, а веник был сделан из колоска. Вместо половичка при входе — лепесток незабудки, а мусорное ведро сделано из половинки зёрнышка.

Улитка Юлианна была очень растрогана. Она поблагодарила девочек и сказала:

— Пожалуйста, навещайте меня почаще! И в грозу, и при солнце я всегда бываю дома.

Вот какие хорошие девочки! Трудолюбивые! А дома-то их убираться и посуду мыть не заставишь даже конфетами!

О синичке-непоседе

Жила-была Синичка, и звали её Спичка. Она была настоящей туристкой. Она вечно путешествовала. Сегодня она живёт на солнечном берегу, и там ей хорошо. Но вот солнце скрылось за облаками, и стало холодно. Тогда она берёт свой чемоданчик и зонтик и переселяется на трубу. Хорошо на трубе — тепло и приятно! Но вот солнце выходит из-за туч, и вновь возвращается тепло. Недолго думая, Спичка-синичка хватает свой чемоданчик, зонтик и переселяется на яблоню. А если начинается дождь, у нее новая квартира. Какая? Да стог сена. Или старый фонарь. А потом ещё и ещё что-нибудь… Настоящая непоседа.

Танька и Ленка играли в саду, когда к ним подбежал лесной почтальон:

— Не знаете, где живёт Спичка-Синичка?

Нет, Танька и Ленка не знали.

Через минуту бежит второй почтальон:

— Не знаете, где живёт Спичка-Синичка?

И опять Танька и Ленка не знали.

Наконец, бежит ещё один почтальон:

— Не знаете, где теперь живёт Спичка-Синичка? Она выиграла кучу денег в лотерее!

Ах, какая жалость, что Танька и Ленка не знакомы со Спичкой-Синичкой и не могут сообщить ей такую приятную новость!

Девочки решили познакомиться со Спичкой-Синичкой. Они побежали направо, потом налево, потом наискосок, а потом остановились посредине.

— Не ты ли Спичка? — спросили они у какого-то воробья.

— Нет, я воробей Приколист, — ответил тот.

— Не ты ли Спичка? — спросили они другую птичку.

— Нет, — ответил он, — я голубь Алекзандер.

— Может, случайно, ты Спичка-Синичка? — спросили девочки третью птичку.

— Нет, — ответила им птичка.

А всего у них в саду было тыщатриста Воробьёв, стопицот Синиц и много-много других птичек — дятлы, голуби, трясогузки и красножопки.

Пока Танька и Ленка всех расспрашивали, Спичка-Синичка переселилась из мышиной норы на живую изгородь.

— Не ты ли Спичка-Синичка? — спросили ее девочки как раз в ту минуту, когда она раздумывала, какой этаж ей лучше выбрать.

— Да, — ответила Синичка — я Спичка-Синичка. — И она сделала реверанс.

— Ты выиграла в лотерее кучу денег! — крикнули Танька и Ленка в один голос.

Спичка-Синичка чрезвычайно обрадовалась. Она получила на почте свой выигрыш, позвала Таньку с Ленкой в кафешку и купила им по порции мороженого: Ленке — ванильное, а Таньке — фисташковое.

С тех пор Спичка-Синичка — их лучшая подружка. И всякий раз, когда она переселяется на новую квартиру, она оставляет им свой адрес. И еще пишет письма, но пишет она — даже не как курица лапой, а еще хуже — как синичка лапками, да и читать сестренки пока не умеют, поэтому Ленка и Танька просто радуются письмецам, а читать это невозможно, как сочинявки Йуных Афторов…

— С самого утра мне всё что-то мерещится, — сказала однажды бабушка. — Ну-ка, внучки, подайте календарь!

Танька и Ленка побежали к папочкиному столу и вдвоём, будто это что-то ужасно тяжелое, принесли бабушке календарь.

Бабушка надела очки, начала листать календарь и приговаривать:

— Так, так, всё верно… Недаром мне так казалось…

— Что тебе казалось? — спросила Ленка.

— Что это тебе казалось, бабушка? — повторила Танька.

— С самого утра мне мерещится, что сегодня самая середина зимы. Это и в самом деле так. Значит, сегодня медведь должен перевернуться на другой бок. Да, перевернётся и снова захрапит.

— Какой медведь, бабушка? — спросила Танька.

— Какой медведь, бабушка? — повторила Ленка.

— «Какой, какой»!.. Да любой медведь. С самого начала зимы он спит, а сегодня, когда наступает середина зимы, он переворачивается на другой бок и будет спать дальше. А в нашем лесу только один медведь, его зовут Мышко́. И теперь он спит.

Танька тронула Ленку за рукав.

— Хотелось бы тебе посмотреть, как медведь перевернётся на другой бок? — спросила она сестру.

— Пошли посмотрим, — прошептала в ответ Ленка.

Сперва из дому выскользнула одна, за ней другая… И обе побежали в лес.

К домику медведя Мышка́ надо идти по глубокому снегу. Дорожку никто не подметал и никто не протаптывал. Да и кому нужна эта дорожка, если медведь всю зиму спит?

Они подошли к двери домика — закрыто. Подошли к окну — занавешено.

— Ничего не видно, — сказала Танька.

— Подожди, — сказала Ленка и шагнула поближе к окну. — Тоже ничего не вижу, — проговорила она, а сама чуть ли не влезла на окно. И вдруг как закричит: — Вижу, вижу, на занавеске есть дырочка! Всё вижу!

— Что же ты видишь?

— Полосатую перину. И она, понимаешь, шевелится. Поднимается: вверх-вниз, вверх-вниз!

— Пусти меня, я тоже хочу посмотреть!

— Подожди, я ещё не насмотрелась!

Но у Таньки нет терпения так долго ждать.

— Лучше я посмотрю, пусти меня! — кричит она.

А Ленка не пускает, толкается. Тут Танька как даст ей по ноге! Как будто ничего особенного, но стекло — вдребезги, и Ленка влетела прямо в медвежий домик.

Раздался страшный грохот, полосатая перина подскочила, из-под неё высунулась лохматая морда. Медведь заморгал спросонья, что-то бормоча.

Но Ленка не растерялась. Она тут же выбралась наружу и схватила Таньку за руку. Но едва девочки кинулись бежать, как медведь оказался рядом.

— Кто из вас меня разбудил? — зарычал он и посмотрел на одну, потом на другую. Глазки у Таньки были большие-большие с перепугу, а у Ленки — тоненькие щелочки, зато от страха ямочки на щёчках глубокие-глубокие, симпатишные-симпатишные. А все остальное — одинаковое: и шубки, и шапки, и носы, и чёлки. Да и страх в глазах у них был совершенно одинаковый.

— Не сердитесь, дядя Мышко́, — чуть осмелев, прошептала Танька.

— Нам просто хотелось посмотреть, как вы перевернётесь на другой бок, — сказала Ленка.

— Что?! — закричал медведь, — разве сегодня середина зимы? Кто вам это сказал?

— Наша бабушка! — в один голос воскликнули Танька и Ленка. Сдали бабушку ни за пол-пирожка…

— Ну, раз бабушка сказала, значит, это правда. Бабушки такие вещи точно знают. Как хорошо, что вы меня разбудили! А то бы я всю зиму проспал на одном боку.

И медведь Мышко́ погладил девочек по голове: Таньку правой лапой, а Ленку — левой.

Разбитое стекло Танька и Ленка вставили на другой день. А вот где они его взяли — это совсем другая история…

А теперь им хорошо! Они знают: у них в лесу есть друг — дядя Мышко́.

Дали Мурочке тетрадь,

Стала Мура рисовать.

"Это — ёлочка мохнатая.

Это — козочка рогатая.

Это — дядя с бородой.

Это — дом с трубой".

"Ну, а это что такое,

Непонятное, чудное,

С десятью ногами,

С десятью рогами?"

"Это Бяка-Закаляка

Кусачая,

Я сама из головы её выдумала".

"Что ж ты бросила тетрадь,

Перестала рисовать?"

"Я её боюсь!"

К.И.Чуковский.

(Любимый стишок дочек. Стопицот вариантов рисунков. Любой детский психолог бы чокнулся, если б их увидел и попытался проанализировать. Нас бы лишили родительских прав, а то и посадили))))

В этот день шёл дождь, и дождевые капли сбегали наперегонки одна за другой по оконным стёклам. Идти гулять совсем не хотелось, тем более, что мама и не выпустила. Танька и Ленка сначала смотрели на капельки на стеклах, а потом им стало скучно. Что за интерес, если все капли бегут вниз, хоть бы одна потекла наверх!

Тогда они сели за стол и нарисовали на листе бумаги Страшилку.

Ну и Страшилка получилась у них!

У неё был только один глаз, зато целых три руки: одна как вилы, вторая как лопата, а третья как грабли. Вместо рта у Страшилки был клюв, а уши такие, что она могла в них запахнуться, как в пальто. Ничего не скажешь — ужасное страшилище!

Но Страшилка себе очень понравилась. Она соскочила с листа и сразу же потянула Ленку за ухо.

— Ой, что ты делаешь?! — закричала Ленка.

— Это я от радости, от радости! — заверещала Страшилка своим скрипучим голосом и тут же пощекотала Таньку рукой-граблями.

— Ай, зачем щекочешься? — рассердилась Танька. Она терпеть не могла щекотки.

— Как хорошо, как хорошо, что у меня нога-кривулька! — И Страшилка поскакала по Танькиной голове на своей ноге-кривульке. Потом стащила с Ленкиной ноги тапочку и заодно пощекотала ей пятку рукой-лопатой.

— Ой, хи-хи… Ой, хи-хи-хи… — захохотала Ленка и спрятала ноги под платье.

Но Таньку всё это ужасно рассердило. Она схватила Страшилку за руку, втолкнула её в шкаф, а шкаф закрыла.

— Хо-хо-хо! — радовалась Страшилка. — Вот глупые девочки! Они думают, меня можно запереть в шкафу.

И она сунула в дырку от ключа руку-грабли, открыла дверцу, и тут же из шкафа показались одна за другой три её руки, а напоследок и нога-кривулька.

— Ха-ха-ха! — подскочила она к Ленке и дёрнула её за платье.

А платье-то было новое, Ленка его второй раз только надела. Она здорово рассердилась, схватила Страшилку за огромное ухо, впихнула её в банку и скорее закрыла крышку. Вот тебе!

— Хе-хе-хе! — продолжала радоваться Страшилка.

Всё ей было нипочём! Она пустила в ход свой клюв и через минуту выскочила из банки. И давай скакать по столу и стучать клювом, будто гвозди заколачивать.

— Успокоишься ты наконец! — закричала Ленка. Она очень не любила, когда у неё над ухом забивали гвозди.

— Нет, я только начала!

— Когда же ты угомонишься?

— Никогда, никогда, никогда!

— Ты это всерьёз говоришь?

— А как же, а как же, конечно, всерьёз! Вот если только вы скажете волшебные слова, тогда я перестану. Но вы ведь не знаете ни одного волшебного слова! Ты не знаешь! — И она дала Ленке щелбан по носу своей рукой-лопатой. — И ты не знаешь! — Она уцепилась за Танькины волосы рукой-вилами.

— А какие же это слова?

— Ха-ха-ха, не скажу!

— Ха-ха-ха, потому что сама не знаешь! — сказала Ленка и потрогала пальцем свой нос, который очень болел от щелчка Страшилки. — Ты их давно забыла, волшебные слова, вот и всё!

— Ещё чего! Ничуть не забыла! — рассердилась Страшилка и задела Таньку по лицу своим огромным ухом. — Вот и не забыла, ля-ля-ля! Эне-бене-раба-квинтер-финтер-жаба! Разве такие слова можно забыть?

И она, взмахнув своим вторым огромным ухом, задела Ленку по глазу.

Тогда Ленка мигнула Таньке, Танька мигнула Ленке, и они закричали в один голос:

— Эне-бене-раба-квинтер-финтер-жаба!

Да, эти слова действительно были волшебными. …

Страшилка мяукнула, как кошка, и — что же ещё ей оставалось делать? — тут же вернулась на лист бумаги.

А Танька с Ленкой быстро взяли ластик и поскорее стёрли Страшилку с листа. Вот какие иногда бывают приключения!