Аделаида.

Моё тело словно плавало на воде. Я плыл на спине с открытыми навзничь глазами. Я был в своём Космосе. Вода была тёплой, она текла быстро, но не журча. Я успокоился, зажмурился и вновь открыл свои уставшие от этих похождений глаза. На меня всё так же смотрели верхушки деревьев. Их зелёные листья приветливо шелестели на лёгком ветру. Моё тело плыло по реке. Впервые во время транса мне стало приятно. Но это длилось недолго, так как я начал слышать громкий шум воды. Всё ближе и ближе, всё громче и громче, всё быстрее и быстрее. Сомнений не оставалось, впереди — водопад. Я начал уже плыть самостоятельно, стараясь уплыть от всепожирающего течения пресной воды. Как я ни старался, бездна тянула меня, но уже помедленнее. Силы мои иссякали, я поддался. Затем чувство падения. Безумный крик, а дальше — тьма.

Я ей надоел, она хочет придушить меня. Я уже даже не задавался вопросом где я. В этот раз уже всё началось мгновенно. Аделаида чертит на тёмном полу белыми мелками. Она рисовала себя и какую-то женщину рядом с собой. И получалось у неё мило, но коряво.

— Аделаида, что ты здесь делаешь? — спросил мирным тоном я.

— Рисую себя и маму, — ответила Аделаида. — Мистер, а пройдёмте за мной в ту дверь!

— Ну я… я не знаю, что за ней, — замямлил я.

— Не бойтесь, Мистер! Космос лишь рассказывает истории, так раньше говорила моя мама, — сказала она и побежала вперёд к нежданно появившейся белоснежной двери.

Я уже хотел окликнуть её, но не успел. Она приоткрыла дверцу, из которой сочился красный свет, и исчезла. Я побрёл вслед за ней. Я ей надоел, она хочет придушить меня. Когда я открыл дверь, мне в лицо ударил жар пожара. Передо мной горела церковь. Я прошёл через дверь полностью и свалился на землю, двери за спиной уже не было. Аделаиду я нигде не видел. Дышать с каждой секундой становилось всё сложнее и сложнее. Она хочет придушить меня. Передо мной стояла церковь с башней, которая вот-вот обвалится из-за пожара, из главного входа выбегали люди. Я закричал. Увидев Аделаиду и её мать, которая несёт её на руках.

Здание уже разрушалось изнутри, это было заметно по обвалившимся балкам, лежащим около главного входа в церковь. Она отчаянно бежала, Аделаида ревела у неё на руках. Я был шокирован происходящим и совершенно ничего не понимал. Затем у главного входа обрушилась и башня. Они были заперты. Затем послышались её крики.

— Помогите! Заберите её с моих рук, умоляю, Мистер! — кричала она.

Между провалившейся башней и главным входом было место, откуда она могла пропустить маленькую Аделаиду, которой было на тот момент примерно года два. Я залез на горящую башню и быстро забрал ребёнка с её рук. Затем она крикнула, её придавило упавшей балкой.

Когда я слез с упавшего строения, в мои глаза бросился Рональд, наблюдавший из-за кустов за всей этой сценой. Девочка на руках плакала, не останавливаясь.

— ИДИОТ! ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ВСЁ ЖЕРТВЫ! ЖЕРТВЫ, ВЫСОСАННЫЕ ИЗ ПАЛЬЦА, ДЖЕРАЛЬД! — заорал он.

— Нет… нельзя было её оставлять там… считанные секунды и...

— ОНА НУЖНА НАМ МЁРТВОЙ! НААМ! ПОНИМАЕШЬ?! НАМ С ТОБОЙ, ДЖЕРАЛЬД! ЭТО ВСЁ ВЫМЫСЕЛ, СОН! ТУТ НЕ МЕСТО ДЛЯ ТАКОГО КРУТОГО ГЕРОЯ И ПЕРЦА, КАК ТЫ! ТАК ЧТО ДАЙ ПРОФИ ДОДЕЛАТЬ СВОЮ РАБОТУ!

— Даже будь это сном. Но убийство — грех, — сказал я, даже от самого себя не ожидая таких набожных слов.

— Не смеши меня, Джеральд. — Тон Рональда притих, и место истерического крика заняла речь с затаённой злобой. — Все Боги мертвы, кроме одного, который просто спит. И я хочу, чтобы он жил. Но, как известно, Богам всегда нужно жертвоприношение. Отдай мне ребёнка и просто отвернись, я покончу с этим быстро.

— Нет, Рональд, ты сумасшедший. (Я сошёл с ума, это Космос, всего этого нет). Я не отдам тебе её, она должна жить здесь. Хоть ты и убил её там.

Рональд вцепился в девочку и выдрал её из моих рук. Он действовал во всю силу, он перешёл границу между здоровым рассудком и безумием, как и я, впрочем, тоже. Дальше Рональд нажал ей на череп и сдавил его до такой силы, что он просто лопнул в двух его руках, словно арбуз.

— Прости, Джеральд, но это ещё не конец, не смей мне противостоять. Ты понимал, что смерть на руках матери была намного гуманнее этой участи. Ты вынудил меня, Джеральд. Её кровь теперь и на твоих руках.

Я ей надоел, она хочет придушить меня. Тьма. Бензопилой по голове. Резкая боль. Необъятная тьма.