Флешмоб "Интервью с героем" (всё что душе угодно, лишь бы не работать :D)

– Саймон, какого хрена?

Лежащая на диване туша лениво шевелится и открывает один глаз. Герой пытается изобразить сонное непонимание, получается почти убедительно.

– М? Что такое? – сипло басит он, потирая лоб.

– Анкета, Саймон! Мы же договаривались…

– Дык, я написал. На столе ищи.

– Это по твоему «написал»?! – возмущается автор.

Пихнув его в бок и не обращая внимания на восклицания, Кей театрально широким жестом извлекает из кармана лист бумаги:  

– «Краткий анамнез. Кто вы по расе, сколько вам лет. Может быть немного скажете о своей внешности? Устраивает ли она вас?»

– Ну.

Автор иронично поднимает бровь и поворачивает к нему бумагу:

– Ты написал «я прекрасен».

Саймон зачёсывает не то русые, не то серые, не то рыжеватые волосы пальцами и укладывает руку под голову. Его зрачки бликуют в полумраке комнаты, как у кошки.

– И что тебя смущает, – рокочущим басом спрашивает он, ухмыляясь в аккуратную бороду.

– Заносчиво как-то.

– Хм… А так?

Он задирает край рубашки и демонстрирует рельефный пресс. Кей скептически изучает отметины старых шрамов и россыпь синяков, разной стадии заживания.

– На любителя, – говорит с ухмылкой. – Мог бы про дред свой рассказать. Зачем на нём бусины и что они значат.

– Да не. Кому это интересно? Вот что я дэвиан, да ещё и Уциан, наверно, стоило расписать… – он выхватывает из рук лист и садится. – Давай допишем: «я прекрасен, особенно когда я в форме зверя»?

– Сомнительно, – Кей забирает анкету, – забыл, что бывает, когда ты в форме зверя?

– Речь же про внешность! Пиши.

– Ладно. «О чем мечтаете? Какие у вас цели?» – «Не знаю»? Напиши хоть «Ищу Достойную Цель», всё ж серьёзнее звучит. А это, «Что может помешать вам дотянуться до мечты?» Ты пишешь «ничего», а надо писать «лень».

– Неправда!

– Ты это мне рассказываешь?

Саймон обижается и смотрит на автора искоса, по-детски оттопырив губу. В исполнении детины, который даже сидя ощутимо выше, выглядит как минимум смешно.

– «На кого из других персонажей книги вы могли бы рассчитывать?» Пишешь, «на Ингу». Почему не добавишь пару строк с пояснением?

– Она мой друг, – пожал плечами тот. – Это сразу понятно.

– Ты кстати в курсе, что публика ждёт не дождётся романтики между вами?

– М? – Саймон удивлённо поднимает брови. – С чего это?

– Дружбы между мальчиком и девочкой быть не может и всё такое.

– Чушь, – герой морщится. – Они ещё и во вторые половинки верят. Вот скажи мне, если есть люди, которым суждено любить друг друга, то почему не может быть людей, которым суждено дружить?

– Без понятия. Думаю, это столь редкое явление, что оно не учитывается в статистике, – автор заглядывает в анкету и зачитывает следующий пункт. – «Кого вы считаете своим главным врагом? Почему?»

– Не заполнил, потому что не знаю. Есть конечно те, кто бесит, но записывать во враги…

– Ты не смотрел вашу сюжетную таблицу?

– Почему, смотрел, – глаза недобро сверкают. – Тебе кстати по ушам надо настучать за концовку!

– Но-но! – Кей на всякий случай отсаживается подальше и добавляет, чуть слышно. – Знал бы ты, что во второй книге будет…

– Короче, не знаю я что писать. Давай думать, что я белый, пушистый и всех люблю?

Автор сдавленно ржёт, но не напоминает о раздвоении личности.

– «Чего вы боитесь, о чём сожалеете? О чём вы никогда и никому бы не признались, что хранится в самых отдалённых уголках вашей души?» У тебя что, биография недостаточно мрачная? Может мне добавить чего?

– Не надо, – в торопливом ответе угадывается напряжение. – Я просто не хочу об этом говорить. Вот чего они? С чего я буду расписывать в какой-то непонятной анкете то, что от всех скрываю?

– Это просто анкета. Чтобы люди лучше тебя поняли. Не хочешь подробностей, ладно. Давай напишем, что однажды ты чуть не убил лучшего друга?

– Обойдутся, – голос Саймона прозвучал непривычно холодно.

– Ч-ч-ч-ч-чь, – Кей касается мягких взъерошенных волос и ласково поглаживает. – Тише, Барсик, всё в порядке. Спокойно. Вот тебе и ответ на вопрос «Что может резко повлиять на ваше душевное состояние?» – Всё что угодно. Хотя… чаще всего опасность.

Саймон не отвечает, но ему явно нравится, когда его гладят. Кей ухмыляется и читает дальше:

– «Чем вы гордитесь? Какие поступки и свершения важны для вас?» Тоже пропустил.

– Я посоветоваться хотел. Не знаю, что писать, – Саймон дотянулся до диванной подушечки, устроил её на авторском колене и лёг. – Гладь.

– Чего ты не знаешь? Ты доучился без проблем. У тебя есть бусинка за охотничьи заслуги. Ты людям жизнь спасал. За это даже повышение обещали. Выбирай любое.

– Не то, – буркнул он, жмурясь. – Мелочно это как-то.

– А ты хочешь что-то в духе «мир спас»?

– Например.

– А помнишь, что мешает тебе дотянуться до мечты?

Саймон резко открывает глаза, хватает гладящую его руку и вцепляется зубами. Кей вскакивает и едва не скидывает Уциана на пол.

– Вот котина, – ворчит, потирая место укуса.

– Зато смотри какой красивый, – ухмыляется он и вальяжно разваливается на освободившемся диване.

– К ответу на вопрос «Чем вы предпочитаете заниматься в свободное от плясок под авторскую дудку время?» надо прикрепить картинку тебя сейчас.

– Никаких картинок, – строго сверкнули полуприкрытые глаза, – главу иди дописывай. Хватит хернёй страдать, – швыряет в автора подушкой.

– Ну пендец, – возмущается в ответ Кей, – Барсик, ты забыл кого бояться надо?

Саймон улыбается самой милой из своих улыбок и отправляет воздушный поцелуй. Автор бросает в него подушку и уходит, ворча под нос что-то угрожающее.