Слушай, может, я наивен до смешного, но верю, да. Если уж про реализм, то можно и про Путина, м? Думаю, он правда считает, что вот как есть — лучшее из возможного и искренне старается что-то сделать. Не гений — да, не Пётр — тоже да, но вреда России он вряд ли хочет.
Может, у нас взгляд такой… скажем, мы смотрим на жизнь через призму культуры, в том числе и массовой современной, а это чернуха, а в самой-то жизни и героизм бывает?
Вы упрощаете. В смысле, всё, что вы говорите — так, но я ведь говорил о более широких и сложных понятиях.
Смотрите, вымысел есть в реализме — конечно. Но он ограничен двумя параметрами 1) не может случится волшебства или мистики 2) не может случиться ничего, о чём читатель должен был бы знать, живя в этом мире. То есть, не могут, например, выбрать в 2016 году президентом России негра. Ну так, условно. И это сужает диапазон возможностей — нельзя описать, например, войну с точки зрения а) солдата б) министра обороны в) правителя гос-ва, приходится брать только солдата, а хочется же и дальше.
Вот, и ещё: когда описывается мир вымышленный, то быт берётся во многом знакомый, да, часто пародийно перенесённый, но! 1) в нём нет лишних подробностей, не нужных тексту, они могут быть исключены, не навязывают сами себя 2) нужное для идеи достраивается…
Слушай, вот что у каждого свой взгляд и каждый пишет свой мир — точно так. Ну, взять Достоевского и Тургенева, например. Много ли общего? Но это, как мне кажется, скорее вопрос… знаешь, эстетического свойства. Взгляд, каким бы ни был, не даст достаточного инструментария…
Зато вот с другой стороны -у реалистов есть прекрасная возможность использовать уже накопленный культурный слой (этой возможности часто лишён фантаст). Например, ему не нужно объяснять, что Чайковский — гениальный русский композитор. Просто скажет — Чайковский, и всё понятно. Я условно, разумеется, но таких культурных кодов очень много. Если сохранять фентези в чистом виде, то приходится населять его такими же кодами, но верными в рамках того мира, что может сделать текст просто неподъёмным.
Да как вам сказать… порой взаимоотношения множества людей кажутся куда увлекательней одного человека, взятого в отдельности. По крайней мере, можно рассматривать вопросы иного рода, может быть, не более сложные, но — иные.
Вот, не соглашусь. В смысле, написать хороший роман в чистом и строгом реализме — можно, это безусловно.
Вопрос в другом. Как показать некие социальные подвижки, разные модели власти, разные общества, но именно как модели, вне политической привязки? Вот как написать «Трудно быть богом» в чистом реализме? Я не знаю. А вы?
ОффтопикДмитрий Быков
Теодицея
— На, — сказал генерал, снимая «Командирские». — Хочешь — носи, хочешь — пропей.
М. Веллер
Не всемощный, в силе и славе, творец миров,
Что избрал евреев и сам еврей,
Не глухой к раскаяньям пастырь своих коров,
Кучевых и перистых, — а скорей
Полевой командир, небрит или бородат,
Перевязан наспех и полусед.
Мне приятно думать, что я не раб его, а солдат.
Может быть, сержант, почему бы нет.
О, не тот, что нашими трупами путь мостит,
И в окоп, естественно, ни ногой,
Держиморда, фанат муштры, позабывший стыд
И врага не видевший, — а другой,
Командир, давно понимающий всю тщету
Гекатомб, но сражающийся вотще,
У которого и больные все на счету,
Потому что много ли нас вообще?
Я не вижу его верховным, как ни крути.
Генеральный штаб не настолько прост.
Полагаю, над ним не менее десяти
Командиров, от чьих генеральских звезд
Тяжелеет небо, глядящее на Москву
Как на свой испытательный полигон.
До победы нашей я точно не доживу —
И боюсь сказать, доживет ли он.
Вот тебе и ответ, как он терпит язвы земли,
Не спасает детей, не мстит палачу.
Авиации нет, снаряды не подвезли,
А про связь и снабжение я молчу.
Наши танки быстры, поем, и крепка броня,
Отче наш, который на небесех!
В общем, чудо и то, что с бойцами вроде меня
Потеряли еще не все и не всех.
Всемогущий? — о нет. Орудья — на смех врагу.
Спим в окопах — в окрестностях нет жилья.
Всемогущий может не больше, чем я могу.
«Где он был?» — Да, собственно, где и я.
Позабыл сказать: поощрений опять же нет.
Ни чинов, ни медалей он не дает.
Иногда подарит — кому огниво, кому кисет.
Скажем, мне достались часы «Полет».
А чего, хорошая вещь, обижаться грех.
Двадцать пять камней, музыкальный звон.
Потому я и чувствую время острее всех —
Иногда, похоже, острей, чем он.
Незаметные в шуме, слышные в тишине,
Отбивают полдень и будят в шесть,
Днем и ночью напоминая мне:
Времени мало, но время есть.
Ну вот если автор описывает выдуманный мир, то этот мир живёт по законам, которые для писателя кажутся разумными, то есть, он понимает, сознательно или бессознанательно, причинно-следственные связи. Наш же собственный мир слишком сложен, чтобы целиком его вместить в одну голову, пусть даже гения. Потому часто получается, что человек описывает картины живого, настоящего мира, но проследить связи уже не может.
Вторая цитата — пожалуйста, объясню. Могу, например, записать дословно речь моих коллег за один день, что получится? Страшная чернуха с матом и диким юмором, хотя на деле — настоящий реализм. И ничего такого уж страшного. Скажем так, мы живём в обществе, далёком от изящных искусств, сколь бы пошло это ни звучало.
Про себе — да, пожалуй. Про своё время? Не всегда. Иногда люди так вживаются в исторический, бывший мир, либо в выдуманный мир, что настоящего уже не замечают почти.
вот с б) я согласен полностью, да
с в) не согласен. Что значит, кому трудно, те идут? Что фантастику пишут слабаки? Нет, не думаю.
Теодицея
— На, — сказал генерал, снимая «Командирские». — Хочешь — носи, хочешь — пропей.
М. Веллер
Не всемощный, в силе и славе, творец миров,
Что избрал евреев и сам еврей,
Не глухой к раскаяньям пастырь своих коров,
Кучевых и перистых, — а скорей
Полевой командир, небрит или бородат,
Перевязан наспех и полусед.
Мне приятно думать, что я не раб его, а солдат.
Может быть, сержант, почему бы нет.
О, не тот, что нашими трупами путь мостит,
И в окоп, естественно, ни ногой,
Держиморда, фанат муштры, позабывший стыд
И врага не видевший, — а другой,
Командир, давно понимающий всю тщету
Гекатомб, но сражающийся вотще,
У которого и больные все на счету,
Потому что много ли нас вообще?
Я не вижу его верховным, как ни крути.
Генеральный штаб не настолько прост.
Полагаю, над ним не менее десяти
Командиров, от чьих генеральских звезд
Тяжелеет небо, глядящее на Москву
Как на свой испытательный полигон.
До победы нашей я точно не доживу —
И боюсь сказать, доживет ли он.
Вот тебе и ответ, как он терпит язвы земли,
Не спасает детей, не мстит палачу.
Авиации нет, снаряды не подвезли,
А про связь и снабжение я молчу.
Наши танки быстры, поем, и крепка броня,
Отче наш, который на небесех!
В общем, чудо и то, что с бойцами вроде меня
Потеряли еще не все и не всех.
Всемогущий? — о нет. Орудья — на смех врагу.
Спим в окопах — в окрестностях нет жилья.
Всемогущий может не больше, чем я могу.
«Где он был?» — Да, собственно, где и я.
Позабыл сказать: поощрений опять же нет.
Ни чинов, ни медалей он не дает.
Иногда подарит — кому огниво, кому кисет.
Скажем, мне достались часы «Полет».
А чего, хорошая вещь, обижаться грех.
Двадцать пять камней, музыкальный звон.
Потому я и чувствую время острее всех —
Иногда, похоже, острей, чем он.
Незаметные в шуме, слышные в тишине,
Отбивают полдень и будят в шесть,
Днем и ночью напоминая мне:
Времени мало, но время есть.