Тут просто не понятно, зачем использовано «где». По смыслу, наверное, полагалось вцепиться плющом в глухую стену.
А с неба ночного горящие стрелы
Взорвутся румянцем прекрасных ланит.
А вот тут странноват именно образ — горящие стрела, падающие с неба сравниваются с румянцем ланит, неожиданно и мне не понятно. Само слово ланиты, добавлю, ещё ничем не поддержано — больше нет возвышенной лексики, поэтому выбивается оно.
В лучших традициях символизма — слова скорее знаки, ориентиры, не так уж связанные прямым смыслом, но дающие что-то понять. Не уверен, что понял, но здесь сама загадка вышла притягательной, особенно, вместе со вполне внятным сюжетом про птицу, про которую, будь она человеком, мы бы сказали, что её поломали, оставили жить, но лишили чести.
Да, мне тоже классика больше нравится. Понял всю её прелесть только когда пошёл учится и учитель нам подолгу играл разные пьесы… Эх, счастливые были времена
Ай, просто не по разу смотрел фильмы Склярова про пирамиды, где они в том числе обсуждали рисунки, убеждая зрителей, что это не два разных картуша двух фараонов, наложенные друг на друга, как говорят египтологи.
Ну, хорошо, от своего ведь необязательно. Тебе нужен сторонний наблюдатель, пиши от его лица, м? Расширь немного границы — вот приехал европеец (кто там был в китае? Большей частью французы и англичане, если на юге), и видит такой обычай варварский. Самого рассказчика при этом можно буквально парой строк обозначить.
Хм. Знаешь, неровно. Мне нравится несколько строчек:
По узким улочкам витает
Твоих духов чудесный яд.
И я кружусь, как лист, метаюсь,
Пытаясь пальцами схватить,
Но безуспешно
вот это на мой взгляд очень амосферно и хорошо, остальное скорее дань обычной лирической тематике, украшенный испанской приправой. И ещё словосочетание «гитарный мотив» мне кажется несколько диссонансным. Гитара ведь на два-три голоса поёт обычно, или уж аккордами-разгиадами. Но это так, мелочь.
Да, тогда понятно. Похоже, знаешь, на египетскую гробницу, где в узкой камере разом всё — иероглифы, сотни статуэток, саркофаг, мумия, колесница и прочее, прочее. То есть, очень по-египетски, но как-то странно.
Понимаешь, в чём дело — они довольно общезначимы. Записать без твоих знаков и в строчку, выходит:
Я жду, приди, я стану птицей в руках твоих, я буду петь, и счастье тут же заискрится так будет: здесь, сейчас, и впредь.
То есть, немножко приземляя: приди ко мне и всё у нас будет хорошо долго-долго. Это ведь совсем не только кельтское, это наверняка чувствовал каждый, кто хоть сколько-то способен чувствовать. Тут, конечно, явный уклон в сторону женского: готовность ждать и покориться, отдаться.
Не знаю даже, чего не хватает, чтобы сработало. То ли простоты, когда всё совсем прозрачно и очень тонко, а потому легко попадает у душу, либо большей смысловой наполненности, то есть, напротив, усложнения, перехода куда-то ближе к балладам.
Ты знаешь, хорошо, но вот только не могу избавиться от чувства, что чрезмерно много всего: и ночь на Ивана-Купалу, и волосатые обнимающие руки, и цветок папоротника, и костёр, и мавки, да ещё и Ярило с его светом. То есть очень короткое стихотворение становится едва ли не перечислением славянских суеверий. Сюжет есть, но он под этой пестротой уходит на второй план, теряется.
Взорвутся румянцем прекрасных ланит.
Твоих духов чудесный яд.
И я кружусь, как лист, метаюсь,
Пытаясь пальцами схватить,
Но безуспешно