А если не целиком, то как поймешь, что стих целый, что смысл не рассыпается, что каждая строка на своём единственно возможном месте, что лишних слов нет?
Я иду от целого результата, я себе результат воображаю. Целым, состоявшимся.
Но иногда стихи, ввалившись одним катреном в жизнь, дальше не идут. Иногда много лет.
Например у меня стих «Я видел сон» — между первым четверостишием и завершением работы над вещью прошло… три года.
У меня редко так бывает. Всплески в основном в стихах. А так от первых схваток (названия — у меня всегда сначала название) до родов проходит до нескольких лет.
Хранит ли меня? Не знаю. Я знаком с тошнотой, болью от текста. Знаком с криком «бездарь!». Очень хорошо знаком с тем путем, на который вступил когда-то, пожелав «хочу лучше».
"… что строчки с кровью убивают, нахлынут горлом и убьют..."
У меня стихи, как говорят филологи, «чудесатые». Странная поэзия, шиворот-навыворот. Правила? Идут лесом. Единый ритм идёт лесом. То, что делать нельзя — делается через раз, а иногда — каждый.
А то, что Вам нравится, Ирина, это так здорово, что… словами не передать. Моё редко кому нравится. Простые стишки ещё ничего, а вот сложные…
ОффтопикЧеловечеству (2009)
Горе нам, без числа невенчанным,
Без претензий на руку вечности,
К шее мира припавшим в вечере,
Раздающим беспечности почести,
Диво нам, без чудес не верящим,
Ниспошленное ложью втоптано,
В штопор павши в полете бреющем,
И шпагатом в неправду вштопано,
Нам прощение, неизменчивым,
Одоление пыли радостью,
А нащупать в подоле – нечего!
Благодать переварим начисто.
***
Может быть наконец оступится,
И отступится в исступлении?
Радикально преобразуется,
В величайшем своём мгновении…
А я стихи не умею. Да и вообще не разделяю стихи и прозу.
А вот палить по себе — у меня заядлая привычка. Худшего критика я себе представить не могу. Если другие могут лишь пожурить, сказать что-нибудь неприятное — в общем, провести легкую разведку боем, то я к себе безжалостен.
Мне сразу отчего-то вспомнилось стихотворение Филатова «Компромисс»…
ОффтопикЯ себя проверяю на крепость:
Компромиссы – какая напасть!
Я себя осаждаю, как крепость,
И никак не решаюсь напасть.
Не решаюсь. Боюсь. Проверяю.
Вычисляю, тревожно сопя,
Сколько пороху и провианту
Заготовил я против себя.
Но однажды из страшных орудий
Я пальну по себе самому,
Но однажды, слепой и орущий,
Задохнусь в непроглядном дыму…
И пойму, что солдаты побиты,
И узнаю, что проигран бой,
И умру от сознанья победы
Над неверным самим же собой…
Вот мы и нашли главную точку расхождения. Потому что я верлибры считаю стихами. Правда, плохие верлибры — действительно проза. А вот хорошие — безусловно стихи.
Вот всем известный верлибр А.Блока. Но ведь стих же! Впрочем, это субъективное моё мнение…
ОффтопикОна пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.
Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух Макбета.
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.
Горе нам, без числа невенчанным,
Без претензий на руку вечности,
К шее мира припавшим в вечере,
Раздающим беспечности почести,
Диво нам, без чудес не верящим,
Ниспошленное ложью втоптано,
В штопор павши в полете бреющем,
И шпагатом в неправду вштопано,
Нам прощение, неизменчивым,
Одоление пыли радостью,
А нащупать в подоле – нечего!
Благодать переварим начисто.
***
Может быть наконец оступится,
И отступится в исступлении?
Радикально преобразуется,
В величайшем своём мгновении…
Компромиссы – какая напасть!
Я себя осаждаю, как крепость,
И никак не решаюсь напасть.
Не решаюсь. Боюсь. Проверяю.
Вычисляю, тревожно сопя,
Сколько пороху и провианту
Заготовил я против себя.
Но однажды из страшных орудий
Я пальну по себе самому,
Но однажды, слепой и орущий,
Задохнусь в непроглядном дыму…
И пойму, что солдаты побиты,
И узнаю, что проигран бой,
И умру от сознанья победы
Над неверным самим же собой…
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.
Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух Макбета.
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.