Он, она, их друзья и немного графомании #2

Сознавайтесь, вам внушает страх, бегущая по квартире мышь? Или паучок, притаившийся на заднем окне автомобиля? Может, при виде змей вы впадаете в ступор и не можете пошевелиться? Я всегда считал себя человеком лишённым подобных страхов. Кидал в мышей тапками, потому что ловить их бесполезно — они маленькие супермены. Выкидывал паучков на улицу, если не будут съедены, получат шанс на новую жизнь. А змей, если не ядовиты, ловил и навивал на запястье. Не знаю, откуда у меня такое отношение ко всяким вредителям, букашкам и гадам, но я думаю, тут во всём виноват Дроздов Николай Николаевич. В детстве меня сложно было оттянуть от телевизора, когда шла передача «В мире животных». И я хорошо знаю, что чаще всего, зверюшки боятся нас сильнее, чем мы их. Ну, да и не обо мне речь. Речь об Алексеиче.

Его в нашем дворе знали все. Мужик — глыба. Косая сажень в плечах, кулаки — кувалды. Хулиганить к нам во двор приходили только самые отчаянные сорвиголовы. Знали, что не потерпит и спуску не даст. Но, при этом человеком он добрейший и безотказный. На нём, одно время, держалось почти всё хозяйство нашей уютной коробки. Он знал каждую трубу, каждый кран, каждый метр электропроводки, каждый автомат и каждый счётчик. Он знал что делать, когда течёт там, где не должно течь. Что делать, когда не течёт там, где течь должно. И что делать, когда вообще непонятно должно течь или недолжно. Он знал, откуда свет в люстре, откуда газ в плите и откуда вода в кране. Он знал всё. Вообще всё! Но год назад неожиданно отошёл от дел. Соседи долго ломали голову и предполагали всякое, но в итоге сошлись на мнении, что человек просто устал.

Все знали, что шесть лет назад он вышел на пенсию, что раньше работал слесарем в ЖКХ, и был мастером на все руки. Что на пенсии он посидел всего пару месяцев, решил, что это не дело — сидеть без дела, развесил по подъездам объявления об услугах по мелкому ремонту и начал обрастать клиентурой. Что очень скоро оказались услуги Алексеича очень даже востребованы в нашем дворе, и что номер его телефона появился на быстром наборе у каждого второго его жителя.

А ещё все знали, что Алевтина — председатель нашего ТОСа, долго пыталась привлечь его в коллектив своих специалистов, манила сладкими пряниками и грозила суровыми кнутами. Обещала: удобный график, высокую оплату труда, регулярные заказы — что у него и так было. Стращала: налоговой, полицией, и судом — чего Алексеич не боялся, потому что помогал по доброте душевной. А вознаграждение, незаметно, подсовывали ему благодарные пользователи в ящик с инструментом. Не возвращать же? Да, и как тут разобраться, кому и сколько возвращать? Если ты за день десяток квартир обошёл. И вдруг сошёл с дистанции, ни с того ни с сего. Значит и правда устал, ведь не молод уже, седьмой десяток разменял, в конце концов. Но консультации по-прежнему давал.

Был и у меня его телефон на быстром наборе. По осени, уже после того как включили центральное отопление, я менял в ванной сушилку для полотенец, и пользовался его опытом и свободным временем. Он тогда был моим штурманом «на удалёнке». Включив громкую связь на телефоне, я шёл направляемый его голосом: «поверни на право», «поверни на лево», «что видишь?», «прибыл в пункт назначения», «перекрывай правую задвижку с красным вентилем». Я тогда уложился в час, срезал старую сушилку, переварил сгоны, поставил отдельный кран и установил новую. Соседи и заметить не успели, что я перекрывал стояк. В тот же вечер пошёл благодарить Алексеича и, как бы между прочим, спросил, чего это он вдруг сложил свои обязанности?

Может его достали с этим вопросом, а может ему просто захотелось рассказать о том случае, что закончил его карьеру, я не знаю, но рассказ его был таким.

По весне, позвонила взволнованная пенсионерка и сказала, что под газовой колонкой на кухне растёт лужа воды. Половина задвижек на стояках, в наших стареньких «хрущёвках», давно ничего не держат и меняют их только по внезапной необходимости. Поэтому я догадывался, что без визита в подвал, дело не обойдётся. Взял ключи, они у меня есть от всех подвалов в нашем дворе, взял ящик с инструментом и вышел на улицу. А там — благодать! Середина апреля, солнышко светит, птички поют всё нежно-зелёное. Весь двор в жёлтых одуванчиках, лепота! А у нужного мне подъезда, вдруг — митинг! Думаю: «Рано ещё», старушка только позвонила, не успела она никого затопить. Подхожу, прислушиваюсь и узнаю в чём дело.

Алёнка, с четвёртого подъезда, гуляла с дитём в коляске и увидела змею. Та переползла через клумбу и нырнула в подвальное окно. Никаких точек она на ней не видела, но змея была чёрная и блестящая как новый «бмв» и почти таких же размеров. Мне не досуг было, и я сказал, зато мышей поубавится, чего переживать? Достал ключи от подвала и пошёл работу работать. Митингующих, как ветром сдуло к соседнему дому. Наверное, думали, что как только я открою подвал, выпрыгнет чёрный блестящий «бмв» размером со змею и перекусает их всех. Перекрыл чего надо, поднялся в квартиру, заменил старые краны, поменял прокладки на колонке, оставалось только вернуть людям воду. И пошёл я назад в подвал.

Двух шагов по нему не прошёл, когда у меня под ногой что-то хрустнуло. Змея? Не, гофра. Кусок старой, грязной, пластиковой гофры, длинной около метра. И я так удачно на неё наступил, что один её конец задрался почти вертикально — ни дать ни взять, кобра готовая к атаке! Подскочил я знатно, чуть не вломился головой на первый этаж. А ещё, я не мог вспомнить, когда за мной в подвал спустилась маленькая, пугливая девочка, но когда она перестала визжать, у меня в лёгких вдруг закончился воздух. Я не знаю, была ли змея в подвале или нет, и собиралась ли она там задержаться, но думаю, после тех трелей, что я выдал, должна была сменить не только дом, но и улицу.

А вечером у меня «мотор стуканул». В жизни на сердце не жаловался, и вдруг прихватило так, что в глазах потемнело. Тогда я и решил, что пора завязывать с этими шабашками. Сорок лет только и делал, что работал и шабашил. Жизни не видел! Хватит пора и меру знать.

Алексеич закончил рассказ и предложил мне не сдерживаться. И я не сдерживался. Смеялся громко и долго. Извинялся. Успокаивался, потом представлял себе этого богатыря, визжащего как девчонка, и снова начинал смеяться. Понимаю, что глупо. Но, во-первых, я это делал с его разрешения. А во-вторых, ну, как тут было удержаться? Насмеявшись, я ещё раз извинился, поблагодарил Алексеича за помощь, попрощался и напоследок пообещал, что унесу его тайну в могилу.

Сло́ва я, как вы понимаете, не сдержал. Оправдываться не буду, виноват. Но, как человек не до конца падший, признаюсь, что недалеко я от Алексеича и ушёл.

— Стояк! Стояк! — кричала Золушка с кухни.

Ещё минуту назад я слышал журчание воды и звон тарелок. И вдруг «Стояк»! Лет двадцать назад, я в первую очередь, отреагировал бы на такой крик скабрезной шуткой и лишь потом проявил реакцию. Но теперь-то, я человек взрослый и серьёзный, поэтому метнулся, как ужаленный, на кухню. Паника Золушки была вполне обоснована. Смеситель в мойке был неестественно вывернут и фонтанировал в направлении окна, а Золушка, упираясь ладонями в струю, старалась направить её назад в мойку. В общем, светопреставление! Точнее — мировой потоп. Пал я на колени и пополз в молитвенном экстазе к посланнику бога Посейдона — Стояку, смиренно прося его унять течь, во имя сына его Тритона и внука — Трёхчетвертного Крана. Но тяжесть грехов моих была велика, и лишь частично удовлетворил мои молитвы великий олимпиец. Напор воды уменьшился, но не прекратился. В общем, всё по заветам Алексеича — замена кранов проводится строго по внезапной необходимости.

Покалеченный смеситель я обвязал полотенцем, и опустил концы текстиля в мойку, чтобы вода не заливала соседей. Для золушки поставил табурет напротив апокалипсиса и сказал: «Бди». «Всегда бдю» — ответила золушка и попросила планшет. Знаю я, как она бдит с планшетом! Внимательное чтение двух первых глав. Длинные моргания на третьей, плавно перерастающие в посапывание. И глубокое погружение во внутренний мир, с отрицанием материальности всего сущего, на четвёртой. Нашёл в списке аудиокниг «Приключения капитана Врунгеля» (попробуй под них заснуть), запустил и помчался в магазин. Возвращался укомплектованный по полной программе: новый кран, новый смеситель и новые шланги под него. По дороге спустился в подвал и перекрыл воду.

С краном на кухне пришлось повозиться, новый-то сел как родной, а вот старый прикипел и категорически отказывался скручиваться. Но, при помощи газовой горелки, разводного ключа и рычага (слава Архимеду), мы его, на па́ру с золушкой, таки сорвали. Перед установкой смесителя, я решил вернуть людям воду, дабы не наживать врагов длительным отключением, и пошёл в подвал. По пути вспомнил добрым словом Алексеича, за то что тот научил, что где и что к чему. Заодно вспомнил чёрную змею размером с «бмв» и снова от души посмеялся. Воду в стояк я вернул и с чистой совестью пошёл на выход.

Уж и не знаю, как давно, утепляя трубы в нашем подвале, обмотали их стеклотканью и на чём она держалась. Но, когда до выхода из подвала мне оставалось всего лишь пробежаться по десятку ступеней, лента чёртовой изоляции, шириной не больше ладони, старая и грязная, сперва мазнула меня по щеке, а потом опустилась на плечо. В общем, не помню, когда за мной в подвал спустилась маленькая, пугливая девочка, но когда она перестала визжать, у меня в лёгких кончился воздух.

В квартиру я вернулся сам не свой. Хотел сразу закончить со смесителем, но ещё долго не мог заставить себя залезть в тёмное замкнутое пространство под мойку, где может прятаться всё что угодно. Чем я себя выдал, не знаю, то ли дрожащими руками, то ли ликом бледным, но Золушка меня вычислила:

— Что случилось? На тебя напали? Тебя ограбили? Тебя убили? Ну, не молчи, говори!

Вот же женщины! Когда у них на кухне бьёт фонтан в потолок — они кротки и несчастны, а когда течь устранена — можно и злорадствовать. Убили! Да если б так! А то ведь и в мокрых штанах мог вернуться домой. Залез в «аптечку», взял бутылку, плеснул себе в стакан коньяку на три пальца, выпил и рассказал, как дело было. Не забыл и про Алексеича. Когда перестала смеяться, сказала на полном серьёзе: «Я бы умерла» — и добавила: «Ну, ты это побори себя и давай, заканчивай со смесителем».

Поборол себя и закончил. Съел вторую порцию коньяка и начал собирать инструмент. Долго не мог найти ФУМ ленту. И тут она прилетает со спины, мне на плечо, размотанная и выкрашенная в зелёный цвет. Не поленилась Золушка, нашла зелёный маркер и разукрасила. А для пущей достоверности кричала «Змея! Змея!» и делала: «Пссс-пссс». Наивная, во мне уже сто пятьдесят грамм лекарства от страха. Схватил её, перекинул через плечо и понёс в спальню. Будет тебе сейчас и змея, и пссс-пссс!

А в подвал я больше ни ногой! Есть люди, которым платят за подобные риски, вот пусть они и отрабатывают свой оклад. А я им еще плакат в подвале повешу: «Осторожно! Змеи размером с «бмв»».

Ни свет, ни заря, позвонили Боря с Ваней. По громкой связи. Прекрасно слышал обоих и шум автомобильной печки. Посмотрел на часы — без четверти пять. На улице — темень глаз коли, даже и не знаю, зачем я ответил.

— Фёдорыч, спишь? — спросонья, не сразу понял, кто из них говорит.

— Если ответил, значит не спит. — уместный комментарий, кажется от Бори.

— Фёдорыч, в данный момент, удаляет из телефона контакты двух бывших друзей и не может ответить. Попробуйте позвонить позже. — стараясь быть равнодушным, ответил я.

— Тогда примите для него сообщение. Едем за щукой, тчк. Нужен водитель, тчк. Выручай, зпт, друг, тчк. — это точно был Боря (из этих двоих только он знал разницу между тчк и зпт).

— Наш водитель вчера забухал, ёклмн. — добавил Ваня.

— Мужики, я всё прощу, если вы звоните из Хабаровска и забыли про разницу во времени. Но если вы сейчас стоите, у меня под окнами, в ста пятидесяти километрах от Волги-матушки, я вам клянусь, вслед за гнётом для засолки рыбы (который Боря мне подарил), в салон вашей Нивы влетит полуголый, злой и агрессивный мужик. И я уже иду на балкон.

— Голый, — это ты зря. На улице минус пятнадцать! Ты оденься, как следует и прыгай. Только целься в Ванькиного «козлика», мы сегодня на нём.

— Вы спятили? Вторую неделю метёт, куда не сунься везде снег в пояс! Вы координаты оставьте и езжайте, я вас по ним весною найду и похороню, как полагается. — не знаю, почему я ещё не бросил трубку.

— У нас УАЗик, у нас цепи на колёса и лопаты с собой. Мощи́ — немерено, если надо откопаемся и куда хочешь доедем. Ты только рули.

Спящая Красавица, лежащая рядом, повернулась на другой бок, каждой складкой одеяла показывая, как она не довольна этим звонком.

— Сегодня без меня. — сказал я и сунул телефон под подушку.

Ни я, ни эти двое телефоны не отключили, поэтому подушка разродилась диалогом. Очень громким, в ночной тишине.

— Минус один.

— Минус три если считать Макса, который ещё вчера готов был ехать.

— Кому будем звонить?

— Да, поехали вдвоём. Что мы не справимся?

— Ага, вдвоём! Я что зря трёхлитровую банку первача берёг на этот выезд?

— Ну, не будем пить… Хотя, кого я обманываю, кто-то один будет.

Видимо в машине состоялась дуэль взглядов, потому что наступила тишина. Спящая Красавица не стала дожидаться, чем разрешится этот поединок, снова повернулась на другой бок и, протянув руку, вытащила из-под подушки мой телефон.

— Слушайте, вы, двое.

— Кто это? — Иван прозвучал натурально удивлённым. Я так и представил себе, как он оглядывает салон УАЗика в поисках притаившегося пассажира.

— Ваш внутренний голос.

— А почему женский?

— Потому что злой. Слушайте и не перебивайте! Наверняка, первый кому вы позвонили, был Серёга. Он теперь не спит и клянёт вас, на чём свет стоит. Советую больше никому не звонить и не наживать новых врагов, а позвонить снова ему, поехать он согласится, и заодно объяснит вам в дороге, почему друзья считают вас психами.

— А ведь он прав.

— Она.

— Что она?

— Голос женский, значит она.

— Да, какая разница? Пусть будет она. Она права.

— Про психов?

— Про Серёгу. Он если проснулся, уже не уснёт, а заняться сейчас ему нечем. Звони!

— Спасибо тебе, внутренний голос. — искренне поблагодарил Иван.

— Не за что. — ответила Спящая Красавица. — И ещё, если я вечером останусь без щуки, вы останетесь без друга.

Сбросив вызов, она убрала телефон мне под подушку и, снова повернувшись на другой бок, сказала: «А идея с гнётом мне понравилась, ты в следующий раз так и сделай. Без угроз, просто скинь его и всё». Я почти сразу же заснул и проспал до девяти утра.

Весь день мы не вспоминали про утренний звонок, но к вечеру Спящая Красавица стала превращаться в Машу, ту самую, которая — «кто клюёт?», «где клюёт?», «когда клюёт?». Только моя Маша, с поправкой на возраст, трансформировалась в: «что так долго?», «где их черти носят?», «когда мне уже привезут щуку уже?» и каждый раз нервно поглядывала, то на меня, то на часы. Раз десять она поинтересовалась, все ли ингредиенты для котлет из щуки, кроме самой щуки, у нас есть и сколько времени займёт приготовление. Я лукавил, отвечая, что, мол, есть всё и приготовлю мигом.

Котлеты из щуки она распробовала прошлым летом.

По молодости, мы выезжали на пикники в плавках, с коробком спичек в бардачке, куском брезента, пучком шампуров, ведром мяса и ведром водки. Ели руками, пили, зачерпывая болгарским перцем, из ведра и спали на голой земле. Теперь мы ездим каждый со своей аптечкой, столиками, стуликами, столовыми приборами, пляжными зонтиками, мангалом, дровами, углём, сменной обувью и одеждой. Берём с собой матрасы, рации, универсальные аккумуляторы, всевозможные фонарики, но, ни в коем случае не остаёмся с ночёвкой. Для ведра водки места просто не остаётся, зато в багажнике наверняка поместятся: мясорубка, шесть сортов растительного масла, три сорта уксуса, мука, панировочные сухари, разнообразные крупы и макароны, не менее двух килограммов различных приправ, молоко, десяток яиц, овощи в ассортименте, сковорода, походная плита и баллоны с газом. И это всё, не считая готовых блюд, привезённых с собой, чтобы «слегка перекусить».

В тот заезд мы большой компанией отдыхали на озере, и кто-то решил покидать блесну, наудачу. Удача принесла нам четырёх небольших щук, из которых было решено наделать котлет. Всё, что не пошло на котлеты, пошло на корм ракам. А сами котлеты получились изумительными. В панировке из ржаных сухарей, на кукурузном масле, с гарниром из макарон они пошли на ура! Тогда она и зафанатела.

Уже стемнело, когда у меня зазвонил телефон, это был Серёга. Сказал, что до меня десять минут лёту и попросил выйти с ключами от машины. Его план был ясен и прост. Он развозит рыбачков, а я отвожу его домой. Я уже стоял у машины, когда подъехал УАЗик, окатив меня волной запахов. Сложно представить, что пережил «козлик» в этой поездке, но можно догадаться, что денёк у него выдался не из лёгких. Запах солярки, антифриза и трансмиссионного масла, подтверждали это. А когда водитель открыл дверь и вышел на улицу добавились и ещё два запаха: свежей рыбы и свежего перегара.

— Как съездили? — я протянул Сергею руку.

— Как голым задом по лавке. Вроде и с удовольствием, но занозы саднят. Привет. — он крепко пожал мою руку. — Слышал, тебе тоже побудку устроили, до свету?

— Было дело. Но обещали компенсировать щукой.

— Я в курсе. Мне, как на трассу выбрались и цепи с колёс сняли, сорок раз напомнили, чтобы я не забыл Фёдоровичу щуку завести.

— А сами напоминальщики где?

— Там. — Серёга ткнул пальцем в сторону многострадального УАЗика. И тут же предостерёг меня. — Ты только двери не открывай, выпадут.

— В дрова?

— В ртуть! Пока к тубе пробивались, они и цепи надевали, и лопатами махали, как проклятые, не забывали и в банку нырять, но всё у них было — бодрячком. На месте, почистили мне участок вдоль камыша — рыбаль! А сами половину тубы от снега освободили, сто пятьсот лунок набурили и столько же жерлиц поставили. По центру прорубь выпилили два на два, банку ополовинили, но скакали по льду, как заведённые. Назад ехал, они меня два раза откапывали, уже тяжёлые были, но ещё подвижные. А как на трассу выбрались, они цепи сняли, банку доели, согрелись в машине и стали растекаться по салону. В дороге попросились по нужде, я сжалился и остановился. Зря. Выпасть из машины они смогли, а вот назад их запихнуть была проблема. Пока одного сажаешь, другой падает. Пока его поднимаешь, первый уже лежит в сугробе. А тут ещё Иван вспомнил, что это его машина и стал требовать пустить его за руль. Еле усадил его сзади. А потом на каждой кочке вздрагивал и просил не забыть про щуку для Фёдорыча.

— Видео есть?

— А то! — усмехнулся Серёга. — Домой доберусь, скину тебе на почту.

— Ну, вы хоть с рыбой вернулись?

— Почти мешок! Немного щуки и окуня, но в основном карась и подлещик. Я себе десяток окуней отложил. А твою щуку отложили эти двое. — Сергей кивнул на УАЗик. — Сразу заберёшь?

Я представил, как замороженная щука оттаивает в багажнике, оставляя лужу и распространяя запах, и решил:

— Развезём рыбачков, тогда и заберу.

— Ну, поехали.

С Ваней было проще. Он живёт неподалёку от меня в своём доме и у него есть тёплый гараж с топчаном. На этот топчан мы его и перетащили, под суровым взглядом его супруги — Лены. Машину оставили во дворе. Рыбу оставили там же. Выкатили на улицу, пустую двухсот литровую, бочку, положили в неё мешок с рыбой, накрыли фанерой и придавили кирпичами, чтоб коты не добрались.

А вот с Борисом было сложнее. Из машины в машину, ещё куда ни шло, но с остальным… В своём рыбацком облачении, он весит не меньше сотни килограмм, а живёт на третьем этаже. И дойдя до состояния жидкости, он так и норовил вытечь из рукавов, что крайне затрудняло его подъём на нужный этаж. Не сказать, что его жена, Верочка, была счастлива увидеть, в каком состоянии вернулся Борис, но и расстроенной она не выглядела. А вот их сыновьям было весело. Особенно младшему, который заявил, увидев батю: «Папка всю ночь будет кататься на тракторе»! И папка подтвердил, что будет. Пока мы его укладывали на диван и снимали с него верхнюю одежду он уже взрыкивал, прогревая двигатель.

Сергея я тоже отвёз домой. Благо его выгружать не пришлось, он не пьёт уже пятнадцать лет и обещает «распечататься» только на свадьбе дочери, которой как раз пятнадцать, а потому после рыбалки пока ещё способен передвигаться самостоятельно, и это радовало.

Щука, лежавшая в багажнике, окончательно оттаяла, и в салоне отчётливо запахло свежей рыбой, поэтому мне нужно было торопиться домой, не хотелось, чтобы этот запах въелся. Но я всё же решил заскочить в магазин, потому как одного ингредиента таки не хватало.

Я раньше никогда не верил, что женщины так могут ждать. Эта ждала, так как надо! Не успел я переступить порог, как она набросилась на меня, отобрала пакет со щукой, разула, раздела и снова вручила пакет:

— Доска и нож в ванной, там же кастрюля и мешки для мусора.

Всё-таки чему-то она у меня научилась, но, к сожалению, не чистке и разделке рыбы. Жаль. Забравшись в ванну, я уселся на одну решётку, а на другую положил щуку. Да у нас две решётки. Почему? Это связанно с нашей любовью к грибам, как-нибудь я и об этом расскажу. Но сейчас у нас щука. Хорошая такая, килограмма на четыре, длиной меньше метра, но толщиной как моя шея. Задёрнув занавеску для душа, я приступил.

Поскольку от щуки нам нужно было только мясо, с её чисткой я не заморачивался. Выпотрошил и остался доволен. Щука была с икрой. Я вообще давно заметил, что чем крупнее хищник, тем больше шансов, что это окажется самка. Видимо у них, как и у людей, самцы выгорают раньше — эволюция и ничего тут не попишешь. Отделил один бок от хребта, отделил второй, срезал ребра, срезал шкуру, ополоснул всё, что пойдёт в котлеты и на уху от чешуи, и сложил в кастрюлю. Прочее покидал в мешок и завязал.

— Принимай! — Крикнул я и начал раздеваться, желая убить двух зайцев одни выстрелом — смыть с занавески и кафеля случайную чешую, и ополоснуться самому.

Как игрива, становится женщина в предвкушении исполнения заветного желания! На мне оставались одни трусы, когда она вошла в ванную забрала разделочную доску, кастрюлю и нож, и попутно шлёпнула меня по ягодице. Интересно, это харассмент? Я думаю — он. Нужно намекнуть, что меня можно и почаще харасмить, мне нравятся такие знаки внимания, пусть себя не сдерживает.

Захожу на кухню, сюрприз-сюрприз — блендер стоит посредине стола готовый к работе, а рядом лежит очищенная головка лука. Вот это да! Это ж половина работы уже сделана. Начать и закончить превратилось в просто закончить. А с блендером она угадала, котлеты из рыбы получаются именно такой консистенции, как надо, когда фарш готовишь именно в нём. Вымоченный в молоке батон (небольшое исключение со стороны Маши в отношении нашей диеты), яйцо, лук, соль и немного специй, всё в блендер и до однородной массы. Всё кроме секретного ингредиента.

Первую порцию панирую и на разогретую сковороду, растительное масло тут же начинает шкворчать. Маша стучит по столу ложкой и приговаривает: «Сейчас меня покормят, сейчас я буду кушать» и не знает какой коварный сюрприз, приготовил её миша. Подачу оформил по-простому, положил четыре котлеты в тарелку и присыпал свежей зеленью (она её любит). Наколов одну из них на вилку, Маша долго на неё дула, а потом отправила в рот. В жизни не видел такого разочарования на лице:

— Это что за подмётка? — в её голосе обида и упрёк.

Сцена достойная кулинарной драмы. В которой, знаменитый гастроном приходит к прославленному шефу, но вместо изысканного деликатеса, получает бутерброды из чёрствого хлеба и плесневелого сыра.

Отодвинув от себя тарелку, Маша заявляет, что хочет поговорить с шефом. Развожу руками и объясняю, что шеф взял любимый нож, вышел через чёрный ход и вряд ли мы когда-нибудь увидим его снова.

— Его счастье. — сердито цедит сквозь зубы Маша. — Позовите мне администратора!

— Он вышел ровно за минуту до шефа.

— Чёрт, а кто тогда в вашем заведении отвечает за порядок.

— Так, это вам к Фёдорычу надо. Он тут за всё отвечает, но в первую очередь, за исправность технической части — лампочки там всякие, водопровод.

— Ну, так зовите его! Что я, зря ночь не спала, а потом весь день провела в ожидании? Как вот это называется? — она ткнула пальцем в тарелку.

— Позволите? — я взял вилку и доел надкушенную ею котлету. — Так это ж котлета из щуки.

— Вы думаете?

— Уверен.

— Подумайте ещё раз, потому что я ела и раньше котлеты из щуки, но то, что лежит в тарелке никакого отношения к ним не имеет.

— Жестковата немного, но так это вполне объяснимо. — нацепив другую котлету я отправил её в рот, посмаковал, кивнул и вернул вилку в тарелку. — Точно! Не хватает секретного ингредиента.

— Ну, так зачем же дело стало? Почему ваш Фёдорыч не проконтролировал такую важную деталь? Или он не знал? Или он забыл? — Маша отодвинула тарелку ещё дальше и строго сказала — Исправьте!

— Сей момент! — я метнулся в прихожую, надеясь, что секретный ингредиент не успел оставить пятен на моей куртке, в кармане которой он и лежал, — Вот! — я положил на стол небольшой белый брикет.

— Что это? — с ужасом спросила Маша.

— Свиное сало!

— Ты шутишь?

— Нет, я вполне серьёзен.

— Нет-нет-нет, это не может быть правдой. — её голос задрожал. Я не хочу в это верить! Не-хо-чу! Ты, только что разрушил мой мир. Счастлив?

— Увы, но такова правда жизни — сочными котлеты из щуки может сделать и сливочное масло, но лучше, если это будет свиное сало.

Маша уронила лицо в ладони и принялась рыдать, повторяя как мантру: «Ну, нельзя же так, нельзя»! Я дал ей немного успокоиться и наконец высказался:

— Вот и я об этом. Зачем это всё? — я обвёл кухню рукой. — Если ничего нельзя. Я уже при слове «овощи» вздрагиваю. Две ночи назад мне приснился говорящий кабачок и жаловался на то, что я занимаюсь геноцидом его вида. Да, ладно бы с майонезом и чесночком, да на сливочном масле. А то ведь оладьи из них леплю! Я сегодня в магазине, когда сало покупал, чуть шею себе не свернул, проходя мимо колбасного отдела. Давай хоть раз в неделю устраивать себе праздник. Делают же люди разгрузочный день. Ну, а мы будем делать загрузочный.

Маша всхлипнула пару раз и что-то сказала, я не разобрал и попросил повторить.

— Так ты и свой любименький коньяк оправдаешь.

— И оправдаю! Тысячи лет технологии разрабатывали, а теперь нам его нельзя? Это что же тогда получается, годы, потраченные впустую?

— Ладно, — прошептала она, — пусть будет загрузочный день. — а потом добавила уже более уверенно. — А лучше вечер, но только раз в неделю.

Пока она не передумала, я нарезал сало кубками, покидал в блендер и перемолол. То, что получилось, вмешал в остальной фарш и приготовил новую порцию котлет. В этот раз вообще не заморачивался с подачей, первую котлету наколол на вилку и протянул Маше. Она принялась усердно на неё дуть, не дождалась, откусила, капнула жиром на халат, прожевала и снова заревела.

— Обожглась?

Она отрицательно покачала головой.

— А что не так? Невкусно?

— Вкусно.

— А из-за чего слёзы?

— Из-за вот этого! — она одёрнула халат у себя на животе.

— Ну, ты нашла, о чём переживать. У нас «стиралка» есть. Сейчас закинем в неё халат, к утру будет как новый.

— Я не за халат переживаю, а за бока!

— А что за них переживать, никуда они не денутся.

— В том-то и дело, что уже никуда не денутся, — навзрыд произнесла Маша.

— Значит, больше ты котлет не будешь?

— Бу-у-у-ду.

— Или всё-таки не жарить?

— Жа-а-а-рить.

— Тогда прекрати рыдать, а то я брошу готовить.

Маша с шумом втянула в себя воздух и задержала дыхание.

— Вот что, — предложил я. — давай так поступим. Сейчас поедим, потом посмотрим что-нибудь на сон грядущий, а лучше почитаем. А потом пойдём спать и как сгоним перед сном по тысяче калорий!

— Прям, по целой тысячи? — глаза у Маши округлились.

— Да, я тебе говорю! А если во мне будет полстакана коньяка, то и две тысячи!

— А если стакан, то три?

— Ну, это ты уж загнула, три! Я и в двух не до конца уверен, но стараться буду.

После ужина я выгнал её из кухни и засолил икру. Неплохо было бы небольшую её часть зажарить с лучком и яйцами, но я был сыт, а загрузочный вечер уже подходил к концу. Да, и засоленная щучья икра сама по себе хороша.

А посуду я мыть заленился мне ещё три тысячи калорий сгонять, нужно беречь энергию.

Ира, Митя и трусы́

Война войной, а обед по расписанию. Жаль только, что заканчивается он так же стремительно, как и начинается. Казалось бы, только что стояла очередь к микроволновке и чайнику, и вот уже, накинув спецовку, мы разбредаемся по цеху. Но и за обед можно успеть многое: перетереть за политику, потравить байки, обсудить охоту и рыбалку, «забить козла». Ну, и про баб, конечно, поговорим! Потому что все члены нашей бригады — взрослые, гетеросексуальные мужики, все в сединах и детях, а иные и не по разу женатые.

Но для начала, нужно повыдёргивать людей из телефонов. Залезут в них с руками и ногами, и хрен ты их чем от туда вытащишь. И если раньше этим болела в основном молодёжь, то теперь и старичков на поединок не дозовёшься. Лет пятнадцать назад достаточно было вытряхнуть на стол домино, чтобы вокруг этого стола не было свободного места, а теперь нужна «глушилка» сотовой связи, чтобы просто отвлечь людей от экранов. Но поскольку «глушилок» у нас с напарником нет, мы достаём колоду игральных карт и начинаем вешать друг другу «погоны».

Задача проста: предпоследним заходом ты вынуждаешь противника принять карты, а последним, со словами «это тебе на погоны», отдаёшь ему пару одинакового достоинства, а у тебя на руках карт не остаётся. Особым шиком считается повесить полный комплект карт в порядке возрастания, вплоть до тузов. Ну, и высшая степень мастерства — это влупить Каракату (она же чёрная женщина). То есть, после того как противник получит на погоны тузов, в следующею раздачу, вместо погон, бросить на стол пиковую даму. При этом нужно до безобразия ехидно скалиться и потирать руки.

Карта шла. У меня на погонах лежали только шестёрки, а Серёга уже получил восьмёрок. Собирая карты со стола, а это обязанность проигравшего, он всё повторял: «Хорош щериться, сейчас я тебе всё верну». Потом отнял у меня банку с грибами, наколол, глядящий на него груздь, съел и, со словами «Жизнь говно, в конце смерть», принялся мешать колоду.

— Отчасти я с тобой согласен, Серый, но ещё жизнь — непредсказуемая и местами, сука, весёлая! Взять, к примеру, грибы. — я подтянул к себе банку. — Будет сезон урожайным или нет — не угадаешь. А насобираешь — радуешься. Вообще, в нашей-то полосе, и пять вёдер за сезон уже достижение. Осени в основном сухие. К тому же, если бы не забота Союза в отношении лесного хозяйства, то занесло бы наш городок песком и пылью, до самых крыш. Здесь и нас бы не было, не то что грибов. А так, насадили вокруг сосен, вдоль всех линий розы ветров, да разрывов наделали меж посадок, чтобы пожарами не пожрало.

— Ходи давай, философ! — Серёга закончил сдавать кары и, хмурясь, смотрел в свои. — У Дона полно леса, езжай и собирай грибы, какие хочешь, только осени дождись, а сейчас — ходи!

— Не торопи. У меня компьютер старенький, ламповый. Ещё советский. Его прогреть нужно.

— У меня уже восьмёрки висят. Куда ещё прогревать?! Перегорит что-нибудь, запчастей хрен найдёшь! Ходи.

Я проиграл, хотя от семёрок ушёл. Серёга был в ярости:

— Ты чего с утра нажрался, гад?

— Так грибов. Которые я, кстати, в соснах насобирал. Да, есть и Дон, и Медведица, Иловля с Бузулуком. Но сколько там того леса? В основном-то — степь, да степь кругом. Но знаешь, что я тебе скажу? Куда бы я ни поехал за грибами, каким бы ни был сезон, чего бы я ни насобирал, приезжая в лес, я всегда вспоминаю одну и ту же историю уже много лет сподряд и ещё столько же вспоминать буду.

Слышали про браки заключённые на небесах? Так вот, я хорошо знаю пару, брак которой регистрировал сам Сатана. В тёмных глубинах ада, в самой жуткой пещере, где висят, в золочёных рамах, портреты Горбачёва и Ельцина, он обвенчал свою троюродную внучку — Иру, с двоюродным племянником Вельзевула — Митей. Иначе как объяснить, что эти двое нашли друг друга?

В тот раз, на вахту, Митя уезжал ещё по холодам, а возвращался уже по теплу и был крайне не по сезону одет. Поэтому не задолго до приезда, он позвонил Ире, назвал точную дату прибытия, и попросил её приготовить ветровку, в которой не будет обливаться по́том. В назначенный день и час, Митя вошёл в квартиру, но увидел не совсем то, что ожидал. Даже — совсем не то, что ожидал. Нет, была и жена в халатике, и стол накрыт, и даже коньяк на столе стоял. Вот только объём коньяка подсказывал, что в ожидании Мити, Ира знатно так к нему приложилась. Ну и то, что её заметно покачивало, опять же намекало.

Да, и вместо объятий и жарких поцелуев, в лицо Мити полетели проклятья, оскорбления, а потом и тряпка, которую Ира нервно вертела в руках. Митя утверждает, что самое приличное из того, что сказала ему тогда супруга, было слово — кабе́ль. А вообще набор был стандартный: «лучшие годы жизни», «мама говорила», «как тебя земля носит» и прочая, прочая, прочая. Митя, мягко говоря, недоумевал от происходящего и вертел в руках ту самую тряпку, прилетевшую ему в лицо, а потом развернул и… это были женские трусики.

— Что это? — спросил он.

— Это я должна спрашивать: «Что это?»! — прорычала Ира выпуская когти. — И что это «Что это?» делало у тебя в кармане?!

Митя изо всех сил старался вспомнить, когда и почему у него в кармане могли появиться женские трусики, и получалось, что такого вообще не могло быть, в принципе. Он сменил все цвета радуги на лице (так говорит Ира) и когда дошёл до фиолетового, понял, что ему невыносимо жарко. Митя снял тёплую куртку, потянулся к вешалке и тут увидел ветровку, которая разбудила в нём воспоминания о прошлой осени. А прошлой осенью они спонтанно выехали за грибами.

Тот день семья, как украла. Был выходной, было тепло и солнечно, ни намёка на дождик и они решили съездить по грибы. Собрали детей, прихватили с собой тёщу и рванули. Добравшись до места, они разделились. Тёщу с детьми высадили с одной стороны лесополосы, а сами переехали на другую, договорившись встретиться посередине. Но, оставшись наедине, супруги вдруг поняли, что другой такой случай, когда дети не путаются под ногами, может представиться очень не скоро и, не сговариваясь, полезли на заднее сидение. Ну, вы понимаете — страсть охватила внезапно. Не учли они одного, что двум мелким пацанам-погодкам, собирать грибы также интересно, как их родителям пускать бумажные кораблики в ванной.

Мальчишки, наломав себе палок и орудуя ими как мечами, принялись уничтожать поголовье мухоморов, забыв что-то там собирать в корзинку. Поэтому, уже минут через пятнадцать, проредив всю лесополосу от красных шляпок, были в пределах видимости, точнее слышимости, от родителей. Заслышав юные, смешные голоса, мама с папой кинулись скрывать следы преступления: Ира на голый зад натянула треники, а Митя убрал во внутренний карман её трусики. Потом был сбор грибов, возвращение домой, приготовление ужина, сказки на ночь и про трусики как-то никто и не вспомнил. А на утро зарядил дождь, температура упала почти до нуля и ветровка заехала до весны в нишу. И вот, глядя на неё, Митя, вдруг понял, чьи трусики он держит в руках и что, собственно говоря, произошло.

Как только Митя позвонил, Ира начала готовиться к встрече. А готовилась Ира всегда по одному сценарию: детей к бабке, стол из восьми блюд, холодный коньяк, самое эротичное бельё (можно халат на голое тело), кота на балкон (был прецедент). Когда всё уже было готово, она вспомнила про Митину ветровку, достала её из ниши и решила постирать. А что делает перед стиркой женщина, живущая в семье из четырёх человек, и в которой она единственная кто писает сидя? Правильно, она проверяет карманы. А что делает любая женщина, когда находит в кармане мужа женские трусики? Правильно, она подозревает!

Ира подозревала. Ира обвинила. Ира решила мстить. В гневе она вернулась на кухню и мстить начала с коньяка, который дожидался Митю. Намахнув полстакана, Ира крутила в руках улику, представляя себе Митиного подельника и место преступления. А вдруг оно, место преступления, прямо за стеной, в соседней комнате? А вдруг он, подельник, улыбчивая разведёнка с пятого этажа? Уж больно она улыбчивая! И слишком она разведёнка! Добавив ещё полстакана мести, Ира придумала куда она затолкает Мите найденные трусы и решила действовать. Но, для начала, нужно было переодеться, Митя не заслуживал самого эротичного белья. Копаясь в комоде, в поисках чего-нибудь попроще, Ира поглядывала на улику и потихоньку ловила себя на мысли, что улике этой самое место в её комоде. Не, на а что? Вполне практичные и удобные трусы, милый узор, приятная цветовая гамма, на повседневку — самое то. Борясь с брезгливостью, она положила трусики в комод и, о чудо, вспомнила, как они оказались в кармане мужа. Вернувшись на кухню, Ира, уже на радостях, пригубила ещё пол стакана коньяка, вот тогда в ней и проснулись сатанинские гены. Хотя, мне кажется, они никогда и не дремали.

— Ах, ты простипома, — прошипел Митя глядя Ире в глаза. — это что, по-твоему шутки?

— Да какие уж тут шутки! — с вызовом произнесла Ира. — Ты хоть представляешь, что я почувствовала найдя их? Потом-то я вспомнила, что это мои трусы, но остановиться уже не могла.

— К чёрту твои трусы! Ты ж почти весь мой коньяк откушать изволила. — Митя принялся рвать волосы на голове.

— Признаюсь тебе как на духу, я весь день была плохой девочкой. Вон и ветровку твою так и не постирала. Меня обязательно нужно наказать, прямо сейчас! — и потащила Митю в спальню.

Митя утверждает, что наказывал её всю ночь. Хотя чего уж там удивительного? После вахты, удивительно, что он ещё и утро не зацепил.

Когда бригада закончила ржать и высказываться, кто и как поступил бы на Митином месте. Серёга хлопнул ладонью по столу:

— Хорош зубы заговаривать, Пушкин. Сдавай, отыграться не успею.

— Хорошо, хорошо. Сдаю. — я принялся метать карты.

— А почему Митя внук Сатаны? — спросил Витёк?

— Во первых, он двоюродный племянник Вельзевула. А во вторых, я ж не закончил.

— Только попробуй! — Серёга аж привстал.

— Хочу продолжения. — сказал бугор, и закинул ногу на ногу.

— Альбертыч, и ты туда же! Пусть он вам в ду́ше расскажет продолжение.

— У нас душевые разные. Забыл?

Сергей бросил карты на стол и смотрел на меня как на врага народа:

— Вот ты балабол-затейник! Ну, давай, рассказывай.

— Да там, собственно, осталось — фигня.

Ира естественно уснула первой, а Мите не давал спать адреналин, голод и скребущийся на балконе кот. Поев и допив коньяк, он убрал со стола, впустил кота и пошёл в спальню. Найдя предмет раздора, он свернул и засунул его в клатч — это такое женское портмоне, в котором помешается с десяток мужских. Благо сейчас женские трусики с лёгкость можно засунуть и в напёрсток. На другой день супруги пошли по магазинам, прежде чем забрать детей от мамы. На кассе, когда Ира полезла за карточкой в клатч, а достала из него трусы, Митя расстроено вскрикнул:

— Опять?! Да сколько можно, в конце-то концов? Разбирайся в этот раз сама! — бросил на кассе корзинку и обратился уже к кассиру — Я бы проверил её карманы.

— Дима ты охренел?! — Ира пыталась прожечь в нём дыру. И прожгла бы, но Митя, всем видом показывая, как он расстроен, быстро пошёл к выходу. А Ире преградил путь охранник. Минут через десять и она вышла из магазина, с пустыми руками. Сев в машину она скрестила руки на груди и, не глядя, на Митю сказала:

— Дима, ты дебил. В этот магазин нам теперь путь заказан. Хорошо, что хоть трусы смогла отбить.

— Ну что, Витёк, веришь что Митя двоюродный племянник Вельзевула?

— Я согласен с Ирой — он дебил. Да и она, не далеко от него ушла.

— К чёрту Митю. К чёрту Иру! Мы играть сегодня будем? — Серёга был зол не на шутку.

— Погоди, — встрял Глеб, обращаясь ко мне — нравятся истории как люди нашли друг друга? Не слышал, как мой братан со своей женой познакомился? Так я расскажу.

И он рассказал, но это уже совсем другая история.