Начало

Утром Гермес проснулся с жуткой головной болью, да еще и сандалии прямо над головой витали и больно стукались прямо об черепушку, каждый раз отдаваясь в висках отцовским громом и молнией. Он попытался прохрипеть: «Кыш! Кыш!» или хотя бы рукой махнуть, но даже при мысли о таком подвиге едва не кончился на месте.

Так, а что же вчера было-то?

— Мама! Мааменькааа, — жалостливо прохныкал посланец Зевса, ныне не быстрый, как мысль, а тяжелый, как Делос.

Рядом раздались шаги Майи. Вот странно, мать же ходит абсолютно беззвучно, чего ж она сейчас так топает? Да и можно ли топать по камням босыми ногами? Бедный Гермес взялся за голову, ощутив, что густые прекрасные кудри его страшно спутаны, в них что-то застряло, а от самого явно разит потом.

— Матушка моя родимая, что ж вчера было-то?

— Так, — прищурилась Майя, — ты, выходит, не только у Прометея был…

Ну естественно, при такой скорости что Гермесу было сгонять до Роси и обратно? В волосах — он наконец-то сообразил — запутались стебельки трав, выходит, он был с кем-то на сеновале… какой кошмар! Надо срочно опохмеляться и собирать всю свою хитрость и все красноречие, а то, не успеешь оглянуться, нагрянут крепкие и сильные росичи с требованием жениться на обесчещенной сестре (дочери, племяннице, нужное подчеркнуть). Хорошо еще, что он все законы знает!

Так, вчера он полетел проверять, что там орел творил и отчего был он до неприличия пьян, а на горе вино халявное, только вот мало показалось посланцу Олимпа выпитого, слетал к старому другу Велесу (их когда-то Пан познакомил), но и там маловато было, поехали дальше, к диким, но милым скандинавам. Кажется, он сначала выпил пива с Тором, потом с Бальдром, потом все четверо встретили Локи… вот тут память уже спасовала, выдав только сакраментальное росское «А на посошок?»

«Посошок» явно был лишним!

Мать тем временем рассказала, что он явился в одной сандалии, вторая потом прилетела… ну, естественно, он же с Велесом летал. Не один Персей такой сообразительный, что Андромеду обул, тут собутыльника обуть пришлось, не на себе же его переть в самом деле.

Ну, ладно, слетать он слетал, дальше что?

— Тебя Аполлон за непотребством застукал, — уведомила Майя, — ты на горе голый сиртаки танцевал.

Гермес схватился за голову: так вот почему у него так болит все тело, а особенно то, на чем сидят! Кто-то явно успел … что именно? Хорошо, если только рукой, а хворостиной если?

Сейчас еще и отец добавит. В царстве дяди Аида отсидеться, что ли?

— Давай дуй на Олимп — работу проспал, — сурово нахмурила брови Майя.

— В таком виде я не могу к отцу, — начал выкручиваться Гермес. — Надо хотя бы принять ванну, выпить чашечку кофе…

— Будет тебя от отца и ванна, будет и кофе, будет и амброзия с нектаром. Собирайся сей же час!

Гермес струхнул.

Покорно позволив матери расчесать буйные кудри (больно хоть волком вой!), посланец Зевса решительно призвал к порядку сандалии (заразы норовили надеться ни на ту ногу) и схватил посох. Ладно, ежели что, прямиком к дяде, в глушь, в Аид! К другому дяде лучше не соваться — коли вспылит, тут же утонешь.

На Олимпе царил сущий бедлам: Афина привычно костыляла Аресу (этим не удивишь), Аполлон что-то стучал папане (вот мерзавец! Точнее, провидец), Афродита заискивала перед Герой (яблоко еще какое-то приволокла), а вот любимый брат Дионис что-то неважно выглядел.

— Явился! — рявкнул Зевс. — Потрудись объяснить, где тебя носило весь вчерашний день?

Гермес сглотнул.

— Великий Зевс, я за орлом…

— Это мы уже слышали! Почто спартанцев позорил?

Он? Спартанцев?! Как только сумел?!!! Теперь понятно — Арес, видимо, попытался удавить его за оскорбление (не вспомнил, гад, кто его из тюряги когда-то вытащил!), а потом уже Афина налетела… выходит, порку вчера еще начали.

Красноречие с похмелья сбоило, Гермес пробурчал только что-то невразумительное, но несомненно покаянное.

— Отчетливее докладывай!

Ухмыляющаяся физиономия Геры напугала до последней степени: незаконных детей своего благоневерного она давно уже извести мечтала. Надо срочно выкручиваться, а то папа или убьет, или прогонит с места.

Дионис приподнялся и простонал:

— Папуль, не тронь… ой… похмелиться не с кем…

Из грозных очей тучегонителя вырвалась парочка весьма эффектных молний, затем раздался гром:

— ВООН!!!

Боги поняли, что дело пахнет жареным, а потому — ноги в руки — резво рванули с Олимпа кто куда. Гермес радостно схватил бедного Диониса (ну, пострадал брат на работе!) и дунул куда подальше, опомнившись только на острове Буяне. Ура! Можно попросить политического убежища.

Папа сердит, да отходчив, скоро гневаться перестанет, и можно будет вернуться домой и продолжить работу.

Но это уже совсем другая история.