глава 3

Из дома на квартиру ехал, размышляя о небольшом сюрпризе. Баба Вера обещала переклеить в нашей комнате обои. Специально не стал спрашивать, какими они будут, чтобы была приятная, как я надеялся, неожиданность. Теперь есть повод отвлечься от мыслей об Оле.

Старые обои были ничего, но Владимир облил все стены пивом. Комната выглядела так, словно в ней совершили кровавое убийство, а потом избавлялись от следов, замачивая стены. Дело в том, что Вова целый вечер практиковался, жонглируя полтора литровой бутылкой, а когда это занятие ему приелось, решил пиво выпить и бутылку открыл. Бутылка проворно вырвалась из его рук и выплясывала по комнате брейк данс, щедро орошая и нас и мебель и конечно обои. Порадовала Вовина реакция. Он стоял, не шевелясь, наблюдая за бешеным танцем, а когда бутылка затихла, схватил баночку кетчупа, который прописался тут же под его диваном и запустил в строптивую тару. О чем он думал, не знаю, но по его настороженному виду было похоже, что он проверяет, жива ли пивная бутылка или затихла навеки. Пытался её добить, что ли. Попадание было точным. Баночка разбилась и к обильно стекающим по стенам пивным потокам добавились красные брызги. Нашу одежду и мебель хозяйка быстро привела в порядок, а вот со стенами было хуже.

Уже привычно я открыл дверь своего второго дома. Нет, не школы, вопреки советскому утверждению, а съемной квартиры. Прямо на пороге стоял стул из нашей комнаты заваленный моими вещами. Я понял, что обещание баба Вера не выполнила. Повсюду разбросаны вещи, пакеты, сумки. Моя любимая ванна заняла полкухни. Дверь в комнату была открыта. Диваны стояли на боку, прислонённые к стене, той, что напротив окон, над ними по-прежнему весела картина с уплывающим кораблем, наверное, единственная вещь, которая осталась нетронутой помидоро-пивным извержением. Валялись газеты, обрывки старых и новых обоев, пахло клеем. Посреди комнаты прямо на полу задумчиво восседал Вова, наблюдая за тем, как Лена размешивает палкой в ведре кисельную жидкость.

— А вот и Семён! — прозвучало за моей спиной. Из своей комнаты при полном параде вышла баба Вера — мы тут немного не успели, но почти закончили.

Заглянул в комнату, действительно три стены были поклеены.

Она тем временем продолжала, — Мне надо идти, выбрать подарок подруге, сами доклеите.

Новость меня не сильно порадовала.

Вскоре подоспел Аркаша, он, конечно, тоже был не в восторге, но выбора у нас не было.

— Управимся в два счета, — улыбался Владимир.

Лена была не так оптимистична, её, судя по всему, этот субботник тоже напрягал. Она так недовольно рассматривала свои пальцы, что стало ясно — гибель маникюра расстраивала её ещё больше. Лена покончила с приготовлением клея и стала протирать полы влажной тряпкой. Обрывки обоев прилепились намертво, и отмываться никак не хотели.

— Что тут вообще делать! — наблюдая за Леной, подбадривал Владимир.

Работа у неё не ладилась, она стала на коленки и принялась широкими движениями вправо влево ослаблять хватку клея. Лена в обтягивающих майке и лосинах выглядела обольстительно, но обои не поддавались.

— Вот бы так на стенах держались — ухмыльнулся Владимир, пялясь на подругу.

Лена вздохнула и попыталась попробовать движения вперед — назад, ну или к нам от нас, мы втроём засмотрелись.

— Вот так лучше! — заметил Вова, глядя не на результат труда, а на Лену.

Та бросила на приставучего кавалера недовольный взгляд и снова погрузилась в борьбу с клеем. Её враг был не приклонен. После нескольких неудачных попыток, Лена опять сменила тактику и обошла его с тыла, так, что теперь была спиной к нам, и в том же духе, движениями вперед — назад принялась атаковать.

— А так, совсем хорошо! — воскликнул Владимир, не сводя с неё взгляд.

На несколько минут в комнате наступила тишина, нарушаемая редкими стонами упрямой воительницы.

— Лена! — позвал, наконец, Вова.

— Ну что? — спросила она, отрываясь от работы.

— Лена… Может, это, по пивку?

— Прямо сейчас что ли? — удивленно, поинтересовалась она.

— Угу! — кивнул Вова.

Быстрым движением он подхватил её и закинул на плечо. Лена только пискнула от неожиданности. Довольный, как пещерный человек, заполучивший добычу, Вова направился к двери.

— Ребята, мы быстро! — сообщил он, не оборачиваясь.

— Чего!? — возмутилась Лена, — Быстро? Тогда я никуда не пойду. Быстро — верни меня обратно!

На кухне послышалась возня борьбы, звон разбившейся тарелки, смех. Хлопнула входная дверь и всё стихло.

— Куда они интересно ходят? — спросил Аркадий.

— Ты серьёзно?

— Я не в смысле зачем, это и коту понятно.

— Какая разница, клеить некому, а нам ночевать негде. Так что — вперед!

Полчаса ушло на то, чтобы отмыть пол от смеси клея, газет и обоев. Наконец он был чист, и мы с Аркадием присели обсудить план работы.

— Сейчас передвинем диваны, потом я мажу, ты клеишь, — предложил сосед.

— Не вопрос, только ты сразу полы протирай.

— Ой! Мне тоже уходить надо! Я забыл, мне же в институт срочно. Я быстро, туда и обратно! — попытался сострить Аркаша.

— Ты так не шути! Это Вова сейчас там быстро, а ты за водой лучше сходя, — остудил я его пыл.

Аркаша, смеясь, направился в душетуалет, но уже через секунду его смех резко стих и вместо него прозвучало по-девчачьи визгливое: «Се-е-е-еня!!! Се-е-е-еня!!!».

Он кричал так, как будто у нас в коридоре завелся крокодил и не только завелся, но и тут же приступил к завтраку из самого Аркадия.

Я вскочил на ноги и бросился на выручку. Всего один шаг и я споткнулся о ведро с клейкой жижей, заведенной Леной. Ведро с грохотом перевернулось и я, не удержавшись на ногах, шмякнулся во вновь образовавшееся «озеро» клея.

— «Се-е-е-еня!!!», «Се-е-е-еня!!!», — не унимался Аркадий.

Тихо ругаясь и истекая клеем, я спешил на зов. На кухне стоял Аркадий с разорванным пакетом в руках. Крокодила не было.

— Что? — коротко спросил я, чувствуя, как по мне медленно сползает холодная тягучая масса.

— Вот! — чуть не плача и не обращая внимание на мой внешний вид, он показал пустой пакет.

— Бабушкино наследство пропало? — недовольно спросил я.

— Утка, здесь утка лежала! Целая, жаренная. Он сука, утку сожрал! — паниковал Аркаша.

— Кто сожрал, Вова? — не понял я.

— Он! Я не знаю, что с ним сделаю! — заверещал Аркадий и ткнул пальцем в угол.

Там, рядом с обглоданным скелетом утки, хандрил кот бабы Веры. На Аркадия было жалко смотреть.

Мальчик, лежа на боку, безразлично выслушивал угрозы моего соседа. Его пушистый круглый живот, возвышался над полом, взгляд был невозмутимым. Кот думал о чем-то возвышенном. Мы ему явно мешали.

— Что я жрать буду? — вопрошал Аркадий — я тебя самого теперь зажарю и сожру! Куда она только влезла в тебя…, паскуда!

Гневно отчитывая кота, бывший обладатель утки поднял его за шкирку и поднес к лицу. Видимо пытался докричаться до кошачьей совести.

Мальчик безропотно повис над останками птицы и мысленно ушел в себя.

Клей стал засыхать, всё тело чесалось, и, не дожидаясь расправы, я отправился в душ. По возвращению застал Аркадия в нашей комнате сидящим на полу с котом на руках. Кот по-прежнему хандрил, Аркадий напряженно размышлял о чем-то.

— Ты чего? — осторожно поинтересовался я.

— Не знаю, что с ним делать? — обреченно вздохнул Аркадий. — Бить его я не могу, но и простить тоже.

— Сходите с ним к психологу.

Но тут я вспомнил о перевернутом клее и перемазанной одежде — да наказать надо!

— Аркаша, а ты в кёрлинг играть умеешь?

— Это когда камни по льду кидают и лёд трут?

— Да, — подтвердил я, глядя на Мальчика, — такие большие пушистые камни.

Аркадий тоже смерил взглядом кота, потом клейкое озеро, разделявшее меня с животным, и, не говоря больше ни слова, запустил его ко мне по полу.

К удивлению, Мальчик воспринял нашу инициативу безразлично, как барин, которого неумелые холопы пытались развеселить после обильного ужина. Чуть приподнявшись на боку, он скользил ко мне на встречу, лениво осматривая движущийся пейзаж.

Поймав ворюгу, я перевернул его на другой бок и отправил Аркадию. Мальчик также невозмутимо двинулся в обратное путешествие.

Повторили процедуру.

— Да он, кажется, балдеет! — не выдержал Аркадий. — Я, что нанимался его на каруселях катать?!

Мальчик оскорбился таким бестактным восклицанием и решил уйти. А может клей начал чесаться, знакомое мне ощущение. Но только он вскочил на лапы и побежал к выходу кратчайшим путем — через клейкое озеро.

Сразу стало ясно, что передвигаться на боку было проще, чем на лапах. Они разъезжались, с учетом пуза Мальчика, точно сказать, «как у коровы на льду». Он не устоял и покатился кубарем. Кота обуял страх, он принялся вовсю перебирать лапами, от чего завертелся в жиже как юла.

Мы притихли. Через пару секунд кот окончательно измазавшись в клее, докатился до двери и шмыгнул на кухню к комнате бабы Веры.

— Ух! — спохватился Аркадий. — Он там перепачкает всё!

Мы бросились следом, предупредительно обогнув «озеро».

Заглянув в комнату нашей В.В., мы тут же увидели его. Кот непонимающе глядя по сторонам, лежал на середине кровати, обильно источая клейкую массу из своего пушистого тела.

Закрыв за собой дверь, медленно двинулись вперед.

— Мальчик, Мальчик, — нежно зашептал Аркаша, — иди сюда, Мальчик.

Кот потерял к нам доверие и настороженно прижал уши.

Можно было успокоить его, общаясь таким же мирным голосом, не спеша взять на руки и аккуратно отнести вымыть. Но тут Аркадий сменил тактику ловли и прыгнул на кровать. Кот оказался проворней. Видимо решив, что его жизнь находится в серьёзной опасности, он сиганул в бок, и повис на шторе. Штора, без сомнения выдержала бы кота, но кот и утка, это было уже слишком. Ткань с треском порвалась. Мальчик воспринял этот звук как команду «свистать всех наверх» и начал прыжками двигаться по шторе к потолку. Проворности этого обжоры можно было позавидовать, но достигнуть цели ему не удалось. Карниз с грохотом рухнул, разбив оконное стекло. Кот словно резиновый мячик отскочил обратно на кровать, оттуда на телевизор и с него на шкаф. Нам оставалось только смотреть, разинув рты.

Мальчик, уверенный в собственной безопасности, свысока победно глянул на нас. Брезгливо и обильно отряхнув на картину, висящую на стене клей, стекающий с задних лап, он важно шагнул между вазами. Наверное, раньше он не раз забирался на шкаф. Наверное,… раньше… он легко проходил между вазами, он тут съеденная утка сыграла с ним ещё одну злую шутку — обе вазы качнулись и полетели вниз. Грохот от их падения придал коту новые силы, он подпрыгнул, и бросился бежать по шкафу, сметая на своём пути многочисленные фарфоровые тарелки на подставках и фотографии в рамочках, весь этот обильный урожай со звоном обсыпался на пол и разлетался вдребезги.

Тарелки, рамки и шкаф скоро закончились, и Мальчик рухнул на пол.

В детстве меня часто водили в цирк, я очень любил смотреть на животных, вытворяющих разные трюки по указке дрессировщика, огромные львы, тяжело перелетавшие с тумбу на тумбу и потрясавшие своим царственным рыком, изящные гепарды, размахивающие когтистыми лапами приветствуя зрителей, завораживающее зрелище. Больше меня впечатлял только мотоциклист в шаре. Он заезжал туда в маленькую дверцу. Дверца закрывалась, и трюкач начинал под рев мотора носиться по кругу с бешеной скоростью, да так, что дух захватывало, я даже забывал дышать.

Оба эти зрелища предстали передо мной одновременно. Мальчик, образуя настоящий торнадо и круша всё, что уцелело в комнате, принялся нарезать круги во всех мыслимых и не мыслимых плоскостях. Особенно впечатлило, как он пробегал по висящему на стене ковру. Я бы не поверил своим глазам, но он повторил этот маршрут неоднократно. Все звенело, громыхало, билось и ломалось.

Завороженный зрелищем я замер и затаил дыхание.

— Дверь! Дверь открой! — наконец закричал Аркаша.

Я как в тумане дернул ручку двери, и бедное животное вылетело на кухню. Я выдохнул. В ту же секунду послышалось, как щелкнул замок входной двери, кто-то пришел, и кот благополучно выскочил на улицу.

Мы с Аркашей поспешили покинуть комнату нашей В.В.

Только мы вышли, как тут же столкнулись с ней на кухне.

— Вот! — показала она небольшую коробочку. — Духи купила!

— Ясно, — рассеяно ответил я, приходя в себя.

— Ну, а вы как, обои доклеили?

Повисла пауза.

— Почти…, — задумчиво ответил Аркадий.

***

Наша комната — прибежище абстракционизма. Три стены в ней были покрыты золотистыми обоями с белым узором, а четвертая была или вернее осталась бледно-розовой. От этого казалось, что корабль на картине уходил в закат. Правда закат был хмурым, он изобиловал пятнами от пива и кетчупа, возможно на море ожидался шторм. Так как весь клей был разлит буйным котом, именно эту версию мы предложили нашей В.В., а на покупку нового денег никто не выделил, оставили комнату как есть. Наспех убрали, постелили ковер, поставили диваны и ванну.

Весь погром, учинённый в квартире, благополучно списали не неожиданный приступ бешенства, посетивший Мальчика. Хозяйка даже извинилась перед нами.

***

Лёха и моя мексиканка, хотя чего это она моя? Они теперь неразлучны. На занятия приходят вместе, на лекциях вместе и уходят тоже вместе. Интересно узнать, что у них происходит, но застать Лёху одного совершенно нереально. В клубе про них тоже молчат, а сам заводить разговор, не хочу. Мало ли, кто скажет имя мексиканки. Кроме того, пока я не узнаю, что у них всё хорошо наверняка, можно предполагать обратное. И чего я себя извожу? Получается, ревную. Как можно ревновать, если мы с ней даже не знакомы и ни разу не общались, более того, я старательно избегаю и то и другое. Отношение к мексиканке мне самому кажется весьма странным. На досуге надо будет написать в какой-нибудь психологический исследовательский центр. Может, на этом примере выведут новое психическое расстройство и назовут его моим именем… «синдром Семёна», а может в её честь…, и назовут «мескиканозависимость».

Я ревную — это факт. Но после расставания с Олей у меня и мысли не было попытаться построить отношения с мексиканкой, с Надей, возможно, с крашеной блондинкой тоже, но почему-то не с мексиканкой. Крашеную блондинку, как оказалось, зовут Аня. Мы познакомились, пока стояли в библиотеке за книгами. Сначала она «воротила от меня нос», но потом разговорились, интересная девчонка. Хотя, я пока решил не торопиться, побуду один.

Сегодня пришел в институт пораньше и стоял в клубе с Ником и другими ребятами, когда «на горизонте» появился Леха, причем один. Немаловажная деталь, о которой надо упомянуть в письме в психологический центр, я испытал чувство радости.

— Всем привет! — подошел он.

— Ты сегодня сам? — не выдержал я.

— Да, она уже в институте.

— Как же она без тебя, не заблудится? — усмехнулся Ник.

— Сейчас иду искать.

Что-то было не так. Уж слишком таинственно ухмылялся Ник, а Лёха смущался, поглядывая на него, точно опасался, что друг проболтается о чём-то.

Леха поспешно удалился. А я, проверив наличие наличности в карманах, предложил Нику после занятий прогуляться и угостить его пивом. Он с радостью согласился.

Зашли в ближайшее студенческое кафе, выпили по бутылочке, разговорились. Я стал аккуратно подводить разговор к отношениям Лехи. Осторожность оказалась излишней, Ник сам с удовольствием подхватил тему.

— Слушай, Ник у меня есть к тебе просьба.

— Говори.

— Ты же знаешь, как зовут девушку Лёхи?

— Конечно.

— Вот и хорошо, — перебил я, — не говори мне, ладно?

— Ладно…, — удивленно глядя на меня, согласился Ник.

Чтобы не разрушить репутацию адекватного человека и сохранить мексиканозависимость втайне пришлось немого обмануть приятеля.

— Я просто поспорил с одним парнем, кто из нас позже её имя узнает.

— Да как скажешь, — без особого интереса отозвался он.

— Так это получается, они уже серьёзно встречаются?

— Типа того, — таинственно улыбнулся Ник.

Значит, я оказался прав, что-то тут не так.

— Ну и как у них, всё нормально?

— Типа того, — повторил он.

— Ну, не томи…

— Смотри, только между нами. А то, если Леха догадается, что я тебе или ещё кому рассказал, обид до конца жизни будет. В общем, на днях он проболтался про их типа отношения. Помнишь, когда он ей ухо пытался оторвать?

Я кивнул.

Она спросила, что Лёха от неё хочет…. Может, буду всё-таки по имени её называть, никто не узнает?

— Я так не могу, давай будем называть её, скажем… мексиканка?

— Давай, — согласился Ник, — Мексиканка, а что похожа. Так вот Лёха предложил Мексиканке встречаться, а она отказалась!

— Но ведь они, же всё время вместе, — возразил я.

— Вместе. Это они так встречаются!

— Ты меня совсем запутал!

Ник довольно улыбнулся.

— Всё очень просто. Она ему сказала, что не собирается иметь серьезных отношений ни с кем, до свадьбы, а спать тем более. Но парни её часто достают, поэтому она согласна с ним дружить, чтобы все думали, что они встречаются, и от неё отстали. В общем, такой телохранитель до тех пор, пока она не встретит того, кто ей действительно понравится. Лёха согласился. Он думал, это проверка на прочность. Присмотрится к нему и всё нормально будет. Я вчера спросил, как у них продвигается. Короче, он один раз попытался её просто за руку взять, так Мексиканка тут же ультиматум выдвинула: ещё раз прикоснешься, больше не подходишь! И весь разговор. Так они и встречаются! Лёха, конечно, надеется, что она передумает, но мне кажется он в пролёте.

— Молодец! — радостно улыбнулся я, думая о Мексиканке.

— Молодец? По-моему, болван будет бегать за ней как привязанный и всё без толку, — возразил Ник.

Я промолчал. Ареол Мексиканки был восстановлен и даже стал ярче прежнего. Теперь я знал, что она под присмотром, пускай и странноватого, но неотступного Лёхи. И пока он рядом, никто не подступиться, и она безразлична к другим, если не прогоняет его. По моему, мексиканозависимость вступила в стадию обострения.

***

На радостях от хороших вестей, сообщенных разговорчивым Ником, я решился на перемены. Сегодня прийдя в институт, я не стал заранее занимать центральное место в лекционном зале в ожидании дефиле наших девчонок, а немного задержался у входа в аудиторию. Я ждал, пока зайдет крашеная блондинка, Аня.

Пускай моя логика может показаться странной, но я подумал, что раз мексиканка сохранила облик ангела, мне самое время подумать об отношениях после расставания с Олей и приударить за Аней.

Когда Аня, в сопровождении своей приветливой подруги вошла в зал, я зашел следом и сел радом с ними. Решил не мудрствовать, а пойти простым, даже банальным путём. Когда лекция закончилась, обратился к Ане:

— Извини, можно попросить у тебя тетрадь до завтра, не успел записать часть лекции, он так быстро диктует.

— Бери, только завтра не забудь… Ой, нет! — спохватилась она. — У нас же завтра семинар, мне самой нужно подготовиться.

— У нас тоже. А можно я возьму переписать, а сегодня вечером завезу тебе тетрадь? Ты в каком районе живёшь?

Адрес был получен вместе с тетрадью. Аня написала его прямо в ней. Такой ровный, почти колиграфический почерк. Подружка с подозрением следила за нашим общением. Я опасался, что она предложит мне свою тетрадь или помешает разговору, но обошлось, она промолчала.

Вечером я был готов к новой жизни.

Причесанный, выбритый, наглаженный, в новом полупальто Аркадия, по случаю позаимствованном мною, для создания романтического образа, с небольшой суммой в кармане, также позаимствованной у щедрого соседа, я стоял у подъезда Ани и источал обаяние и запах женских духов. Увидев мои сборы, Лена настаивала именно на своих духах, оказывается, женщины чувствуют большее доверие к мужчине, если от него пахнет знакомым женским запахом. Лена сама распределила духи по моему телу и одежде. Капельку она положила мне на шею, другую на волосы, третью растерла на плечах, и наконец, последнюю спрятала в нагрудный карман пальто. «Так надо!» — твердо сказала она, оценивая мой внешний вид. За творчеством Лены внимательно наблюдал Владимир, но воздержался от советов и комментариев.

Аня вышла на улицу.

— Привет, — улыбнулся я. — Вот и твоя тетрадь, как обещал. Спасибо, очень выручила.

— Не за что.

— Чем занимаешься?

— Готовлюсь на завтра.

— Может, выйдешь, прогуляемся немного, буквально десять минут, покажешь мне дорогу к остановке. А то я пока нашел твой дом, три раза заблудился. Спасибо люди вывели. Я потом тебя провожу.

— А если снова заблудишься?

— Нет, больше не заблужусь. Я карту нарисую.

— Ладно, — согласилась она улыбаясь.

Конечно, я не заблудился, и конечно же мы не направились к остановке, а просто пошли гулять.

Быстро разговорились. Аня оказалась коренной жительницей города, рассказала про свою школу, про семью, она живёт с родителями. Я немного рассказал о себе. Но во время разговора чувствовалось какое-то напряжение, недоверие с её стороны.

— Аня, помнишь, когда мы с тобой познакомились? Вернее я с тобой, твоя заботливая подружка скрыла и тебя и твоё имя.

— Помню, — отозвалась Аня.

— Я тогда хотел сказать, что ты мне понравилась, ты и сама, наверное, заметила?

Аня промолчала.

— Я тогда действительно был один. Нет, у меня была девушка, но тогда мы расставались.

— А потом помирились?

— Нет…, то есть да. Сейчас расстались, уже окончательно.

— А первый раз тоже навсегда расставались?

Я остановился и взял её за руку. Она с недоверием смотрела на меня.

— Аня, ты мне действительно симпатична. И я хочу, узнать тебя лучше. Я говорю тебе правду, и не собираюсь тебя обманывать.

Она еще недолго смотрела на меня, недоверие в её взгляде исчезло.

— Пойдем, ты обещал, что мы будем гулять.

Бродили допоздна. Улицы уже были пустынными и тихими. Луна жёлтым кругом нависала над крышами многоэтажек. Было немного ветрено, голые ветви деревьев поскрипывали, и в бледном свете фонарей показывали театр теней на асфальте. Воздух был пропитан покоем и романтикой. Проводил её до подъезда. Взгляд Ани стал приветливым и добродушным. Поцеловав меня в щеку, она мило улыбнулась, и мы распрощались до завтра.

— Семен! — окликнула она, когда я уже собирался уходить.

Я остановился.

— Извини за нескромный вопрос, а почему от тебя пахнет женскими духами?

В её глазах опять блеснула льдинка недоверия.

Нужно было за пару секунд дать единственно правильный ответ.

Если бы на моем месте был, к примеру, Гарик, то он ответил: «Знаешь Аня, есть такая теория, согласно которой девушка, чувствуя знакомый запах…».

Ник бы долго и хитро улыбался, а потом, пожалуй, сказал, что по дороге в автобусе была давка и какая-то женщина буквально повисла на нем и пропитала его своими духами.

Леха сказал бы как есть, и ещё в подробностях описал, как любовница его соседа лично орошала его духами.

Вова… Вова, подобрал бы оставленную кем-то пустую бутылку и с улыбкой разбил о голову, надеюсь свою.

Все варианты мне не нравились. Вовремя вмешался внутренний голос.

— Это хозяйка моей квартиры, когда гладила, случайно пролила на мою одежду, сильно пахнет?

— Ощутимо, — улыбнулась Аня, — у неё, кстати, очень хорошие духи.

Домой пошел пешком и, хотя дорога заняла почти час, ни капли не устал. Этот ночной город давал мне силы. Надо завтра пополнить коллекцию теорий Гарика… «Если идёшь на свидание с девушкой, используй женские духи и тогда, хрен его знает, что из этого получится».

***

— Ник, здорово! — поприветствовал я приятеля, подойдя к нему в клубе перед занятиями.

— Здорово, Сеня! Давай отойдем в сторонку, разговор есть, — предложил он, покосившись на других посетителей клуба. Они заинтересовано смотрели на нас.

— Что случилось? — спросил я, когда мы удалились достаточно, чтобы скрыться от посторонних ушей.

— Вроде ничего такого, просто странно. Сейчас подходят ко мне Аня с Ирой, ну Аня, ты к ней ещё клинья подбивал….

Я кивнул в знак того, что понял, о ком идет речь.

— Вернее как подходят, Ира Аню почти подтаскивает за руку и спрашивает у меня: «ты же с Семеном дружишь?». Отвечаю: «Да дружу!». Она говорит: «А подружку его знаешь, невысокую такую светлую, как её зовут, кстати, не помнишь?».

Я, не недоумевая, посмотрел на приятеля, — Какую, невысокую светленькую?

— Тебе лучше знать. Говорю им: «Оля, что ли? Лично не знаком, Семён обещал познакомить, но пока не виделись, а в чем дело то?». Ира отвечает: «Она была здесь, его разыскивала только что в институте».

Слушая приятеля, я достал телефон, пропущенных вызовов не было. Что Оля могла делать здесь, в институте, ерунда какая-то, и почему светленькая?

— И что дальше? — растеряно, спросил я.

— Ира сказала, что Оля тебе записку оставила, вот мне отдала. — Ник протянул свернутый вдвое тетрадный листок.

Развернув его, я прочитал написанное неровными покосившимися буквами кроткое, но весьма ёмкое послание: «Семён, ты свинья!» Почерк был явно не Оли.

— Что-то ещё говорили? — уточнил я, рассматривая листок с обратной стороны в поисках более информативного сообщения, его не было.

— Ничего. Только когда отходили, Ира стала на Аню шипеть: «Вот видишь, ты ещё сомневалась».

Я снова посмотрел на листок, вспоминая ровный почерк Ани.

Решил отыскать «почтальонов» и всё выяснить. Быстро нашёл Аню в толпе студентов. Она тоже заметила меня и даже шагнула навстречу, но дорогу ей преградила предупредительная подружка, что-то шепнула Ане на ухо и та остановилась.

— Привет! — поздоровался я.

Аня промолчала.

— Досвиданья, Семен! — ответила за неё Ира, и прямо как говорил Ник, утащила Аню за руку прочь от меня.

Как я сразу не догадался, Ира! Ну и коряво она пишет, ещё хуже, чем я.

Спасибо, что свиньёй ограничилась.

Мои попытки поговорить с Аней оказались безуспешны. Я ещё подошел к ней после занятий, но её охрана была на чеку, нам и словом не дали обмолвиться.

***

Сегодня вечером пока не было Вовы, Аркадий сделал карандашом несколько набросков полуобнаженной Лены. Рисунки получились удачные. Художник один из них подарил натурщице, чем вызвал её восторг. Они тут же договорились на днях посвятить вечер основательному портрету.

Сидя за столом, я забыл про конспект и наблюдал за тем, как радостная Лена металась по комнате с рисунком, не зная, куда деть его и избыток энергии. Наконец она приладила рисунок кнопкой к стене. Она подошла к столу и заглянула в мои записи.

— Бедненькие, скучно, наверное?

Я не нашелся, что ответить. Она придвинулась ближе, прижавшись ко мне обнаженной грудью. Лена дышала прямо возле моего уха, была так близко, что я чувствовал жар её дыхания, слушал его, слушал стук её сердца. Цветочный запах духов опьянил.

Лена пыталась прочитать первое предложение на странице. Оно давалось с трудом. Никогда ещё я не был так рад, что у меня неразборчивый почерк…

— Ничего, — прошептала она мне прямо в ухо, — на следующей неделе приедет моя подруга, я позову её в гости, она тебе понравится. Очень красивая. Может, останется здесь на пару дней.

Лена заглянула мне в глаза и лукаво улыбнулась. Она вернулась на свой диван, а я сделал вид, что вернулся к учебе, хотя ещё долго не мог прийти в себя.

Когда Вова рассматривал набросок, мы наблюдали за ним, не зная, какой реакции ожидать, но он остался доволен. А когда узнал о договоренности написать портрет, его лицо засветилось гордостью.

***

Лена завтра ожидала подругу. Мы возились в комнате, когда Владимир на кухне подошел к нашей В.В. и завел разговор о новой гостье.

Скандал развивался с катастрофической скоростью. Хозяйка мгновенно взорвалась и высказала Вове все накопившиеся претензии к его безделью и неряшливости. Тот не успел сказать и слово в оправдание, как она переключилась на Лену. Заклеймив её приживалкой, женщиной самой древней, но далеко не самой престижной профессии наша В.В. перешла на нецензурную лексику. Без которой ей, как видно, было тяжело описывать переполнявшие её эмоции относительно союза Лены с Владимиром. Лена не осталась в стороне, она выскочила на кухню, где тут же наступило молчание.

Я напрягся, мне представилось, как Лена молниеносно поражает бабу Веру острым колющим предметом.

Мираж развеялся.

Наша В.В. с невозмутимым лицом открыла дверь.

— Ребята, прогуляйтесь, пожалуйста, полчасика.

Мы с Аркадием были совсем не против, и тут же покинули будущее поле боя.

Вернувшись, мы не застали ни Лену, ни Владимира, ни следов их пребывания в квартире. Наша В.В. сидела на кухне и равнодушно поглощала яичницу.

— Они съехали, я же говорила, это ненадолго — сообщила она без лишних подробностей.

Так внезапно, также как и появились, исчезли Владимир и Лена.

— Интересно, а как же подруга? — спросил Аркадий засыпая.

— Поживет у кого-то другого, у кого диван шире.

Аркадий вздохнул.

— Как там интересно Владимир с Леной без нас, — допекал сосед.

— Не переживай, — успокоил я, — думаю, со своим делом справляются.

Аркадий снова вздохнул — И Лену не нарисовал!

***

Уход Владимира баба Вера переживала по-своему. Придя в себя, она затеяла грандиозную уборку, которая по масштабам и тщательности скорее походила на скрупулезную дезинфекцию и обеззараживание. Когда мы с Аркадием еще спали, наша В.В. принялась возиться на кухне, чем нас и разбудила. Мы привыкли к её ежедневному подъему в пять и обычно не просыпались, но сегодня она превзошла саму себя: уложила всю посуду в огромную кастрюлю и принялась её варить, дальше подверглись тщательной обработке пол и вся кухонная мебель. Жаль, что нет лишних денег, так хочется подарить ей маску и костюм для хим. обработки помещения, мне кажется, она о них мечтает.

Каково было моё удивление, когда прийдя после института, я увидел, что в нашей комнате царствует идеальный порядок. Такого от бабы Веры, которая без нас обычно в комнату не заходит, я не ожидал. За стенкой, в её комнате слышался шум работающего пылесоса.

На вопрос Аркадия, который с явной опаской осматривал идеальный порядок «А что случилось-то?» мне оставалось только пожать плечами. Хотя, думаю, разгадка поведения нашей В.В. проста. Она пыталась вымыть даже дух Лены, одно упоминание о которой раздражает её мгновенно. Впрочем, после пребывания в квартире Владимира, который в отличие от нашей В.В. не особо тяготел к чистоте, уборка не помешала.

Аркадий долго ходил по комнате, осматривая её. Его разбросанные вещи были заботливо сложены в ровные стопки, джинсы впервые познакомились с вешалкой, покинув привычную спинку стула.

Правда, рисунок полуобнаженной Лены со стены пропал.

— А где мои трусы? — осматривался Аркадий, не найдя боксеры в привычном месте. После недолгих поисков они нашлись, выстиранные, выглаженные и сложенные в одну из стопок. Аркадий долго смотрел на них, словно пытался узнать, или не мог простить им измену.

Надо сказать, что стиркой моей одежды, а уж тем более нижнего белья наша В.В. не озадачилась. Но я особо и не расстроился, в отличие от Аркадия. Что ж Вова съехал, и баба Вера снова принялась за старое, или вернее сказать за молодое.

***

Утром, выйдя из комнаты, я напоролся на чей-то внимательный взгляд. За столом напротив нашей двери сидел худощавый седой мужичок лет шестидесяти и, молча, смотрел на меня. Мужичек вид имел измочаленный и разморенный, как будто только вышел из парилки, на эту мысль натолкнуло и то, что сидел он завернувшись в простыню из-под которой торчали голые костлявые ноги в носках. Цвет у носков был разный. Затянувшееся молчание нарушила вошедшая баба Вера. Несмотря на то, что она вышла в полураспахнутом домашнем халате, вид у неё, в отличие от гостя, был подтянутый и боевой. Её пышные формы дышали бодростью и жизнью. Казалось она только собиралась в парилку. Сомнений не было, непонятно откуда взявшийся мужичок был её любовником. Я снова глянул на его тщедушную фигуру. Как бы он кони не двинул!

— А ты уже проснулся? А мы вот позавтракать решили, — сказала наша В.В. таким тоном, будто я каждое утро встречаю у нас на кухне её немолодого полураздетого любовника.

Следом за мной в комнату вошел заспанный Аркадий. Баба Вера встретила его вызывающим взглядом. Мне показалось, а может и не показалось, что она ожидала, как Аркадий закинув назад голову, трагично воскликнет: «Как ты могла, ведь на его месте должен быть я!».

Но, ничего подобного не произошло. Спросони он не заметил не только гостя, но и саму бабу Веру. Зевая, он почесал причинное место, потом затылок, спросил, сколько времени, а уже потом увидел, что мы в комнате не одни. Мгновенно оценив ситуацию, он извинился и скрылся за дверью.

— Пойдём в комнату, — промурлыкала баба Вера мужичку, явно зазывая его не для того, чтобы смотреть телевизор. Тот бросил на неё испуганно-удивленный взгляд и сказал, что ему пора домой.

По примеру Аркадия, я решил вернуться в комнату, и не знать чем закончится их общение. Аркадий сидел на диване и не скрывал довольную улыбку: — Теперь то, она от меня отстанет! — встретил он меня радостно.

Я не стал расстраивать соседа сомнениями на этот счёт и просто кивнул.

— Слушай, нам надо третьего квартиранта найти, а то наша В.В. еще подселит какого-нибудь или вон деда своего, — предложил я.

— Ну да, — согласился Аркадий, подумав, — или с Вовой помирится, хотя, если он вернётся с Леной….

За стенкой кто-то протяжно застонал. Мы прислушались. Доносились ритмичные звуки скрипящей кровати и приглушенные охи.

— Вот тип даёт! — восхитился Аркадий.

— Как бы он кони не двинул, — решил я озвучить сомнения.

К скрипу добавился тихий стук в стену, очевидно исходящий от спинки кровати.

— Ну, разошлись! — шептал Аркадий, приложив ухо к стене.

— Да это она тебя увидела, кровь и взыграла, — подтрунивал я.

Аркадий оценил предположение саркастической улыбкой.

Стук усилился.

Картина на стене подрагивала.

От этого чувство того, что парусник только что отчалил от пристани, усилилось. Казалось волны и ветер легко покачивают его из стороны в сторону. Внезапно парусник дал сильный крен на левый борт, позолоченная рама сверкнула в лучах восходящего солнца и картина сорвалась с гвоздя. Она тяжело, как гильотина пролетела рядом с головой любопытного Аркадия и громко ударилась о пол. Мой сосед не пострадал, но рама треснула, парусник потерпел кораблекрушение. На стене обнажился квадрат оштукатуренной стены, не заклеенный обоями. Вместе с грохотом картины за стенкой кто-то вскрикнул, и в квартире воцарилась тишина.

***

Важных лекций сегодня не было, остался на квартире. Я сидел за столом, по привычке, поджав под себя ноги, и читал. Аркадий недавно ушел, наша В.В. тоже. У неё был плановый обход рынка с целью приобрести пару килограмм картошки и выплеснуть пару литров желчи. Наверное, по-настоящему стервозному человеку это просто необходимо. Иначе, одно из двух или потеряешь квалификацию или желчь растворит тебя изнутри. Кто-то ездит в переполненном автобусе, кто-то идет постоять в очередь в поликлинике или побеседовать с милой женщиной в регистратуре, наша В.В. ходит по рынку. Возвращается она всегда спокойная и довольная с очередным рассказом о том, что ей пытались продать вялые овощи и жестоко за это поплатились. Радовало то, что в дни её походов нам с Аркадием можно было отдохнуть от её недремлющего ока и придирок.

Во входную дверь постучали. Я нехотя оторвался от чтения и пошел открывать. На моё удивление за дверью никого не оказалось. Постоял немного, глянул вниз по лестничному пролету, заглянул в колодец двора, и уже решил было, что балуются дворовые ребятишки, как услышал тихое невыразительное шипение. Внизу из-под лестницы выглядывала Лена.

— Ведьма дома? — прошептала она.

— Кто? — не понял я.

Лицо Лены скривилось, изображая, по-видимому, ведьму.

Я непонимающе развел руками.

Лена прищурила один глаз, второй безумно уставился на меня.

— А…! — понял я. — Нет, ушла.

Она тут же расслабилась и раскованно двинулась вверх по ступеням.

— Ты чего, тормозишь? — спросила она, поравнявшись со мной и входя в квартиру.

— А ты свистеть не умеешь.

Лена вошла в комнату.

— Где твой сосед?

— Его тоже нет, — ответил я, приходя в себя от неожиданного визита. Моя растерянность видимо легко читалась во взгляде.

— Не помешала? — спросила она. — Вова никак не решится забрать свои джинсы и куртку, я его отругала и пошла сама. Хотя знаешь, встречаться с ней всё равно не хочется — осиновый кол с собой не прихватила.

Лена подняла сиденье дивана и принялась искать вещи. Так странно было видеть её снова, быть с ней наедине. Да мы с ней первый раз за время нашего знакомства были наедине.

— Жаль, что ты ушла…, — неожиданно для самого себя признался я.

Лена внимательно посмотрела на меня.

Я смутился и отвёл взгляд.

Она улыбнулась и присела на диван. Молчали.

— На самом деле?

— Конечно.

Быстрее, чем я успел понять, что происходит, Лена сняла майку.

Лифчика под майкой не было.

В моей голове закружился ураган образов: полуобнаженная Лена… странно, что она была в двух шагах от меня, а я вспоминал, как увидел её в первый раз; Вова, со счастливыми глазами разбивающий о голову бутылку; я вылетающий в окно… последний образ был вымышленный, но представился очень живо.

— А как же Вова?

Лена встала и тихо подошла ко мне. Её черные внимательные глаза неотрывно смотрели в мои.

— А с Владимиром мы расстались.

— А дверь? Я сейчас закрою.

— Не надо, так интересней.

— Я не могу поверить, что это происходит.

— Тогда закрой глаза, и почувствуй, что это происходит….

Я лежал на диване, укрывшись простынёй. Вернее парил где-то на седьмом небе, а моё тело лежало, да кажется на диване под простыней. Лена пошла приготовить чай. Она вела себя так, будто ничего необычного не произошло. Может быть, для неё не произошло, но для меня. Стоило мне закрыть глаза, и я видел её лицо, склонившееся надо мною. Мысли плыли легко и плавно, я хотел сказать ей, что она навсегда будет для меня идеалом свободы, что она лучшая. Кажется, её ничего не беспокоит, её жизнь прекрасна, она прекрасна, может я влюбился? Как хорошо, что она рассталась с Вовой, может она теперь будет со мной. Я почувствовал прилив радости и гордости.

Лена вошла в комнату и стала одеваться.

Да, она великолепна.

— Семен, дай какой-нибудь пакет положить куртку и джинсы.

«Стоп!» — прозвучало у меня в голове. — А зачем они тебе?

— Для Вовы.

— Вы же расстались?

Она вздохнула и присела рядом на диван.

Моё парение прервалось, словно я налетел на каменную глыбу. Все мысли смешались.

— Скажи, ты хотел быть со мной? — спросила она, глядя мне в глаза.

Я ничего не ответил.

— А если бы я не сказала, что рассталась с Вовой, мы бы потратили время, на пустые и ненужные разговоры.

— Но это неправильно… у меня принцип, не встречаться с несвободными девушками, — мои слова прозвучали как-то по-детски и глупо.

— Видишь, как всё удачно, теперь ты можешь убедить себя в том, что если бы я тебе не сказала, что рассталась с Вовой, ты бы не стал со мной спать.

Меня раздирало чувство досады.

— Это не справедливо….

Взгляд Лены стал спокойным и холодным.

— Несправедливо? А где ты видел эту справедливость? Я не встречала. Знаешь, мне тридцать два. Меня содержит один обеспеченный человек. Он купил мне дом, покупает вещи, всё, что захочу. Приезжает ко мне, не часто, пару раз в месяц, реже. Может, он содержит еще кого-то, мне всё равно. Моя соседка считает, что это несправедливо. Они с мужем всю жизнь работали, чтобы купить дом, влезли в долги. А я нет. Мне просто купили.

Несправедливо?

Мне тридцать два. У меня нет ни семьи, ни детей, ни мужа и уже, наверное, никогда не будет. Для меня это не справедливо.

— А Владимир?

— Владимир — мальчик, которому нужна помощь. Я помогу ему прийти в себя, встать, а когда встанет, он уйдет или я сделаю так, чтобы он ушёл.

— Почему?

— Зачем и ему портить жизнь…? Так что, забудь это слово. Всё вокруг несправедливость. И поверь мне, не самое худшее её проявление переспать со мной.

— Извини, — только и сказал я.

Она поцеловала меня в щеку, встала и вышла из комнаты, было слышно, как закрылась входная дверь.

Я почувствовал холод. Холод её жизни.

***

У Гарика на квартире затеяли ремонт, и он на неделю переехал к нам. Теперь мы вместе круглые сутки. Институт, свидание, квартира нашей В.В., крепкий и здоровый сон — такой утвержденный график. Сегодня всё как обычно, и после института мы прогуливались по набережной в ожидании девушек, когда позвонила Вера и сказала, что они не смогут прийти.

— Слушай, Гарик, ты, когда ей предложишь встречаться?

— Не знаю, рано ещё.

— А чего ты ждёшь? Когда вы институт закончите, устроитесь на работу и получите стабильный доход в виде пенсии?

Мне легко подтрунивать над приятелем. Я не сказал ему, что мы расстались с Олей, вернее она со мной. Это осталось тайной для всех однокурсников. И теперь с высоты «встречающегося» могу давать советы и умничать.

— А вдруг она откажется?

— Конечно, я не могу сказать на сто процентов, но мне кажется, вы хорошо смотритесь, она тянется к тебе, нормально всё будет.

Гарик задумался.

— Посмотрим, — сказал он, наконец, — а если мы будем встречаться, как же ты с Надей?

— А что я?

— Это будет странно, если мы будем гулять вчетвером, я с Верой встречаться, а вы просто дружить.

— А почему нет?

Он не ответил.

— Смотри, маленькая Барби! — остановил меня Гарик.

На лавочке сидела изящная девчонка лет тринадцати, совершенно кукольной внешности. Её осанка была идеальной. Она задумчиво смотрела куда-то вдаль, а ветер развивал её белокурые волосы, в которых переливались лучи заходящего солнца, она провела по ним рукой, и стало понятно, что она не кукольная.

— Она точно настоящая? — всё же сомневался Гарик.

Девчушка заметила, что мы приближаемся, встала и направилась в нашу сторону, на её кукольном лице светилась очень живая улыбка.

Сомнения Гарика рассеялись окончательно.

При ходьбе солнце в её волосах заиграло пуще прежнего.

Я моментально перенесся куда-то в детство, на берег море. Там, мы ребята и девчонки носились по берегу, гоняли мяч. Вода была такой теплой, интересно, почему в детстве казалось, что вода такая теплая….

— Сигаретки не будет?

— Что? — не понял я.

— Курить, говорю, есть? — повторила она и шмыгнула носом.

Я посмотрел на Гарика. Он похоже онемел.

— Не курим, — растеряно признался я.

Барби вздохнула и направилась обратно к лавочке. Мы с Гариком продолжили прогулку. Шагов через двадцать, к нему вернулся дар речи.

— Это что было? — спросил он.

— Не знаю, — признался я, — хочется думать, что показалось. Я обернулся. И совершенно зря. Во-первых, мои надежды не оправдались и Барби не оказалась видением, а во-вторых именно в этот момент она зажала правую ноздрю большим пальцем руки, наклонилась вперёд и смачно высморкалась, после чего ладонью растерла по лицу неудачно разлетевшиеся брызги.

— Переходный возраст, — попытался я утешить приятеля, а больше, себя самого.

— Вон иллюстрация переходного возраста идет! — показал Гарик.

Нам на встречу шла другая Барби, в одной руке у неё дымилась сигарета, в другой она держала открытый чупа чупс, который и облизывала. Она прошла мимо, за ней тянулся шлейфом запах табака, конфет и духов.

Мы невольно обернулись. Они встретились, по девчачьи расцеловались. Та, что ждала на лавочке, завладела сигаретой, сделала несколько затяжек и вернула её подруге. Потом вытянула у неё изо рта чупа чупс и засунула себе за щеку. Взявшись за руки, они зашагали по набережной.

Мы с Гариком смотрели им в след ещё несколько минут, пока они совсем не скрылись из вида.

— Пойдем, домой? — предложил я. — Что-то гулять расхотелось.

Гарик кивнул.

— Нет, мы такими не были! — заключил он помолчав.

— Конечно, не были, у нас волосы были короче!

— Я в смысле…

— Да понял, — прервал я. — Слушай, а ведь меньше года назад мы закончили школу.

— И что?

— А уже брюзжим, как наши бабушки.

— Ну, нет! — усмехнулся Гарик. — Я не как бабушка, моя бабушка заставила бы их съесть и сигарету и чупа чупс, вместе с палочкой!

— И эта мысль тебе нравится.

— Согласен, — кивнул Гарик. — Интересно, а какими мы будем лет этак через десять?

— Я надеюсь, крутыми и успешными, с собственными домами, огромными машинами, я вообще яхту хочу…. Может уже пузатыми, ну так немного, для солидности. У нас будут жены и по два, может три ребёнка, а вообще, не знаю. Ты что скажешь?

— Я не против яхты, — улыбнулся Гарик. — Хотя, как знать, может так случится, что в погоне за мечтой будешь пахать как конь и не успеешь обзавестись ни детьми, ни яхтой, пока тебя не подсидит и не подставит какой-нибудь шустрый паренёк. Придется пуститься в бега, ну а я буду навещать тебя.

— Такой добрый! Но ты, то будешь навещать меня на своей яхте?

— Возможно, а может, возьму кредит, как её… ипотеку и буду думать, как с ним рассчитаться.

— Весёленькая нас ожидает жизнь!

— А то! Зато наша.

***

Сегодня по дороге в институт Гарик был сам не свой и не проронил ни слова. Я тоже молчал. Только когда мы подошли к клубу, он остановил меня.

— Сеня, на сегодняшний вечер никаких планов, договорились?

— Поведёшь меня в ресторан?

— Откуда ты знаешь? — Удивленно уставился на меня приятель.

— Вообще-то я пошутил.

— А я нет, конечно, не ресторан, а кафе, но тоже так, ничего. Я угощаю.

— Что за повод? Нашел чемодан с деньгами или дал мелочь нищему, а он оказался олигархом в поисках приемника и выбрал тебя?

— Сегодня я поговорю с Верой!

— Решился, наконец? А я тебе зачем?

— Мы же всегда вчетвером встречаемся.

— Давай так, не встречаемся, а видимся, есть разница. Кроме того, если так дальше пойдет, то мы на самом деле и встречаться вчетвером будем. Я вот не очень настроен, не знаю как ты, и девушки наверняка будут против.

— Так ты что, не пойдешь? Я уже и столик на четверых заказал.

— Гарик, ну как ты себе это представляешь? Ребята, я собрал вас, чтобы сообщить приятную новость, я решил встречаться с Верой. Кто «за»? Прошу голосовать.

— Нет, конечно. Посидим, поговорим, потом, пойдем гулять. Я заказал букет, прямо к кафе. Мы выходим, я на секундочку отхожу за цветами, попрошу Веру меня подождать. Вы, в это время не спеша идете дальше. Возвращаюсь с букетом и всё говорю.

— Текст уже заучил?

— Да, конечно.

— Что же не удаются мне с утра шутки? Ладно, хорошо. Но учти, я сегодня плохо позавтракал, а раз такое дело, то и обедать тоже не буду! А вообще, в таких случаях хотя бы за пару дней предупреждать надо, я бы голодовку провёл.

— Поэтому-то я тебя и не предупредил!

***

— Вы что, на свадьбу собираетесь? — поинтересовалась наша В.В., заглянув в комнату и бросив взгляд на меня с Гариком.

— У них сегодня свидание! — ответил за нас Аркадий, отрываясь от книги.

Последние несколько дней он увлекся фантастикой и читал безотрывно и почти круглосуточно. Он даже не выходил на улицу и не брился.

— Свидание с девушками, — предупредительно уточнил я.

— Свет в коридоре не забудьте выключить, — не удержалась от шпильки наша В.В. повторно осматривая Гарика.

Гарик был неотразим. Собирался долго и тщательно. Мне показалось, что каждую волосинку на голове он укладывал по отдельности, а побрился несколько раз подряд. Он всё поглядывал на часы и придирчиво изучал себя в зеркале. Я, конечно, тоже постарался, но без особого усердия, для меня-то день был не такой значимый, будничный. Хотя день действительно был будничный, поэтому в кафе было тихо. Кроме нас в зале седели два парня, они прошли вглубь зала и больше мы их не замечали. Было ощущение, что кафе работает специально для нас. Приятная музыка, услужливый официант. Благодаря чрезмерному воодушевлению Гарика, я тоже проникся торжественностью вечера и даже переживал за него. На выходе из кафе, как и договорились, мы с Надей продолжили неспешную прогулку, а Гарик приступил к финальной стадии операции «очарование». Любопытство помешало мне покинуть место событий. Уже совсем стемнело, немного отойдя в сторону, мы с Надей остановились под неосвещенным деревом.

— Ты чего? — спросила она.

— Смотри внимательно, мы присутствуем при историческом событии.

Вера стояла одна посреди улицы, Гарик скрылся где-то во мраке, но буквально через пару секунд вернулся с букетом, демонстрируя в счастливой улыбке все тридцать два зуба.

— Так, сейчас он, как истинный рыцарь, опустится на одно колено, поцелует её руку.

Рыцарь в точности исполнил мои предсказания, да что за день сегодня такой!

Жаль, что мы не могли слышать, что он говорит, но догадаться было нетрудно. Разговор оказался непродолжительным. Вера приняла букет, они поцеловались. Скрывать своё присутствие не имело больше никакого смысла, и мы с Надей выдали себя громкими аплодисментами и криками «Браво!».

Вера засмеялась, прыгнула на спину своему рыцарю, а он, изображая скорее коня, чем самого рыцаря галопом прискакал к нам….

Я стоял у разинутой пасти арки и всё не хотел заходить в квартиру. Счастливый Гарик уже отправился спать. Последние несколько дней оказались слишком насыщенными событиями и мыслями. Сегодняшний вечер принёс столько положительных эмоций. Всё смешалось, я совсем не знал, что делать дальше и как мне быть.

А может махнуть на всё и пойти по стопам Гарика? Стану встречаться с Надей, надеюсь, она согласится. Будем также гулять вчетвером, дружить, уже парами.

Надя симпатичная, даже очень, с ней приятно поговорить, но как девушку я её почему-то не воспринимаю, как приятельницу, да. Наверное, даже как друга, мы с ней вообще отлично ладим. Может для начала этого и достаточно?

Но что получается, не смог наладить отношения с Аней из-за её вредной подружки, и я сразу сдался, а тут проникся романтическим поступком Гарика и решил попытать счастье с Надей…? Нет, так не пойдет! Только из-за того, что мой приятель купил букет, и его полвечера использовали в качестве вьючного животного я не стану принимать такое поспешное решение. Нужно что-то ещё, какой-то толчок, знак что ли. Я вышел на ночную арену, часть улицы, освещенную фонарём.

Значит так, орёл — встречаюсь с Надей, по крайней мере, пытаюсь, решка — нет!

Вертлявая монета со звоном билась по асфальту и не спешила останавливаться. Орёл! Решено, завтра же поговорю с Надей. Хотя нет, так тоже не пойдет, после сегодняшней операции «очарование», просто подойти, поговорить будет не совсем серьёзно, нужно тоже что-нибудь придумать…. Откуда взялся на мою голову Гарик, со своим романтизмом? Погруженный в размышления, я шагнул под арку, и буквально подпрыгнул от мелодии вызова собственного телефона, арка усилила звук и наградила его эхом.

— Аллё! — ответил я, поспешно выходя обратно.

— Извини, что поздно звоню, — сказал хриплый незнакомый голос.

— Слушаю, слушаю, — подбодрил я, пытаясь понять, кто это.

— Ты ещё не спишь?

— Нет, говорите.

— Прости меня, пожалуйста, я такая глупая…, ты сможешь простить меня?

В телефоне заплакали.

Только теперь я понял, что это была Оля. Я не знал, что говорить.

— Что-то случилось? — только и пришло мне на ум.

— Я совершила ошибку, ты мне нужен, я всё объясню, давай встретимся на выходных.

…Оля,… Лена,… Надя,… орёл,… решка,… дружба,… отношения….

— Не молчи, пожалуйста, мы увидимся, скажи?

— Хорошо, на выходных увидимся.

***

Мы с Аркадием нашли третьего квартиранта, Вадик — однокурсник Аркадия, невысокого роста, худощавый, темненький. Он показался мне не от мира сего. И я снова, убедился в том, что все творческие люди со странностями. Он ведёт себя как-то… нервозно и настороженно. Сначала я подумал, что он неуверенно себя чувствует в новой обстановке, но вскоре понял, что для него это обычная манера поведения. Его глаза постоянно бегают из стороны в сторону, как будто он что-то украл, или собирается украсть, но ещё не решил что. Руки его непрестанно двигаются и касаются окружающих предметов, будто помогают глазам определиться с выбором. Если под рукой нет никаких предметов он, либо ежесекундно касается лица, ощупывает уши, чешет затылок, либо складывал пальцы замочком, пытаясь усмирить свои руки. Наблюдать за ним забавно. Если во время рассказа (а рассказывал он что-нибудь постоянно, даже если слушатель откровенно демонстрировал безразличие к истории) Вадик забывал какую-нибудь деталь или не успевал сочинить её по ходу повествования, он замолкал на пару секунд, чесал затылок и продолжал. У меня сложилось впечатление, что он нажимал тайную кнопку «быстрой перезагрузки», если начинал «подвисать».

А так, в общем, Вадик как Вадик.

***

— Вадим, а что ты всё дома сидишь, пошел бы погулял с ребятами? — поинтересовалась наша В.В., когда мы с Аркадием и Вадиком пили утром чай на кухне. — Или не зовут?

— Почему не зовут, — засуетился Вадик, — я просто не любитель.

— Не любитель чего? — не унималась баба Вера, натирая полиролью шкаф.

— Ну, погулять, я этот, — Вадик активизировал кнопку быстрой перезагрузки, — …домосед. Я может, Вам мешаю?

— Нет, конечно. Что ж у тебя совсем друзей нет?

Вадик покосился на меня с Аркадием, — ребята мои друзья, а так пока больше ни с кем не сошелся, особо.

— Так нельзя, вот мы, когда были молодые, собирались человек двадцать, гуляли, общались и мальчики и девочки.

— Я не люблю девочек, — выпалил Вадик.

Аркадий перестал жевать бутерброд, а хозяйка замедлила скорость натирания шкафа и смерила взглядом Вадика с ног до головы.

Не хватало нам ещё такого счастья. А между прочим спим с ним в одной комнате! Да и в квартире жарко, я вообще не укрываюсь.

Тут видно Вадик понял, что он сказал.

Нет! Не в смысле! Не так сказал! — вырвались его эмоции, даже не успев облачиться в связанные слова.

Я тут же успокоился, Аркадий продолжил сонно жевать, ритм натирания шкафа у нашей В.В. восстановился.

Но Вадик еще долго не унимался, восстанавливая свою гетеросексуальную репутацию.

Он рассказал, что у него была подружка в его родном городе, но она была глупая, и они расстались, и пока он не хочет, ни с кем знакомиться. Дальше последовал рассказ о его первой любви в третьем классе, во время которого Аркадий зевал так, что я думал, у него заклинит челюсть.

Болтливость Вадика и готовность нашей В.В. бесконечно слушать всякий бред нашли друг друга. Скоро их вечерние посиделки на кухне вошли в традицию. Пока баба Вера кухарила, Вадик занимал её всегда нудными и не всегда правдивыми рассказами. Часто они и нас пытались вытащить на кухню, не всегда безуспешно. Наше присутствие зависело не от того, что рассказывал Вадик, а от того, что готовила наша В.В… Она ввела традицию: Вадик почивал её байками, а она его небольшим кусочком приготовленного. Если присутствовали при этом я или Аркадий нам тоже перепадало. Разве не радость для голодных студентов.

***

— Мне Танька письмо прислала! — не без гордости объявил Вадик.

— Что за Таня? — поддержала разговор наша В.В., она уже поняла, что Вадику достаточно задать один-два вопроса, чтобы в течение вечера обеспечить себя рассказами.

— Ну, моя, бывшая.

— Что пишет? — заинтересованно спросил я. Интерес был вызван благоухающими котлетами, которые баба Вера переворачивала на сковородке. Потревоженные котлеты сердито зашкварчали.

— Как всегда, помириться хочет.

Привлеченный аппетитными запахами, на кухню вышел Аркадий, он как бы случайно заглянул в сковородку, понял, что нюх его не подвел и уселся за стол.

— Она мне всё время помириться предлагает, прямо со дня расставания.

— Так помирись, сделай себе приятно, ну и ей, если сможешь, — буркнул Аркадий увидев, что кастрюля, поставленная нашей В.В. для готовых котлет ещё совершенно пуста.

— Не подходит она мне! — рассуждал Вадик.

— Что так? — спросила наша В.В. приподнимая котлету деревянной лопаткой и заглядывая под неё.

— Мне нужна другая женщина. Она слишком маленькая.

— Ростом не вышла? — поинтересовался Аркадий, бросая смеющийся взгляд на невысокого Вадика.

— Не в этом смысле, хотя по возрасту она такая же, как я, но какая-то она не интересная, скучно с ней. Мне нужна женщина постарше, сильная и зрелая. Такая, чтобы могла меня понять, выслушать, чтобы мне было с ней интересно, ну и ей со мной тоже конечно. А не так чтобы про певцов, да своих подруг трепаться днями. Женщина должна быть женщиной. Вот мой дед вообще женился на женщине на пятнадцать лет старше и был счастлив. Он её очень любил, уважал, и понимали они друг друга с полуслова. Вот бы мне такую найти.

— Захочешь, найдешь, — сказала наша В.В., — да ты что-то не особо ищешь.

Аркадий, я и Мальчик неотрывно наблюдали за ней. Аркадий и Мальчик следили за каждым движением её рук, которые перемещали готовые котлеты со сковородки в кастрюлю, а я за тем как она поглядывала на Вадика во время его откровений.

***

— Вадик ты это, с бабой Верой осторожней, — советовал я, сидя на диване и с нежностью осматривая дымящуюся на блюдечке котлету. По такой же досталось Аркадию и Вадику, но они свои уже съели и с завистью смотрели на меня, превратившего поглощение котлеты в торжественный, затянувшийся ритуал.

— Чего так?

— Мы же тебе рассказывали, как она к Аркадию приставала, смотри, доиграешься, будешь следующим.

— Так вы что не шутили? — удивился Вадик.

— Какие тут шутки? — сказал Аркадий, прислушиваясь к звукам на кухне. Было слышно, как баба Вера прошла в свою комнату, включила телевизор. Он барсом скользнул к двери, беззвучно открыл её и на цыпочках прошмыгнул на кухню. Через секунду вернулся, аккуратно держа двумя пальцами горячую котлету.

— Так она серьезно тебе намекала на… отношения? — не унимался Вадик.

— Намекала? — неохотно отозвался Аркадий, занятый обдуванием вожделенной добычи. — Она не знает, что такое намеки.

— Она к тебе приставала что ли?

Аркадий не ответил, он целиком закинул котлету в рот. Несколько секунд вытянув губы трубочкой, он громко выдыхал, стараясь побороть жар.

— Дышите, мамаша, дышите! — деловито посоветовал я.

В тяжелой борьбе победил тот, кого многовековая эволюция наделила разумом. Аркадий перевёл дух, на его глазах проступили слёзы.

— Жалко котлетку? — сочувственно поинтересовался я.

Аркадий отрицательно замотал головой.

— Даже вспоминать не хочу про её приставания! — обратился он к Вадику. — Просто не играй с огнем, а то не заметишь, как она тебя затянет к себе в комнату.

— Так что было то? — не унимался Вадик.

Аркадий в общих чертах пересказал историю «романтических» ухаживаний бабы Веры. Во время повествования, которое прерывалось стремительными набегами Аркадия на кухню, Вадик не проронил и слова.

— Хотя в последнее время она как-то ко мне охладела, — закончил Аркадий, не забыв поплевать через плечо. Был у неё тут один мужичок, может, теперь она на него переключилась?

— Что-то его больше не видно, — поддержал я, — странно.

— А чего странного? Тут варианта два или он не вынес страсти нашей В.В. и прячется от неё в подвале собственного дома, либо она, заранее предвидя такое развитие событий, приковала его спящего за ногу к батарее, а рот заклеила пластырем, чтобы не выл по ночам.

— Как же она его кормит? — засмеялся я.

— Вкусными котлетами! — Аркадий загрустил. — Я бы всю кастрюлю съел! Так, всё, хватит! А то уже сильно заметно, что мы поживились.

— Мы или ты?

— Ну, я. Что ж я виноват, что есть хочется?

— Лапши поешь, — предложил Вадик.

Аркадий одарил его высокомерным взглядом, — а ты чего про бабу Веру выспрашиваешь, или тоже хочешь, как твой дедушка жениться так сказать на бабушке?

— Да ты что! Нет, конечно! Просто спрашиваю! — Вадик заметно смутился.

— Да ладно не обижайся, — успокоил Аркадий, — я пошутил, а лапша у тебя с каким вкусом?

— Грибов.

— Ладно, давай!

***

До встречи с Олей я объявил бойкот всем размышлениям на тему отношений. В чем смысл? Мои попытки наладить так называемую личную жизнь всё время заканчиваются провалом, планы рушатся, девушки появляются и исчезают, быстрее, чем я успеваю понять, что между нами происходит и происходит ли вообще. Что ожидать от этого разговора? Возможно, Оля скажет, что допустила ошибку, но не тогда, когда мы расстались, а тогда, когда она решила позвонить мне ночью и умолять вернуться к ней. Возможно, будет говорить о примирении. Что я ей отвечу? Понятия не имею. До встречи остаётся всё меньше времени. Сегодня пятница и завтра я буду дома, тогда всё и проясниться.

Занятия закончились, я не спеша шел по серой улице, болтая с Ником. День пасмурный, будто вечереет, с самого утра.

— Ты слышал, твоя подружка ушла от нас?

— Которая и откуда? — не понял я.

— Ну, эта, Альбина. Девчонки сказали, что она перевелась на заочное. Знаешь почему?

— Думаю, ты знаешь?

— Говорят беременная.

— Замуж выходит?

— Вроде нет, а знаешь кто отец?

— Кто?

— Понятия не имею, девчонки обсуждали. Я сказал, что ты. Прикольно?

— Как-то не очень.

— Пускай болтают, им интересней, а тебе что жалко?

— Главное, чтобы сама Альбина в это не поверила, а то будет по-настоящему прикольно!

***

С утра лил дождь. Мы с Аркадием, не сговариваясь, остались дома. Зашторили окна и провели сонный день в полумраке комнаты. Аркадий слушал музыку. Эра увлечения фантастикой у него закончилась, и он вернулся к плееру, хотя это не особо повлияло на ритм его жизни. Если бы не естественные потребности организма, он, наверное, мог бы так лежать сутки напролет. Благодаря тихому соседу у меня было ощущение, что я вообще один в комнате. Можно было удобно умоститься в ванной и марать бумагу, что я и сделал.

На выходных помирились с Олей.

Оказалось, ей «вдруг» стало обидно, что по моей инициативе мы расставались летом, и она решила меня «помучить». Потом сама не выдержала и позвонила. Почему это «вдруг» произошло сейчас? Что это вообще было, я не понял совершено. Да и пытаться не стал. Мне показалось, что сама Оля не могла объяснить самой себе, зачем так поступила. В общем, в очередной раз, всё вернулось на круги своя….

Вадик с утра убежал в институт и пришел ближе к вечеру. Дождь усилился, и он был мокрым с ног до головы. Глядя на него, я уютно поёжился под пледом.

— Такой дождь! — пожаловался Вадик.

— Сам виноват, — коротко прокомментировал Аркадий, глядя, как с соседа на пол стекает вода.

Наша В.В. выдала пострадавшему от стихийного бедствия фен, и вскоре мы все вместе собрались на кухне. Баба Вера решила разогреть котлеты, но открыв кастрюлю, замерла. Мы замерли вместе с ней. Не заметить «работу» нашего художника было невозможно. Несмотря на то, что он приложил всё своё мастерство, стараясь скрыть пропажу нескольких котлет устанавливая оставшиеся «шалашиком», чтобы придать объем. «Картина» созданная им и открывшаяся взору нашей В.В. после поднятия крышки, не вызвала восторга. Мы ждали бурной реакции, но она ничего не сказала. Молча, извлекла пару котлет только для себя. Студенты остались обделенными. Мы с Вадиком бросали недовольные взгляды на Аркадия, который с невозмутимым лицом намазывал масло на хлеб. Нам ничего не оставалось, как последовать его примеру.

— Спасибо за фен, — нарушил неловкую паузу Вадик. — Вы меня так выручили.

— Я твою одежду просушила, — ответила наша В.В., — заберешь потом.

— Спасибо, Вы такая… внимательная, так рад, что живу у Вас!

Баба Вера покосилась на полупустую кастрюлю, — Да и Вы хорошие ребята. — Ответила она, сверля нас взглядом в попытке вычислить расхитителя холодильника.

Аркадий остался невозмутим.

— На самом деле, — не унимался Вадик, — спасибо Вам за всё, я такую женщину как Вы еще не встречал.

— А хотите, я Вас нарисую? — неожиданно предложил Аркадий.

Судя по удивленному взгляду нашей В.В., она не ожидала такого внезапного внимания к своей персоне.

— Я не хочу, чтобы меня рисовали, — важно ответила она, потом вздохнула, выдала нам по холодной котлете и ушла в свою комнату.

— Аркаша с тебя пиво! — сказал я, когда дверь за хозяйкой закрылась.

— С чего вдруг?

— С того, что из-за твоей вылазки мы чуть без котлет не остались!

— Так она же все равно угостила!

— А компенсация за потраченные нервы?

— Ты же пиво не любишь! — не сдавался Аркадий.

— Дело принципа!

— Ладно, — смирился он, — а ты Вадик, молодец, вовремя придумал её похвалить, а то бы так и давились бутербродами.

— Да я не из-за этого, — возмутился Вадик, — я от чистого сердца, она такая замечательная.

На этой фразе на кухню вернулась баба Вера, неся одежду Вадика, сложенную в стопку. Она явно поняла о ком шла речь и довольно улыбалась. Вадик принял ношу, смутился и ушел в комнату.

***

Это Вам! — протянул Вадик букет.

Мне? — удивилась наша В.В. — Что за повод?

— Никакого повода, — замялся тот, почесав затылок. — Просто Вам, за то, что Вы такой замечательный человек и очаровательная женщина, — сказал он, теряя от волнения голос.

Был вечер. Мы сидели с нашей В.В. на кухне, когда Вадик вернулся с учебы. Он не ожидал застать нас вместе и несколько секунд не решался вручить букет в присутствии меня и Аркадия.

Повисла неловкая пауза.

— Ну что Сеня, нам пора? — спросил Аркадий, подмигивая.

Я для реалистичности взглянул на часы, — Ого! Опаздываем!

Вышли на улицу.

— Это что было? — спросил я после нескольких минут молчания.

— Не знаю, он, наверное, хочет отблагодарить.

— Доиграется он. Ты про пиво не забыл…?

Вернулись мы не очень поздно, но Вадик уже спал, поэтому расспросить его о том, как прошел вечер, не вышло.

***

— Ёптить! — прозвучало вместо привычного будильника.

Я нехотя открыл глаза и осмотрелся.

— Ну, ничего себе ты красавец!

На своём диване сидел Вадик, рядом с ним кружил Аркадий и внимательно осматривал его. Вадик недовольно отворачивался, пытаясь скрыться от любопытного приятеля. На его лице красовался свежий, приличного размера фингал. Был «подбит» правый глаз, глаза почти не было видно.

— Это ты его так? — спросил я у Аркадия.

— Вот ещё придумал!

— Это она, — пискнул Вадик.

— Кто она? — веселился Аркадий. — Судьба, злодейка?

— Вера Викторовна.

— Да иди ты, врешь!

— Я ей вчера букет подарил….

— а у неё, аллергия на цветы? — продолжил Аркадий.

— Нет. Я сказал, что… люблю её.

— Чего? — воскликнули мы с Аркадием в один голос.

— Да сказал, а она меня букетом по голове, а потом как влепит апперкот.

— Как она тебя приложила, — хохотал Аркадий, — в голове видать всё перемешалось. Если что, апперкот это удар снизу в подбородок, а глаз от него далековато, если только ты во время избиения не склонил покорно голову.

— Я не разбираюсь, — отмахнулся Вадик, — что делать теперь?

— Понятно что, прояви настойчивость, тем более ещё один раз ты с ней точно поговорить сможешь.

— Почему один? — заинтересовался Вадик.

— Ну как же, глаза всего два, на третий разговор уже не хватит, если только от «апперкотов» третий глаз не откроется. — Аркадий присел, внимательно всматриваясь в лицо Вадика, — но, честно скажу это вряд ли, а вот второй закроется точно.

— Не будет больше разговора! — отрезал Вадик.

— Это правильно, — поддержал Аркадий, — я тоже в эти россказни с третьим глазом не очень верю.

— Она меня с квартиры выгнала, сказала до конца месяца найти другую и съехать.

— Вот это реальный апперкот! — перестал ерничать Аркадий.

— А чего тебя с признанием понесло, действительно, влюбился? — спросил я после недолгого молчания.

— Нет, просто вы говорили, что она намекала, ну что не против, вот, я и решил попробовать.

— Вот ты дурак! — заключил я, глядя на Вадика. — Ну что девчонку не мог себе найти или вон помериться с этой, подругой твоей, как её, той, что пишет?

— Да не было никакой подруги, — вздохнул Вадик, — это я придумал, чтобы впечатление на Веру Викторовну произвести.

— Так она тебе реально нравится? — глаза Аркадия округлились.

— Нет, думал она согласиться, ну там научит чему, да и вообще.

— Вот ты дурак! — на этот раз заключил Аркадий. — Научит она его! Чему она тебя научит? Как зубные протезы в стакане хранить, тебе самому-то не противно?

— Ну неприятно как-то, но надо же с чего то начинать.

— Вот и начал бы с чего-то, а то сразу с кого-то решил, тебя вообще, наверное, к людям нельзя выпускать, — не унимался Аркадий, добивая совсем скисшего Вадика.

— Что делать то пацаны? — спросил Вадик после долгого молчания.

— К психиатру обратиться! — посоветовал Аркадий, выходя из комнаты.

— Попробуй дурачком прикинуться, — посоветовал я.

Вадик, которого обозвали за это утро уже не один раз, обиженно покосился в мою сторону.

— Подойди к ней, скажи, что не любишь, что пошутил.

— Как пошутил?

— Вот так тупо пошутил! Или желание в карты проиграл, или она тебе понравилась как хозяйка квартиры и ты её как хозяйку любишь, а не как женщину, в общем, придумай что-нибудь. Поговори, обязательно, она может, передумает, не будет тебя выгонять. Давай действуй, сегодня же поговори!

***

Мы с Аркадием играли в морской бой, удача была на его стороне, противник торжествовал. После потопления каждого корабля он вырывал из тетради листок, неспешно комкал его и бросал в меня, я отмечал победы тем же. У нас проходило уже третье сражение, и комната была усыпана бумажными ядрами.

Вадик пришел, когда стемнело.

— А вот и наш герой — любовничек пожаловал! — обрадовался Аркадий. Ходил на работу устраиваться? Забыл тебя предупредить мой драгоценный Кутузов, все вакансии маяков уже заняты, так что твоему последнему оку нужно искать другое применение.

— Вас с квартиры выселяют, — объявил Вадик грустным голосом.

— Вот Вам «вместо здрасте», — напрягся Аркадий, — это что, шутка такая?

— Нет, — отрезал Вадик бледнея.

Он долго мялся, не решаясь начать рассказ и не зная, куда деть суетливые руки. Наши злобные взгляды явно не придавали ему решительности.

— Я утром с Верой Викторовной поговорил, как ты, Сеня, советовал, — начал он, наконец. Хотел расставить так сказать точки над «и», может, думал как-то сгладить ситуацию получится, в общем, найти выход из положения.

— Вадик, — перебил Аркадий, — я всё хотел спросить, ты правда проходил практику на заводе по производству контрацептивов?

— Нет, с чего ты взял? — растерялся Вадик.

— Так не тяни резину! Ты про выселение давай!

Вадик обреченно вздохнул.

— Я сказал ей, что не люблю её, она спросила, зачем был весь этот цирк с цветами. Я как-то растерялся и ответил, что Вы мне посоветовали.

Вадик поднял на нас пугливый взгляд, мы с Аркадием недоумевая смотрели на него. Не дождавшись никакой реакции, Вадик продолжил: Я сказал, что у меня сейчас с деньгами проблемы и за квартиру платить нечем. Искал у кого занять, а вы посоветовали не занимать, а с бабой Верой, в общем того, чтобы она с меня за квартиру не брала деньги. А она как заорёт «пошел вон, все пошли вон, чтобы завтра же никого не было!».

Свою речь Вадик начал негромко, а закончил и вовсе полушепотом.

— Вадик, Вадичка, Вадюша, ты что глазки так не бережешь? — прошипел Аркадий, вставая с дивана. Взглядом он гипнотизировал Вадика, как удав кролика. Наверное, даже не кролика, Вадик не тянул и на это пугливое животное, он втянулся сам в себя, и его тело грозило в любой момент просто исчезнуть. Глаз… остался только один здоровый глаз. Здоровый во всех смыслах, он был здоров, по крайней мере, пока, и стал по-настоящему здоровым в смысле огромным.

С приближением Аркадия состояние глаза переходило из здорового в гигантский.

Я успел схватить Аркадия за рукав, — Подожди!

«Подожди что?» — вертелось в голове — «Подожди я первый, а то глаз на всех желающих не хватит?» — в общем-то, именно это и хотелось сказать.

— Что подожди? — повторил Аркадий вопрос моего внутреннего голоса.

— Подожди — «Давай хоть музыку громче включим», — подсказал продолжение фразы внутренний голос. Но и это как-то не подходило.

— Подожди, этим проблему не решить! — получилось у меня с третьей попытки.

— Это точно, — неожиданно рассудительно согласился Аркадий.

— Да хоть полегчает немного! — рявкнул он, снова порываясь к Вадику.

Я с трудом удержал его. После нескольких минут препираний Аркадий немного успокоился и сел на диван. За это время Вадик не шелохнулся. Только «очень здоровый» глаз не моргая, следил, как решается его судьба. Аркадий тяжело дышал и неотрывно смотрел на жертву, избежавшую расправу.

— Значит так, — наконец заговорил он, — я не знаю, каким местом ты думал, когда с ней разговаривал, я даже спрашивать не буду. Ясно, что не головой, остальное упустим. Но ты сейчас же пойдешь к ней и скажешь…, что угодно скажешь, но чтобы меня не выселяли.

— А я пока вещи свои упакую? — спросил я.

— Ну и Сеню, конечно тоже, — добавил Аркадий, даже на долю секунды не отрывая взгляд он «здорового глаза».

Вадик засуетился, нажал кнопку «перезагрузки». Не помогло. Поерзал на стуле и затих.

— Ну! — «дружески» ободрил Аркадий.

— Тут такое дело, она сказала, к ней больше не подходить, вообще, никому из нас. А ключи завтра под ковриком оставить. Сказала, если мы с ней заговорим, то она сразу позвонит какому-то Вове, и он нас всех вместе с пожитками в окно выкинет. Я не знаю, может она пошутила, решил сказать на всякий случай, а то опять хуже сделаю…. Так я пойду, поговорю? — добавил он, вставая со стула.

— Нет! — ответил Аркадий.

Вадик послушно сел обратно.

Следующие полчаса Аркадий пытался понять, как Вадик додумался ляпнуть такое нашей В.В., но загадочная логика Вадика осталась непостигаемой. Я тем временем, перебирал в голове варианты, где бы пожить недельку. На носу экзамены и заниматься поиском квартиры было совсем некогда.

Стало ясно, что проживание на квартире закончилось, осталась одна ночь, как-то взгрустнулось. А ребята? Может, найдем квартиру вместе, а может, и нет. С Вадиком точно искать не буду! Завтра разбежимся и всё, я уже привык, даже к нашей В.В. Глянул на Вадика, потупившего глаз… как у них с нашей В.В. теперь взгляды похожи.

— Ладно, ребята, — вмешался я в их разговор, — давайте кончать с этим, лучше простимся с квартирой, а может и друг с другом?

— Ты что на войну уходишь? — хмуро пошутил Аркадий.

— Нет, вот, ты, куда завтра пойдешь?

— Я в общаге нашей перекантуюсь, а там посмотрим, — после некоторых размышлений ответил Аркадий.

— Я с тобой! — поддержал Вадик, но тут же поправился, — в смысле с тобой в нашу общагу, а не в одну комнату.

— А я пока не знаю, разбежимся в общем, надо как-то проститься.

Решили отметить прощание распитием вина и поеданием всех съестных припасов из холодильника, чтобы наесться от души и заодно облегчить сумки при переезде.

Поели и выпили хорошо, переезд казался уже не проблемой, а забавой. Вадик всё приставал к нам с извинениями, и его грехи были отпущены. Аркадий в свою очередь покаялся, что кидался на него.

Вадик неожиданно обиделся, что мог потерять второй глаз и несколько секунд сидел, молча, отвернувшись к темному ночному окну, пока Аркадий не признался, что всё равно не ударил бы его. В общем, конфликт закончился сценой примирения.

Вино кончилось. Стало скучно. Пришла мысль, что надо попрощаться с нашей В.В. Были предложения:

1. Пойти извиниться за всё и попрощаться.

Решили, что вылет в окно не самая лучшая из возможных финальных сцен наших жизней.

2. Сфотографировать полностью голого Аркадия и подписав фотографию «на память Вере, моей горячей девочке» спрятать где-нибудь в комнате. Вариант был хорош и понравился всем. Я очень красочно представил реакцию бабы Веры и других квартирантов, когда они случайно наткнулись бы на фото. Затея лопнула, по той причине, что распечатать фотографию ночью было негде. Больше всех почему-то расстроился Аркадий. Мы предложили ему просто пойти и показать товар лицом, если так можно выразиться в данном случае.

Но вариант не прошел голосования по той же причине, что и вариант номер один.

3. Съесть всё мясное и вкусное или вообще всё, что есть в холодильнике нашей В.В. Вариант, хотя и порадовал возможностью ещё подкрепиться, был отметен. Изрядно захмелевший Вадик сделал в сторону автора — Аркадия брезгливый жест, долго подбирал нужные слова, перезагружался, потом сказал «что это глупо и банально». Такая критика из уст Вадика тут же лишила вариант поддержки, даже самого автора.

Решили: достать из-за дивана затонувший во время утех нашей В.В. корабль, склеить поврежденную золотую раму и повесить его обратно на стену. Этим занялись мы с Вадиком. Аркадий тем временем изображал на части стены лишенной обоев и ранее прикрытой картиной огромный глаз. Задумка простая — баба Вера снимет когда-нибудь картину, а там сюрприз. Честно сказать рисовать именно глаз решил Аркадий, у нас с Вадиком был другой вариант, но тут возмутился Аркадий.

— Я художник, а не дворовое быдло! — гордо шептал он.

Мы старались действовать как можно тише, чтобы не привлечь шумом внимание нашей В.В. Глаз довольно быстро был готов. Нам оставалось только подписаться. Вопреки традициям кроме собственно автора произведения, свои пожелания оставили и мы с Вадиком.

— Нет, это не то! — решил Аркадий, придирчиво изучая результаты своей работы.

— Я же говорил, — отозвался Вадик, — надо нарисовать большую ж…

— Нет! — остановил его Аркадий, я не о том, это на прощание не тянет, так мелкая глупость. Холст маловат.

Мы с Вадиком переглянулись.

Горящий взгляд Аркадия бегал по комнате. Ни я, ни Вадик не решились вмешаться в творческий процесс. Аркадий начал метаться по комнате, остановился, глядя на пол. Решительным жестом откинул ковер.

— Вот! — торжествовал он. — Какие предложения?

— Полы помыть что ли? — недоумевал Вадик.

— Ему больше не наливаем! — сказал Аркадий. — Напишем красивое прощальное письмо!

Вадик оживился, — Может, нарисуем всё-таки большую…

— Нет! — решил Аркадий. — Сделаем красиво.

Вскоре на полу красовалась огромная надпись «Целуем нежно. Вечно Ваши. Сеня, Вадик, Аркаша».

— А если лицо набьют? — задумался Вадик, когда произведение было закончено.

— Это кто, к примеру? — удивился Аркадий.

— Ну, этот её, Вова.

— Это вряд ли, получилось-то красиво! — обнадёжил Аркадий, любуясь надписью.

Спали с открытым окном, в комнате жутко воняло краской. Утром встали пораньше, ужаснулись вчерашним рисункам, расправили ковер, скрыв послание благодарных квартирантов хозяйке, собрали вещи. Наша В.В. не вышла из комнаты. Ключи мы оставили под ковриком у входа.

Спускаясь по лестнице, я задумался и уткнулся в спину внезапно остановившегося Аркадия. Он молча показал на дворовый столик. Там окруженный пустыми пивными бутылками одиноко сидел Вова.

— Чего Вы стали? — спросил Вадик.

— Своевременный вопрос, — ответил Аркадий, — через минуту, тебя больше будет волновать другой, за что тебя бьют лицом об стол!

Несмотря на то, что Аркадий говорил почти шепотом, Вова нас заметил:

— Привет, пацаны, вы чего с сумками? — крикнул он.

— А ты, не знаешь? — осторожно уточнил Аркадий.

— Нет.

Можно было расслабиться. Мы с Аркадием подошли к столу и присели. Вадик не решился и остался стоять в сторонке.

Вид у Вовы был усталый и потрепанный. — Так куда собрались?

— Нас Вера Викторовна выселила, — ответил я.

— Что не угодили своей В.В.? Да ладно не напрягайтесь, я слышал, как вы её так зовете. Поверьте, это самая безобидная из кличек, что ей давали квартиранты. Значит, уходите,… я тогда вернусь, пожалуй.

— А где Лена? — задал я вопрос, который мучил меня с того момента, как я увидел Вову.

Он махнул рукой, — дома, там, на спуске… синий забор… номер пятнадцать.

— Поссорились?

Вова отмахнулся и погрузился в размышления, но через пару секунд он встрепенулся:

— Мы тут вчера…, — он посмотрел вверх на светлеющее утреннее небо, — нет, получается сегодня с друзьями сидели, трепались, и один сказал, что средне сантастический (слово статистический ему не удалось) мужик думает о сексе каждые две минуты.

Вова замолчал и снова задумался.

Мы с Аркадием непонимающе переглянулись.

— И чего? — спросил я.

— А я вот сижу и думаю, а какой же ерундой у этого сентестического…, в общем, у него голова в остальное время забита…? А?

— Ну, мы пойдем.

Вова, молча, кивнул.

Я помог ребятам отнести вещи в общежитие, свои тоже оставил у них, и уже спешил обратно к зевающей арке.

Вот и она.

Так. Он сидел лицом туда, махнул рукой в эту сторону, в этом направлении у нас только переулок Т. Он сказал «дом пятнадцать, синий забор».

Я свернул с улицы… 19… 17… 15… Он! Действительно синий забор. Передо мной был новый симпатичный домик с зашторенными наглухо окнами. И что дальше? Вдруг это другой дом или она не одна? Вдруг Вова надумал вернуться?

Я отогнал сомнения и позвонил.

Открыли.

Передо мной стояла Лена.

— Семен? — удивилась она — ты, что здесь делаешь?

— Привет, я хотел тебя видеть и извиниться. Прости, вел себя, тогда как идиот.

— Ты как узнал, где я живу? — всё ещё непонимающе смотрела она.

— Вова сегодня обмолвился.

— …Пьёт?

— Пьёт.

— Чай будешь?

Мы расположились в просторном зале. Очень необычная комната, в неё вели широкие ступеньки, она находилась примерно на метр ниже по уровню, чем остальные комнаты в доме. Из мебели только низкий диван и такой же низкий столик. В углу стояла высокая китайская ваза. Я присел на диван, пока Лена готовила чай. Было ощущение, что сидишь, где-то под полом.

— Так что там Вова? — спросила она, протягивая пиалу, со дна которой сквозь янтарный напиток на меня смотрело рисованное золотой краской лицо китаянки.

— Я видел его всего пару минут. Он всю ночь не спал, сидел во дворе.

— По ночам мороз…, — заметила Лена.

— А что у вас случилось?

Лена улыбнулась моей излишней любопытности.

— Ничего интересного, он спросил, чей это дом, я рассказала всё как есть, он ушел.

— А он что раньше здесь не бывал?

— Почему, мы почти каждый день приходили.

Так вот куда они бегали «по пивку», — понял я.

— Скучаешь по нему?

— Нет, сразу было ясно, что это ненадолго. К тому же, через пару недель приедет мой Артур, — Лена внимательно посмотрела на меня, — а ты, узнал адрес и решил подменить Вову?

Она смотрела, не отрывая глаз, мне стало не уютно, под её пристальным взглядом.

— Нет, хотел извиниться. Мне, наверное, пора, спасибо за чай.

Она взяла меня за руку и улыбнулась, — Я пошутила, не обижайся, хорошо?

— Хорошо.

— Так как у тебя дела?

— По-разному. Наша Вера Викторовна сегодня выгнала всех с квартиры.

— Что так?

— Долгая история.

— Ладно, после расскажешь. И куда ты теперь?

— Не знаю, у меня на неделе два экзамена, потом каникулы. Искать сейчас квартиру некогда, и смысла нет. Буду ездить домой. Ничего страшного, когда поступал уже ездил.

— Останься здесь, — неожиданно предложила она, — у меня есть гостевая комната, в ней гораздо удобней, чем у Вовиной мамы.

— Я так не могу, у меня же девушка, а ты с Артуром.

Лена засмеялась. — Да я ведь не спать тебе со мной предлагаю. Я помню твои железные принципы, — не встречаться с несвободными. Хотя поверь мне, если бы я захотела, ты бы прямо сейчас отрекся от них. Так, что, остаёшься?

***

Я расположился в хоромах, которые Лена скромно называет, гостевой комнатой. Хотел бы я так гостить всю жизнь. Но меня приютили всего на неделю, к тому же, потом должен вернуться некто Артур. Интересно, чем он занимается и какой у него дом, если он может позволить себе дома раздаривать. Как знать, может он много и тяжело работал, год, два, три…

— Конечно, — согласился внутренний голос, — а потом украл немножко миллионов и разбогател, а то и подстрелил кого.

Стало не по себе.

Интересный у меня социальный статус, на временном содержании у содержанки какого-то бандита или чиновника, впрочем, я в них особо не разбираюсь. Одно можно сказать точно, со вкусом у него всё в порядке. Гостевая комната просто огромна, высокие потолки, широкие окна, всё в ней выдержано в зелёных тонах, начиная от богатых темно-зелёных обоев с золотыми иероглифами и заканчивая светло-зелеными фужерами и графином. Кровать, на которой можно спать хоть вдоль, хоть поперёк и всё равно останется много места, тоже, словно из изумрудного города. Если бы сейчас пришли пролетарии, сбросившие гнёт буржуазии, с целью уплотнить жилую площадь, то в эту гостевую комнату заселили бы человек пять не меньше. Я почувствовал негатив к революционным пролетариям. Но тут же представил, что Лена меня не пригласила пожить и мне негде ночевать…. Что ж, можно и уплотнить.

После туалетокладовой нашей В.В. с душем над унитазом и частым отсутствием горячей воды, увидеть белоснежную комнату с ванной и зеркалами, обрамленными разноцветной подсветкой для меня было нелегко, но я справился. Тут же набрал полную ванну, добавил в неё несколько видов пахучего порошка, синей соли, немного пены, совсем чуть-чуть ароматического масла.

— Ваш суп готов, сэ-э-эр! — чопорно объявил я, освобождаясь от одежды и осторожно погружаясь в приготовленную горячую смесь.

— Спасибо, Бэримор, на сегодня Вы свободны! — небрежно ответил я себе, удобно устроившись в ванной. — Да, кстати, объявите прислуге, что со следующей недели я удваиваю всем жалование, кроме конюха, навоз в моих конюшнях должны убирать тщательней!

— Благодарю Вас сэ-э-эр, я непременно передам сэ-э-эр!

— Да и на завтрак приготовьте мне перепелов.

Моё общение с Бэримором было прервано приятной мелодией. Осмотревшись, я с удивлением обнаружил над ванной телефон. Немного подумав, я поднял трубку, и прислушался, ничего не говоря.

— Семён, я буду вечером. Забыла сказать, в кухне гостевой комнаты холодильник пустой. Так что не стесняйся, заходи в большую кухню, бери, что хочешь. Всё, пока, я побежала.

— До вечера, Лена.

…это сейчас ответил Беримор или сэ-э-эр? — поинтересовался внутренний голос.

— Хороший вопрос! — вздохнул я вслух.

***

Лены днями нет дома. У неё расписание: фитнес, бассейн, магазины, парикмахер, массажист, и так далее, так что видимся мы только вечером. Зато у меня есть возможность спокойно готовиться к экзаменам целый день, читать дома, ходить в библиотеку. Когда Лена возвращается, мы ужинаем пиццей, что она приносит, и смотрим какой-нибудь фильм. (В «подпольной» комнате, я не понятно как не приметил телевизор на всю стену.) Вопреки своей привычке ходить в квартире нашей В.В. почти обнаженной, дома Лена всегда в халатике и держит дистанцию. Странно, мы договаривались о моём сугубо дружеском пребывании, но меня это теперь почему-то задевает. После просмотра мы с ней коротаем время до сна: говорим о жизни, откровенничаем.

— Лена, можно спросить?

— Разве ты уже не спрашиваешь?

— Тогда, когда мы с тобой… были вместе, почему это произошло?

— Тебе ответить честно или красиво?

— Давай для начала красиво, а там посмотрим, — улыбнулся я.

— Ты покорил меня, с первого взгляда. С первой секунды, что я увидела тебя, я знала, что это случится. Моя жизнь изменилась, она наполнилась тобой, мне хотелось быть твоей без остатка, я мечтала о тебе страстно и непрестанно, каждое мгновение, которое…

— А если честно? — остановил я, коснувшись её руки.

— Нет, ну так нельзя, я только в азарт начала входить…! Если честно, не знаю. Так звезды сошлись.

Я задумался.

— Ты меня осуждаешь? — спросила Лена, заглядывая мне в глаза.

— Нет, что ты. Ты сказала — «не знаю». Я вспомнил о своей девушке. Мы давно вместе, а спроси меня почему, я тоже не знаю. Наверное, как ты сказала, так звезды сошлись. Почему так?

— Есть хороший ответ.

— И…?

— Потому что!

— Действительно хороший.

— А вообще мне кажется, — задумалась Лена, — что это не мы проживаем жизнь, а она нас. Часто наше мнение её не интересует. Где ты будешь, как ты будешь, и с кем от тебя не зависит…. Ты её совсем не любишь?

— Не знаю, я не знаю, как это — любить.

— Это невозможно знать, только почувствовать. Зачем переживаешь? Невозможно влюбиться по заказу.

— Но как понять, когда почувствуешь именно любовь?

— А ведь ты чувствуешь её, — Лена не отрываясь, смотрела на меня, её внимательный взгляд стал проницательный.

Мне было неловко, показалось, что она заглянула в мои мысли легко и просто, как в шкаф с вещами. Но что она могла там увидеть? Я чувствую любовь? У меня в голове сразу возник образ мексиканки. Неужели Лена могла почувствовать мою привязанность к ней и неужели, что самое невероятное, я действительно люблю её?

— Есть такая, — признался я, — но мы даже не знакомы, я имени её не знаю, как я могу любить её?

— Ты и не любишь её. Я сказала, что ты чувствуешь любовь. Она помогает тебе испытать это чувство, только и всего. Рядом с ней ты чувствуешь любовь…, мир становится понятней, люди прекрасней.

— Откуда ты это знаешь? — удивился я.

— Неважно, — отмахнулась Лена.

— А ты?

— Что я?

— Ты любила когда-нибудь.

— Любила и ошиблась.

— Ты ещё испытаешь это чувство, — неумело попытался подбодрить я.

— Я и сейчас его испытываю, я люблю жизнь, этот день, наши разговоры. Но любить мужчину больше не стану.

Я посмотрел ей в глаза, думал увидеть там грусть или боль, но её взгляд был также спокоен, как и раньше, даже больше. Она была умиротворённой, вот самое подходящее слово.

Мне казалось, в тот день, когда мы были вместе, я почувствовал её холод и не смог дать ей хоть немного тепла. Думал, что поэтому и нашёл её вновь. Сейчас я понял, что это неправда. И в глубине души я знал это с самого начала. Это был не холод, это была какая-то сила, пускай холодная, как любая сила. И тянуло меня к Лене не потому, что я хотел дать её немного тепла, а потому, что хотел получить немного этой силы.

Уже засыпая, я снова вспомнил про мексиканку. Как Лена точно подметила. Всего одной фразой попала точно в яблочко. Я не люблю её, но она помогает мне почувствовать любовь. Вот зачем она мне так была нужна. И вот почему я не хотел знакомиться с ней, мне нужна была эта дистанция. Но, что дальше? Смогу ли я испытать это чувство к девушке, или так и буду любить созданный мною образ? Может, я создаю его потому, что не хочу или боюсь любить?

***

Экзамены сданы успешно. При помощи моей системы, благодаря разрешению Лены пожить у неё, я расквитался с первой сессией. Впрочем, мне кажется, что с участием Лены я сдал не только первую сессию, но и первый экзамен жизни. Он не проходил в какой-то определённый день, и я не знал точных ответов, хотя вопросов было и осталось множество. Но что-то изменилось. Я стал более уверенным и одновременно более сомневающимся, более сильным, и одновременно более осмотрительным, более серьёзным и одновременно более простым. Конечно, дело не только в Лене. За эти несколько месяцев многое изменилось в моей жизни, и многое случилось. Эти несколько месяцев, подправили, подравняли, изменили меня…. Может, я просто взрослею. А может права Лена, и время просто проживает меня, как и всех остальных. Идет по своему очерченному тысячекратно кругу. Повторяет одно и то же с разными людьми, разными лицами. Выслушивает их одинаковые проблемы, жалобы и сомнения, бережёт их надежды, и мечты…. Поезд летел в мой город. Снежинки бросались в окна. В вагоне было тепло и уютно.

Я недавно понял, что связывает меня с Олей. И дал этому название «влюбленность». Раньше я всё время пытался убедиться себя, что она мне безразлична, и только недавно понял, что если бы она была мне совершенно безразлична, мы бы и не были вместе. Но это точно не любовь, я пока не могу определить что это — любовь. А влюблённость, по крайней мере, для меня — когда, во-первых, хочешь быть не один, а уже, во-вторых, хочешь быть с ней.

Тут же пришло в голову…, прямо на внутренней стороне обложки книги карандашом я записал:

Разменяв любовь на влюбленности

И друзей на хороших знакомых,

Мы достигли определенности

Из воздушных, застыли в весомых…

Надо будет переписать и стереть из книги, библиотечная, вроде что-то из философии. Специально взял на каникулы. Прямо сейчас начну читать. Я решил стать более серьёзным, не размениваться на всякие глупости и ерунду, не тратить время своей жизни впустую, каждая секунда драгоценна и каждая секунда на счету. В следующем семестре обязательно займусь спортом, пойду в спортзал….

Дверь за ним шумно закрылась. Он замер на пару секунд как актер на сцене в ожидании полного внимания зала и хотя это не помогло торжественно начал громким хорошо поставленным голосом:

— Добрый день, уважаемые пассажиры! Сегодня вашему вниманию предлагается: Расшифрованы предсказания Нострадамуса — Китай скоро захватит весь мир; команду российских футболистов пытался отравить иностранный тренер; украинские крестьяне вдвое повысили урожайность картофеля, натирая его перед посадкой салом — комментарии ученых; а также в этом номере газеты гороскоп на месяц и два больших кроссворда.

Он двинулся по вагону, негромко повторяя заученный текст, словно мантру, пассажиры заёрзали в поисках мелочи.

Когда он уже проходил мимо я вспомнил и остановил его:

— Скажите, а старые номера «Плэй бой», те, что по сниженной цене, ещё есть…?