глава 2

Время лекции уже вышло, но преподаватель упорно не замечал этого, его посетило вдохновение.

Сейчас надо будет быстро встать и бежать в туалет. Главное успеть. Каждая секунда на счету. Если не успею, даже думать не хочу о том, что будет. Дожился,… прячусь от девушки в туалете! Просто вчера, после занятий я почти час не мог отделаться от Альбины. Первый раз в такой ситуации, не знаю, как избавиться от столь навязчивого внимания. С кем бы посоветоваться? Точно не с Аркадием.

Самое интересное, что она внешне мне приятна. Я бросил взгляд на Альбину, сидящую рядом со мной. На ней было новое платье с откровенным, на грани приличия декольте. Даже очень приятна, но стоит ей открыть рот, закрыть его уже было невозможно. А вот прямо сейчас, она очень даже.

— … и запомните, если вы хотите чего-то добиться в науке, вы должны уметь расставлять приоритеты. На первом месте познание,… на втором всё остальное: мальчики, девочки, пьянки-гулянки! «Истина дороже» — как сказал философ. Вот так мы учились раньше, вот так я учился, защищал кандидатскую, докторскую, так живу и теперь. Поверьте, наука есть высшее наслаждение.

— Время…! — не выдержал кто-то на последних рядах.

Преподаватель глянул на часы:

— Ребята, лекция закончена! Можете быть свободны!

Как по команде «взять» Альбина повернулась ко мне и тут же затараторила. Я обреченно и уже без всякой спешки стал пробираться к выходу вместе с ней.

— Ребята! Ребята! — спохватился лектор, когда мы проходили мимо его стола у кафедры. — Скоро первый семинар. Желающие подготовить доклады, заранее подходим за темами.

Я с надеждой посмотрел на спутницу. Надежды оправдались. Она оббежала вокруг стола и уже стояла рядом со стулом преподавателя.

— Фамилия?

— Попова!

— Как? — повторно поинтересовался он, почему-то стараясь заглянуть за Альбину, будто хотел увидеть, достойна ли она своей фамилии.

— Попова! — повторила она, наклонившись к нему.

Откровенное, на грани приличия декольте, чуть было не перешагнуло грань приличия.

— Какая у вас хорошая фамилия! — без стеснения поделился наблюдением лектор, глубоко и проникновенно заглядывая в декольте, как в бездонный колодец.

Ну, да, наука есть высшее наслаждение, — усмехнулся я про себя.

Я спохватился. И воспользовавшись удачным для бегства моментом, направился к выходу.

Надо завязывать с назойливой подругой — думал я, выходя на улицу. Нельзя же всё время бегать от неё.

— Семен! Подожди!

Она!

— Представляешь, он мне такую интересную тему дал, если хочешь, пойдем сейчас в библиотеку, вместе подготовим.

— Нет, — коротко ответил я.

— Тогда в библиотеку потом схожу, куда идём?

— Подожди, Альбина, — остановил её я, решившись, — хотел с тобой поговорить!

Она замолчала. Её лицо стало торжественным.

Да тут всё серьёзно! Она не просто назойливая девчонка, я ей нравлюсь. Интересно, кто сказал ей, что тараторя без умолку можно очаровать парня? Меня пытаются очаровать. Хотя сейчас совсем не время упиваться гордостью. Ладно, пару секунд можно… Достаточно… Что же сказать?

Внутренний голос был наготове — Я смогу общаться с тобой, только если, ты онемеешь… — предложил он.

Нет, не то, надо как-то корректнее.

У него тут же был готов другой вариант — Я никогда не встречал такой назойливой девушки, как ты, можешь считать это комплиментом.

Снова мимо. А может…

— Понимаешь, Альбина, моя девушка, она вчера видела, как мы разговаривали возле института, ну помнишь после занятий. Она очень ревнивая и…

— Девушка? — на этот раз она перебила меня. — Какая девушка?

— Моя, мы с ней…

Я не успел придумать, что мы с ней. Да это оказалось ни к чему. Альбина недослушала, развернулась и, не говоря больше ни слова пошла в другую сторону.

Так неожиданно быстро добившись желанного результата я подмигнул сам себе и, довольно улыбаясь прохожим, направился на квартиру.

Вот и свобода…, — размышлял я, лёжа на диване. За время нашего недолгого общения я так устал от назойливости Альбины. К тому же, я нацелился на другую девушку, нет, не мексиканку, она слишком идеальна. Вернее, я идеализирую её. А разрушать созданный и взлелеянный образ полуангела-получеловека совершенно не хочется. Выбрал другую. Уже несколько дней я усердно строю ей глазки. Она заметила это и отвечает лукавыми взглядами. Невысокая, худенькая, явно крашенная блондинка, если бы не назойливость Альбины я уже давно решился заговорить с ней. Хотя есть и еще одно препятствие. За время учебы она успела сдружиться с какой-то девчонкой, и они всюду были вместе. Но ничего, раз уж я с Альбиной смог совладать, подружка тоже не помеха.

***

После занятий задержался у института. Альбину можно было не опасаться, она делает вид, что перестала меня замечать. Здесь у выхода из здания на дорожку привычно дымили студенты.

Знакомый запах… Кептон блек… Так и есть, рядом стоял участник ночи «Царь гора» и спонсор Сани по сигаретам. Он тоже узнал меня.

— Ник! — протянул он руку.

— Сеня! — ответил я рукопожатием.

— Сеня, в смысле Сергей?

— Нет, Сеня в смысле Семен, а Ник в смысле Никита?

— Нет, Ник в смысле Сергей.

— А почему Ник? — не понял я.

— Старая история, я в компании всем клички давал, Ники, а мне никак придумать не могли, вот и прозвали Ник, я уже привык, как второе имя, — он замялся. — Чем тогда дело то кончилось?

— Ничем. Это преподаватель оказался, будет у нас во втором семестре лекции читать.

— Серьёзно?! Не повезло тебе. И что мы связались с этим клоуном из общаги?

— Да он меня не запомнил, надеюсь. Не повезло Петрову, если у нас такой на потоке есть.

Из института вышла крашенная блондинка, одна и направилась в нашу сторону. Удача сама шла в руки, время терять было нельзя.

— Привет! — обратился я, когда она подошла ближе.

— Приве-е-ет! — протянула она улыбаясь.

Не зря глазки строил.

Ник приосанился и подошел поближе.

— Тебе передали уже расписание семинаров? — спросил я.

— Нет, а почему мне? — удивилась она.

— Ты же старостой будешь.

— Кто тебе такое сказал?

— Никто, я сам решил. Вчера в деканате объявили, что старостой выберут самую красивую девушку на курсе. Вот я и подумал, что кроме тебя некому.

Ник понял, что он лишний, и снова отошел в сторонку.

Она улыбнулась и кокетливо посмотрела на меня.

— Меня Семён зовут, — представился я.

Как её зовут, осталось секретом. Неизвестно откуда взялась её подружка и, поприветствовав меня сквозь зубы холодным «Зрас-с-сте», принялась что-то нашептывать блондиночке на ухо, та поморщилась. Подружка бросила в меня недовольным взглядом, взяла блондиночку за руку.

— Кобель! — на прощание обозвала меня подружка, и они, в такт виляя бедрами, направились прочь.

Я недоумевая смотрел то им вслед, то на Ника.

— Ну, ты красавец! — оценил он, приближаясь — с тремя сразу крутишь!

— Не понял?

— Да ладно, не прикидывайся. Я слышал, на перемене одна девчонка на тебя показывала и говорила, что ты за ней неделю бегал, а потом признался, что у тебя невеста есть. Теперь за эту взялся, молодец!

— Да никто не бегал за ней! — возразил я, сразу догадавшись, о ком идет речь.

— Как скажешь, — с хитрой улыбкой согласился Ник. — С невестой то познакомишь?

Я понял, что попал. Говорливая, плюс обиженная на меня Альбина постарается от души. Будут болтать по всему курсу. Хотя, так даже интересней. Складывается весёлый имидж. Со стороны весёлый, а так вроде Казанова, а одинокий… Сапожник без сапог.

— Здорово, пацаны! — прозвучало у самого уха. Я обернулся.

Это был Санек из общежития. Несмотря на облачную погоду, он был в солнцезащитных очках. Было видно, что Саня надел их не потому, что опасался солнца, но и другого предназначения очки не выполняли. Под обеими стеклами выглядывали жёлто-фиолетовые синяки, которые сгущались и темнели ближе к переносице. Оставленное кем-то на лице напоминание о неприязненном к Сане отношении не мешало ему быть в прекрасном расположении духа.

— Здорово, пацаны! — повторил он.

Я промолчал, Ник тоже.

— А меня отчислили, представляете? Ваш Анатолий Сергеевич постарался. Так что проживу без высшего образования. Сейчас вещички соберу и ту-ту, домой. Сегодня вечером уже поезд — вся история. Угости сигареткой! — обратился он к Нику.

Тот не спеша затянулся, выпустил вверх дым, — Да пошёл ты!

***

Как я и думал, стараниями Альбины слух о моём «кобелизме» быстро разлетелся среди женской части курса. Было забавно, у меня есть невеста! Почему сразу невеста? Я по-прежнему, оставался один. Мы расстались с Олей уже больше месяца назад, а кроме неё на эту роль никто не подходит. Альбина, если попытаться помириться с ней, уничтожит мой мозг за пару дней, крашенная блондиночка при виде меня демонстративно отворачивается. Мексиканка просто небесное создание. Как-то само собой получилось, что я всё чаще стал вспоминать об Оле.

Интересно, как там она?

Сегодня, возвращаясь из института, решил ей позвонить. Чтобы не передумать, даже не выбрав повод, сразу набрал её номер.

— Алло! — сказал в трубке знакомый голос.

— Привет, как дела? — ответил я.

— Нормально, а у тебя?

— Тоже хорошо.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, просто хотел узнать, как дела.

Мы оба молчали… Ты давно дома была? — спросил я наконец.

— Ещё не была, с первого сентября. На выходных поеду, а ты?

— Я тоже собираюсь.

— Может тогда и поговорим? Мне сейчас просто неудобно разговаривать.

— Ладно, пока.

— Пока…

Разговор получился какой-то нескладный и напряженный. И она, как мне показалось, не рада была меня слышать. Зачем я ей позвонил? Когда мы расставались, я ясно дал понять, что на этом всё закачивается. А что теперь? У меня другие отношения не начались, и я просто пытаюсь потянуть ниточку из прошлого. Получается, я не думал о ней, о её чувствах ни тогда, ни сейчас. Она, конечно, поняла это. Как глупо получилось. Нет, на выходных не буду ей звонить. Новая жизнь, так новая жизнь. Попробую ещё раз поговорить с блондиночкой.

***

Не открывая глаз, я нащупал телефон возле кровати.

Телефонный вызов пел так давно и так назойливо, что мне просто хотелось, чтобы замолчала мелодия. «Кто звонит в такую рань?» — думал я, садясь в кровати и протирая глаза.

— Алло?

— Ты что спишь?

— Уже нет… теперь…

— Ну, ты даешь, время двенадцать!

— Мы вчера с ребятами засиделись, давно не виделись, — ответил я, удивленно глядя на часы.

По голосу я понял, что это была Оля.

— Ты хотел поговорить? Зайдешь ко мне?

— Сейчас, с кровати только слезу.

Надо же, твердо решил, что встречаться с ней не буду, но спросони об этом даже не вспомнил. Ну и ладно, посидим, поговорим. Раньше у нас было несколько телефонных фраз-шифров. «Зайдешь ко мне» — на нашем с ней языке означало, «ничего не будет». У них квартира всегда полна народу, родители, дедушка, два брата. Встречались у меня, хотя я частенько бывал у неё в гостях. Если бы раньше она сказала так, думаю, расстроился бы. Сейчас я ни на что и не рассчитывал, просто вспомнил, вспомнил и улыбнулся.

***

— Заходи, открыто! — прокричал знакомый голос, когда я позвонил. — Дверь захлопни!

Я разулся и прошел в зал на звук. Там бормотал монотонный телевизор. В комнате никого не оказалось.

— Оля? — позвал я.

— Я в ванной.

Прислушался к закрытой двери. — Ты скоро?

— Не думала, что так быстро прийдешь, подожди немного. Доброе утро!

— Доброе! Правда, скоро час.

— Ты всё-таки заметил?

— А где все?

— Уехали с утра на дачу, вот-вот должны вернуться.

Она всегда любила понежиться в горячей воде. Я вспомнил, как совсем недавно, набирал дома полную ванну с пеной, и она могла лежать там пока вода совсем не остынет.

— Сделаешь кофе? — попросила Оля. — Две ложки кофе, ты ещё не забыл?

Я пошел на кухню. Надо же, был здесь последний раз полтора месяца назад, но мне казалось, что эта квартира, кухня, Оля там, в ванной, всё это из другой жизни. Откуда-то из далекого прошлого. Но в этом «далеком» прошлом всё не так уж и изменилось. Кружки стояли, в том же шкафчике, среди них была и её с говорящей надписью «Оля». Банка растворимого кофе стояла в привычном месте и в ней привычно было несколько комочков, потому, что младший брат Оли, не смотря на ругань всего семейства лазил в неё мокрой ложкой. Всё было на месте.

— Мэм, Ваш кофе готов, вы скоро изволите? — спросил я, возвращаясь к двери.

Несмотря на то, что её родители догадывались, нет, наверняка знали, о наших прошлых отношениях, мне совсем не хотелось, чтобы вернувшись, они застали меня попивающим кофе на кухне, пока их дочь расслабляется в ванной.

— Я так распарилась, — ответила она, — можешь принести? Выпью, взбодрюсь и сразу выйду.

— Хорошо.

В конце концов, входная дверь закрыта, а она почти выходит, — решил я. Кроме того, заманчива была возможность, ещё раз взглянуть, на неё нежившуюся в горячей воде.

Да в этом «далеком» прошлом ничего не изменилось, у неё были такие же карие глаза, такая же милая улыбка, такие же длинные, каштановые волосы. Когда я вошел, она лежала в ванной, переполненной пеной, несколько лохмотьев упали на пол. Небольшая комната была заполнена клубами пара. Она лежала на животе, из пены была видна только её голова, на которой возвышался пенный хохолок. Моё воображение сразу дорисовало её хорошо знакомую фигурку.

Я остановился на входе.

— Закрывай дверь, ты мне весь пар выпустишь! — плаксиво сказала она.

Я закрыл, продолжая стоять с чашкой кофе и смотреть на неё.

— Соскучился?

— … А ты?

— И я. А ты больше соскучился по мне или по ней? — спросила она, приподнимаясь в ванной. Из пены показалась её попа. Оля рукой смахнула пену с обнажившейся части её тела, видимо, чтобы я мог обдуманно ответить на заданный вопрос.

Я поставил кофе. — Сейчас родители вернуться, выходи скорее.

— Уже выхожу, так по ком ты больше скучал? — не отставала она.

Происходящее не очень вписывалось в рамки официального дружеского визита, с которым я заявился. Но я как-то позабыл о правилах этикета, о том, что мы с Олей расстались.

— Соскучился, по… крепкому кофе!

— Ах, вот так?! Тогда я назло не вылезу из воды! Тебя в ванной застукает папа и заставит на мне жениться, сегодня же до заката.

Я понимал, она знала, что скорый приход родителей делает её более чем откровенные заигрывания совершенно безопасными. Оля просто дразнилась и получала от этого неимоверное удовольствие. Это ясно читалось в её смеющемся взгляде.

Решил подыграть.

— Признаюсь, это ради неё я готов на что угодно, — сказал я, присаживаясь на краюшек ванны, — даже на побег через балкон от твоего разъяренного отца.

— Ты забыл, у нас четвёртый этаж?

— Не беда, на этот случай давно припрятана верёвка на балконе.

Я зачерпнул в ладонь горячую воду и тонкой струйкой вылил ей. Вода окончательно смыла пену, обнажив две крохотные, такие знакомые мне родинки.

— Ты что? Я же пошутила, — наиграно возмутилась она.

— А я и не понял…, — отозвался я, придвигаясь ближе к ней. Она смотрела на меня, взглядом капризной девчонки, как смотрела раньше. Не удержавшись, я поцеловал её. Она тут же обвила мою шею руками и ответила горячим во всех смыслах поцелуем.

— Ну вот, — улыбнулся я, — ты мне всю майку намочила. Где фен? Надо быстро высушить, пока родители не вернулись.

В ответ она тоже улыбнулась, зачерпнула воду двумя руками и выплеснула всю горсть мне на джинсы, прямо туда, куда выливать совсем не стоило.

— Ты что делаешь? — подскочил я — Конечно, рад тебя видеть, но вряд ли твои родители поверят, что рад на столько, что обмочил от восторга штаны!

Она залилась смехом и принялась обрызгивать меня всего с головы до ног. Спасать от воды одежду не имело уже никакого смысла.

— Какой же ты глупый! — смеялась она — Сегодня никто не приедет, снимай это всё это.

— Зачем? Одежду будем сушить?

— Конечно.

***

Вот так мы помирились с Олей. Я впервые остался у неё до утра. Спал долго и проснулся от того, что она поставила мне на живот поднос с завтраком и поцеловала. Приятное пробуждение. Мы совсем не говорили о том, почему расстались, не обсуждали планы на будущее. И мне всё казалось, что она хочет обсудить это, но не знает, как начать разговор.

Позавтракали лежа в постели.

Я попросил ещё какао, и пока Оля готовила его, наслаждался бездельем, укрывшись одеялом и обняв подушку. Ничто не могло испортить это утро. Я опять задремал.

— Семен, просыпайся, — Оля стянула с меня одеяло.

Я перевернулся на другой бок и попытался укрыться второй подушкой. — Зачем?

— Ты меня обманул! — с упрёком сказала она.

Я открыл глаза. Она смотрела совершенно серьёзно.

— В чем обманул? — мгновенно проснулся я.

— Во-первых, ты уснул, пока я готовила тебе какао, а во-вторых, я проверила, на балконе нет никакой верёвки!

— А она понадобиться?

— Если ты пробудешь у меня ещё часа два, то наверняка.

— Значит, надо поторопиться! — вскочил я с кровати.

Она не успела опомниться, как была скована моими объятьями.

***

В институте без особых событий, вникаю в науки. Зато на квартире кипят настоящие страсти, прямо сериал можно снимать. Аркадий бегает за мною, как привязанный, даже в душетуалете не дает спокойно посидеть. Стоит мне встать со стула, как он тут же подскакивает. — Ты куда? Я с тобой.

— Может, не так страшна наша В.В., как ты думаешь? — попытался я разрядить обстановку шуткой. Сходишь, разок отмучаешься и всё, а то ещё и понравиться, вдруг она твоя судьба.

— Вот сам и сходи, раз такой умный, — предложил Аркадий в ответ.

Стало понятно, лучше на эту тему не шутить, парень еще больше напрягается. Судя по его лицу, он живо представил угрожающий ему процесс и совсем опечалился.

— Пойдем, перекусим, — предложил я.

— Не хочу! — буркнул Аркадий, но только я встал, он спохватился и через секунду уже сидел за кухонным столом.

— Ты же есть не хочешь! — не удержался я.

— Да это, — глаза Аркадия забегали по кухне, — сковородку хотел почистить, а то она грязная такая.

Я одобрительно кивнул, глядя на зеркально чистую сковороду.

Вскоре, конечно, вышла Она.

— Какой хозяйственный! Учись Семен — бросила баба Вера, глядя на зад Аркадия.

Правда, я так и не понял, кто из них хозяйственный, Аркадий или его зад. Если зад, то скорее хозяйский, чем хозяйственный. То есть, пока не хозяйский, но судя по настрою хозяйки, скоро будет таким.

Аркадий даже не обернулся на похвалу.

Баба Вера стала перебирать пакеты и баночки в кухонном шкафу. Аркадий напряженно тер сковороду, казалось, он вполне серьезно намерился протереть в ней сквозную дыру. Я попивал чай и наблюдал за обоими.

Наша В.В. собрала какой-то скарб и отнесла его в душекладовку. Свой нехитрый маршрут она повторила несколько раз. На Аркадия не смотрела и вообще проходила к нему спиной. Всё бы ничего. Только каждый раз она в буквальном смысле придавливала его к мойке и с трудом протискивалась по проходу. Аркадий переносил испытания молча. Лишь, один раз крякнул от неожиданности, не успев вдохнуть воздух. Не то чтобы было мало места, и баба Вера не могла пройти. Места было достаточно, и при желании она могла спокойно протиснуться, даже если бы была в два раз шире. Но вот беда, в проходе между Аркадием и столом стоял табурет (тот самый союзник нашей В.В., с которым она уже вступала в сговор с целью обесчестить Аркадия). Мысль отодвинуть табурет бабе Вере в голову не приходила. Она, как видно, относилась к нему с большим почтением и не хотела его беспокоить. За несколько ходок она ни разу даже не зацепила его, в то время как Аркадий в полной мере ощутил на себе мощь «хозяйского» тела. Налюбовавшись нехитрыми брачными играми нашей В.В., я объявил «спасибо» и встал, собираясь идти в комнату.

Аркадий, напоминавший до этого скованностью движений робота, как по команде вольно, моментально расслабился. Не всполоснув, спрятал пенную от чистящего средства сковороду в шкаф и ринулся за мной к двери.

— Аркадий! — остановил его нежный голос. — Ты не мог бы мне помочь?

Аркадий бросил на меня тревожный взгляд. Мне ничего не оставалось, как застыть стоя у стола, рассматривая чаинки на дне опустошенной мною кружки.

— У меня сегодня так разболелась шея…, — продолжила наша В.В.

— У моей бабушки тоже такое бывает, — неожиданно для самого себя выдал я, — тут лучшее средство массаж.

Казалось бы, простое предложение, но после него на меня негодующе уставились и наша В.В. и Аркадий. Первая, понятно, потому, что я сравнил её с бабушкой. Второй потому, что знал, кого наша В.В. воображала в качестве массажиста.

Аркадий, отдам ему должное, среагировал молниеносно.

— Точно! — одобрил он. — Семен, как раз отлично умеет делать массаж.

И раньше, чем мы с бабой Верой успели открыть рот, шмыгнул в комнату и закрыл за собой дверь.

Я стоял, растеряно улыбаясь и ругая про себя находчивого соседа. Нужно что-то срочно придумать.

— Можно конечно, — начал я, продолжая разглядывать чаинки и перебирая в голове стандартные отговорки, — только я сегодня не могу, плечо потянул, болит. В подтверждение я сделал плечом круговое движение и сдвинул брови. Баба Вера не оценила мои театральные способности, она на меня даже не посмотрела.

Гордо подняв голову, она проплыла мимо и скрылась у себя в комнате. Мол, не по купцу товар.

Вот и спасибо! — мысленно поблагодарил я, когда дверь за ней закрылась.

— Ну, Аркадий, поквитаемся! — в шутку сказал я, возвращаясь в комнату.

***

Следующим утром, когда готовил завтрак, на кухню вышла наша В.В. и занялась своим любимым делом — перебиранием старых вещей и перекладыванием их с места на место. Она громко копошилась у себя в комнате, потом вытаскивала на свет разный хлам и снова прятала его, но уже в другое место. Увлекательный процесс, на этот раз оказался недолгим. Она извлекла из недр своей комнаты старый фотоальбом — огромный и толстый, покрытый пыльной тканевой обивкой неопределенного цвета и погрузилась в воспоминания. Я стал их невольным свидетелем, а потом и участником. Наша В.В. растрогалась, и ей просто необходимо было с кем-нибудь поделиться, вот я и подвернулся. Большую часть рассказов я пропустил мимо ушей, меня заинтересовали сами фотографии. Я увидел молодую, не лишенную привлекательности, женщину, которую с трудом, но всё же можно было угадать в нашей В.В… праздничные фотографии, фотографии на отдыхе, просто так фотографии от нечего делать.

Так вот какой была принцесса.

Вопреки моему убеждению наша В.В. её не съела.

Она преобразилась, как в сказке.

Только в сказке, лягушка превращается в принцессу, а в жизни принцесса в бабу Веру. Было необычное ощущение, что я смотрю чужую жизнь: её дети, два сына и дочка, муж — его уже нет в живых. Целая жизнь. Вот они о чем-то говорят, и их сфотографировали.

О чем они тогда говорили? Могли они предположить, что ждет их в будущем, думаю, вряд ли. Могла ли она тогда подумать, что останется одна, и от нечего делать, в погоне за ушедшей молодостью, будет очаровывать молодого студента-квартиранта.

Фотоальбом затронул меня, и собираясь в институт, я всё ещё вспоминал увиденное. Когда уходил, наша В.В. по-прежнему сидела на кухне и перелистывала его страницы.

— Было очень интересно, — сказал я, останавливаясь на выходе, — жаль, что Аркадий не видел, мне кажется, ему тоже понравилось бы.

Глаза бабы Веры блеснули. Я понял, охота продолжается.

***

Вечером она вошла в нашу комнату, всё с тем же пыльным альбомом и вопросом, обращенным к Аркадию:

— Хочешь посмотреть семейные фотографии?

Пока Аркадий соображал она уже сидела на его диване, и не дожидаясь ответа открыла тяжелую обложку.

Судя по лицу соседа, такая перспектива провести вечер его не очень порадовала, но единственное, что оставалось Аркадию — это смириться.

— Я совсем забыл, мне же реферат нужно забрать! Буду поздно! — выпалил я, подхватывая на лету ветровку и нарочито быстро, чтобы не дать опомниться «жертве» выходя из комнаты.

Меня преследовал взгляд Аркадия, в котором читались удивление и обреченность.

Еле сдержав смех, вышел из квартиры на лестницу и там уже дал себе волю. Хохотал до слез, вспоминая взгляд Аркадия и представляя, как он сидит там совершенно ошалевший и наверняка вспоминает меня тихим незлобивым словом.

Будет знать, как меня в массажисты записывать!

Насмеявшись вдоволь и удовлетворившись маленькой «местью», поспешил вернуться в комнату.

Картину, которую я застал можно назвать «Во время». Наша В.В. уложила альбом на колени Аркадия, а сама практически увалившись следом, что-то рассказывала, показывая дальние от неё фотографии. Аркадий, отодвинулся на край дивана, дальше отступать было некуда. Он весь скукожился, тело его стремилось к нулю.

— Аркадий! — позвал я. — Там к тебе какой-то тип пришел, — говорит, ты ему не тот чертёж дал. Выйдешь?

Реакции Аркадия позавидовал бы любой. Буквально за долю секунды он освободился от увесистого альбома, ланью метнулся через комнату, да так что крашенные кудри нашей В.В. колыхнулись встревоженным воздухом и вот уже нёсся через кухню к выходу.

Если бы он узнал, что дом через минуту рухнет, он и тогда не смог бы побить свой рекорд по быстрой эвакуации.

Когда мы вышли из квартиры, Аркадий набросился на меня с благодарностью.

— Спасибо, что вытащил! — говорил он почему-то шёпотом. — Я думал всё, конец! Прямо вцепилась в меня и жмется, жмется! Аркадий остановился, и несколько секунд смотрел в пустоту вытаращенными глазами. — … Можно с тобой?

— Куда? — удивился я.

— Ну, тебе же что-то забрать надо?

Он так и не догадался, что всё это было частью задуманного мною действа. Посмотрев на взъерошенного Аркадия, я понял, что во избежание побоев лучше не посвящать его в детали произошедшего.

— Ах да, реферат. Перепутал я, не сегодня, завтра нужно забрать. Пойдем, просто прогуляемся.

***

— Знакомьтесь, это мой сын, Вова! Он будет жить с Вами!

На пороге нашей комнаты стояла В.В., рядом с ней невысокий широкоплечий парень лет двадцати пяти, с густой трехдневной щетиной.

От такой нежданной радости мы с Аркадием синхронно онемели и единственное, что смогли сделать, это кивнуть в ответ.

Вова шагнул в комнату и тут же уселся на диван, засунув под него сумку.

— Третьего парня, всю равно пока нет, а диван пустует. Я думаю, возражений нет? — сказала наша В.В. в щель закрывающейся двери. Так что, если бы возражения и были, она бы их не услышала.

— Вова! — радостно сообщил парень, оглядывая меня с Аркадием.

К нам с трудом вернулся дар речи, и мы представились.

— По пиву?! — так же радостно предложил он.

Мы отказались, чем ничуть не расстроили его. Он тут же извлек из сумки бутылку пива, открыл её зубами. Крышку бросил на пол. Ударом пятки направил крышку под диван и принялся попивать пиво, мечтательно уставившись в стену напротив себя. Казалось, в его вселенной мы растворились в воздухе, исчезли вовсе. А мы, тем не менее, продолжили существование, тела наши были всё также материальны, только на время застыли на месте. Мы оба смотрелись на нежданного гостя и изучали его, воспользовавшись его полной безучастностью к всему окружающему.

«Вот Вам здрасте среди ночи!» — единственное, что вертелось у меня в голове. Я перевел взгляд на Аркадия, сомнений нет, мы были единомышленниками.

В это время Вова скинул тапочки и придал телу горизонтальное положение, уволившись на диван. Нас по-прежнему не существовало. Стена, обласканная его вниманием, была забыта так же быстро, как и мы. Ей на замену пришел потолок. Владимир сосредоточенно смотрел на него, а может сквозь него. В том же направлении смотрели и большие пальцы ног Владимира, которые откровенно торчали сквозь дырки в носках. На левой ноге трусливо выглядывал из своего кокона, прижимаясь к «большому брату» указательный ножной палец, уж не знаю, на сколько, верно я его называю.

Впрочем, пристрастие нового жильца к вентиляции в одежде меня не сильно взволновало, а вот запах исходивший от этой одежды взволновал на столько, что перехватило дыхание. Далекая от благоухания волна, хлынувшая в комнату от носков Вовы, обретших свободу от тапочек, была безжалостна. В один миг она поразила нас с Аркадием. Мы переглянулись, и не сговариваясь направились к выходу.

Что ж буду искать во всём плюсы. Должны же быть плюсы от появления в нашей комнате Владимира? Плюс первый, мы с Аркадием стали после учебы больше времени проводить на свежем воздухе. Плюс второй, значение словосочетания «свежий воздух» мне стало предельно понятно. Как оказалось, Владимир не отличался особым вниманием к одежде. Скажем так, остальные части его гардероба считали идеалом носки Владимира, и как положено поклонникам к идеалу стремились. За несколько дней, что мы прожили вместе, Владимир не был замечен ни в душе, ни возле стиральной машинки. Спал он в одежде, увалившись на диван. Такое понятие как «простыня» было чуждо его мировоззрению. По ночам он жутко скрипел зубами, так что мы с Аркадием просыпались. Аркадий тихо матерился, переворачиваясь с боку на бок, я засовывал голову под подушку. День Владимира проходил в созерцании потолка. По крайней мере, за этим я его оставлял, уходя в институт, и за этим же заставал по возвращении. Хотя иногда он отрывался для похода за пивом, которое как очевидно составляло ему весь дневной рацион. Еще он травил анекдоты, что не особо отвлекало его от основного занятия. Казалось, он рассказывал их не нам, а кому-то там, на потолке. В общем, парень со странностями.

Но вернусь к плюсам. С его появлением, наша комната перестала существовать для бабы Веры, без всяких преувеличений. К нам она перестала заходить. Мелкие бытовые дела, по которым она так часто нас допекала, внезапно кончились. Что особенно странно наша В.В. и её сын… трижды В. тоже не общались между собой, не считая случайных встреч на «нейтральной территории». Загадка столь странного поведения вскоре раскрылась.

Было утро, я попивал на кухне чай, развлекая себя видом за окном и прослушиванием ругани соседей снизу. Пьяные голоса, мужской и женский, зажовывая слова и икая, спорили о том, кто кого больше любит.

На кухню вышла наша В.В., не поздоровавшись (что было для неё делом обычным) она налила себе чай и села за стол.

— Где Вова? — спросила она.

— За пивом пошел.

— Только за пивом? Без водки?

— Вроде да.

— Не знаю, как мне быть.

— А что случилось?

— Он же у меня участник боевых действий. Что они с ним там сделали? Но он таким никогда не был, такой хороший был мальчик. А теперь всё лежит и пьёт, особенно после милиции.

— Какой милиции? — не понял я.

Наша В.В. заёрзала на стуле, видно было, что она не собиралась об этом говорить, но слово, как говориться не воробей.

— Да я его из милиции вытащила, он человека в окно выбросил.

— В смысле? — осторожно уточнил я.

— Ехал в трамвае, подошел кондуктор, взял деньги за билет, а у Вовы только крупные были. Кондуктор спросил, специально, мол, с такими деньгами ездишь? Слово за слово, Вова психанул, взял его за шкирку и в окно выбросил.

— Так там же стекло?

— Тот вместе со стеклом и вылетел, ты не смотри, что он у меня худощавый, так он здоровый как бык. В общем, еле его от милиции отбила, хорошо ещё кондуктор не злобливый попался, да и не пострадал почти, так царапины.

Плохо пахнущий интерьер моей комнаты за несколько секунд преобразился в человека с непростой судьбой и как видно таким же непростым характером.

А наша В.В. тем временем продолжила. — Вот и держу его теперь при себе, не знаю, что с ним делать, на работу не хочет идти. Всю жизнь ведь на диване не пролежишь. Ничем не интересуется, никуда не ходит.

Она помолчала. — Пускай будет при мне, а то ведь сопьется сам.

В коридоре хлопнула дверь, и в комнату вошел Владимир с прозрачным пакетом, в котором были видны пивные бутылки. Не замечая никого, он зашел в комнату и уже через секунду раздался звук открывающейся бутылки.

Хозяйка вздохнула и, оставив недопитым чай ушла в комнату.

История жизни Владимира, пересказанная во время вечерней прогулки Аркаше, сильно озадачила его.

— Что ты так дергаешься? — попытался успокоить я. — Лежит себе на диване, никого не трогает, правда портит воздух. Но ничего, скоро оклемается и станет нормальным.

— Нормальным? — истерил Аркадий. — Нормальным! Ты что врач, с чего ты вообще взял, что он будет нормальным? Да и ладно будет, а сейчас? Тебя не смущает, что ты спишь в комнате с психом. Ты слышишь, как он зубами скрепит? Что ему там сниться? Я не хочу проснуться от того, что об меня разбивают стул или телевизор. А ещё лучше, возьмет и тоже в окно выбросит, тут не трамвай, второй этаж.

— Да ладно тебе, наша В.В. сказала, он раньше тихим был, — подбодрил я, хотя честно признаться, сам призадумался над тем, насколько безопасно жить с Владимиром в одной комнате.

— Твоя В.В.? Эта извращенка? Да для неё «тихий» вообще не ясно какой! Может он расчленял себе тихо соседей, не ей мешал пересчитывать запасы стирального порошка в туалете! Что за семейка? Маманя завалить хочет, сыночек в окно выбросить, просто идиллия какая-то!

Аркадия можно понять, не успел он почувствовать себя в безопасности от нашей В.В., как новая радость. Хрен редьки не слаще. И хотя быть выброшенным в окно перспектива, на мой взгляд, похуже, чем побывать в спальне бабы Веры, честно говоря, не знаю, что бы выбрал Аркадий. Вполне вероятно, что полет со второго этажа.

***

Утром проснулся от того, что кто-то шуршал бумагой. Оглядев сонным взглядом комнату в поисках источника, я обмер. У кровати Аркадия на коленях стоял Владимир и старательно сворачивал тонкие трубочки из газеты. Нога Аркадия торчала из-под одеяла, и Владимир прилаживал свои произведения ему между пальцев.

— Ты чего? — тихо поинтересовался я.

Вова сделал «Тссс!!!» и осторожно продолжил начатую операцию.

— Сейчас подожгу, будет прикольно, вот увидишь! — шептал он. — Мы так в армии делали. Оборжешься! Фотик есть? Тащи, запечатлеешь, потом корешу подаришь, спасибо скажет!

То, что Аркадий в результате скажет спасибо, вызывало у меня сомнения. Что сомнений не вызывало, так это то, что Аркадия нужно спасать. Но как это сделать? Вова был так увлечен процессом и опять-таки, кондуктор.

— Мне кажется, он сильно обидится! — попробовал намекнуть я.

— Да ладно! — с недоверием посмотрел на меня Владимир. — Весело будет!

Я почувствовал, что он сомневается. — Точно обидится, просто я так уже пробовал, он о-о-очень обиделся.

Ну и ладно, сказал Владимир, резко вставая и выдергивая результаты своего творчества, торчащие как веер из пальцев спящего.

— Скучно с Вами! — заключил Владимир и вышел из комнаты.

Я перевёл дух. Нечего не подозревающий Аркадий тихонько посапывал во сне.

Что же за миссия у меня такая — спасать Аркадия. То его честь от поругания, теперь ещё и ноги от костра. Поразмыслив, я решил не рассказывать приятелю об утренних событиях, спокойней будет, хотя сам с этого дня решил спать в носках.

***

Вот и начались семинары, которыми нас так старательно запугивали преподаватели. И сразу несколько хороших новостей. Первая и главная — мы с Альбиной в разных группах. Со мной она по-прежнему не разговаривает, каждый раз при виде меня она задирает голову и надувает губы. Это не особо напрягает, а вот мысль о том, что Альбина может передумать и начать со мной общаться напрягает ещё как.

Семинары оказались поживее лекций. И, то, что меня не может не радовать, я не главный тормоз! Оказалось, не только я, никто ничего не понимает. Хотя, я уже начал немного разбираться. Нас наконец-то просветили, что наш курс оказался жертвой эксперимента. Декан дал указание ввести в лекции профессиональную терминологию, до её разъяснения. Не знаю, как это подействовало на других, но я немало времени провел с учебниками и словарями. Так что, не так всё мрачно, как виделось вначале. Вот сейчас всё утрясется, втянусь в семинары, напишу пару докладов, и надо будет спортом заняться.

— Здорово, Семён! Как дела?

Леша, бывший одноклассник Ника, как и сам Ник оказался со мной в одной группе. Мы с ними часто болтаем о учебе и не только. Правда, сейчас Леша был один.

— Привет! Нормально, как у тебя?

— Тоже ничего, вроде.

— Почему вроде?

— Слушай, у меня просьба к тебе, как к знатоку женских сердец.

Спасибо, Альбина! Постаралась, как хороший имиджмейкер, с таким усердием! Надеюсь, она получает от своей «мести» не меньшее удовольствие, чем я. К тому же, если подумать, она отпугнула от меня крашенную блондиночку, из-за чего я в конечном итоге снова с Олей.

— Какая просьба?

— Мне понравилась одна девчонка с курса.

— Кто, такая?

— Так я тебе и сказал! А вдруг, ты тоже на неё глаз положишь?

Еще раз, спасибо, Альбина.

— Так что ты от меня хочешь?

— Просто я боюсь всё испортить. Хочу для начала немного размяться, ну познакомиться, пообщаться с какой-нибудь другой. Вот и подумал, может, после занятий прогуляемся вместе с тобой, к примеру, в парк, поохотимся?

— Давай, поохотимся.

Интересное дело, поступив в институт, я думал, что буду бегать за каждой юбкой, но стоило мне помириться с Олей, и ажиотаж спал. На выходных и я, и она приезжаем домой, каждый раз встречаемся. Хотя у нас, как и раньше нет и намека на серьёзные отношения большего или другого мне не хочется, всем доволен, она вроде тоже. Может отношения это вообще бред, фантазии романтиков, а на самом деле за ними стоят всего лишь и только голые инстинкты?

Но чего ломать голову, хорошо, что сейчас всё хорошо. Что ж прогуляюсь, покажу мастер класс, надеюсь получиться.

Денёк был жарким, солнце старалось во всю, и мы с Лехой, в ветровках нараспашку, не спеша бродили по аллеям парка. Деревья уже отрекались от листвы, и та обильно застилала асфальт хрустящим под ногами ковром.

— Вон смотри, сидят две на лавочке! — издалека приметил Леха.

— Симпатичные, — согласился я.

Также не спеша продолжили путь в их сторону. Видимо потому, что мой спутник был уверен в моём «колоссальном опыте» я чувствовал себя неотразимым. До цели оставалось метров пять. Я уже улыбался, заметившим наше приближение девушкам.

— У-ру-ру! Девчо-о-о-нки! — внезапно громко крикнул Леха, придав зачем-то голосу гнусавые интонации хорошо выпившего человека.

От неожиданности я вздрогнул. Девчонки, не сговариваясь, встали со своих мест и быстро ушли.

Леха, как ни в чем не бывало, подошел к трофейной лавочке, словно занять её было главной целью, и развалился на ней с видом победителя. Он закинул ногу на ногу, руки раскинул в стороны на спинке и довольно скалился.

Удивлённо глядя на него, я присел рядом.

Охотник, хренов! Прямо белый волк, Акелла! — так и подначивал сказать мой внутренний голос.

Я, воздержался от комментариев, но не сводил с него взгляд.

— Не получилось! — чистосердечно признался Лёха.

— Слушай, Леха, без обид, но ты в каком лесу так на самок охотился?

— А что такого? Нормальное приветствие.

— Нормальное, — согласился я. — «У-ру-ру» отличное приветствие, если тебе лет тринадцать, четырнадцать. Или в тебе изрядная доза спиртного. Что за интонации, ты что выпил?

— Нет, а с интонацией, что не так? — вполне серьёзно озадачился Лёха. По его лицу было видно, что моя критика пробудила у него в голове мучительные процессы размышления.

Внутренний голос был начеку. — Не издевайся над ним! Отпусти его на свободу, пускай бежит к истокам, туда, далеко, в родные леса.

Но я решил проявить терпение.

— Лёха, допустим, ты скажешь девушке, что она «прелесть», как ты думаешь, это приятно?

— Ничего вроде!

— Хорошо. А если ты ей скажешь «моя прелесть!» с интонацией Голума, вот примерно, как сейчас? Что будет? — показал в сторону удаляющихся девушек.

Из мучительных размышлений рождались выводы.

Леха уважительно посмотрел на меня. — А как надо?

— Во-первых, не надо кидаться, веди себя естественно, непринуждённо.

— И что говорить?

— Ситуация сама подскажет. Как тебе сказать, всегда есть оригинальный повод для разговора, ты его должен увидеть, почувствовать. Это не какая-то тема вечера, всего лишь первые фразы, чтобы начать общение.

Лёха непонимающе моргал.

— Ладно, упростим. Попробуй по-другому. Подойди к девушке и для начала сделай какой-нибудь комплимент.

— А какой лучше?

Да отпусти ты его! Хватит издеваться, над дитем природы!

Я снова не прислушался к советам внутреннего голоса.

— Ты сам увидишь. Каждая девушка хочет понравиться и для этого пытается привлечь к себе внимание, выделиться — прическа, платье, серёжки. Обращаешь внимание на любую деталь и делаешь комплимент, ясно?

— Ясно. А какую деталь лучше выбирать?

— Любую!

— И что говорить?

— Комплименты!

— Как?

— Ты сейчас издеваешься?! — не выдержал я.

— Нет! — чистосердечно замотал головой Лёха.

— Скажи: «Какие у тебя красивые серёжки, с ними твои ушки ещё изящней» или, «какое у тебя платье, оно идеально сидит на твоей восхитительной фигуре», или…

Тут я заметил, что Лёха проговаривает за мной, словно пытаясь заучить.

— Хорошо, — вздохнул я, — сделаем проще. Используй домашние заготовки. Кроме «У-ру-ру», есть ещё какие-нибудь приветствия в арсенале? — поинтересовался я.

— Есть! Стоять-бояться! Знакомиться будем! — не раздумывая, выдал Лёха.

Внутренний голос промолчал. Я несколько секунд смотрел на «белого волка». Огляделся по сторонам. Застегнул ветровку.

— Знаешь, что Лёха, что-то прохладно сегодня. Давай, как-нибудь в другой раз погуляем?

***

Вечер был тихий, я читал, развалившись на своём лежбище в ванной. Через открытое окно колыхал шторы тихий ветерок. Аркадий, сидя за столом, пыхтел, выводя то ли реферат, то ли доклад. За окном глухо и безучастно лаял пёс, делая между каждым «Бу-у-у» одинаково долгую паузу. Как, там обычно пишут в порнороманах — «его чувству ритма мог позавидовать любой хронометр». Кто-то крикнул и выругался на нудное животное, пёс на минуту замолчал, но вскоре возобновила своё выступление.

Двор смирился.

Безмятежность разрушил звук удара, и звон разбитого стекла.

Подняв взгляд, я не сразу понял, что произошло. Напротив, на привычном диване сидел Владимир, в руке его было горлышко бутылки. Самой бутылки не было, её осколки лежали на диване. Владимир был счастлив. Собака на улице, как видно прислушалась и замолчала.

— Что случилось? — спросил я.

— Помнят-то руки! — радостно сообщил Владимир.

— Что помнят?

«Бу-у-у»… «Бу-у-у»… «Бу-у-у» — возобновил пёс своё монотонное звукоизвержение.

Вместо ответа Владимир молниеносно подхватил одну из пустых пивных бутылок, стоящих у дивана и со всей силы ударил себя по голове. Бутылка разлетелась вдребезги. Лицо трижды В. светилось счастьем.

Аркадий застыл за столом как статуя. Я покосился на закрытую дверь.

— «Бу-у-у»… «Бу-у-у»…, — безучастно продолжал пес.

— Ты чего? — охрипшим голосом спросил Аркадий.

— Помнят-то руки! — повторил Владимир и снова потянулся к бутылке.

— Стоп! — неожиданно громко рявкнул Аркадий, и тут же опомнившись, попытался изобразить улыбку, — в смысле не надо, я понял — «помнят руки».

— Хочешь попробовать? — дружелюбно предложил Владимир Аркадию — это не больно!

В ответ Аркадий отрицательно замотал головой.

Нашей В.В. дома не было.

Я непроизвольно посмотрел на открытое окно, прикидывая расстояние полёта.

Вова проследил мой взгляд. — Погодка то нынче какая! — всё так же радостно поделился он. — Пойдем, погуляем, пацаны?!

— Да нет, нам заниматься надо, — отказался я за обоих.

— Ну и ладно, — Владимир поднялся с дивана и стал пробираться к двери. — Сколько стекла! — удивился он, будто не имел к его появлению ровным счётом никакого отношения.

— Ты иди Вова, — почти нежно сказал я. — А мы с Аркашей тут всё уберем!

Аркадий бросил на меня недовольный взгляд, но промолчал.

Хлопнула входная дверь.

Мы сидели, молча переглядываясь.

«Бу-у-у»… «Бу-у-у»…

— Собака! Пойдем гулять! — раздался через минуту крик Владимира со двора. В ответ мы услышали только цокот когтей по асфальту, звук от которых сначала усилился туннелем, ведущим из двора, а потом стих.

— Скучная ты! — кричал радостным голосом Владимир.

Во дворе, наконец, воцарилась тишина.

***

Наша В.В. вернулась домой, когда уже стемнело. От неё пахло сигаретами и спиртным.

— Была у подруги на дне рождения — зачем-то сообщила она нам, войдя на кухню, где мы с Аркадием поджидали её. Настроение нашей В.В. было приподнятое. Вокруг шеи у неё висел не завязанный шарф. Она взяла один его конец и манерно закинула на плечо. На секунду мне показалось, что сейчас она продекламирует оду. Обошлось.

— Как настроение? — поинтересовалась она, щуря глаз на обнаженный торс Аркадия.

Тот поежился.

— Нормально, — ответил я. Хотя, оно, конечно, было далеко от нормы. Мы с Аркадием решили рассказать нашей В.В. о случившемся и поставить ультиматум или съезжает Владимир, хотя бы в комнату бабы Веры или съезжаем мы. Правда, пока не было понятно, куда нам съезжать.

— Вера Викторовна, — начал я деловито, — тут у нас сегодня такая история приключилась…, и выложил всё произошедшее. Во время рассказа баба Вера смотрела на меня, не отрывая глаз, а в конце пустила слезу и засмеялась.

Мне вспомнилось, как выйдя из лекционного зала, после двух пар философии мы встретили счастливого прогульщика. «Что делали?» — спросил он нас.

— Шизонулись коллективно! — ответил кто-то.

Может у их семейства, как раз такой случай, — думал я. Очень похоже.

— Ребята, как хорошо! Вова вернулся!

Мы с Аркадием синхронно посмотрели на вход. Владимира не было.

— Я в том смысле, — поняла наше недоумение баба Вера, — что он приходит в себя! Вы бы знали, сколько он бутылок до армии побил. Сосед ВДВшник, паразит, научил его. Вот он и баловался! Бывало, сядут вечером во дворе и всё колотят, как я ругалась, а он «мне не больно мама, что ты переживаешь». Вот и хорошо, вот и славно, значит всё наладится, всё хорошо значит! А он то, сам где?

— Гулять ушел.

— Гулять?! Моя ж ты умница, моя умница…, — наша В.В. скрылась в своей комнате.

Мы с Аркадием забыв о заготовленном ультиматуме растеряно смотрели ей в след.

— Вот и хорошо, вот и славно, значит всё наладится, — нервно протянул Аркадий, явно подражая голосу нашей В.В. — Ну, блин, я спать!

***

— А вот и мой дом — показал на ворота Игорь или Гарик, как его все зовут.

Среднего роста, коренастый, «бывший борец, а ныне студент» как он сам представился. Последние пару недель, мы сдружились с ним, и вот сегодня я попал к нему в гости. Преподаватель пообещал полуавтомат по зачету, если подготовить доклад. Доклад разрешил разделить на двоих, мы и вызвались. Правда я так и не понял, что значит полуавтомат. Нет, в техническом смысле понимаю, приблизительно. А вот что, касается зачета…

— Осторожно, здесь нет люка! — предупредил Гарик.

Скорее всего, если я ещё раз сочиню полудоклад, то получу ещё один полуавтомат, а один полуавтомат плюс ещё один даст в итоге зачёт.

— Здесь направо, почти пришли!

Такое ощущение, что я попал в далёкую провинцию Китая, где на десять квадратных метров живёт двадцать человек. Узенький двор, которым мы шли, нет вернее, проход между домиками, углублялся в эту провинцию. Строения напирали друг на друга, пахло сыростью.

— Всё, здесь!

Гарик открыл дверь, и мы вошли.

В тесном коридорчике стояла газовая печка, на которую Гарик тут же поставил кастрюлю с водой.

— Проходи, я пока чай приготовлю, — пригласил он.

Следом за коридорчиком была ещё одна комната, если её так можно назвать. В ней стоял деревянный лакированный стол и занимал собой всё место, кроме прохода. Я заглянул дальше. Спальня. Две кровати, разделённые ущельем — проходом, ведущим в конец комнаты к ещё одной двери. Определённо китайская провинция.

— Гарик, а где можно руки помыть?

— Там в самом конце, не заблудишься.

Я открыл дверь. В раковине возвышалась гора посуды.

— Подожди, — остановил меня Гарик. Он с грохотом извлек из подножья горы две кружки, помыл. — Чай зелёный, настоящий китайский! — похвалился он.

Я невольно улыбнулся.

— А из грязных тарелок ты будешь строить Китайскую стену?

— Ну, извини.

— Да ладно, я так, пошутил.

Гарик достал из-под стола две табуретки, и мы с ним расположились на них прямо в проходе.

— С грязной посудой целая теория, — рассказывал он, попивая чай. — Вот смотри, я прихожу вечером, почистил картошку, поставил на печку жариться и хожу, слоняюсь, взад вперёд по этому вагону глотая слюни. Надо чем-то заняться или, я себя знаю, не выдержу и буду грызть недожаренную. Вот! Как раз можно помыть тарелочки. Кроме того, когда поел, тереть губкой так напрягает, хочется полежать, расслабиться. Ну, и сосед мой всегда забывает убирать за собой. Я вымою, он поест и бросит, я опять вымою, он поест и бросит, а так — хочешь, не хочешь, каждому для себя мыть приходится.

— Гениально! — оценил я.

Написание доклада состояло в том, чтобы объединить три главы по теме из разных учебников. Мы справились быстро и решили прогуляться.

Последние теплые деньки. Скоро выпадет снег. Я тогда точно не буду вылезать из ванны в квартире нашей В.В., и днями буду кутаться в плед, глядя, как падают снежинки за окном.

Недалеко от дома Гарика речка и небольшая мощеная набережная, куда мы и направились.

Не спеша гуляли, обсуждая институт и грядущую сессию, животрепещущая тема.

— Ты смотри какая! — прервал меня Гарик на полуслове.

Две девушки, стояли прямо по ходу нашего движения и «любовались» пустой пластиковой бутылкой плывущей по реке.

— Которая? Они обе симпатичные.

— Согласен, но та, что справа — просто чудо!

— Так сильно понравилась?

— Не то слово!

— Пойдём, познакомишься.

— Как пойдём?

— …Ногами.

Гарик решился. У меня принцип, если я встречаюсь с девушкой, то с другой не стану затевать интрижку. Также как никогда не буду ухаживать за той, которая не свободна. Интересно откуда и когда этот принцип у меня появился?

Но почему бы не помочь другу.

Если бы я шел знакомиться с ними, потому что одна из них заинтересовала меня и я надеялся добиться расположения, тогда бы я испытывал некоторую неловкость. А так, с одной стороны, у меня есть Оля, с другой, это нужно Гарику. Мной овладело чувство азарта, главное, чтобы Гарик не кричал «У-ру-ру», ну или что-нибудь в таком духе.

Мы подошли. К счастью, Гарик промолчал.

— Девушки извините, Вы случайно не из «Грин пис»? — спросил я.

— Что? — удивились они.

— Просто Вы так смотрите на эту бутылку. Вы правы — настоящая угроза для окружающей среды. Хотите, мой приятель нырнёт и достанет её, чтобы Вы были спокойны за популяцию мальков в водоёме?

— Нет, не хотим, — улыбнулась, та, что очаровала Гарика.

— Тогда, он может нырнуть просто так, без повода, чтобы Вы обратили на нас внимание.

Она рассмеялась — действительно, очень милая девушка. Светлая короткая стрижка, острые черты лица, большие голубые глаза, приятная фигура. Её подруга, хотя и была с длинными темными волосами и карими глазами, но очень походила на неё, может сестры?

Мы представились.

— Надежда — сообщила светленькая.

Подруга с удивлением посмотрела на неё.

— Тогда, я Вера! — решила она. Обе рассмеялись.

— Ну что ж, будем надеяться и верить! — улыбнулся Гарик.

Когда я спросил, не сёстры ли они, девушки снова рассмеялись. Оказалось, что у них все спрашивают. Они даже показывали друг другу фотографии бабушек и дедушек в поисках родства — безрезультатно. Решили посмотреть предков глубже, но и там общих не нашлось. На почве поисков и сдружились.

Гуляли дотемна. Они тоже студентки первого курса, так что нашлось много общих тем. Преподаватели, семинары, подготовка к экзаменам.

— Мы встретимся послезавтра? Завтра нам нужно к коллоквиуму готовиться? — спросил Гарик, когда девушки решительно отказались от предложения их проводить.

Они притихли и стали переглядываться. Мне, конечно, понравилась их компания, но я решил сказать, как есть.

— Вы не подумайте ничего такого, очень интересно провели с Вами время, я бы с удовольствием ещё так погулял, по-дружески пообщался. У меня просто девушка есть.

Они опять переглянулись.

— Хорошо, давайте погуляем.

***

— А что за коллоквиум? — спросил я, когда мы отошли от девушек.

— Это я так, для важности придумал. Нельзя сразу показывать, что ты сильно заинтересован, есть такая теория. Сеня, ты тоже хорошо сообразил! Они стали думать, а ты «я друг, у меня есть девушка», и они сразу согласились. Правильно, мы вроде пока только друзья, а дальше посмотрим. Классная Надя, правда?

— Да, согласен, классная, только я ничего не придумывал и дальше никакого развития не будет, кроме дружеского.

— Как знаешь. Отлично сыграли сегодня, чувствую выпал мой один из семи!

— Это когда?

— Когда с ними познакомились. У меня по этому вопросу теория есть.

— Опять теория? Тебе надо было теоретической физикой заниматься! А почему один из семи?

— Очень просто. Когда подходишь знакомиться с девушкой один из двух, что она уже с кем-то встречается, если она не встречается, то может быть не готова к знакомству. К примеру, недавно рассталась или влюблена в другого — один к четырём. А дальше всё просто или ты ей понравишься или нет.

— Я конечно далек от постижения закономерностей твоей теории, но получается, один к восьми.

— Да знаю, единичку я себе наудачу накидываю! — признался Гарик. Кстати о теориях, по одной из них дружба между парнем и девушкой невозможна, кто-то будет хотеть большего, слышал, наверное? Или ты, всё-таки думаешь приударить, за одной из них, смотри, Надежда моя.

— Твоя, твоя, не переживай, а она в курсе, что твоя?

— Скоро будет! Так что с теорией?

— Не знаю. Пока у меня не было друга девушки. А так, знакомые, приятельницы, девушки моих друзей. Если не считать младших классов, мы долго дружили с Вероникой. Хотя я иногда мечтал украсть её и жить с ней в лесу, как Тарзан и Джейн. Наверное, это были не совсем дружеские отношения, а у тебя?

— Тоже нет.

— А вообще я предложил прогуляться по-дружески, а не дружить до конца наших дней. Вот пошлёт тебя твоя Надежда и моей дружбе с ними конец.

— Не пошлёт, не переживай!

***

Площадка возле института — «Клуб Что? Где? Когда?», так мы с однокурсниками называем её. Достаточно задержаться здесь после пар на пятнадцать минут, чтобы узнать все новости. Хотя некоторые студенты так привязаны к этому месту, что не покидают его и во время занятий. Наверное, виной всему удобные лавочки по периметру. Не понимаю, зачем вообще идти в институт, вернее к нему, чтобы просидеть у входа несколько часов и пойти домой. Но я взял за привычку ежедневное посещение клуба минут на пятнадцать-двадцать. Хорошо помогает переключиться с процесса обучения на обычную жизнь.

Сегодня не исключение. Мы стояли с ребятами. Кто-то травил очередную байку про наших преподавателей, когда я увидел, как из института вышла мексиканка. Рядом с которой шел Лёха. Он что-то оживленно рассказывал и суетился вокруг неё. Беседуя, они вместе пошли по улице. Их совместная прогулка привлекла не только моё внимание, взгляды моих однокурсников тоже проводили парочку.

— Красава, пацан! Ничего девчонка! — ухмыльнулся один из них.

— Просто живут недалеко друг от друга, — предположил я.

Возле меня стоял Ник, он хитро улыбнулся — Рядом! Ей в одну сторону, ему в другую. Вчера после занятий стою с ним разговариваю. Проходит она. Леха забыл про меня — за ухо её хвать! И держит!

Рассказчик, завладев общим вниманием, не спеша достал сигарету и закурил.

Я смотрел на него не отрываясь.

— Может он не позавтракал, с вареником перепутал? — попытался сострить кто-то из слушателей.

— Не-а! — коротко возразил Ник. — Она замерла, говорит, ты что делаешь? А он, к ней ближе придвинулся и такой — «Какие у тебя красивые серёжки, с ними твои ушки ещё изящней», а потом, — «какое у тебя платье, оно идеально сидит на твоей восхитительной фигуре». Я стою, смотрю на него, думаю, ненормальный или прикидывается?

— Почему? — поинтересовалось одновременно несколько слушателей.

— Во-первых, она в брючном костюме была, а во-вторых…, вообще без серёжек!

Вся компания, кроме меня, залилась смехом.

— А что она? — спросил я, когда все немного успокоились.

— Вон! — махнул рукой Ник. — Не видел? Вместе домой пошли. Никогда не думал, что Лёха с такой будет встречаться. Как её зовут, кстати, кто знает?

Я воспользовался паузой и незаметно покинул компанию.

Не хватало мне ещё имя её узнать! Она мексиканка, небесное создание.

Мстительный внутренний голос «поддержал» меня — Небесное создание, которое с твоей подачи встречается теперь с лесным жителем. А я же говорил, отпустить его, говорил, говорил.…

***

— Знакомьтесь, это моя девушка, Лена! Она будет жить с нами!

В дверях стоял Владимир, рядом с ним невысокая изящная женщина, лет тридцати, симпатичная, с длинными тёмными волосами. Меня заинтересовали её глаза черные, как угли. Наши взгляды встретились. Она смотрела холодно и уверенно.

— Дежавю! — выдавил из себя Аркадий.

Судя по виду Владимира, значение этого слова для него было загадкой. Пока он напрягал извилины (это процесс явственно отразился на лице), за его спиной появилась баба Вера. Вытирая руки кухонным полотенцем, она внимательно и бесцеремонно оглядела стройную фигуру гостьи и недовольно вздохнула. Она смотрела, как мясник перед началом разделки костлявой неудачной туши.

— Мама, знакомься, это моя девушка, Лена! Она будет жить с нами! — бодро повторил Вова заготовленный текст.

Хозяйка всё тем же взглядом мясника повторно обследовала «предмет предстоящей работы» и осталась недовольна. Несмотря на столь радостный прием, Лена официально улыбалась.

— Лена! — протянула она руку. Наша В.В. брезгливо осмотрела её ладонь, тонкие пальцы с дорогим маникюром и как ни в чем не бывало, продолжила неспешно вытирать руки.

— Ребята, — обратилась баба Вера к нам сквозь Лену, — кто оставил в раковине немытую посуду?

Она перекинула полотенце через плечо, снова глянула на руку Лены, как будто там, что-то должно было появиться. Ничего не появилось. Этот факт окончательно расстроил бабу Веру. Так и не ответив на приветствие, она развернулась и в присущей ей манере неспешно уплыла в свою комнату, оставив нам с Аркадием привалившее счастье. Счастье тем временем ничуть не померкло, уселось на диван и принялось раскачиваться из стороны в сторону, проверяя его на прочность. Казалось «закидоны» нашей В.В. не имели к Лене никакого отношения.

Тестирование затянулось. Всё это время в комнате была тишина, нарушаемая редким стоном страдавших пружин, недовольных столь бесцеремонным обращением с ними. Я невольно стал наблюдать, как в такт движениям в открытом декольте двигались груди новой соседки. Поймав себя на мысли, что это неприлично, я бросил смущенный взгляд на Владимира, а потом Аркадия. Приличия соблюдены, их взгляды устремлены туда же.

Лена неожиданно прекратила свои упражнения и довольно похлопала диван.

— Может по пивку? — радостно предложил Владимир бюсту подруги.

— Давай, — согласилась за него Лена.

Вернулись они где-то через час, без пива, довольные и растрепанные. Устало сплелись в объятиях на диване и мгновенно уснули. Было видно, что «поход за пивом» удался.

Наша В.В. заглянула в комнату, внимательно осмотрела хитросплетение влюбленной парочки и тяжело вздохнула. Мы ждали каких-то объяснений, и они последовали.

— Ребята это дня на два-три, потерпите. Блинчики будете, ещё горячие?

Наше недовольство появлением нового жильца было с лихвой компенсировано поглощением блинов. Мы понимали, что достаточно скупая баба Вера пытается таким образом откупиться от нас. Понимали и то, что другого откупа не будет. Забыв про стеснения, мы быстро смололи огромное блюдо блинов, целую банку сгущенного молока и полбанки малинового варенья. Мы бы съели и больше, но на этом запасы сладкого и блинов нашей В.В. подошли к концу. Довольные и сытые добрались до комнаты наслаждаться процессом пищеварения. Сплетенные тела на диване у входа нас уже не так сильно напрягали своим присутствием. Не особо расстроило даже то, что одно из них (Владимира) громко храпело, запрокинув назад голову и широко раскрыв рот.

***

Я решил так. Если обучаюсь наукам, то и подход к этому делу должен быть научным. Вдохновили меня и бесконечные теории Гарика. Моя система проста. Для начала узнать, как можно больше о преподавателе и его манере принимать экзамен или зачет. Дальше я разделил преподавателей на две группы: первая, те, кто ставят оценку автоматом, вторая, соответственно те, кто нет. Методика работы с группой номер один — выполнять требования необходимые для получения автомата. Это или посещение всех занятий, или выступление, пускай небольшое, на каждом семинаре, или подготовка парочки развернутых докладов. Методика работы с группой номер два — учить. К моей радости группа номер один оказалась больше, а во второй всего два преподавателя. Дальше я решил оптимизировать процесс. Если получается, что на многих предметах достаточно присутствовать и не вникать в происходящее, то образовывается масса свободного времени, которое как раз и можно использовать для изучения предметов из группы номер два. На выходе мы имеем: выполнение требований к успешному получению автоматов по группе номер один, получение знаний, необходимых для сдачи экзаменов по группе номер два, причем непосредственно за счёт времени пребывания на предметах из первой группы. Дополнительный положительный эффект — свободное время от обеих групп вне стен института.

Ходил ещё пару раз на свидание с Гариком, в смысле не я с ним, а мы с ним на свидание с Надеждой и Верой. Правда, оказалось, что Веру зовут Надежда, а Надежду Верой, так они забавляются.

Зато теперь могу донимать Гарика:

— Была у тебя Надежда, а теперь нет, остаётся только Вера!

Он взял с меня слово, ходить с ним на вечерние рандеву, пока он не предложит Вере стать её молодым человеком. А я в свою очередь взял с него слово, что это событие состоится уже в этом столетии.

Был дома. С Олей ходили в гости, собирались старыми друзьями у одной знакомой. У неё родители часто разъезжают по командировкам, и мы взяли за обычай устраивать у неё посиделки. Пока все выпивали, мы закрылись в одной из комнат и уже не выходили до утра. Думал рассказать ей о прогулках с Гариком, но не стал.

Всё-таки, моя теория даёт положительные результаты, в институте всё успеваю, есть время на прогулку вечером с Гариком или Аркашей, на выходных провожу время с Олей.

Есть своя теория и у моего соседа. Аркадий, который так рьяно взялся за учёбу с первых дней, настолько расслабился, что решается на поход в храм науки пару раз в неделю, не чаще. И то, с основной целью проветриться. Может он и хотел бы чаще бывать на занятиях, но вот беда его биологические ритмы напрочь перестали соответствовать учебным. Занятия заканчиваются раньше, чем он просыпается. А использование будильника он признал противоестественным и вредным для организма.

Мне вообще кажется, у него с Владимиром идет ежедневное соревнование — кто сможет дольше проваляться на диване не вставая. Однозначного лидера пока нет, оба стараются. Лена, подруга Вовы, напротив встаёт рано, но тут, же уходит и появляется вновь обычно после полудня, как раз к тому времени, когда её кавалер готов покинуть ложе.

Прошла неделя, вместо обещанных бабой Верой двух-трёх дней. Лена никуда не делась, напротив она совсем освоилась в нашей комнате. Основную часть дня они с Владимиром проводят на диване, где у них протекают откровенные игры. Их «змеиная свадьба» иногда достигает своего пика, и они убегают «за пивом», после чего, вернувшись, по обыкновению спят.

Лена оказалась достаточно простой девушкой, несмотря на разницу в возрасте (ей действительно за тридцать), общается легко и на равных. Ни она, ни Владимир не испытывают в отличие от нас с Аркадием стеснения от того, что их личная жизнь протекает под нашими взглядами. Равно, как не испытывают они смущения от того, что иногда поглощают еду из нашего холодильника. Мы, которые в свою очередь не брезгуем поживиться в холодильнике бабы Веры, решили не возмущаться. Владимир и Лена с нашей В.В. не общаются. Тем более, считают ниже своего достоинства брать у неё еду, хотя и живут в её квартире.

Лена вообще не готовит, но частенько приносит дорогие деликатесы, угощая и нас с Аркашей. В общем, у нас установился хрупкий баланс круговорота еды в холодильниках. Любовники живятся нашей едой, мы с Аркадием едой нашей В.В. Она в свою очередь не могла не заметить исчезновения продуктов, которые мы раньше брали по чуть-чуть и крайне редко, но молчит, пока. Наверняка грешит на своего сына и его пассию.

Неугомонная парочка, допекающая нас своим эротизмом, днями напролет, ночью переходит к более откровенным действам. В общем-то, и здесь нет никакого стеснения. Вечер начинается тем, что Лена приняв душ, загоняет туда Владимира (за это надо сказать ей отдельное спасибо). Он долго упирается, придумывая отговорки, но спокойный ультиматум «нет душа — нет секса» неизменно направляет его к нелюбимой им воде.

Думаю, для них это своеобразная прелюдия. Лена после душа ходит по комнате в одних трусиках, чем в первый вечер шокировала нас с Аркадием. Владимир пытался протестовать, но Лена от него отмахнулась. Мы сначала как бы случайно, а потом и открыто поглядывали на полуобнажённую соседку, на что Владимир никак не реагирует.

— И почему она меня не домогается? — часто расстраивается Аркадий, когда мы остаёмся с ним вдвоём.

Но мой совет, спросить об этом у Вовы имеет стабильно успокаивающее действие.

Полуобнаженная Лена бегает по комнате за Владимиром, загоняя его в душ, а мы с Аркадием поглядываем на её прелести, которые ещё более заманчиво выглядят при борьбе с непослушным любовником — вот такое ежевечернее эро-шоу.

В один из вечеров, после того, как Лена отправила Владимира в душ, в комнату, заглянула наша В.В. и увидела Лену «без верха» лежащую на диване. Мы с Аркадием не моргая пялились на её почти голое тело, без всякого стыда. Застав эту сцену, баба Вера следом за нами, уставилась на девицу. Та, как ни в чем не бывало, потянулась, сладко зевнула и уставилась на неё в ответ.

Баба Вера хотела что-то сказать и даже открыла для этих целей рот, но передумала и молча, покинула комнату, только недовольно крякнув.

Лену реакция нашей В.В. порадовала.

Ночью эро-шоу становилось уже совсем не эро. Уснуть получается, только засунув голову под подушку, что меня лично совсем не напрягает. Привычка спать таким образом, появилась от ночного скрежета зубов и храпа Владимира. Храп сменился стонами любовников, рецепт для сна остался тот же. Если я не могу уснуть, то иногда наблюдаю за движением силуэтов в еле освещенной дворовым фонарем комнате. Но это быстро начинало нервировать. Остаётся проверенный рецепт — голову под подушку.

А вот Аркадию ночное представление похоже нравится. По крайней мере, однажды проснувшись ночью, я увидел, что он, сидя на своём диване, наблюдает за парочкой. Позабавило то, что он при этом ел что-то, по звуку было похоже на чипсы.

Владимир с Леной не могли не заметить зрителя. Но то ли их это не волновало, то ли, наоборот, заводило.

А мне оставалось ждать выходных.

***

— Аллё!

— Привет, Семен!

— Оля, привет! Я уже в электричке, скоро буду дома, сегодня увидимся?

— Нет.

— Устала?

— Нет.

— Что-то случилось, у тебя грустный голос?

— Я хотела сказать, нам нужно расстаться….

Бесчисленное количество раз я прокручиваю в голове этот диалог и не могу остановиться. До мельчайших подробностей, до пауз между словами. Наверное, потому, что не могу понять, что же произошло. Оля решила прекратить наши отношения. Но почему? Ничто не предвещало такого решения. За окном летели поля, стучали колёса поезда. Я принялся прокручивать в голове прошлые выходные. Может я что-то упустил, обидел её чем-то? Нет. Всё было хорошо. Если я не могу решить какой-то вопрос, то обычно стараюсь на время забыть о нем вовсе, но на этот раз не получается. Меня бросили? Чувствую себя потерянным и сбитым с толку, противное чувство. Интересно, Оля чувствовала то же самое, когда мы расставались летом? Может, я что-то испытываю к ней? Нет, буду считать, что по-прежнему нет. Если бы я узнал, что Оля переезжает жить в другую страну, и мы никогда больше не увидимся, я бы с легким сердцем пожелал ей удачи, порадовался за неё и думаю, не расстроился. Тогда, в чем дело? Неужели только в том, что она сама приняла такое решение? Получается да. И ещё в том, что я понятия не имею, почему она так решила.

В субботу боролся с желанием пойти и всё выяснить. Но не пошел, ясно главное, она не хочет со мной больше видеться. Этого достаточно.

Воскресенье тоже не мог избавиться от докучавших мне вопросов. Не пошел в гости к школьным друзьям, хотя они звонили несколько раз. Пошел один гулять по городу, подумать. Я постоянно пытаюсь упорядочить окружающий меня мир, свою жизнь, разложить всё по полочкам, прямо как наша В.В. вещи в кладоводушевой. Только у неё это явно лучше получается. С моих полок вечно что-то падает. Я поднимаю, но в это время сыплется в другом месте. И так бесконечно, я не могу понять, систематизировать этот мир что ли. Он никак не поддаётся. Может это невозможно? Наверняка невозможно. Но почему же так хочется сделать это. Стоило мне подумать, что всё идеально, как мы расстаемся с Олей. Вопросы, вопросы…. Почему она ушла? Что было между нами? Чего я хочу? С кем я хочу быть… и хочу ли этого вообще?

Свернул в переулки, просто шёл, стараясь не думать.

Знакомая улица, несмотря на то что погода была мрачной и осень входила в завершающую стадию своего существования, сразу вспомнил…

Весенний день. Мы шли по этой тихой и безлюдной, почти деревенской улочке. Я старался всей грудью вдыхать дурманящий запах цветения. Кругом белоснежные вишни. Почему-то запомнил именно их. Мне казалась, что вся моя жизнь, это и есть бесконечная аллея цветения. Вот я ступил на неё, и дальше буду идти, идти, идти…. Идти вечно, и конца у этой дороги не будет. Да я как будто и не шел, а парил над землёй. Не могу понять, что было особенного в том дне? Чем он отличался от многих других? Не знаю…

Мы шли, взявшись за руки. Рядом шли мои друзья со своими подругами, болтали ни о чем, смеялись. И дело вовсе ни в том, что со мной была Оля или друзья. Я просто пережил вспышку счастья. Не знаю, как это бывает и откуда приходит. Счастье было повсюду, во всём. Вернее даже не так, не существовало места, где бы его ни было. Оля в тот момент была рядом. Скорее всего она не почувствовала, что происходило со мной. Такое нельзя почувствовать, разве только ладошка у меня вспотела…. Но именно она была рядом….

Я вспомнил, как первый раз зашёл за ней, когда мы начали встречаться. Она болтала во дворе с девчонками. Увидела меня и побежала навстречу, пронзительно взвизгнула и бросилась на шею, долго не отпускала.

— У меня есть парень! — поделилась Оля со мной «секретом», глаза её горели. Она обернулась, все подруги смотрели на нас, снова задушила меня объятьями.

Может тогда она пережила свою вспышку счастья, а я был рядом?

Кто тогда должен был быть рядом, я или кто-то другой? Может, гуляя переулками весны, мы с ней свернули не туда, и встретили не тех. А теперь никак не можем исправить этой ошибки.

Знать бы наверняка…

Остановился…

Достав из кармана смятый листок и огрызок карандаша, быстро записал…

Позабыв заветы строгие,

Мы носили мечты на руках.

Бездумные и весёлые,

С блеском в душе и глазах.

И смеялось небо открытое,

И легко принимало всё.

Мы спешили весной умытые

Улететь в её окно.

Но застеклены жизни рамки.

Всё размеренно по часам.

Кровоточат порезов ранки,

Объясняя прожитое нам.

Не приходит беспечность в мгновенье,

Давшим волю своим крылам

Она свергнута небом на землю

И дождем возвращается к нам.

Бродил дотемна.

Было чувство, что надо что-то решить, только не понятно, что.

Так ничего и не решил.