Середина лета

Середину лета ощущаю оптом и в розницу.

Оптом — духота, теплое пиво, потные лица, до предела оголенные тела. В розницу — старушки, торгующие безпестицидными огородными творениями и совсем уж эксклюзивно смотрящиеся белокожие индивиды, будто еще вчера видевшие северное сияние не по телевизору, а так сказать, воочию. Не заморачиваюсь, откуда они берутся. Мало ли.

Наблюдательность съежилась. Лениво сканирую реальность взглядом растоптанной медузы.

В общественном транспорте без должного любопытства, скорее по привычке, отмечаю: макияж с женского лица стекает неравномерно, собирается в основном у крыльев носа и под губой. Салфетки добавляют лишь беспорядок, обозначив две кривые дорожки, бегущие к шее. И чего в такое пекло марафет наводить?

Ой, я, наверное, пялюсь беспардонно. Опускаю голову вниз. Так же, упираясь взглядом в ноги, покидаю автобус.

Повальная экономия на материи для юбок уже не ввергает в шок. Пообвыклись водители и пешеходы, те, что скроены брючно. Не май, все-таки, когда тормоза у машин проверялись на прочность количеством мини юбок на тротуарах. Еще месяц назад местные модницы шли по зебре как по подиуму. Но жара и их допекла. Сонно ковыряют они каблуками раскаленный асфальт, позабыв про походку от бедра.

Каждый ищет спасение около воды.

И уже не уродливо смотрятся бикини на дородных дамах, млеющих на грязном песочке около экологически не очень чистой речки. Встанет такая упревшая мадам, проколышет сальные складочки, аккуратно уложенные в виде ламбрекенов на местами загоревшем животе. И невольно проникаешь к ней сочувствием: «Тяжело тебе, тетка, с провяленным-то сальцом».

Да что там, сухощавым от солнца не меньше достается. Их прокопченные кости, наверное, так же хрупки и податливы, как у цыпленка табака.

И уже тошнит от мороженого, кваса и корюшки. Даже если их не употребляешь вместе.

Глаза обесцветились, взгляд на мир — тоже.

Ветру не верю. Он уже неделю халявит и не несет прохладу.

Домой вхожу, растопленный до состояния пластилина.

Кондиционер, дурила, так завьюжил комнату, что тут же покрываюсь мурашками. Непростительная крайность.

Вечер тоже не несёт облегчение. В воздухе висит запах наваристого супа из расплавленного асфальта, подтаявших шин и прелой травы. Всё живое и неживое мается одинаково от раскаленного дня.

Неотрывно смотрю на небо. Понимаю, что только звездный рой над головой не страдает от духоты.

Эх, стянуть бы одну мерцающую хрусталину, пусть бы охлаждала меня в самый зной.

Где ты, зима снежная? Хоть бы по ночам снилась, что ли.

Стою и мечтаю. Покажись, золотая середина. Согласен прочувствовать тебя одним мизинцем, а лучше двумя.

Ну, вот, опять торгуюсь…