Бариста

Наш Тим — бариста, простой бариста, на вид мальчишка, а ведь лет триста, он был военным, врачом, юристом, за триста лет повидал весь свет. В его кофейне на стенах маски, как будто лица из страшной сказки, цветы и перья, потеки краски — чего там только в кофейне нет. Ступени, коврики и подушки, для тел усталых манки-ловушки, и запах кофе из черной кружки, с дрожащим кремом сухой бисквит — такое в нашей-то глухомани, оно, конечно, зовет и манит.

А Тим за стойкой привычно встанет и чем-то эдаким удивит. На посетителя взгляд мгновенный — и вот для дамы иль джентльмена на белоснежной молочной пене стремительно расцветет звезда… Ваниль, корица для аромата, веснушки тертого шоколада. Тим, словно чуя, кому что надо, не ошибается никогда.

Здесь деловые сидят партнеры: блокноты, «Паркеры», договоры. Кофейный дух приглушает споры, бои обходятся без потерь. Девчонок стайки, влюбленных пары /колечки, феньки, аксессуары, сети веселые аватары/ — кофейня всем открывает дверь.

Когда же ночь заявляет право и жемчуг рос рассыпает в травах, сверчок снижает регистр октавы и прочь уходит последний гость, Тим не спеша убирает чашки, сметает с пола песок, бумажки, пристроив вешалку для рубашки на почерневший дюймовый гвоздь; закрыв кофейню и взяв гитару, бредет по пыльному тротуару, где среди глянцевых плит бульвара впечатан чей-то полет в гранит, садится около пьедестала, ссутулив плечи, молчит устало.

Спустя мгновение — над кварталом гитары голос в ночи звенит. Рыдают струны, душа рыдает, молитва к звездам легко взлетает, подростки птичьей пугливой стаей безмолвно возле него сидят.

Как с накатившим бороться сплином? И песня кажется анальгином. А из гранита буравит спину запечатленный навеки взгляд. Сто лет, как тяжесть легла на плечи, а время… Время совсем не лечит, и еженочные эти встречи — глоток спасительной пустоты. Его проклятие, боль, икона стоит средь мрамора и бетона и вместе с миром внимает сонным словам отчаянным и простым…