Как Миша Зайца прокатил

Как Миша Зайца прокатил.

Сказка

В большом чистом лесу жили два приятеля: Миша и Трусик – медведь и заяц. Почему лес назывался большим и чистым? Потому что все обитатели очень-очень любили его, заботились о нём. Они знали, что если они будут валить деревья без нужды, тем самым делать его непроходимым, то сами же в нём и заблудятся. И мало того, могут поломать себе лапы и вообще — потеряться, пропасть. Даже кабанам строго-настрого было запрещено подкапывать корни деревьев, рыть глубокие ямы. Поэтому лес был большим, чистым и ухоженным.

Как было не любить такой лес? И Миша с Трусиком жили в нём.

Миша был трудолюбивым, хозяйственным зверем. У него во дворе всегда можно было увидеть какие-нибудь поделки, диковинные вещи. Был у него когда-то самокат. Потом велосипед. Велосипед вначале трехколесный, потом на двух колесах. Но Миша мечтал о таком самокате, который бы сам катился, а он сидел бы за рулем и управлял им. Но чтобы приобрести такую коляску, нужны были, конечно, какие-то средства, деньги.

Миша вначале устроился работать на пасеку. Ведь всем известно, что мёд – это ценнейший продукт. Но проработал там недолго. Отчего-то пчёлы его не возлюбили. Потому, наверное, что он часто прикладывался к медку, не мог устоять перед столь соблазнительным запахом и вкусом. И бывало нет-нет, да и залезет в улей лапой. Пчёлы жалили его, и Миша каждый день приходил домой с распухшей мордой. Даже глаз не было видно. Веки не раскрывались. Конечно, это ужасно неудобно.

Но с этим можно было бы как-то смириться, может быть, он и привык бы к укусам пчёл, но когда глаза не видят, то можно ой-ей чего натворить. Допустим: угодить в какой-нибудь ствол дерева. И Миша стал валить деревья. Стукнется об одно, другое, третье… Пока до дома дойдёт – за ним целая просека. Из чистого леса такое сотворил, что весь лесной народ возмутился.

— Миша, это безобразие!

— Миша, как тебе не стыдно!

И Мише действительно было стыдно. Однажды утром он продрал глаза, да как глянул на им содеянное, так и ахнул: вот это да!.. Что за ураган прошёл по тайге?

— Простите, говорит, звери добрые. Этого я не хотел… Так получилось…

А звери на своём стоят.

— Раз ты, Мишенька, — говорят, — наломал дров, так давай и убирай сам. Мы поставим тебе лесопилку, вот и распиливай эти лесины на доски да на дрова. И лес, — говорят, — приберёшь и строительные материалы для нас заготовишь. А мы тебе за это ещё и приплачивать будем.

Вот так лесной народ болел за чистоту своего места жительства, своего дома, — ведь лес это тоже дом. А Миша с детства был зверем сознательным и честным и согласился работать на лесопилке.

Трусик, давний приятель Миши, ещё с детского сада (звериного), тоже был на этом собрании. Он, хорошо зная своего товарища, первым голосовал за то, чтобы пристроили его к лесопильному производству. Деревья стаскивать – это Мише по силам и способностям.

Сам же Трусик не был столь сознательным. Он жил одним днём. Он промышлял мелкими делишками. Порой не гнушался и воровства. То там на чьём-нибудь огороде напроказничает, то там… За что его ни раз наказывали, гоняли, натравливая на него собак, отчего он стал заикаться и косить глазами.

Словом, его занятия приносили ему не только удовольствие, но и немало переживаний.

Каждый из друзей-приятелей получал за свой труд то, что заслуживал.

Однажды Трусика застали на чьей-то грядке. Он был большим охотником до чужой морковки. И он тут задал стрекача. Какие он только не проделывал замысловатые круги и петли по лесу, как не хитрил, ничего не помогало – собаки верно шли по его следу. И поймали бы…

В тот день Миша обкатывал купленный им мотоцикл. Не новый, но на ходу. Этому механизму нужен был кое-какой ремонт, покраска, но это не имело большого значения – главное, что мотоцикл был на ходу и мог ездить.

И купил он такой мотоцикл по двум причинам. Первая – учиться ездить надо на старой технике; вторая – если разобьёшь или сломаешь, не так будет жалко.

Миша практически подходил к таким вопросам.

И вот Миша катается по лесным дорогам, стрекочет на своём мотоцикле, и очень был этим довольный. И ещё ему очень хотелось перед кем-нибудь из приятелей похвастаться.

А их на тот случай не появлялось, они тоже были заняты своими делами.

Тут видит Миша, Трусик из дубравы на дорогу выскочил и туда-сюда ушами прядёт.

Заяц в этот час от своих преследователей убегал и, обезумевший от погони, выскочил из лесу. И тут видит: кто-то на мотоцикле катит, да так быстро, да так громко, что Трусик ещё больше струхнул.

Он вначале не признал, кто это за рулём такой трескучей коляски сидит. Большой, мохнатый и на глазах очки блестят.

А Миша подкатил к приятелю, остановился и спрашивает:

— Косой, прокатиться хочешь?

— Д-д-да, — зазаикался Трусик, всё ещё трясясь от страха.

— Тогда прыгай в люльку! — Люлькой Миша называл мотоколяску с боку мотоцикла.

Трусика долго уговаривать не пришлось. Он заскочил в коляску, и мотоцикл с визгом колес и треском мотора понесся с места. Зайчишка враз забыл о своих преследователях.

А Миша старался. Он всё выжимал из своего самоката, чтобы поразить приятеля его скоростью.

— Ну, как, Трусик, а? – спрашивал Миша, оборачиваясь.

— У лю-лю… — отвечал заяц, заикаясь.

Мишу веселил его ответ.

— У лю-лю!.. – смеялся и он, ещё сильнее накручивая газовую ручку на руле мотоцикла, поддавая скорости своему самокату. – Держись, Косой!

У Косого и в самом деле глаза стали расходиться в разные стороны.

"Это от восхищения! — весело думал Миша. – От скорости".

А зайцу действительно не доводилось бегать с такой бешеной скоростью.

На обочине мелькали ели, сосны, березы. И с дорог едва успевали отбегать прохожие. Отбежав, они, вместо возмущения на такое дерзкое вождение мотоциклиста, удивлялись, а то и смеялись ему вслед, видя, как мелькают заячьи ноги под мотоколяской. Но Мише, как и Трусику, было не до них, не до прохожих.

Приятели были во власти скорости, от которой дух захватывало.

— Ого-го!!! У лю-лю!..- неслось по округе.

Долго ли, коротко ли Миша катал приятеля, но, наконец, приехали.

Миша лихо подкатил к своей лесопилке. Остановился. Снял очки.

— Ну, как, Трус, а?!.. — спросил Миша довольный, похлопывая по мотоциклу.

— У лю-лю…- едва вымолвил Трусик, выползая из коляски.

— Чего ты всё улюлюкаешь? Ха-ха! Не понравилось что ли?

— По-по-понра-авилось… То-олько у лю-лю… у люльки дна нет, — ответил дружок и выпал из коляски на дорогу.

От собак убежал, так медведь укатал. Миша-то на мотоцикле ехал, а зайцу самому бежать пришлось. В коляске мотоцикла, которую Трусик люлькой называл, дна не было.