Отражение

После свадьбы замок казался пустым и почти безмолвным. Шутка ли, столько гостей, свита! Смех, болтовня, сплетни. Все разом — и счастье, и свадьба, поздравления, подарки. Ни одной свободной минуты: этикет и королевские обязанности.

Неудивительно, что его новоиспеченное величество тут же собрался на охоту, как только за воротами скрылся последний гость. А ее величеству предстояло навести хоть какой-то порядок в замке. Но на самом деле молодая королева даже не собиралась вмешиваться в хозяйственные дела. На это есть управительница — крепкая и домовитая, а еще несчетное количество служанок. Все комнаты после гостей будут вычищены до блеска и заперты на ключ до следующего грандиозного праздника.

Все, кроме одной, ключи от которой были только у нее самой. И ни одна самая бойкая служанка не посмела бы войти туда даже среди бела дня.

Ее величество застыла перед темной дубовой дверью, которая вела в самую высокую башню.

Она смотрела на это темное и крепкое дерево. Внутри нее боролись страх и решительность. Это ее замок! Все комнаты в нем принадлежат ей, но страх нашептывал темные воспоминания детства: надменная голубоглазая блондинка в золотом платье выскальзывает из этих дверей, и глаза ее, словно куски льда, источают смерть и ненависть.

Комната мачехи. В ней так никто и не был с тех самых пор...

Белоснежка глубоко вздохнула и вставила ключ в замочную скважину. Он повернулся легко, будто замок был смазан и ухожен. Серые каменные ступени лестницы уводили наверх.

Еще одна дверь без замка поддалась легкому толчку снаружи. Петли не скрипнули. Под этими низкими сводами возникало чувство, будто ее ждали здесь. В душной комнатке царил беспорядок. Смятая постель, разбросанные свитки и пергаменты, опрокинутая чернильница, в которой уже, конечно, не было чернил.

И не было в этой комнате ничего, что говорило бы о страшном колдовстве, о злодействе, о ядах и коварстве. Ни чучел летучих мышей, ни змеиных ядов, ни склянок с порошками. Хотя… Шкаф — огромный, из резного дуба, стоял закрытым. Возможно, он — хранитель злодейских тайн и темных помыслов? Молодая женщина еще раз огляделась, стоя посередине комнаты, так мало похожей на королевскую опочивальню.

Прикасаться к шкафу было страшно. Ну что, в конце концов, может случиться, когда самой колдуньи уже нет в живых? Когда тело ее сожжено, а прах развеян по ветру? Это просто шкаф и просто вещи. Но рука, которую женщина протянула к деревянной дверце, ощутимо дрожала. Едва она прикоснулась к ручке, тяжелые двери сами распахнулись ей навстречу, словно говоря: "Добро пожаловать". И в этой неожиданной готовности было что-то жуткое, будто все в этой комнате имело собственную волю, питало свои желания...

Женщина с криком отшатнулась от открывшегося шкафа и налетела спиной на кровать, плюхнувшись среди скомканных простыней. Но бояться было некого. В шкафу было практически пусто. И выглядел он изнутри странно. Не было ни полок с пугающим склянками, ни вешалок с черными балахонами. Лишь одно зеркало в раме из черного потрескавшегося дерева. Зеркало было старое, покрытое сетью трещин. Неясное стекло отражало все в таинственном ореоле.

Королева нашла в себе силы встать с заброшенного ложа и подойти к шкафу поближе.

Она возникла в отражении стройной фигурой в нежной дымке струящегося света. Зеркало сглаживало игру дневного света, и молодая женщина невольно залюбовалась нежностью своей кожи, сиянием глаз. Она вглядывалась в потемневшее от времени стекло и невольно все больше улыбалась своему отражению в нем.

"Я на свете всех милее, всех румяней и белее!" — вдруг произнесла она вслух и замерла от неожиданности. Эти слова пришли к ней из ниоткуда, сами собой, будто какой-то внутренний голос нашептал ей их. И они ей понравились, настолько понравились, что она повторила их еще и еще, не отрываясь от своего отражения, и радостно засмеялась. Ведь это была правда! И она видела ее в этом зеркале, ощущала ее всем своим существом, каждой клеточкой своей сияющей молодости. Ей захотелось поделиться этой

радостью. Но вокруг не было никого, лишь ее зеркальный фантом, и она вытянула руку и коснулась своего отражения

Белоснежка замерла, но зеркало в ответ улыбнулось ей открытой и сияющей улыбкой.

— Волшебство! — засмеялась королева и захлопала в ладоши, а отражение лукаво улыбнулось, кивнуло и зашевелило губами.

— Приветствую тебя, моя королева, — раздался легкий шепоток.

Молодая женщина ухватилась руками за рассохшуюся раму. Она впивалась взглядом в волшебное зеркало, а в голове уже бежали мысли… Этот колдовской помощник теперь будет служить ей!

— Ты покажешь мне мое королевство?

— Да, госпожа.

— И моих слуг?

— Да, госпожа.

— И вельмож?

— Да, госпожа.

— И моего короля?

По зеркалу пробежала рябь, и королева увидела своего милого мужа. Он сидел на коне и пил молоко из глиняного кувшина. Рядом стояла сельская девушка. Юная, румяная, она присела в глубоком реверансе перед своим повелителем и смотрела на него с восхищением. Король наклонился и подал ей кувшин. На мгновение он засмотрелся на цветущее личико, окинул взглядом фигурку.

Ох уж этот оценивающий мужской взгляд на лице юной, зардевшейся пастушки! Коготок ревнивой кошки скользнул внутри королевы.

— Скажи мне, я ль на свете всех милее? — потребовала она у зеркала

Изображение мигнуло, изображение короля пропало, и отражение королевы, улыбаясь, молвило: "Ты, моя королева!".

Она уходила из башни, не закрыв шкафа, в какой-то радостной спешке. Прикрыв плотно верхнюю дверь, Белоснежка торопливо сбежала по каменной лестнице. Прислушалась — в коридоре было тихо. Она легко выскользнула из башни, оглядываясь, закрыла дверь и поспешила по коридору прочь.

Проходя мимо окна, она бросила взгляд на задний двор замка. Там, у почерневшего столба, совсем недавно горело тело ее мачехи. С ее ног так и не смогли снять раскаленные железные башмаки, в которых она плясала, пока не упала замертво к ногам своей падчерицы. Белоснежка — единственная, кто склонился над ней в ее смертный час.

— Зеркало, зеркало, уби… — были последние слова коварной королевы.

Белоснежка тряхнула головой. Бред спятившей от боли ведьмы! Убить зеркало? Зеркало убивает? Разве это возможно? Оно лишь отражение...

В залитой солнцем комнате, в старом зеркале отражение молодой королевы не спешило исчезать. Оно оглядело уже знакомую комнату и неожиданно хищно улыбнулось.

По нему пробежала рябь. И несколько трещин внутри зеркала исчезли, изображение стало четче… Отражение улыбнулось снова. Этот укол ревности — лишь простое начало. Боль, неуверенность, ревность, вся темная начинка этой юной души вернет стеклу ясность, амальгаме целостность, и продлит холодную зеркальную жизнь снова и снова. Отражение улыбалось, а в глазах его плясало пламя. Пламя костра под босыми ногами юной королевы, привязанной к позорному столбу на главной городской площади, с табличкой "Ведьма".

Но это будет уже совсем другая сказка.