Freffie and Me (Фредди и Я)

Фредерика выглянула в окно на сонную улицу. Газетчик раскидывал свежие, хрустящие газеты, детским голосом выкрикивая лозунг первой полосы. Молочник забирал пустые бутылки и оставлял наполненные прохладным молоком.

— Сеньорита Джаннини, доброе утро! — поприветствовал молочник широкой улыбкой, глядя на второй этаж самого богатого в округе дома.

— Прекрати, Пепе, — засмеялась Фредерика над шуткой мужчины. — Ты ведь знаешь, что я уже десять лет, как сеньора Грациани!

— Но за эти десять лет Ваша красота вовсе не увяла, напротив — Вы стали еще краше!

Молодая женщина звонко засмеялась.

Ей нравился утренний флирт с Пепе. Улыбаясь, она небрежно заколола черные, как антрацит, волосы шпильками, наблюдая за спокойным морем. С напарником Пепе флиртовать было невозможно. Он только бурчал и даже не отвечал на приветствия, как и большинство людей в итальянском городке.

Фредерика посмотрела на часы и с улыбкой поняла, что времени еще вдоволь. Она приняла душ, рассчисала волосы, навела макияж и замерла перед шкафом, не зная, что одеть. У процветающей швеи одежды было много и от этого утренние сборы затруднялись.

Ее выбор пал на недавно сшитое платье из батиста бирюзового цвета. Платье было роскошным. Фредерика даже в суровые военные годы одевалась по последней моде и в яркие цвета, будто страна вовсе не бедствовала от рук фашистских тиранов.

Она примерила бежевые лодочки и покрутилась у зеркала. Да, это было именно то, что нужно. Легкий, летний образ, под стать теплым волнам, омывающим песчаный берег. Убедившись, что выглядит хорошо, итальянка спустилась к своему автомобилю — редкому в их местности новому "Фольцваген "Жук" светло-голубого цвета.

— Отличный день, не так ли, Пауло? — спросила брюнетка у садовника.

— Не так прекрасен, как Вы, сеньора! — стеснительно заулыбался подстригающий кусты парень двадцати лет.

— Скажешь еще! Пауло, посмотри розы на заднем дворе. Кажется, соседская собака снова там рыла.

— Как пожелаете, сеньора Грациани!

На прощание Фредерика кивнула и села за руль собственного авто.

Фредерика любила свою машину. Она не только упрощала передвижение, но и скрывала хозяйку от любопытных глаз и назойливых слухов.

Проезжая мимо соседей, Грациани уже знала, о чем они говорят:

"Вы только посмотрите на нее!" — возмущалась сеньора Мора, как всегда, покупающая свежую выпечку у пекаря сеньора Августо. — "Разъезжает на своем авто и думает, что она самая красивая в городе! Шлюха! Она еще и домработницу себе завела. Совсем страх потеряла! Будто честная женщина закроет рот от денег и не станет рассказывать, какой разврат творится в стенах ее публичного дома!"

Фредерика была готова поклясться, что уважаемая сеньора в почетном возрасте плюнула в пол, но попала на свой туфель.

— Сеньора Мора, — притормозила у пекарни Фредерика. — Не забывайте, у Вас примерка сегодня!

— Да, милая, — улыбалась дама. — Я приду к четырем.

— К трем, сеньора Мора, к трем, — поправила хозяйка ателье, одевая очки.

Фредерика поехала дальше. А теперь мадам Канньото со своей дочерью Либби, которую никак не могла выдать замуж. Хотя, более насущным вопросом было, кто из этих двоих хотел замуж больше. Дочь, мечтающая о карьере врача, или мать, рано потерявшая мужа и по воскресеньям встречающаяся с пекарем? Либби была приличной девушкой, но всегда со своим мнением, чем и отпугивала потенциальных сватов. Она знала слишком много, как для женщины, потому с ней просто боялись иметь дело, а тем более создавать семью, ведь такой жене так просто рот не закроешь.

"Не смотри на нее, Либби!" — приказывала мадам в красном платке. — "Это не хорошая женщина, потаскуха она! Небось, совратила юного Пауло!"

Либби на зло матери махнула рукой Фредерике и радостно улыбнулась.

Фредерика тоже не осталась в долгу и притормозила подле обувной мастерской, куда Либби еще вчера отнесла на починку туфли матери.

— Доброе утро, Либби! Мадам, — горделиво произнесла Грациани.

Мадам сделала вид, будто и не заметила Фредерику и старалась оттянуть дочь.

— Либби, мне сегодня привозят джинсовую ткань из Америки. Приходи, подберем тебе цвет и сошьем платье, или брюки! — подмигнула Грациани, глядя на мадам.

— Я обязательно зайду, Фредерика, сразу после смены в больнице! — кивнула Либби, отчего ее длинные, русые косы забавно качнулись.

— Буду ждать, подружка!

Девушки пожали руки и Фредерика тронулась дальше по утреннему городку.

Затем был бар папы Джо. На самом деле, у Джо и детей-то не было, но он уже почти сорок лет удачно подливал в рюмки всех желающих. Едва стоило показаться на улице светло-голубому "Фольцвагену", как все затихало и слышен был только шум мотора и крики чаек. Даже шумный, всегда полный бар, притихал. Раньше, когда у Фредерики еще не было машины, и ее подвозил молочник или она добиралась на автобусе, то мужчины про себя проклинали водителей, а их жены — Фредерику и провожали ее завистливыми взглядами.

Затем была полная слухов и сплетен прачечная, где Фредерика ни разу не останавливалась, побаиваясь очередного наплыва сплетен о себе. Девушка понимала, что всем рта не закрыть, потому просто избегала мест скопления соседок.

И наконец, ее мастерская, как раз напротив парикмахерской сеньоры Шалоя.

Фредерика очень удивилась, когда почетная дама отдала свою единственную дочь ей в подмастерье и помощницы. Неужели, она не слышала слухов? Или просто понимала, что не стоит верить всему, что говорят женщины в платках и юбках по щиколотки, чьи мужья давно не обращают на них внимания.

Грациани держала не только пошив одежды, но и магазин. Два этажа, заваленными тканями и одеждой. Девушка открыла ателье сразу после смерти мужа, три года назад, но клиенты повалили мгновенно. Ей было трудно одной, Моника пришла только через год, но и сама девушка отлично угождала клиентам. Для дам она шила платья и юбки по последней моде, а для мужчин костюмы и брюки. Так же она договорилась со шляпником и в магазине понемногу начали продаваться шляпы и другие акссексуары. Очень быстрыми темпами магазин набрал популярность, и к Фредерике начали ездить даже люди из Палермо.

Фредерика сразу пошла в личный кабинет, чтобы созвониться с поставщиком и убедиться, что дефицитную ткань точно привезут.

— Да, сеньор, — кивнула Грациани, открывая штору огромного окна. — Мы ждем Вас к полудню. Чао!

Моника костяшками постучала по двери и просунула голову в дверной проем.

— Если все удастся, я дам тебе отпуск на недели две, а то и месяц! Только представь, сколько молодежи придет к нам за джинсами! — Фредерика от предвкушения потерла руки.

Моника Шалоя — невысокая, полноватая, но пропорциональная девушка двадцати лет. Она много улыбалась, отчего вокруг ее зеленых глаз собрались мимические морщинки, именуемые "утиными лапками", но это только красило светлое лицо рыжеволосой красавицы. Она предпочитала неброскую одежду, но из дорогих тканей. Сегодня на ней было любимое платье, пошитое Фредерикой, из бежевого шелка, подчеркивающего грудь, но скрывающее бедра и небольшой животик; черные лодочки и клетчатый зеленый жакет.

— Но это же и большой риск, Фредерика! — Моника присела на стул у письменного стола, заваленного эскизами и прочими бумагами. — Даже в Америке джинсы не так популярны. Это одежда для бедных!

— А мы с тобой, — Фредерика обняла скорее напарницу, чем ученицу за плечи, стоя за ее спиной. — Совершим модную революцию. У меня столько идей! Столько идей, — Фредерика покружилась по комнате, отчего ее легкое платье красиво развивалось, слегка приоткрыв стройные, смуглые ноги. — Голова кругом идет! Я хочу пошить юбку-карандаш из джинса. Мне кажется, это будет красиво. Носить ее с рубашкой мужского кроя. А? Как тебе? — хитро улыбнулась Грациани.

— Ой, не знаю, Фредерика! — отрицательно покачала головой девушка. — Только время покажет!

— Ты всегда так говоришь! — огрызнулась брюнетка, обыскивая стол.

— Что ты ищешь?

— Сигареты. Я же точно оставляла их здесь! — Фредерика почесала затылок, стараясь вспомнить, где именно оставила пачку.

— Это было еще неделю назад, и ты давно их скурила. Я купила тебе еще пачку, посмотри в пальто, которое ты забыла в мастерской еще в Мае.

Фредерика виновато поджала губы.

— Моника, ты всем рассказала, что у нас новинка в скором времени?

— Только по радио не объявляла, — фыркнула девушка.

— А стоило бы, — задумчиво произнесла итальянка, глядя в окно. — Что это там за шум?

Моника подошла к Фредерике и приоткрыла другую занавеску горчичного цвета.

— А, это киношники. Снимают фильм об Италии после фашизма. В нашем городе вообще наплыв: то киношники, то журналисты, просто туристы. Даже странно!

— Страна снова развивается, восстанавливает силы после тяжелой борьбы, становится на ноги. Вновь. — Пожала плечами Фредерика, будто это было нечто совершенно обыденное.

Ближе к десяти утра начали подтягиваться клиенты. Кому штаны подшить, кому платье отстрочить, кому костюм к свадьбе. Фредерика и Моника работали без устали. Сегодня было на удивление много клиентов. Только за два часа Фредерика обслужила шесть человек.