Гнилая душа

Тишина, нарушаемая лишь собственным дыханием, совсем не угнетает меня, напротив, она позволяет мне снова и снова прокручивать в памяти то, что я совершил, казалось совсем недавно. Крики, страх в расширенных глазах, боль, слезы, смерть и неизменный оргазм, — целый калейдоскоп картинок перед глазами, заставляющих мое сердце биться быстрее. Лежа на койке в этом маленьком тесном помещении с тусклым светом, я часто дышу и облизываю сухие губы, оставаясь практически неподвижным из-за ремней, сковывающих мое тело.

Как я жалею… Но не о тех несчастных, что пали от моих рук, а лишь о том, что больше не испытать мне той радости, что доставляли убийства моему больному разуму. Приговоренный к смертной казни, я не чувствую раскаяния. Мне зачитывают приговор, а человек со шприцом в руках бесстрастно смотрит на меня, в его выражении лица мне чудится дьявольская радость. Секунда и мне делают укол, практически сразу чувствую невероятную боль, которая заставляет мое тело биться в конвульсиях. Мгновение и боль уходит, вокруг меня тьма.....

Тьма рассеивается, я стою на платформе подземки, на мне та же одежда, что и в тюрьме, а самое удивительное, что вокруг меня много людей, мне совершенно незнакомых: старые и молодые, взрослые и дети, женщины и мужчины. Звук приближающегося поезда. Мы заходим внутрь, поезд трогается и набирает скорость, снаружи очень темно, а в вагонах лишь чахлый свет небольших ламп. Куда же ведет эта подземная дорога?

— Это дорога в ад. С самого первого злодеяния ты шел сюда, с каждой жертвой твоя душа гнила, и, наконец, ты почти на месте, там, где и положено тебе быть, — издевательский голос кого-то невидимого шепчет мне на ухо и сменяется отвратительным хихиканьем. Оно становится громче, кажется, уши вот-вот лопнут, все внутри и снаружи содрогается от этого смеха.

Это безумие не кончается, проходит целая вечность и наконец, поезд останавливается, а чья-то невидимая сила толкает на выход. Впереди какое-то тусклое свечение, подойдя ближе, я вижу, что это глыбы льда, и от них веет адским холодом. Холод такой, что обжигает, как огонь. Нет больше тьмы, все вокруг заполнено льдом, который так мучительно жжет. Вокруг никого, только я и этот холод. Мне больно, я замерзаю и горю одновременно. Если это ад, то он более реальный, чем что-либо.

Страшно и больно, в глазах темнеет, и сквозь пелену смерти слышу голос:

— Гнилая душа, не раскаявшаяся даже перед смертью, не заслуживает ни малейшего сожаления…