Сосновый лес

«Сосновый лес» ГЛАВА 1

Я пишу в спешке, так как, у меня очень много работы. Так много, что я не успеваю обдумывать свои мысли, и переносить их на бумагу. Но мне есть что сказать, я давно хотел поделится своей историей с другими, рассказать о своих чувствах, о своих потерях. Я пишу, потому что нельзя иначе, не писать — нельзя. Сейчас, на моём рабочем столе нет ничего кроме, старенького ноутбука «acer» и пепельницы с почти угасшим окурком. В комнате темно, во всем доме отключили свет, но я отыскал в комоде свечу. Я очень часто вспоминаю о той поляне, где я в компании своих друзей, каждое лето разжигали костры, и наблюдали за движением звезд на небе. Как сейчас, я помню, её глаза, её улыбку, её голос. Она сидит на против меня, между нами, только бушующий костёр, я не хочу говорить вам правду, но лгать вам мне тоже хочется, поэтому я не скажу её настоящее имя. Предположим, что её звали Анна, это одно из моих любимых имен, оно совершенно не созвучно её настоящему имени, впрочем, это не важно. Кроны старых, переживших несколько пожаров сосен, поднимались высоко-высоко, к звездному небу. Легкий ветерок, шелестел опавшие иголки, шишки были разбросаны по всюду, пахло сосновой смолой. Она продолжала смотреть на меня. Я отчетливо помню этот взгляд, он был ненавязчивым, тусклым, но одновременно чарующим, завораживающим, моё дыхание от такого взгляда становилось не равномерным, помню даже бежали мурашки по рукам. Прошло достаточно времени, чтобы позабыть все это, но в моей памяти, в моей жизненной книги, эта история имеет не малый вес, она не будет забыта, я уверен. Поэтому я и пишу, чтобы помнить каждую фразу, каждый жест, каждый шелест листвы в саду за домом. Меня переполняют чувства, в основном это, боль, разочарование, и безысходность нет не единого просвета. Мне двадцать лет, история о которой я вам расскажу, произошла со мной, когда мне было пятнадцать, и продлилась до восемнадцати, четыре года, тогда они мне казались вечностью. Электричество появилось! Но мне жаль свечу, она таяла, разгоняя тьму, не для того, чтобы её задуть, и поставить в шкаф, в темный угол, где она не сможет спастись от мрака, не сможет сама себя поджечь, поэтому я оставлю её гореть, до последней капли воска, так будет честно. Покопавшись в своей памяти, я вспомнил, как один из друзей в тот прохладный июньский вечер, играл на гитаре, мелодичные аккорды сходили с его промазоленных от струн палец, и поднимались к темному небу, наверное, кто-то, кто жил недалеко от леса, слышал эту мелодию, а может и нет, может лес не любил делится с кем-то, может ему было по нраву, оставлять разговоры, песни, взгляды, себе. Обычно мы собирались большой компанией, но иногда, довольно редко, но были такие моменты, когда нас было всего четверо, или пятеро, если сравнивать с вечерами, когда нас было десять, а то, и двенадцать человек, то тогда, нас было довольно мало, и мне было хорошо. Я не любил большие компании, и, если бы я мог, я бы с удовольствием проводил вечера на той поляне, только с ней. Свеча моментами горит сильнее, и освещает даже дальнюю стену, где висят настенные часы, в виде солнца, такие часто можно было встретить в домах, когда на дворе еще был Советский Союз. Они даже пахнут, как-то по-особенному, запах старины, и лака, которым они покрыты. Вернемся к той поляне. Я помню, как начинало холодать, и мы ходили за хворостом чуть дальше в лес, поляна находилась недалеко от проселочной дороги, но никто, не видел, что происходит на ней, так-как, поляну, от чужих глаз, защищали высокие сосны. Очень давно, когда невыносимая жара, заставляла жителей деревни, класть на лоб полотенце со льдом, в одну зловещую ночь, в сосновом лесу случился пожар. Я тогда был совсем ребенком, но я как сейчас, чувствую этот запах… Запах обугленного дерева, будто слышу голос беззащитных сосен, они просят пощады, но огонь, безжалостен, он поднимается все выше и выше, сжигая зеленые иголки и шишки. Молодые, и старые, шли тогда в лес с ведрами воды, пожарные прибыли только через час, пожар к сожалению, забрал с собой большинство деревьев, прежде чем был потушен. Однако, он все равно не смог убить красоту той поляны, сосны вновь запахли смолой и иголками, белки вновь взобрались на верхушки деревьев в поисках еды и ночлега. Как оказалось, пожар пришел из другого места, в ту ночь, горел мясокомбинат, и огонь по ветру перешел на соседний лес, а тот, в свою очередь, перекинулся на Сосны. Каждый раз, когда мы собирались на той поляне, каждый из дома, брал с собой бутылку с водой, а область костра, мы обкладывали камнем, и посыпали его песком. Кстати, поляна была песчаная. Анна, приблизилась ко мне, сжала руку

— Сегодня как-то холодно, — сказала Анна, прижимаясь ко мне чуть ближе.

Она посмотрела меня, потом без слов накрыла нас обоих пледом, который она взяла с собой. Мы сидели напротив костра, я помню, как мне было жарко, но Анне было холодно, поэтому, ничего я поделать не мог.

— Ты такой горячий, не ужели тебе не холодно?

— Мне? Нет, если честно, я уже чувствую, что скоро загорятся мои брови.

— Давай отсядем немного…

— Нет, костер скоро сбавит темп.

— Тебе нравится тут? Я имею в виду, такая атмосфера тебе по душе?

— Конечно, если бы было иначе, я не стал бы всех собирать тут, для меня эта поляна, место, где я получаю вдохновение…

— И умиротворение — продолжила Анна, — И тут можно абстра… как-же это слово

— Абстрагироваться?

— Точно!

Костер и вправду поубавился, и я почувствовал себя комфортно, черт! Да я был счастлив!

— Ты скоро уедешь в город?

— Да, через три дня.

— И когда вернешься?

— Думаю, если в школе все будет в порядке, попробую приехать на выходные.

— Я рада, нет, правда, я очень рада… Ты мой друг, и я часто тоскую по тебе. Когда ты уезжаешь, все становиться каким-то другим. — Анна сжала мою руку сильнее. — Ты можешь дать мне обещание?

— Да, без проблем, какое?

— Пообещай мне, что мы никогда не будем ссориться.

— Хорошо. Обещаю, никогда-никогда.

Один из наших друзей подкинул хвороста, Анна ушла на своё место к своей подруге. На следующий день я уехал в город. И все же, своё обещания я не сдержал. На самом деле, мы часто с ней ругалась, хотя, как-по мне, этой нельзя было назвать ссорой, просто моменты разногласия не более, но она превращала это в трагедию, мы могли не общаться с ней неделями. Она так часто говорила мне, что любит меня, как друга, разумеется. И мне от этого становится грустно, потому, что её я любил как девушку, я не спал ночами, размышлял, о том, как сделать так, чтобы она стала моей, она прекрасно знала, что я к ней не ровно дышу, и знала, что это все «не по-дружески» я всем сердцем, всей душой любил её, мне вспоминается, как я выкуривал по пачке сигарет, я приходил на ту поляну, и размышлял, я страдал, потому что ничего не мог изменить. Думаете мог? Нет, не мог. И не потому что я этого не хотел, а потому, что она этого не хотела, она сказала, что мы никогда не сможем быть больше чем друзьями, я помню, как она часто говорила: «Глупости! Вот будет у тебя жена, дети, мы встретимся где ни будь в супермаркете, и посмеёмся над этим, можешь мне поверить, так оно и будет»

Я так и не посмеялся. Ни разу.