Начало

Порой, когда я закрываю глаза, то снова вижу огонь. Он пожирает меня, а я кричу. Но никто не слышит мои вопли. Никто не хочет меня заметить. Ничего не остается, как рыдать и просить прекратить эту пытку.

Но потом все заканчивается. Я снова стою напротив отца. Он не смотрит на меня. Ему мерзко, что у него такая жалкая и никчемная дочь. Смотря в его красные глаза, каждый раз понимаю, что я не тот ребенок, о котором он мечтал.

Ничего не остается, как покинуть дом и уйти туда, где меня не знают. Может в том месте, я смогу начать новую жизнь и забыть тем, кем являюсь.

***

— Мия, ты помнишь, как ушла в мир иллюзий.

— Да, — тихо прошептала я.

— Эй, больная.

Я услышала, как кто-то стукнул по прутьям решетки. Тут же подпрыгнула на месте. В ответ послышался лишь смех. На меня глядела девушка с мальчишеской внешностью: сбритые волосы; что-то вытатуировано на голове; злой, оскаленный взгляд. Уголки ее губ были чуть-чуть приподняты вверх. Она напоминала животное.

На незнакомке висела старая застиранная мальчишеская футболка грязно-зеленого цвета. Штаны цвета фуксии тоже болтались на слишком исхудавшем теле. Кроссовки были великоваты для этой девушки. Словно она надела галоши и теперь ей было тяжело передвигаться по небольшому периметру, который ей выделили врачи.

У девушки была разбита губа. Кровь хлестала сильной струей. Но казалось, на это никто не обращал внимание. Всем было попросту наплевать. Никто даже не пытался ей помочь. Дать платок на крайний случай. А может, она сама не хотела, чтобы ей помогали.

— Подойди или боишься, — рассмеялась девушка.

Ее голос был злой. Незнакомка словно давила своим негативом всех, кто находился вокруг нее.

— Эй, отойди от нее.

На девушку шикнула санитарка, после чего подошла к ней и оттолкнула от решеток, при этом замарала белый рукав своей формы кровью, которая сильнее начала хлестать из губы девушки.

— Да пошла ты н**** истеричка. Вечно орешь, — огрызнулась пацанка. — Даже не даешь пообщаться с этой психопаткой, которая сейчас смотрит на всех, как животное, загнанное в угол. Запомни ненормальная это состояние, с которым ты будешь идти по жизни.

— В последний раз ты разбила губу мальчику, — санитарка буквально тащила по асфальту слишком хрупкую, но в тот же момент сильную девушку.

— Все я сделала правильно. Нечего слоняться без дела, — после этого девушка снова обратилась ко мне. — Смотри, вон и твой конвой идет. Ты ничем от меня не отличаешься. Только рожа страшнее.

Санитарка все-таки отвела девушку на лавочку, которая располагалась чуть дальше. Пацанка была права. Мой конвой пришел. Но это были не разгневанные санитары, а обычная приятная на вид медсестра, которая велела следовать за ней. Только после я увидела двух крупных мужчин, которые нас сопровождали.

— Не разговаривай с ней, — быстро произнесла молодая девушка. — После того, как Ангелина узнала, что ее мать зарезали, у девушки совсем крышу сорвало. Она возненавидела людей. Не обращай на нее внимание. Она так всех встречает. Не ты первая, не ты последняя. Ангелина считает людей своими врагами, независимо от того, как к ней относятся. Выпускают ее гулять только под присмотром самых отчаянных санитарок. Мужчин она и вовсе не переносит. Одному санитару проломила череп. Бедняга до сих пор находится в больнице. Повезло, что не умер. Видишь ссадину, которая кровоточит? Это последствия того конфликта. Каждый день Ангелина ее с новой силой ковыряет. Показывая, насколько люди хуже животных. Это ее собственное мнение. Пытались зашить ей губу, но она снова ее разбила только сама. Билась об стену, пока кровь не захлестала. На этот раз не только из губы.

— Я такой же стану? — испуганно произнесла я.

На что медсестра мне положила руку на плечо и осторожно притянула к себе.

— Если будешь вести себя буйно, то можешь оказаться вместе с ней.

На секунду мы остановились. Я заметила толпу девушек, которые уже в другой клетке стояли около забора, вцепившись руками в прутья. Все они выглядели такими же разъяренными, как и Ангелина. Только вели себя спокойнее и ничего не говорили. Но многое можно было заметить: ненависть, печаль, озлобленность на весь мир. Все это написано на лицах этих девушек. Но их даже людьми нельзя назвать. Они как животные, которых загнали в клетку и готовят на убой.

Через несколько секунд медсестра меня слегка подтолкнула вперед, чтобы я, наконец, могла идти. Мы остановились перед воротами. Переступив порог, двери с грохотом закрылись позади.

Теперь я ощутила себя в клетке, откуда нет выхода. Мне становилось страшно. Везде бегали люди, суетились.

Меня тут же направили в отделение, куда попадают все новые пациенты. Нет желания снова оказаться в одном помещение с больными шизофренией. Кажется, я не смогу постоять за себя, если на меня снова кто-то захочет напасть.

***

Здесь с пациентами не сюсюкались. Медперсонал тоже был обозлен. Только я не понимала почему. Зачем же они так относятся к людям? Для меня это было загадкой.

Забрав все личные вещи, мне велели сесть на железный стул, от которого ужасно смердело. Такое ощущение, что его забрали с помойки. Даже не продезинфицировали. Просто поставили в этом помещении.

Медсестра, что принимала, быстро пролистала историю болезни. Меня удивило то, что эта странная женщина вообще в нее полезла. Я считала и до сих пор считаю, это позволено делать только врачу. Но кто я такая, чтобы говорить, как должны работать в психиатрии.

Через некоторое время меня отправили в другой кабинет. Заставили полностью раздеться и направили в душевую.

Вода была ледяная. Я попросила, чтобы прекратили, но санитарки пропускали мои слова мимо ушей. Они продолжали делать то, что привыкли.

Я ощутила, как тысячи ледяных иголок впились в моё тело. От боли начала кричать, но это только раззадорило медицинский персонал. Ледяная вода полилась прямо в рот.

После мне швырнули одежду и отвели в отделение. Оно было крошечным. Всего три комнаты: спальня, туалет и общая комната. А чуть дальше несколько комнат под карцер. Веселая больница. Никогда не думала, что попаду в подобное место. Хотя, они все одинаковые, везде отношение одно и то же к пациентам. Больные просто мусор, который мешает жить обычным людям.

Одна из санитарок выдала мне постельное бельё и пижаму. Ощущение, словно я в тюрьме.

Мне сказали номер койки, куда я и отправилась. Повезло, кровать находилась в самом углу. Я легла на грязный матрац и свернулась в форме зародыша. Мне стало так страшно в этом месте. Убежать бы отсюда. Попросить помощи, прижаться к теплому телу. Но вокруг только мрак, сырость и кричащие люди, которые изрыгают продукты своей жизнедеятельности прямо под себя.

Только я закрыла глаза, как какая-то т**** начала прыгать на верхней койке. Я все думала, если эта туша провалится на меня, то сразу задавит? Или я буду еще мучиться? Неужели, я умру здесь. Так глупо. В заключение напишут — была раздавлена психически ненормальной коровой.

— С*****, смотрите. Новое мясо привезли.

Сверху показалась голова. Девушка обнажила свои желтые гнилые зубы. Аж блевать захотелось, настолько сильно воняло у нее изо рта. Незнакомка походила на зомби. Наверняка ночью в ней тяжело узнать человека. Волосы свисали длинными белыми сосульками вниз. Даже показалось, что с них капает какая-то жижа. Ощущение, словно это непонятное существо провело несколько лет в джунглях.

— Ааааа, — закричала девушка.

Слюна из ее рта попала мне прямо на лоб. Было настолько противно к нему прикасаться. Надеюсь, она ничем не болеет.

От крика ненормальной все пациенты в палате подскочили. Началась полная неразбериха. Кто-то плакал, кто-то начал бороться с подушкой, остальные же кричали на своих соседей. Началась вакханалия. Было трудно сделать так, чтобы не принять в ней участие.

— Замолчите все, — кто-то заорал. — Здесь у нас не джунгли. Не стоит пугать новую девочку, Анастасия. А если продолжишь в том же духе, то я самолично переброшу тебя через забор, где находится Ангелина. От нее никто живым не выбирался.

Анастасия тут же успокоилась, а я мысленно сказала «спасибо» незнакомке. Вслух решила не озвучивать свою благодарность, так как не хотела нарваться на более серьезные проблемы. Но девушка, что заступилась за меня, все же подошла поближе.

— Не следует благодарить. Я тебе не мамочка. За ручку с тобой ходить не буду, — после этого она повернулась к остальным. — А теперь все успокоились. Достали ваши игры. Вы люди, а не звери. Ведите себя подобающе своему виду. А если не хотите, то просите, чтобы вас перевели в другое отделение. Дорогу все знают.

***

Этой ночью я спала плохо. Койка над моей головой постоянно скрипела. Складывалось такое впечатление, что там т******** беспрестанно парочка кроликов, которая ни как не может насладиться своими любовными забавами.

Через полчаса я не выдержала. Это была моя первая и главная ошибка. Я со всей силы пнула ногой по койке. После этого что-то тяжелое спрыгнуло прямо передо мной на пол, а после взяло за шиворот. За секунду я слетела с кровати, а затем поднялась на пару дюймов. Яркие желтые глаза горели в ночи, как два тусклых фонарика. Но эти зрачки не были человеческими, скорее какими-то потусторонними, совсем нереальными.

Хоть я и сомневалась в том, что Бог существует, в этот момент начала читать у себя в голове все молитвы, которые когда-то слышала от матери.

***

Моя мама попала в автокатастрофу, когда мне было четыре года. Я плохо помню свое детство. Все как-то расплывчато. Знаю лишь, что жила с отцом тираном и братьями, которые скорее были не мужчинами, а лишь тряпками. Они бегали по первому зову моего родного папаши. Потом приемные родители, а затем воспоминания резко обрываются. Я помню лишь некоторые моменты. Но и они часто ускользают из памяти.

***

Я находилась в лапах ужасного монстра. Еще чуть-чуть и санитарам придется отмывать мои кишки и остатки с пола.

В этом отделении собрана солянка из самых опасных и нестабильных пациентов клиники. С таким п******* я раньше никогда не сталкивалась. Но уже начала привыкать.

В своей голове я слышала рев и готовилась к худшему развитию сценария. Но вместо того, чтобы со всей силы ударить, большое, мощное и высокое чудовище более двух метров ростом оттолкнуло меня в стену, а само заняло мою койку. Перечить я ей не стала. В тот момент жизнь была дороже.

Через час сон взял надо мной вверх. Я решила занять свободную койку. Но как только залезла на второй этаж, осознала, почему девушка не могла спокойно уснуть и ворочалась. Весь ее матрац был пропитан мочой. А я думала, откуда так смердело.

В таких условиях спать было невозможно. Поэтому я присела к стеночке, обхватила руками плечи, чтобы не замерзнуть, и уснула.

Утром проснулась и заметила, что укрыта одеялом. Видимо, кто-то ночью положил его на меня, чтобы я не замерзла. Вполне возможно это была великанша. Как мило с чьей-то стороны позаботиться обо мне.

Подняли нас в шесть часов утра. Так как я спала на полу, а не в койке, медсестра, которая раньше преподавала в военном училище, даже не попыталась узнать, как я там оказалась. Вместо этого отправила бегать вокруг отделения. Видимо, она считала, что правильно подвергать психически нездоровых людей таким ужасным пыткам.

Сначала я думала, что это шутка. Но это все происходило со мной. Не психиатрическая клиника, а какая-то тюрьма для особо опасных преступников. Жизнь как в концлагере. Неприятно, когда к тебе относятся как к чему-то мерзкому, точно не к человеку.

Я старалась бежать медленно в своем темпе, но охранник меня постоянно подгонял. Когда я нарезала уже пятый круг, то снова увидела Ангелину. Стало ее жалко. Она была прикована к двум санитарам наручниками. Третий же вел ее какой-то железной палкой с петлей, надетой на шею. Она была щенком в их руках. Тогда мне действительно стало страшно, а вдруг я превращусь во вторую Ангелину. Со мной будут тоже обращаться как с животным.

На секунду пациентка остановилась. Санитары попытались ее сдвинуть с места, но она не подавалась. Трое мужчин мускулистого телосложения не могли справиться с хрупкой девушкой.

Ангелина смотрела на меня в упор и не мигала, а потом открыла рот, из которого начала сочиться кровь. Маленькими капельками она падала на траву, после чего пропадала у корней. Казалось, что даже своим присутствием эта девушка могла осквернить все, что находилось вокруг нее.

— Эй, больная, не хочешь прогуляться? — рассмеялась Ангелина. — Скоро я покажу, как должны бегать психи.

***

В этот момент в моей памяти всплыло воспоминание. Я стояла на темном шоссе. Слегка лил дождь. Но и этого было достаточно, чтобы промокнуть до нитки и продрогнуть насквозь.

Я шла с вечеринки, которая сейчас полным ходом продолжалась в загородном доме. Туда меня пригласил уже бывший парень.

Николай или Ник, как его все называли, изрядно напился к моему появлению. Не знаю, как эта с****** успела за полчаса н*********. Когда мы с ним столкнулись в коридоре, от него изрядно разило алкоголем, сигаретами и рвотой. Кажется, я еще почувствовала запах травки.

Он полез ко мне целоваться. Мне стало настолько противно, что я его сильно оттолкнула. Парень упал на стопку книг, которые в этот момент служили импровизированным столом, где стояла закуска. Когда Ник осознал происходящее, то назвал меня ш*****.

Я решила ничего не отвечать, поэтому быстро ушла. Поговорим с ним, когда он протрезвеет.

Как бы это странно не звучало, но самым безопасным местом на этой г******* вечеринке была кухня. Там сидели более или менее трезвые люди. То есть они не напились до свинячьего состояния.

Ребята болтали, пили и курили кальян. Я примостилась на одну из подушек. Мне тут же налили и дали затянуться. Я сделала глубокий вдох, после чего выпустила дым через нос. В этот момент все вокруг было как в тумане. После стаканчика виски обида на Ника немного притупилась. Больше всего на свете в этот момент я не хотела видеть его темную шевелюру и синие глаза.

Ник был мощнее, шире и выше меня. Он не ответил мне физически, а лишь назвал ш*****. Я попросту не смогла бы сопротивляться этому громиле. Один удар и меня уже везет карета скорой помощи в реанимацию.

Забудем про Ника. На кухне сидели трое ребят. Анатолий — брутальный брюнет с ямочками на щеках. Он был одет в спортивный костюм. Казалось, для него не существовало понятия, как нужно выглядеть на вечеринке. Вечный спортсмен по жизни. Он дал себе слово защищать всех женщин, независимо от их социального положения и состояния. В данном случае выпитого алкоголя.

Все это шло от того, что десять лет назад на глазах четырнадцатилетнего парня отец убил мать в пьяном угаре стеклянным осколком бутылки из-под водки. Отца посадили, а Анатолий был отправлен под опеку к дяде, который являлся тренером по боксу. Никто не знал, насколько сильно повлияла эта история на психику подростка. Но отпечаток остался на всю жизнь.

Виктор был самым харизматичным молодым человеком, которого я встречала. Он сидел на полу, скрестив ноги, и попивал сидр. Что было странно. Немного щуплый мальчик с темными волосами и безумно красивым и бархатным голосом, который всегда затмевал всех присутствующих. Обычно такие люди работали на радио и вели прямые эфиры.

Действительно, уже три года Виктор трудился на местной радиостанции, где каждое утро, а также вечер, радовал своих фанаток обсуждением интересных и провокационных тем. Только самые рьяные парни и девушки могли дозвониться до него во время прямого эфира. Обсудить с ним ту или иную проблему, даже если она касалась мирового масштаба.

Последней в этой тройке была Олеся — маленькая, щупленькая девочка с рыжими волосами, одетая а-ля девяностые. Кажется, она единственная из этой компании не понимала, что вообще тут делает. На вечеринку, точнее пьянку, ее позвала подруга, которая в данный момент выплясывала дикие танцы на барной стойке с полуголым до торса парнем в соседней комнате. Олеся совсем не желала принимать участие в этой вакханалии, поэтому спокойно попивала сливовый сидр, иногда курила кальян с ментоловым вкусом.

Олеся часто посматривала на Виктора. Было видно, на нее также подействовали его чары.

Только Вите это было совершенно неинтересно. Он, скорее всего, предпочел бы ее подругу, которая чуть ли не лезла в штаны парня в соседней комнате.

— Тебя же Мия зовут? — спросил Виктор и улыбнулся мне.

Действительно, даже улыбка у этого парня могла завести любую девушку.

— Да, но мне нравится, когда меня называют Харли.

— Как Харли Квинн? Подружку Джокера.

Я только улыбнулась и сделала большой глоток из бутылки, но потом пожалела об этом. В бутылке из-под пива было налито виски. Жидкость тут же обожгла мне горло. Я начала кашлять. Виктор похлопал мне по спине и попросил быть осторожней. Этот п******* мог об этом сказать минутой раньше.

— Отличная героиня. Ты такая же?

По лицу Виктора не сложно было заметить — он начал со мной флиртовать. Видели бы вы лицо Олеси, когда она заметила, как Виктор полез меня обнимать. Но так как я понимала, что сейчас мой парень, может быть еще не бывший, где-то блюет, поэтому с легкостью смахнула руку Виктора и села поближе к стене.

— Хотелось быть ей. Не задумываться о том, что для окружающих я являюсь сумасшедшей.

— Ты встречаешься с Ником, плюс в копилку твоего сумасшествия.

— Это точно, — услышали мы голос Глеба, который только что зашел на кухню. Он был лучшим другом Ника.

Глеб с детства знал этого парня. Иногда даже сравнивал его с Джокером. Ник был еще тем з********. Вечная бестия, которой не писаны законы. Бывало, за ночь Ник мог поменять троих или даже четырех разных девушек. А на утро ничего не помнил о своих похождениях.

Глеб был его светлой стороной. Но смотря на все грешки Ника, его лучший друг должен был стать новой мессией.

— Он снова блюет?

— Нет, сосется с какой-то девчонкой. Они уединились в комнате Артема. Мне сказать, что ты его бросила?

— Я сама.

Ребята удивились нашему спокойствию. Это было не от того, что мы якобы тайно встречались. Просто уже привыкли к этому конченному человеку.

Я всегда могла уйти от Ника, а Глеб был обязан ему по гроб жизни, потому что этот г***** спас его родителей от коллекторов, которые пришли расправиться с нерадивыми клиентами одного агентства по займам. Глеб ненавидел родителей. Они являлись заядлыми игроками в азартные игры. А Ника терпеть не мог за аморальный образ жизни и грязные деньги, которыми он разбрасывался направо и налево.

Глеб много раз отговаривал меня не влюбляться в Ника. Но разве Харли не полюбила Джокера? Только и наша история не имела счастливого конца. Я настолько устала влюбляться в мужчин, которые меня отвергают. Поэтому выбрала первого встречного, который обратил на меня внимание. Хотя многие завидовали моей фигуре. Но чему тут удивляться. Лягушка в жизни не превратится в прекрасную принцессу.

Глеб ушел с кухни, а я опустошила кружку с противным пойлом и глубоко затянулась кальяном. Только после этого направилась в комнату Темы. Дверь была заперта. Я громко постучала.

Дверь открыл Ник. Он стоял в одних трусах. На кровати лежала полуголая девушка в красном кружевном белье. Она испугалась, когда я посмотрела на нее и кивнула. После этого перевела взгляд на Ника, а после еще раз посмотрела на нее.

— Девочка, ты у него не первая. Поэтому предохраняйся. Неизвестно, с кем он еще спал. Венерические заболевания лечить достаточно сложно. Можешь спросить у Насти Соколовской. Она все об этом знает.

После этого я направилась в зал. Со стола взяла уже открытую бутылку виски и кем-то оставленную пачку сигарет.

Я хотела как можно быстрее уйти с этой вечеринки, поэтому никому не сообщила о своем побеге. Глеб попытался меня остановить, но так как у него это не получилось, вызвал мне такси. Но у меня было одно желание — прогуляться домой на своих двоих и подумать о ситуации, которая сегодня произошла.

На улице начался сильный ливень. Тушь и черная подводка каплями стекали по моему бледному фарфоровому лицу. Длинные рыжие волосы превратились в пакли. В зеленых глазах не было слез, так как я предполагала такой исход событий. Мне никогда не везло с парнями. Либо я их безумно любила, а они сбегали. Либо они любили, а мне было все равно. Кажется, после Алексея я забыла, что значит испытывать настоящие чувства к другому человеку.

Ник никогда не отличался особой верностью. Парень не держал меня, но в то же время и не отпускал. Между нами была страсть. А он — ненасытное животное, которое требовало ласки со стороны. Я прекрасно понимала, этого человека невозможно изменить, но что-то меня в нем влекло. Он был тьмой, которая позволяла мне понять, что я красивая девушка. Тем более он давал мне энергию, которую я не могла получить в обычной жизни.

Я докуривала уже третью сигарету, запивала это все виски. Но хуже всего было не из-за выпитого алкоголя, мерзавца парня и потушенных сигарет, а то, что за час десять парней из дорогих машин спросили меня: «Девушка, сколько вы берете за час?» Я всех их посылала на три буквы.

Именно в тот день впервые я осознала, что уже давно моя личность рушиться. В душе появляются маленькие гробики с тяжелыми воспоминаниями. Я это все храню, не позволяя вскрыть обертку. Правда может ранить хуже любого оружия.