Станислава Иосифовна

— Ну и как тебе понравилась эта семейка? — поинтересовалась Станислава Иосифовна, садясь на место водителя и поправляя полу своей норковой шубы.

— Нормальные люди, — ответил ей муж, устраиваясь на заднем сиденье.

Станислава Иосифовна недовольно фыркнула и стала пристегивать ремень безопасности. Шуба ей мешала.

Сергей Петрович прогудел сзади:

— И чего в шубе поперлась? Я тебе говорил, что в машине шуба ни к чему. Одела бы куртку.

"Сама знаю, — подумала женщина. — Но надо было, чтобы эти увидели, КТО к ним пришел и поняли, что их дочке рассчитывать не на что."

А вслух она сказала:

— Тебе все нормальные, кто водки нальет.

И стала выруливать на дорогу.

Весь путь до дома супруги привычно переругивались. Они даже не прислушивались к словам друг друга. За много лет все было выучено наизусть.

Заехав в свой двор и припарковавшись на свободном пятачке, Станислава Иосифовна закрыла машину, включила сигнализацию и, поддерживаемая мужем, пошла на своих высоких каблуках по снегу. Двор убирался редко, и идти на шпильках было нелегко.

Поднявшись на лифте на свой этаж и войдя в квартиру Станислава Иосифовна стала расстегивать шубу, а Сергей Петрович привычно снимал с жены сапоги.

— На черта ты их надела, — ворчал он, — не по сезону обувь. Только и прыгать по снегу на таких каблучищах.

— Ага, — завелась жена, — мне надо было валенки надеть, тогда ты был бы доволен.

— Да что ты сразу орать начинаешь, слова не даешь сказать. Не валенки, а другие сапоги. Все равно эти под брюками не видно было.

— Прекрасно видно. Эта тумба оценила мой вид в целом, и обувь в частности.

— Какая тумба? — удивился Сергей Петрович.

— Ты дурак или притворяешься? Эта корова, мамочка Дашеньки, которая мечтает выйти замуж за твоего сына, вот кто тумба.

— Какая же она корова? Нормальная женщина, ну, может, чуть потолще тебя.

Станислава Иосифовна с ненавистью посмотрела на мужа и рявкнула:

— Залил глаза, так уже корову от человека отличить не можешь!

Она выхватила из рук мужа сапоги, поставила их на полочку для обуви и, надев тапки, пошла по коридору в комнату сына.

Игорь с закрытыми глазами лежал на кровати и подергивался в такт музыке, которая было слышна из надетых наушников. Мать подошла к нему и потрясла за плечо:

— Вставай, нечего притворяться, что не слышишь, как я вошла.

Игорь открыл глаза и сдернул с головы наушники.

— Ты что, оглохнуть хочешь?, — спросила Станислава Иосифовна, садясь в кресло, — да еще этот жуткий " Раммштайн", или как там его. Ты же знаешь, что я его не люблю.

— Ну и не люби, — огрызнулся сын, — никто не заставляет. Лучше скажи, как вы в гости сходили.

— Ха-ха-ха, — сказала мать. — Как громко сказано — В ГОСТИ! Мы не "в гости" ходили, а познакомиться с семьей твоей пассии. Ну, сынок, ты и выбрал себе симпатию… Замшелая "хрущевка", какие-то затюканные родители. Ни мебели, ни посуды нормальной.

— Ну, конечно, мне нужна дочь олигарха или банкира. И чтобы коттедж обязательно в приданое, и счет в банке, — съязвил сын.

— Желательно, — согласилась Станислава Иосифовна. — Я могу познакомить тебя с дочкой одного директора фирмы. Правда, она старше тебя...

— Нет уж, — перебил её Игорь, — я на Дашке женюсь.

— Пожалуйста, женись хоть на Дашке, хоть на Машке, хоть на Глашке. Но сюда ты её не приведешь, — заявила мать.

— А я и не собираюсь сюда её сюда вести. Очень надо, чтобы ты её сразу съела.

Станислава Иосифовна поднялась с кресла и вышла из комнаты, хлопнув дверью.

В спальне она обнаружила мужа, спящего на соседней кровати поверх покрывала. Женщина недовольно фыркнула и направилась на кухню.

"Сколько я сил вложила, чтобы достойно жить, и хоть бы один паразит оценил, — думала Станислава Иосифовна, оглядывая шикарную кухню с безумно дорогой мебелью. — И сюда я должна пустить эту серую курочку, которая понятия не имеет, как всем этим пользоваться. Да ни за что!"

Ночью Станислава Иосифовна почти не спала. Перед её глазами стояла небогатая квартирка, неинтересные родители Даши (подумаешь, — мама медсестра, а папа какой-то слесарь или столяр), да и сама Даша не производила впечатления высокоинтеллектуальной особы. Четвертый курс педвуза. Будущая училка.

"И что он в ней нашел?" — раздраженно думала Станислава Иосифовна, ворочаясь на своей кровати. На соседней спал её благоверный. Никакие мысли и сомнения его не беспокоили.

***

Утро началось со звонка. Секретарша сообщила, что служебная машина сломалась, и за Станиславой Иосифовной никто не приедет.

Ехать на работу на своей "БМВ" женщина не собиралась: большое удовольствие в час пик стоять в пробках. А если кто-нибудь сдуру въедет в неё? Дороги-то жуткие, хорошо хоть в центре чистят, но пока до центра доберешься...

"Нет, — подумала Станислава Иосифовна, — придется ехать на метро. Гробить свою машину я не собираюсь. Вчера хоть выходной был, машин меньше было. А сегодня все в центр прутся."

И она достала из большого шкафа в прихожей старые сапоги на низком каблуке.

Дойдя до станции метро, Станислава Иосифовна поймала себя на мысли, что ей очень удобно идти в старой обуви. Хотя, конечно, вряд ли кто назвал бы старыми сапоги, которые она носила всего одну зиму. Но шуба к этим сапогам не подходила, и женщина надела куртку с подстежкой из натурального меха.

В таком виде Станислава Иосифовна смотрелась гораздо моложе своих 48 лет и с удовольствием ловила взгляды встречных мужчин.

Доехав до нужной станции, она поднялась на эскалаторе и вышла из вестибюля.

Солнце светило ей в глаза, снег сверкал под солнцем, и Станислава Иосифовна подумала, что надо достать солнцезащитные очки, а то сейчас у неё потекут слезы и размажут всю тушь. Остановившись, она создала препятствие для выходящих из метро, и её сразу стали толкать. Станислава Иосифовна попыталась отойти в сторону, но какой-то мужчина, выругавшись, ударил её по спине. Станислава Иосифовна хотела повернуться к нему и сказать, что он хам, но почувствовала, как ноги скользят по снегу и поняла, что падает.

— Осторожно, вы, женщина упала, — услышала она чей-то голос и потеряла сознание.

Люди проходили мимо, виновник её падения уже уехал на автобусе, а она лежала возле выхода из метро, пока не подъехала "скорая помощь", вызванная кем-то из очевидцев. Врач осмотрел женщину, выкатили носилки, положили на них Станиславу Иосифовну, рядом с ней бросили её сумочку, и, вместо своего офиса, Станислава Иосифовна оказалась в приемном покое больницы.

Она смутно помнила, как её раздевали, куда-то везли, что-то спрашивали у неё.

Когда Станислава Иосифовна пришла в себя, открыла глаза и огляделась, то обнаружила. что лежит в больничной палате. Попытавшись встать, женщина поняла, что с ногой что-то случилось. Блондинка, сидящая на соседней койке, сказала:

— Куда ж вы, милая, у вас трещина и сотрясение. Вам надо лежать.

Станислава Иосифовна растерянно ответила, что ей надо подняться, потому что… она хочет, ну....

Женщина встала и, опираясь на костыль, дошла до двери палаты. Выглянув в коридор, она позвала:

— Любовь Ивановна, подойдите, пожалуйста. Новенькая очнулась, в туалет хочет.

Через минуту в палате появилась медсестра и, подойдя к койке Станиславы Иосифовны, сочувственно произнесла:

— Мне очень жаль, что вам так не повезло. Хотя, конечно, могло быть и хуже. Трещина все-таки не перелом. Но головой вы ударились сильно. Голова кружится?

Станислава Иосифовна пыталась понять, почему ей знаком этот голос, и откуда она знает эту женщину в белом халате.

— Кружится… немножко… и тошнит. А вы кто?

— Не признали меня в белом халате? Я — Дашенькина мама. Вы вчера у нас были.

"Только этой бабы мне не хватало", — с трудом подумала Станислава Иосифовна, а вслух сказала:

— Позовите кого— нибудь… мне надо...

Любовь Ивановна достала из-под койки судно:

— Кого же звать? Давайте, я вам помогу.

Когда медсестра ушла, Станислава Иосифовна дотянулась до тумбочки, где лежала её сумка, проверила деньги и документы, достала из тумбочки мобильник и позвонила мужу на работу. Сергей Петрович сказал, что он в курсе, ему уже позвонила Любовь Ивановна, и он собирается приехать к жене в больницу, чтобы привезти всё необходимое.

— Позвони Евгению Павловичу, пусть он созвониться с профессором Коваленко, чтобы тот взял меня в свою клинику, — приказала Станислава Иосифовна мужу, — тут в палате шесть человек, я не могу находиться в таких условиях.

Соседки по палате, до этих пор тихо переговаривавшиеся между собой, сразу замолчали.

— Зря вы так, — заметила женщина, которая вызывала медсестру, — здесь очень хорошие врачи. А уж Любовь Ивановна для больных просто подарок судьбы.

"Ну и пользуйтесь этим подарком сами", — подумала Станислава Иосифовна, но вслух ничего говорить не стала, а закрыла глаза.

Приехавший в больницу Сергей Петрович привез жене всё необходимое и множество деликатесов и фруктов.

— Зачем ты столько приволок, — сквозь зубы процедила Станислава Иосифовна, — я не собираюсь здесь оставаться. Ты звонил Евгению Павловичу?

— Звонил. Он сказал, что в этой больнице хорошие врачи, и беспокоить профессора по пустякам он не собирается.

Станислава Иосифовна покраснела:

— Это я — пустяк? Как он посмел? И ты ему ничего не ответил? Да ему надо морду набить!

— Пожалуйста. Выйдешь из больницы, и бей ему морду сама.

— Ну, ладно, с этим потом, — сказала жена. — А кто вам готовить будет? Ты же картошку не можешь сварить.

— Игорек обещал Дашу позвать на то время, пока ты в больнице. Я ему звонил.

— А-а, прекрасно, как же без Даши. И мамочку её пригласи, она тут ангелом милосердия работает.

Сергей Петрович посмотрел на жену и спокойно сказал, что у "мамочки" есть папочка, а Даша девушка хорошая. Надо спасибо сказать, что человек помочь хочет.

— Квартиру она нашу хочет, машину и деньги, — прошипела Станислава Иосифовна. — И от дачи не откажется.

В эту минуту в палату вошла Любовь Ивановна и обратилась к посетителю:

— Сергей Петрович, врач пришел. Вы хотели с ним поговорить.

— Ну, я пошел. Возвращаться не буду, мне на работу надо. Отпустили ненадолго. Поправляйся.

И, не глядя на жену, вышел из палаты.

***

Через десять дней Станиславу Иосифовну выписали домой. Гипс еще не сняли, но она уже могла наступать на ногу. Голова изредка болела, но Станиславе Иосифовне так хотелось домой, что она ничего не сказала лечащему врачу.

Главное — быть подальше от этой Любови Ивановны, которая обращалась с ней как с ребенком, а разговаривала как лучшая подруга.

Станиславу Иосифовну это ужасно раздражало, она не верила в искренность медсестры, всё время выискивая какой-то двойной смысл. Понятно, что бабе просто хотелось спихнуть дочку за обеспеченного парня, вот она и старалась. На то, что Любовь Ивановна так же по-доброму относилась ко всем больным, Станислава Иосифовна не обращала внимания.

Сергей Петрович привез жену домой на служебной машине. Он довел Станиславу Иосифовну до спальни, посадил её на кровать, сказал, что в холодильнике всё есть, а ему надо идти. И ушел.

Станислава Иосифовна с удовольствием прилегла на свою удобную кровать. Разве можно сравнивать дорогую мебель с паршивой больничной койкой. Полежав и отдохнув после поездки, женщина встала и потихоньку отправилась на кухню, ожидая увидеть там беспорядок. А что еще можно ожидать от мужиков, оставшихся без присмотра?

На кухне было чисто. Просто идеально чисто. Приятно удивленная хозяйка открыла холодильник, достала одну из кастрюль. В кастрюле оказался борщ. Станислава Иосифовна разогрела его и с удовольствием поела. Вкус борща показался ей знакомым: два дня назад Любовь Ивановна принесла в палату тарелку с домашним борщом и угостила Станиславу Иосифовну.

"И тут успела… Интересно, это мамочка готовила или Даша-Маша-Глаша?" — подумала Станислава Иосифовна с привычным раздражением.

Поставив тарелку в мойку, она вышла из кухни, заглянула в ванную и пошла в комнату сына.

Там было удивительно пусто. Исчезли висевшие по стенам постеры с жуткими рожами дебильных музыкантов и раскрашенных во все цвета певичек. Не было привычного беспорядка, и, заглянув в шкаф, Станислава Иосифовна обнаружила отсутствие многих вещей сына.

— Где мальчик? — она испуганно схватила мобильник.

Телефон сына не отвечал, и Станислава Иосифовна стала звонить мужу. Она вспомнила, что однажды навестив её в больнице, сын практически не разговаривал с ней. Он принес дежурные бананы и, посидев несколько минут, ушел, сказав, что очень торопится.

— Сергей, где Игорек?, — закричала Станислава Иосифовна, когда муж ответил на её звонок.

— Он у себя дома, — спокойно сказал Сергей Петрович. — И я после работы туда пойду. Извини, но домой я пока не вернусь. С соседкой мы договорились, она тебе поможет.

И он отключил свой мобильник.

Станислава Иосифовна растерянно посмотрела на телефон, потом взяла сумку и в записной книжке стала искать телефон Даши. Когда-то она его списала с мобильника Игоря.

Набрав номер Даши, Станислава Иосифовна подумала, что сейчас выскажет этой девчонке всё, что она о ней думает. Но сначала узнает, где сын.

Ответила Любовь Ивановна.

— Где Игорь?, — спросила, не здороваясь, Станислава Иосифовна.

— Здравствуйте, — сказала Любовь Ивановна. — А разве вам Сергей Петрович ничего не сказал? Игорь с Дашенькой в её квартире.

— В какой квартире? О чем вы говорите? — не поняла Станислава Иосифовна. — В вашей квартире?

— Нет, не в нашей. В своей собственной. Ей от бабушки осталась трехкомнатная в самом центре. Она с нами жила, пока они с Игорем готовились расписаться. А теперь они вместе там живут. И Сергей Петрович с ними. Ему до работы оттуда пять минут.

Станислава Иосифовна уже ничего не понимала:

— До какой работы? Он же не в центре работает.

— Теперь уже в центре. Дашенькин брат его взял в свой банк главным бухгалтером.

— В какой банк? — тупо переспросила Станислава Иосифовна. — Какой брат?

— Дашенькин брат, наш сын, он, как это теперь называется, ну, не совсем олигарх, но… А банк вы знаете, — и Любовь Ивановна назвала один из самых известных банков города. — Просто Дашенька у нас не любит хвастаться. Она предпочитает, чтобы её любили не за брата-миллиардера. Мы с мужем тоже очень переживали, знаете, сколько сейчас охотников до богатого приданого. Но ваш Игорек молодец. Не испугался нашей "хрущевки". Нам сын давно уже пентхаус купил, но не хочется с насиженного места перебираться. Да и не главное это в жизни — деньги да вещи. А телефон Игоря дать не могу, извините. Он сам вам позвонит. Поправляйтесь, — и Любовь Ивановна повесила трубку.

Станислава Иосифовна прошла в спальню, легла на кровать и стала глядеть в потолок. В голове была только одна мысль:"Я ошиблась, я ошиблась..."

А потом она стала думать, как жить дальше...