Рассказ

Во мраке сидел на корточках мужчина. Из его рта вырвалось голубое пламя, которое приняло форму маленькой нагой женщины. Она плавно парила в воздухе, в дымке кобальтового света, что-то шепча и вздыхая.

Капитан мотнул головой в другую сторону. Там стояла женщина, с которой происходили удивительные превращения. Сперва она оказалась заключенной внутри хрустальной колонны, потом стала золотой статуей, потом — кедровым посохом и наконец обрела свой первоначальный вид.

Повсюду в полуночном зале мужчины и женщины манипулировали тонкими языками фиолетового пламени, непрерывно превращаясь и изменяясь, ибо ночь — пора тоски и метаморфоз.

Рей Бредбери. «Марсианские хроники»

1

Вспышка.

Андрей открыл глаза. Перед ним, а также справа, слева и сверху было небо. Бархатно-черные тучи, сквозь которые еле пробивались лучи заходящего солнца. А внизу раскинулся город. Крыши типовых панельных домов, серые волоски дорог, зеленые пятнышки скверов и парков. Вероятно, там, внизу, были также люди, но с этой высоты их было просто не видно. На какой высоте он находится? Со смотровой площадки Останкинской башни людей разглядеть можно. С большим трудом — но можно. Значит, он еще выше. Но где?

Дважды вспыхнула молния, затем ударил гром. Совсем рядом. Так громко, что захотелось чем-то заткнуть уши. Но Андрей вдруг понял, что его руки разведены в стороны, и он вцепился ими в какие-то деревянные бруски. Чувства возвращались к нему постепенно: сначала зрение, затем обоняние, затем слух. Повернуть голову он был еще не в состоянии — просто чувствовал, что вцепился во что-то деревянное.

Еще одна молния. Голова получает подвижность. Взгляд влево: он держится за оконную раму. Значит… Только не смотреть вниз. И так ясно. Или посмотреть? Нет. Голова кружится уже от одной мысли, что он стоит в оконном проеме хрен знает на каком этаже. Хорошо, что нет ветра.

Нельзя давать волю страху. Надо переместить центр тяжести. Всего один шаг назад, и он спасен. Андрей разжал левую руку и вдруг понял, что ноги его не слушаются. В голове зазвенело. Сейчас он упадет в обморок… и вообще упадет. Финита, бля, комедия. Прощайте.

В последний момент кто-то схватил его сзади за рубашку и втянул внутрь здания. Он упал на спину. Больно.

Последним, что он увидел, было лицо девушки.

2

Снова вспышка. Андрей очнулся в маленькой темной комнатке. Старые потертые обои с цветочками, никакой мебели, с потолка на проводе свешивается лампочка. Кажется, перед тем как упасть в обморок, он видел девушку. Точнее, лицо девушки. Слегка смуглая кожа, черные волосы, большие глаза. Возможно, она ему привиделась. Или приснилась. Память сохранила лишь очень смутный образ. Но тогда кто втянул его в комнату?

Очень хотелось жрать и курить. Мятая пачка с двумя сигаретами обнаружилась рядом, на полу. Зажигалка… Андрей почему-то помнил, что она в правом заднем кармане его джинсов. Рука… карман… точно! Следующие три минуты дым клубился по комнате и вылетал в открытое окно. За окном — темнота и ливень. Сильный шум дождя. Запах дождя. Тихое шипение сигареты. Запах дыма. И вдруг… Может, почудилось? Хотя нет, не почудилось. Просто дождь шумит очень сильно, и сквозь него еле-еле слышно, как кто-то включил душ.

Андрей тяжело поднялся. Во всем теле слабость. Он пошел туда, где, как ему казалось, должна была находиться ванная комната. Действительно, там горел свет, но дверь была заперта. Подождав немного, Андрей прошел на кухню. Газовая плита, чайник, банка с остатками кофе. Серая ободранная табуретка. Больше на кухне ничего не было. Он заварил себе кофе прямо в жестяной банке, подождал, пока остынет и медленно выпил. Дерьмовый вкус.

Тем временем в ванной выключили воду, дверь открылась, и на кухню вошла девушка. Голая и мокрая. Интимное место она прикрывала мочалкой — похоже, в ванной не нашлось даже полотенца. Андрей немного смутился и смог сказать только:

— Привет…

— Привет, — ответила девушка. — А ты кто?

— Андрей.

— Очень приятно. Саша. Но я имела в виду другое: кто ты такой и почему мы здесь вдвоем? Мы знакомы?

— Не помню, — честно ответил Андрей.

— Черт… я тоже не помню. Я проснулась в этой дыре, на полу, голая. Ты стоишь в окне. Я хочу тебе помочь, но тело не слушается. Представляешь? Я как-то доползла до окна, втянула тебя, ты шмякнулся об пол и потерял сознание. Слушай, а ты правда хотел покончить с собой?

— Говорю же тебе: не помню. Я тоже очнулся здесь, в оконном проеме, тело не слушается.

— Черт, что бы все это значило?

Молчание.

— Слушай, курить хочешь?

— Неа… Не хочу.

Опять молчание.

— Ну и что будем делать? — спросила Саша.

— Сейчас приду в себя и попробую найти тебе одежду. Ночью магазины вряд ли работают. Может, у кого-то из соседей?

— Ладно. Только быстрее. А то я уже замерзаю.

— На вот, держи.

Андрей попытался снять рубашку, но Саша его остановила:

— Нет, иди лучше в рубашке. Я потерплю.

Андрей вышел на площадку и принялся звонить во все двери. Никто не открывал. И на других этажах тоже. Андрей приложил ухо к одной из дверей и нажал кнопку звонка. Звонок прозвучал гулко. В квартире было пусто. Во всех квартирах. Андрей принялся вышибать двери. Квартиры действительно были пусты. Кое-где валялись старые газеты, грязные тряпки. Похоже, что дом расселили, и жильцы оставили в квартирах только самые ненужные вещи. В пятнадцатой по счету квартире обнаружилась какая-то мебель: старый гардероб, кровать, кухонный стол. Но главное: в шкафу нашлась одежда.

Андрей вернулся в первую квартиру:

— Дом пустой. Жильцы все выехали. Но я нашел квартирку поприличнее. Перебираемся.

Они спустились на пять этажей вниз. Саша принялась изучать содержимое гардероба, а Андрей пошел на кухню. Макароны, соль. Все остальные продукты оказались безнадежно испорчены. В этом доме никто не жил как минимум пару месяцев. Засыпав макароны в кипящую воду, Андрей вернулся в комнату. Саша, похоже, остановила свой выбор на черных брюках и джинсовой рубашке.

— Ну как, — спросила она.

— Сойдет. Потом подберем чего-нибудь получше.

— А мне нравится, — ответила Саша.

Поев пересоленных макарон, они решили ложиться спать. Кровать всего одна. Холодно. Не было и речи о том, чтобы спать по отдельности. Одеяла не было. Надев на себя для тепла все вещи из гардероба, а затем обнявшись, Андрей и Саша уснули.

3

Девушка проснулась от холода.

Человек, к которому она всю ночь прижималась, ушел.

Она открыла глаза. Обрывки смутных снов быстро таяли. При этом ощущение реальности пока не возвращалось. Бывает такое вот пограничное состояние.

Из кухни донесся приглушенный мужской кашель, и Саша все вспомнила. Точнее не все… Только вчерашний странный вечер: вспышка, мужской силуэт в распахнутом окне, страх, острое желание предотвратить что-то неизбежное…

Стараясь ступать как можно тише, она выглянула из спальни. Квартира маленькая и очень тесная, наверное, из-за множества старомодной мебели, заваленной всяким пыльным хламом.

Налево коридор, направо — кухня.

На газовой плите весело шумел крошечный чайник. Андрей стоял возле открытого окна и курил.

Саша подошла сзади и положила свой подбородок ему на плечо. Он не шелохнулся.

Небо. Куда не взглянешь — кругом светло-голубое небо. Не одного облачка. Ничто не мешает литься яркому солнечному свету, и при всем этом воздух ледяной. Сухой и ледяной.

Она осторожно высунулась в окно, и сразу же закружилась голова. Город находился где-то очень далеко внизу. Так далеко, что нельзя было с полной уверенностью сказать, настоящий он или это просто мираж.

Похоже, это был не ее родной город. По крайней мере, этот район ей был абсолютно не знаком. Впрочем, когда смотришь с такой высоты, все предметы искажаются до неузнаваемости.

— Выспалась? — спросил он.

Она кивнула.

— Я нашел банку чая и целую пачку сигарет! — похвалился Андрей.

Она вновь молча кивнула.

Странно… Этот совершенно незнакомый ей мужчина, похоже, был единственным человеком, о котором она хоть что-то помнила…

— Ты замерзла? У тебя такие холодные руки.

Он принялся неумело тереть ее ладони.

— Судя по твоим длинным и ухоженным пальцам, ты, как минимум, пианистка, — сказал он. — Не вспомнила, как мы сюда попали?

Она пожала плечами.

— А по твоим пальцам можно сделать вывод, что ты либо неженат, либо принципиально не носишь кольцо.

Андрей впервые рассмеялся.

— Похоже на то.

Он заварил крепкий чай, и они грелись им, задумчиво разглядывая потолок кухни.

— Поздравляю.

— С чем?

— С тем, что ты — неудавшийся самоубийца.

— А я думал, с тем, что встретил тебя.

— С этим тебе можно только посочувствовать.

— Откуда ты знаешь?

— Ты прав. Я ничего о себе не помню. Странно, да?

— Странно. Интересно, а разве можно поздравить самоубийцу с тем, что он удавшийся?

— Думаю, нет. Но, тем не менее, я рада, что ты жив и сейчас со мной.

— Я тоже. Мы обязательно выберемся отсюда, — пообещал он.

— Интересно, какие мы в настоящей жизни?

— Ну ты, наверняка, классная пианистка?

— Ага, точно! На выступлениях собираю полные залы!

— И к тебе на концерт просто так не попадешь!

— Ну, тебе я обязательно подарю билетик. А что насчет тебя? Кем бы ты хотел быть?

— Даже не знаю…

— Скажи, что первое придет на ум.

— Я… занимаюсь добычей алмазов.

— Да? Не плохо! Тогда я точно подарю тебе билетик.

Они рассмеялись.

Из открытого окна не доносилось ни звука.

— Ну что, пошли? — спросила Саша, после того, как машинально сполоснула пустые кружки.

— Подожди, надо еще посмотреть, не забыли ли мы что-то в этой квартире.

— А что мы можем тут забыть?

Андрей покопался в шкафу, выглянул на балкон, затем полез на антресоль.

— Что ты хочешь найти?

Андрей принялся скидывать на пол вещи, найденные на антресоли. Пыль заполнила прихожую. Саша чихнула. Через пять минут искомый предмет был наконец найден.

— Вот теперь пошли, — сказал Андрей.

— Что это? Зачем тебе?

— Топор? Слушай, а у тебя есть деньги?

— Нет, — ответила Саша.

— Вот и у меня нет. Предпочитаешь добираться до дома пешком?

— Я не помню, где мой дом.

— Тем более. В незнакомой местности, без денег… Так что мы тут ненадолго задержимся. Походим по квартирам, поищем.

— А топор?

— Топор нужен, чтобы вскрывать двери. Вышибать их плечом не очень-то легко.

Вместо того, чтобы спускаться, Андрей подошел к соседней двери и принялся рубить ее топором. Получалось не очень. Постоянно мешалась вылезавшая из-под обивки свалявшаяся вата. К тому же, в коридоре было темно, и топор почти никогда не попадал по тому же месту. Впрочем, выбора не было. На этом этаже всего у двух квартир были деревянные двери. В остальных жильцы успели поставить металлические.

Саша долго смотрела на этот вандализм, а затем принялась нажимать ручки металлических дверей. Одна из квартир оказалась не заперта. У Андрея в буквальном смысле отвисла челюсть.

— Все гениальное — просто.

— Ладно, ты выиграла. Но ту дверь мы все же вскроем. Потом. Не останавливаться же на полпути.

— Как знаешь, — сказала Саша, заходя в квартиру.

И снова им не повезло. Хозяева вывезли все, что только можно. Даже дверные ручки открутили. В углу большой комнаты одиноко стоял скейтборд без одного колеса. С люстры свисал чей-то лифчик.

— Возьмешь? — спросил Андрей.

— Обойдусь.

В следующих десяти квартирах им тоже не везло. Ну разве что в шестой, где, похоже, жили какие-то шпионы. Планировки квартир повторялись на всех этажах, и Андрей с Сашей знали их уже наизусть, а потому они очень удивились, увидев в шестой по счету квартире вместо коридора глухую стену. Все четыре комнаты, куда имелся доступ из коридора, были соединены подобно анфиладе: из прихожей прорублена дверь в одну комнату, из нее — в следующую, и так далее. Все двери в коридор замурованы. В самой дальней комнате были порваны обои. Потянув за них, Саша обнаружила потайную дверь, ведущую в тот самый коридор.

— Нет, ну точно шпионы, — сказала она.

Коридор был по колено завален микропленками, разными фото-принадлежностями, иностранными газетами, книгами Маркса на английском и прочей ерундой. С трудом пробираясь через этот завал, девушка дошла до другого конца коридора и толкнула стену. В прихожей треснули обои, стена раскрылась.

— Круто! — сказала Саша.

Ничего ценного в шпионской квартире не обнаружилось, и они пошли дальше. Наконец, в одиннадцатой квартире им повезло. Во-первых, там был сделан евроремонт, а всю большую комнату занимала огромная ванна-джакузи. Размеры этой ванны не позволяли вынести ее через дверь. Вероятно, ее внесли сюда, когда дом только строился. Во-вторых, на кухне был большой запас пригодных к употреблению продуктов. В-третьих, шкафы были набиты вполне сносной одеждой. Ну и самое главное: в кармане одного пальто кто-то забыл пару сотен долларов.

— Может, здесь живут люди? — предположила Саша.

— Нет, — сказал Андрей, счищая толстый слой пыли с бортика джакузи; ванна оказалась не серого, а светло-зеленого цвета. — Просто у людей денег куры не клюют. Вышла одежда из моды — значит, можно ее выбросить. Или оставить в старой квартире. Мебель им надоела, джакузи не пролезла в дверь. Переехали — все купили заново. А здесь даже дверь не закрыли. Просто до гениальности.

Солнце еще не начало заходить, но Саша предложила:

— Слушай, а давай здесь останемся? Где мы еще найдем такую квартиру?

— Я не против. Сейчас надо вымыть ванну и приготовить обед. Ты будешь готовить?

— Нет. У меня это никогда не получалось. Сделай что-нибудь, а я пока тут приберусь.

Через час была готова гречневая каша. Еще Андрей нашел пару бутылок вина и ящик крепкого пива. Хотя ни открывалки, ни штопора найти не удалось. Саша закончила мыть джакузи и теперь наполняла ее водой.

4

Андрей распахнул окно.

Воздух был кристально чистым и абсолютно неподвижным. Холодно, однако.

Город оставался, по-прежнему, чудовищно далеким.

Андрей откупорил бутылку пива и в два глотка осушил ее. Отдышался. Из ванны доносилось заманчивое журчание воды. Он попытался думать о Саше. Интересно, она сейчас сняла рубашку? Наверное, от нервного перенапряжения толком сконцентрироваться ему никак не удавалось. Он выставил в окно руку с бутылкой и медленно разжал пальцы — пустая тара беззвучно скользнула вниз. Стекляшка моментально уменьшилась в размерах и, словно замерла в прозрачном воздухе — стянулась в неподвижную точку. Сколько же отсюда до земли? Двести метров? Километр?

— Моя любимая гречневая каша, — донеслось с порога.

Саша была в рубашке. Просто закатала рукава.

— Что это? — спросил он, указывая на неглубокий, но длинный и свежий рубец на ее тонкой смуглой руке.

— Поцарапалась, — тряхнула она головой, — когда тебя тащила с подоконника.

— Так вчера же не было! Я точно помню.

— С чего ты так решил? Ты что, меня под микроскопом разглядывал? — засмеялась Саша.

Он придвинул к ней тарелку с едой. Налил полный фужер темного красного вина.

— А себе?

Он налил и себе.

— За знакомство.

Ела она красиво. Бывают люди, которые все делают красиво. Она из их числа.

— Как думаешь, почему жильцы ушли из своих квартир?

— Понятия не имею, — признался он. — А ты — красивая.

— Я знаю.

Он налил ей вина, себе — пиво.

— Чтобы вернуться.

— Куда?

— Туда, где хорошо.

— Здесь — плохо?

— Не знаю…

— А ты, все-таки, очень красивая.

— Несложно быть самой красивой, когда ты единственная, — лукаво улыбнулась она. — Слушай, я набрала полную ванну. Хочешь искупаться?

— Да, очень. Спасибо.

— Тебе — спасибо.

Он прошел в комнату. Не закрывая дверь, разделся. На высокой стеклянной полочке виднелись всевозможные баночки, тюбики, кисточки, коробочки и прочие душевые принадлежности. Андрей не без труда отыскал среди всего этого, не совсем уместно смотревшегося в заброшенной квартире богатства, станок для бритья. Сполоснул лицо. Обильно смазал его пеной. Ловко срезал короткие жесткие волоски. Потом тщательно смыл остатки густой пены и смазал лицо лосьоном. С наслаждением опустился в джакузи. Тело легко повисло в теплой воде. Мелкие пузырьки приятно щекотали кожу. Он закрыл глаза. Вспомнил, как впервые увидел Сашу. Большие глаза. Смуглая кожа. Ее обнаженное тело.

Усталость и тревога отступили. На этот раз сконцентрироваться на образе девушки оказалось несложно. Андрей почувствовал приятное возбуждение и отпил вина прямо из горлышка бутылки. Хорошо.

Он решил еще немного понежиться в воде перед тем, как позвать Сашу. А может она сама придет?

Андрей закрыл глаза. Шум воды убаюкивал. А все-таки странно здесь смотрится джакузи. И все эти пузырьки и баночки. Такие разноцветные и яркие, словно в аптеке. Или в дорогом винном магазине. Изысканные вина и марочные коньяки. Дорогущий коньяк в толстой пузатой бутылке — я такой когда-то пил. Один запах чего стоит… Запах… Терпкая густая жидкость… Погружаемся в воду… Медленно… Наверху работают компрессоры… Рядом появляется подобие оболочки. Словно образуется кокон. Я оказываюсь внутри большого пузыря. Мы вместе с ним опускаемся вниз. Его стенки становятся все толще и толще. Наверняка здесь большое давление. Но оболочка шара уже достаточно прочная. Сквозь нее ничего не разглядишь. Темнота. На дне ведь темно. И холодно. И одиноко. Возможно, здесь рядом есть и другие шары, но как к ним пробраться? Здесь у каждого своя ячейка. Мы словно шарики от бус. И мы все вместе опускаемся на дно… Темно. Надо попробовать всплыть, а то воздух какой-то сдавленный. Холодает…

Андрей вздрогнул и проснулся.

В комнате полумрак.

Вода в джакузи остыла и пахнет чем-то пряным, похожим на миндаль.

Задремав, он оказывается утопил бутылку. Впрочем, виноградное вино так не пахнет…

Андрей быстро сполоснулся и, достав бутылку со дна ванной, прошлепал до двери. Включил свет. В руках у него красовалась увесистая бутылка от коньяка.

— Вот, черт!

Не одеваясь, он тихо шагнул в спальню. Саша спала на диване, не раздеваясь.

Он почесал мокрую голову и задумчиво пошел обратно за полотенцем.

5

— А ты точно только вино и пиво вчера пил? — поинтересовалась Саша за завтраком, уплетая консервы и разглядывая пустую бутылку от коньяка.

— Говорю же тебе, точно. Коньяк появился потом в джакузи. Я решил, что это ты мне его подсунула.

— Неа, — пожала плечами Саша. — Я сразу же уснула. Прилегла на секунду и отключилась. Да и откуда у меня коньяк?

— Странно…

— Не более странно чем, что мы здесь.

— Это точно… Ладно, доедай. Пойдем вниз. Наверняка нам недалеко до выхода.

Как оказалось, Андрей ошибался. Они спускались по обшарпанной лестнице не меньше часа, а она никак не кончалась. Если бы не различные надписи на стенах, то можно было подумать, что они находятся в каком-то заколдованном замкнутом лабиринте. Впрочем, в конце концов, появилось ощущение, что надписи то же повторяются.

— Смотри! Я уже в третий раз вижу эту фразу, — воскликнула Саша.

— «В жопе резина»?

— Да нет же! — обиделась девушка. — Вот эта: «Лучше быть отцом урода, чем фанатом Депеш Мода».

— Депеш Мода? А это что за хрень?

— Здрасте! Depeche Mode — группа такая. Ты что, правда, не слышал?

— Не слышал, и слышать не хочу. А ты поменьше читай всякую фигню на стенах, — посоветовал Андрей.

— Сколько же тебе лет, что не слышал эту группу? — не успокаивалась Саша.

Андрей хотел что-то ответить, но вдруг остановился и прислушался.

— Слышишь?

— Что?

— Там внизу. Звуки.

— Ага, — испуганно подтвердила она.

— Пойдем скорее, — приказал он, поудобнее взяв топор за ручку.

Шум раздавался из квартиры, тремя этажами ниже. По всей видимости, там играла музыка.

Андрей несколько раз нажал на кнопку звонка, а Саше жестом указал, чтобы та спустилась на полпроема ниже.

Дверь никто не открыл.

Шум не стихал.

Несколькими ударами ноги Андрей выбил замок.

Музыка грянула громче. Андрей вбежал внутрь и с криком: «Всем лечь на пол!» исчез. Саша едва не завизжала.

Музыка стихла.

На пороге появился Андрей.

— Пусто.

Он позвонил в соседние двери, но и там никто не отозвался.

— Пойдем, — сказал он. — Немного передохнем.

Саша не без страха зашла в чужую квартиру.

Впрочем, квартира была, как квартира. Обыкновенная двушка с длинным узким коридором и крошечной кухней. Удивляло лишь количество постеров с изображениями рок-групп, висевших на стенах, шкафах, антресолях…

— Магнитофон работал, — пояснил Андрей, вертя в руках кассету.

— Ты не поверишь, но это был именно Depeche Mode, — хихикнула Саша.

— Дерьмо…

— Но если магнитофон работал, значит кто-то недавно включил его, так ведь?

— Не факт. Здесь автореверс. То есть кассета будет играть и играть, переворачиваясь с одной стороны на другую. И у меня нет абсолютно никакого желания искать кого-либо.

6

Оконная рама на кухне была залеплена бумажным скотчем.

Андрею пришлось повозиться, прежде чем он смог ее разлепить.

Одного взгляда вниз было достаточно, чтобы понять — они по-прежнему на огромной высоте.

Единственное отличие произошло с небом — теперь оно местами было затянуто облаками.

— Твою мать, сколько же здесь этажей? — выматерился Андрей, закрывая окно.

— Смотри, что я нашла! — донеслось из коридора.

Саша вертела диск старинного телефона.

— Работает! — радостно сообщила она.

Андрей забрал у нее тяжелую эбонитовую трубку и прислушался. Слабый гудок доносился, словно, из подземелья. Андрей принялся лихорадочно набирать номера наугад. После двух или трех цифр появлялся сигнал «занято». Он пробовал звонить и через «восьмерку», и через «девятку» — безуспешно.

— Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь?

— Кого? — буркнул Андрей.

— Ты читал «Марсианские хроники» Рея Бредбери?

— Нет.

— Там с Марса обратно на Землю улетели все поселенцы, а один парень замешкался и остался один-одинешенек. Он скучал и ходил по пустым домам. И вот однажды услышал в телефонной трубке женский голос! Ну ты представляешь, как он обрадовался.

— Представляю, — хмыкнул Андрей, набирая три единицы подряд.

— Так вот, когда они встретились, то парень сильно пожалел: настолько страшной оказалась девица. Он тут же сбежал от нее и больше никогда никуда не звонил.

— Очень смешно, — похвалил ее рассказ Андрей. — А с чего это ты вдруг про это вспомнила?

— Сама не знаю… Просто вспомнилось, как в детстве читала эту книжку. Слушай, может память ко мне потихоньку возвращается?

— Не знаю… Хрен тут дозвонишься. Этот телефон только дзинькает, как мой детский дурацкий велосипед, — в сердцах воскликнул Андрей и, швырнув трубку на рычаг, побрел обратно на кухню.

На подоконнике лежала книга. Раньше ее там не было. Рей Бредбери. «Избранное».

Черт!

Андрей пробежал глазами по содержанию: «Вино из одуванчиков», «451 по Фаренгейту» и вот — «Марсианские хроники».

— Где ты ее нашла? — крикнул он.

— Кого? — Саша заглянула на кухню.

— Книгу.

— Какую книгу?

— Хватит прикалываться! Ты мне только сейчас втирала про марсиан, а теперь на окне появляется эта книга, — он бросил ее на стол.

— Клянусь, я не видела эту книгу! Я и на кухне то не была!

— Черт!

Андрей схватил топор и бросился еще раз проверять комнаты.

— Твою мать! — донеслось из спальни, спустя некоторое время.

Было слышно, как он что-то тяжело тащит за собой. Наконец Андрей появился с детским трехколесным велосипедом в руках.

— Его там не было! — произнес он, тяжело дыша. — Велосипеда не было там до тех пор, пока я про него не вспомнил!

— То есть, как не было? А откуда он тогда взялся?

— Оттуда! Мы материализуем вещи. Понимаешь?

— Ага, — кивнула Саша, впрочем, ничего не понимая.

— Вспомни что-нибудь!

— Что?!

— Что угодно!

— Я не знаю… Я не помню.

— Например, я говорил тебе, что у тебя пальцы пианистки. Вспомни пианино!

Зажмурившись, Саша некоторое время стояла неподвижно, потом осторожно открыла глаза, и огляделась вокруг, словно спрашивая: «Ну, как?»

Андрей бросился вновь в соседние комнаты. Было слышно, как он хлопает дверьми и что-то переворачивает.

Наконец он вернулся и, усевшись за кухонный стол, произнес:

— Не хрена ты не пианистка.

— Если ты такой умный — вспоминай сам! — обиженно заметила Саша.

— Прекрасно, — согласился Андрей.

Он обхватил руками голову и замер. Саша с любопытством разглядывала его. С виду он был похож на шахматиста, обдумывающего очень важный ход.

— Ну как? — поинтересовалась она спустя некоторое время.

— Никак! — сердито бросил Андрей. — Не отвлекай!

Надув губы, Саша удалилась в соседнюю комнату. Там уселась на маленький диванчик. Честно говоря, грубость Андрея начинала ее раздражать. Она принялась рассматривать плакаты на стенах. Похоже, бывшие хозяева работали в видеопрокате, раз навешали столько рекламы видеофильмов.

На одном из плакатов был изображен рослый негр, уверенно шагающий по пустынному шоссе в крепких армейских ботинках. В одной руке он держал пистолет, а поверх другой была наклеена белая афиша: «Смотрите в кинотеатрах города».

Чем-то знакомым повеяло от этой картины. Где-то она уже видела нечто похожее.

«Надеюсь, я не знакома с этим негром лично?» — подумала Саша.

На всякий случай она приоткрыла дверь и прислушалась. Не хватало того, чтобы здесь материализовался афроамериканец. Вот тогда точно веселая жизнь наступит!

Неожиданно спиной она ощутила какое-то движение. Обернувшись, она громко закричала: на полу перед диванчиком лежала здоровенная резиновая кукла. Саша и не представляла, что надувные женщины, оказывается, такие большие и толстые. (А мужчины еще утверждают, что им нравятся стройные и изящные!)

На крик прибежал Андрей. В руке у него был, непонятно откуда взявшийся, миниатюрный пистолет, легко умещающийся в его большой ладони.

«Зажигалка», — решила Саша.

Андрей с любопытством разглядел изделие из секс-шопа и чуть заметно покраснел.

— Мда, — нерешительно произнес он. — А что, раньше этого здесь не было?

— Этой толстой уродливой дуры здесь раньше не было, — язвительно отчеканила Саша.

— Между прочим, — заметил Андрей, — этого пистолета Вальтер на кухне раньше тоже не было!

— Прекрасно! — отметила Саша, — Тогда отдавай мне пистолет, а себе забирай свою телку. Приятной ночи!

С этими словами она взяла у него пистолет. Не надеясь, что такое легкое оружие может быть настоящим боевым, Саша направила его на куклу и нажала на курок.

Грянул выстрел. Саша завизжала.

Звякнула пустая гильза.

Голая женщина обижено пискнула и задвигалась по комнате, низко подпрыгивая над полом.

— Дура! — рявкнул Андрей.

Он попытался отнять пистолет, но она с перепуга так вцепилась в оружие, что Андрей, опасаясь несчастного случая, прекратил попытку.

Кукла остановилась в углу и сникла.

— Не пойму, откуда у меня в прошлой жизни настоящий дамский пистолет? — Саша нервно рассеялась.

— Ладно, не бери в голову, — миролюбиво отозвался Андрей. — Давай пока будем поменьше думать о прошлом, хорошо?

— Давай, — она прижалась к его плечу.

Они переместились на кухню.

— Смотри, какая прелесть! — воскликнула она.

На столе теперь лежала картонная коробочка с цветными мелками.

— Это из моего детства! Я любила рисовать домики на асфальте. Хочешь, покажу?

— Да ты, вдобавок, художница?

Уже темнело.

— Не хочу оставаться в этой квартире. Пойдем, поищем другую?

Андрей предложил выломать первую попавшуюся дверь, но Саша сказала, что они найдут незапертую.

За ней оказалась уютная однокомнатная квартира с расписными потолками.

Саша захлопала в ладоши.

— А теперь я разрисую пол!

Когда Андрей приготовил плов из найденных запасов риса и тушенки, на лестничной площадке появилось трогательное изображение: девочка с косичками, а рядом рыцарь на белом коне. Забрало у всадника было опущено, а в руке у него красовался ярко-красный цветок.

Саша перепачкалась в мел, но сидела довольная и гордая своим творением.

— Нравится?

— Очень.

Андрей протянул ей носовой платок. Она не спеша вытерла им ладони.

— Можно я возьму платок себе?

— Конечно.

Она бережно завернула в платок остаток розового мелка.

Эту ночь они провели вместе.

7

А потом были другие квартиры: просторные и тесные, светлые и мрачные, полуразрушенные и только после ремонта. В некоторых находились остатки еды, другие были абсолютно пустыми.

Вначале они, входя в очередную комнату, опасались обнаружить там жильцов: живых или мертвых. Но раз за разом убеждались, что люди полностью покинули это странное здание.

Они давно осознали, что со спуском творится что-то неладное. Вряд ли могла существовать столь высокая постройка.

Они потеряли счет прожитым дням и пройденным этажам. Память возвращалась урывками, и, за редким исключением, материализация воспоминаний ничего кроме огорчения и разочарования не приносила. Предметы, которые появлялись при очередном проблеске, оказывались самыми что не на есть заурядными. Видимо их прошлая жизнь была обыкновенной и бестолковой.

Андрей заметно осунулся. На плече у него появилась размытая наколка. Он выпивал все спиртное, какое находил в заброшенных квартирах, а потом на столе у него появлялись дополнительные бутылки.

Саша похудела, стала замкнутой. Часто под утро находила под подушкой чьи-то письма и тут же сжигала их, не читая.

— Странно, да? — спросила она как-то. — Мы словно разгребаем мусор, пытаясь вспомнить, какие мы на самом деле, а при этом то, что обнаруживаем, хочется вновь засыпать и больше никогда не видеть. Тебе не кажется, что мы делаем двойную работу? Быть может, мы уже когда-то специально закопали свое прошлое, чтобы начать все сначала, а теперь зачем-то ворошим старое?

— А ты предлагаешь, идти обратно? Нет уж. Мы все же спустимся с этого чертового здания.

Саша пожала плечами.

8

Андрей допил очередную порцию водки и обнаружил, что выпивка закончилась.

«Не беда», — ухмыльнулся он и, положив тяжелую голову на кухонный стол, принялся вспоминать о спиртном.

В голову шла всякая дребедень. Он вдруг вспомнил, как однажды в детстве его укусил громадный шмель, и тут же из коридора к нему на свет влетело что-то жужжащее.

— Черт! — воскликнул Андрей, шарахнувшись к окну.

Он рывком распахнул створки и выгнал насекомое на улицу.

— Только бы не вспомнить кого-нибудь живого, — прошептал он, чувствуя, как покрывается испариной. — Или мертвого.

Неумеючи, перекрестился.

— Твою мать, ну когда же выйдем отсюда! — он толкнул стол, и бутылки обрушились на пол.

9

Разбуженная грохотом Саша заглянула на кухню.

Вначале она в темноте ничего не разобрала.

— Андрей, — тихо позвала девушка.

Тишина.

Стоя босиком на полу, она поежилась. В распахнутое окно врывался прохладный ветерок. Казалось, что там что-то колышется. Саша нащупала выключатель и включила свет. Андрей стоял на подоконнике, широко расставив ноги и сильно высунувшись спиной наружу.

— Андрей!

Она бросилась к нему. Спасла тогда, спасет и сейчас!

Андрей качнулся, его нога едва не соскользнула. Он дернулся ей навстречу и грузно упал на пол.

— Дура! — застонал он. — Как ты меня напугала! Я просто собирался разглядеть здание, черт возьми.

Она заплакала.

— Зачем ты так много пьешь?

— Затем, чтобы не вспоминать свою жизнь, черт побери! Вот зачем! Я уже по горло сыт всей этой дрянью, что лезет ко мне из прошлого!

— Тебя устраивает все это чужое? — она обвела глазами кухню. — Тебе нравится каждый день залазить в чью-то конуру?

— Не хрена мне это не нравится! — заорал он. — Может быть и вправду мне надо было тогда выпрыгнуть к чертям собачим!

— Можешь сделать это сейчас!

— И сделаю!

Он размахнулся и со всей силой ударил кулаком по раме. На пол посыпалось стекло.

— Что ты делаешь! — она оттолкнула его от окна.

Андрей обессилено присел на табуретку.

— Подожди, я принесу йод!

Когда она вернулась, Андрей лил на порезы спирт из невесть откуда взявшейся бутылки. Едва переступая, Саша подошла к столу и протянула ему бинт. Он поднял на девушку глаза: лицо у нее было мертвенно-бледным.

— Ты прав, — пробормотала она. — Я тоже хочу выпить. Налей.

Из ее ладони на стол упали и рассыпались ампулы. Она повернула руку, и Андрей тотчас протрезвел: на ее венах виднелись многочисленные следы уколов.

— Забавно, да? Выдумываешь себе, кто ты есть, кем бы мог стать. Рассуждаешь о счастье, фантазируешь… А в результате оказываешься просто обычной наркоманкой. Странно, да?

— Ты только держись, ладно? Нам бы выбраться отсюда…

— Ну и что, если даже выберемся? Что изменится, скажи?

— Выберемся, а там решим!

10

Длительный монотонный спуск отуплял. Вереница ступенек закольцовывалась. Бесконечный ряд дверей сливался.

Они не сразу поняли, что прошли мимо чего-то необычного. Машинально спустились на один проем ниже, и уже тогда одновременно остановились и вопросительно поглядели друг на друга.

— Ты видела?

— Да.

— Это похоже на…

Андрей первым вбежал на этаж вверх и уставился на необычную дверь. Сомнений быть не могло: перед ними находились двери лифта.

Он опасливо надавил на кнопку вызова, и та тускло засветилась. Затаив дыхание, они ждали.

Двери беззвучно распахнулись. Обыкновенная кабина лифта. Тесная. Далеко не новая.

Андрей зашел первым и, удерживая на всякий случай створку дверцы носком ботинка, посмотрел на Сашу. Та не заставила себя долго ждать и шагнула внутрь.

На боковой стенке было всего две белых кнопки: стрелка вверх и стрелка вниз. Андрей надавил на нижнюю, и двери лифта, чуть помедлив, сомкнулись. Кабина едва заметно дернулась, и воцарился полный покой.

Некоторое время они стояли молча. Наконец Андрей изрек:

— Ты обращала внимание на то, что пассажиры внутри лифта всю дорогу смотрят на кнопки?

Она пожала плечами, неотрывно глядя на молочно-белые кружки кнопок.

— Мы хотя бы движемся?

— Думаю, да. Просто, согласно законам инерции, это невозможно определить, находясь внутри лифта. Ты читала японского романиста Харуки Мураками?

— Может быть.

— У него есть роман, называется то ли «Страна чудес без тормозов», то ли «Конец света», в общем там парень настолько медленно едет в лифте, что не может понять: спускается он, поднимается наверх или стоит на месте.

— Да, что-то знакомое.

— Но на самом деле, не важно с какой скоростью едет лифт. Покой и равномерное движение — относительны. С одной стороны, можно считать, что мы едем внутри неподвижного здания, а, с другой, что мы покоимся, а здание поднимается. Или опускается.

Он замолчал и уставился на кнопки.

— Или можно считать, что мы движемся, а потом про нас пишут романы или, наоборот, про нас пишут книгу, а мы в ней движемся.

— Ты про что?

— Ну, вот тот персонаж в лифте — он живет внутри романа, так ведь?

— В некотором смысле, да…

— А про себя думает, что свободой воли обладает. Хотя на самом-то деле, он просто плод воображения автора. Этот твой Мураками берет и накладывает его на придуманные декорации. В лифт помещает, например, как нас с тобой.

— Ну, мы, вообще то, туда сами зашли…

— Это ты так думаешь. А может мы туда по сюжету попали? Знаешь, как герои комиксов — одни и те же плоские лица, только фон другой.

— Не говори глупостей.

— Если ты такой умный, то останови лифт.

— Надо будет — остановлю.

— Нет, ты сейчас останови.

— Отстань!

— Вот видишь…

— Чего вижу? Мы едем вниз, и хватит нести чепуху!

Саша пожала плечами. Андрей почему-то разозлился. В сердцах он стукнул по нижней кнопке, но за секунду до этого мелодично прозвучал звонок — дзинь! — и лифт затормозил. Его двери, как и вначале, беззвучно раскрылись. Перед ними был узкий коридор и кирпичная стена. Красная.

Саша захотела выйти, но Андрей удержал ее за руку и выглянул первым. Обернулся, приложил палец к губам и осторожно высунулся из кабины, по-прежнему удерживая створку дверцы носком ботинка.

— Еще рано выходить, — сказал он, наконец, кашлянув. — Спускаемся дальше.

И опять кашлянул.

Саша не успела ничего сказать, как он опять надавил кнопку вниз, и дверцы вновь закрылись.

11

В тот момент с Сашей приключилось нечто странное: видимо виновата была усталость. Она не помнила, как долго они ехали. В памяти остались лишь две молочно-белых кнопки лифта, гипнотизирующих, как два светящихся глаза диковинного зверя.

Потом вновь начались ступеньки, какие-то длинные коридоры…

Наконец Андрей втянул ее в очередную дверь, провел в полутемный зал и усадил на диван.

— Ты не испытываешь чувства, что каждый раз проникая в чужую квартиру, ты словно вскрываешь панцирь улитки? — вяло поинтересовалась она.

— На, выпей.

Она послушно приникла губами к краю стакана, хотя не ощутила, что она что-то пила.

— Поспи, — посоветовал он. — Тебе необходимо отдохнуть. Сегодня был тяжелый день.

12

Квартиры, в которых они теперь останавливались, объединяла одна общая деталь: из всех без исключения окон комнат нельзя было увидеть солнце. Отовсюду виднелась лишь унылая серая стена.

— Мы сейчас находимся в таком крыле здания, что все окна выходят во двор, — хмуро объяснил Андрей.

В последнее время он вел себя очень странно: по ночам куда-то ходил; часто молча сидел, вглядываясь во что-то несуществующее в углах комнат; еще Саше стало казаться, что он разговаривает сам с собой.

Однажды, когда они брели по длинному темному коридору, Андрей вдруг ни с того ни с сего набросился на кого невидимого, упал и катался по полу. Саша испугалась, что у него эпилептический удар, но ничем не могла ему помочь. Вдобавок, он долго потом выполнял странные манипуляции руками, сидя к ней спиной.

На ужин в этот вечер из еды у них ничего не было. Они сидели за кухонным столом, друг напротив друга, и пили минеральную воду из граненых стаканов.

— Андрей, куда мы идем?

Он посмотрел на нее отрешенно.

— Что ты сказала?

— Куда мы идем? Мне кажется, мы заблудились.

— Ты ошибаешься. Мы скоро придем.

— Куда?

— А куда ты хочешь придти?

— Я хочу выйти из этого здания.

— Скоро выйдем.

— Не правда. Ты ведь тоже догадываешься, что мы проскочили выход и спускаемся теперь все глубже и глубже в подвал.

— Глупость.

— Андрей, пожалуйста, подумай: мы не видим дневной свет с тех пор, как вышли из лифта. Мы под землей!

— О чем ты? — спокойно спросил он. — Разве ты не видишь солнце?

— Где?! Черт возьми, где ты видишь солнце?

— В окне, — пожал он плечами. — Неужели тебе не нравится здесь?

— Нет! — крикнула она, стукнув ладонями рук о стол. — И тут нет никакого солнца!

— Черт побери, я так старался, готовил тебе ужин, поймал самого аппетитного кролика, а ты устраиваешь скандал за едой?

— Какого еще кролика? — изумилась она.

— Этого! — воскликнул он, ударив рукой по столу.

Подпрыгнули две пустые тарелки. Стакан опрокинулся, и минеральная вода разлилась по пустому столу.

— Господи, Андрей, что ты себе напридумывал?

Он тяжело дышал. Саша взяла его напряженную ладонь в свою.

— Андрей, мы поднимемся наверх и выйдем в реальный мир.

— Мне нравится здесь.

Она невзначай коснулась кармана своих джинсов. Пистолет был на месте.

— Но здесь же пусто! Тут никого нет!

— Ошибаетесь, Александра. Просто вы ничего не видите или не хотите этого видеть.

— Я не могу это видеть. Это ведь твой воображаемый мир, и попасть в него, кроме тебя одного, никто не сможет.

— Разве ты не хочешь войти сюда?

— Мой мир наверху.

— Хватит! Ты говоришь мне все это именно тогда, когда мы уже почти добрались?

— До чего?

— До алмазов!

— Андрей, алмазы есть и наверху…

— Нет! Таких алмазов там нет! Там вообще ничего нет! Посмотри, как тут красиво! Это как разноцветный пластилин — здесь можно слепить все что угодно: любую конструкцию, любой замысел. И все быстро и пластично! С каждым новым шагом я приобретаю силу выдувать все более грандиозные миры.

Лицо у него раскраснелось, глаза горели, он размахивал руками, прохаживаясь взад и вперед, то и дело указывая пальцем на невидимые предметы.

— Андрей, — тихо сказала она. — Пойми, в этом мире ты не сможешь удержать меня. Ведь я не твоя галлюцинация. Я — реальная, и ты меня не выдумал. Рано или поздно я вернусь в настоящий мир. Увы, я не смогу увидеть твое солнце. У каждого из нас есть свой подвал, но он изолирован от подвалов других людей. Здесь мы больше не увидимся. Давай встретимся наверху.

13

Мелодично прозвучал звонок: дзинь!

Лифт плавно затормозил.

Створки дверей медленно разошлись.

Та же красная кирпичная стена.

Тишина.

Девушка, затаив дыхание, ждала.

Тишина.

Та же красная кирпичная стена.

Створки дверей начали закрываться.

«Куда теперь?» — подумала она.

И в этот момент, когда кирпичная стена почти скрылась, в узкую щель между дверцами лифта просунулась чья-то рука в массивных золотых часах. Створки тут же разъехались, и в кабину лифта стремительно ворвался высокий мужчина.

— Спасибо, что подождали! — бодро воскликнул он.

Широкоплечий, в дорогом костюме, в белоснежной рубашке — он олицетворял собой образ целеустремленности и энергичности.

Он окинул девушку оценивающим взглядом.

— Вам куда: вверх, вниз?

Она выглянула из лифта: просторный холл, кожаные диваны, чуть поодаль несколько мужчин в строгих костюмах и при галстуках, что-то тихо обсуждают. На стене красовалась табличка с надписью «1 этаж. First floor».

— Я выхожу здесь.

— Здесь? — разочаровано переспросил незнакомец. — Прямо сейчас возьмете и выйдете?

— Прямо сейчас возьму и выйду, — подтвердила она, пожав плечами.

— Постойте! Мы так неожиданно встретились. Я ведь видел вас сегодня ночью.

— Правда? — девушка уже почти вышла из лифта.

— Правда. Вы мне снились. Я сразу узнал вас!

— Вы уверены, что это именно я вам снилась? — замешкалась она.

— О, да! Я бы узнал вас даже в толпе.

— Черт…

— Что вы сказали? Слушайте, давайте пообедаем вместе. Пожалуйста! Я вас приглашаю.

— Куда?

— Вниз. У нас в подвале очень уютная корпоративная столовая. Я как раз туда собирался в обеденный перерыв.

— Вниз? Внизу столовая?

— Позвольте, я вам покажу.

Он осторожно, но уверенно взял девушку за руку и втянул обратно в кабину лифта.

— Что с вами, красавица? Вы чем-то озадачены? — его палец в массивной золотой печатке надавил на молочно-белую кнопку лифта.

— Я ничем не озадачена, — тряхнула она головой. — А глубоко находится ваша столовая?

— Совсем нет! — засмеялся он. — Вот мы и приехали.

Двери лифта разошлись, и в глаза ударил искусственный свет дневных ламп.

Звучала тихая музыка. Раздавался звон посуды. Чьи-то голоса.

— Прошу вас, — сказал мужчина, выходя первым.

Девушка огляделась. В подвале был выполнен классический евроремонт, какой обычно любят делать в офисах.

Проходящий по коридору парень, с тонким кожаным портфелем в руках, уважительно поприветствовал:

— Здравствуйте, Юрий Николаевич!

Потом быстро окинул любопытным взглядом спутницу и юркнул в лифт.

— Скажите, Юрий, — обратилась она к сопровождавшему, — а что находится там внизу, под столовой?

— Внизу? — удивился он. — Ничего там не находится.

— Вы уверены?

— Абсолютно уверен… Но пойдемте же. Разве вы не голодны? Как вас, кстати, зовут, красавица?

— Саша… А где у вас туалет?

Юрий Николаевич указал рукой направо.

— Вы знаете, Юрий, у меня топологический кретинизм. Не могли бы вы показать мне дорогу?

— Топологический кретинизм? — рассмеялся он. — Это как?

— Ну знаете, это когда путаешь лево с право, верх с низом… — она лукаво улыбнулась.

— А, понятно. Что ж пойдемте.

Он довел ее до двери с золотой ручкой, на которой висела такая же золотая табличка с изображение женского профиля.

— Я подожду вас, Александра.

— Пожалуйста, зайдемте вместе, — тихо попросила она.

— Вместе? — опешил он. — Но зачем?

Саша легонько коснулась его руки:

— Пожалуйста.

В замешательстве, он огляделся по сторонам и, неловко переступая ногами, втиснулся вслед за ней, повернулся, машинально ища задвижку, чтобы закрыть дверь.

Саша ударила его ногой сзади. Ударила резко под колено. Несмотря на внушительные габариты, мужчина сразу же осел на бок. Саша вытащила пистолет и, размахнувшись, ударила его в висок наотмашь. Удар получился сильным, но в последний момент она не сдержалась и немного вывернула свою руку, чтобы смягчить удар стали о голову мужчины. Тот охнул и повалился на пол. Саша вскрикнула и едва не выронила оружие. Морщась от боли в кисти, она перехватила пистолет левой рукой и направила ствол незнакомцу в переносицу.

— Говори, ты, правда, видел меня сегодня ночью во сне?

Неловко разбросав руки, мужчина таращился на нее не в силах сообразить, что от него требуется.

— Говори, сукин ты сын! Ты видел меня?

— Где? — пробормотал он.

— Во сне! — заорала Саша.

Она, словно затравленный зверек, быстро-быстро огляделась по сторонам, опасаясь, что кто-то неведомый безжалостно сейчас похитит ее и вновь перенесет в другое незнакомое место.

В большом зеркале над умывальником она увидела свое отражение: тонкая беззащитная фигурка в черном обтягивающем свитере стоит окруженная белым кафелем.

Она выстрелила. Осколки со звоном рухнули вниз, ссыпались в умывальник, запрыгали по полу.

— Ты сказал в лифте, что видел меня ночью? Это правда?! — она перешла на крик.

— Н-н-нет, — простонал Юрий. — Честно, я ничего не видел.

— А хуй ли ты соврал мне?!

Мужчина пытался приподняться на дрожащих руках, но у него это плохо получалось.

— Ну, это я так образно выразился, — бормотал он. — Так обычно говорят, когда хотят понравиться девушке. Шутка такая.

Саша присела на корточки и опустила пистолет на кафельный пол.

— Шутник хренов, — пробормотала она, обхватив руками голову.

Латунная гильза еще дымилась, когда истерика отпустила ее. Вытирая слезы, она подошла к умывальнику, умыла лицо, и тихо попросила:

— Юрий, дайте, пожалуйста, закурить.

Тот приподнялся, отряхивая брюки. Достал из внутреннего кармана пачку «Явы». Помог прикурить, потом закурил сам. Его пальцы сильно дрожали.

— Извини, — шумно выпуская дым вверх, сказала Саша, — что-то настроение у меня весь день скачет. Наверное, не выспалась. Или ПМС.

Юрий кивнул, косясь на разбитое зеркало.

— Предменструальный синдром, — пояснила она. — У тебя такого не бывает?

Мужчина закашлял и, открыв кран с холодной водой, долго пил из него.

— Слушай, Юр, помоги мне… Мне спуститься надо. Вниз.

Было видно, что он всерьез воспринял ее просьбу.

— Глубоко?

— Глубоко.

— Пойдем, — сказал он, крепко взяв ее за руку.

14

Тут у Саши видимо произошел кратковременный провал в памяти.

Временами ей казалось, что они идут по какой-то лестнице, заходят в двери, с кем-то здороваются. То ей начинало казаться, что рядом с ней идет негр в огромных ботинках.

Она более или менее пришла в себя, сидя в кресле в светлом просторном кабинете. Пахло лекарствами. Саша похолодела — все это очень напоминало больничную палату.

Она поспешно пошевелила онемевшими пальцами. Слава богу — руки были свободными.

— Ну и какие жалобы? — донесся чей-то голос откуда-то сбоку.

Она повернула голову и увидела Юрия Николаевича в белом халате.

— Спина болит, — ответил чей-то старческий голос.

— Нашли время болеть.

Старческий голос ответил насмешливо:

— Доживите до моих лет, уважаемый!

И добавил:

— Смотрите, Юрий, барышня ваша вроде как в себя пришла.

Саша разглядела старика, сидящего на кушетке.

— Зачем вам в подвал?

— Надо.

— Это не по инструкции.

— Я знаю.

— Эх, Николаевич, я уважаю тебя, конечно… Но зачем тебе лишние проблемы?

— Ладно, отец, не ной. Пошли!

Старик, кряхтя, приподнялся и зашаркал к двери.

— Пойдем, Саша, — сказал Юрий. — Это бывший заведующий коммуникациями в нашей фирме. Он тут все ходы-выходы знает, как свои пять пальцев.

— А где мы?

— В моем кабинете. Я — врач.

— Надеюсь не психиатр?

— Надейся.

Она невзначай коснулась кармана своих джинсов. Пистолет был на месте.

15

Они зашли в тот же лифт.

Спустились до столовой.

Прошли по коридору налево до конца.

Старик набрал код на двери.

Спустились на этаж ниже.

Уперлись в массивное металлическое заграждение.

Погремев ключами, старик выбрал нужный и бесшумно отпер замок. Пахнуло сыростью.

Здесь было темно и холодно.

Стараясь не касаться свисающих с потолка проводов, они друг за другом пересекли полутемное помещение.

Старик включил фонарик и указал на узкую металлическую лестницу, ведущую куда-то вниз.

— Это нижний уровень.

Спускаться было неудобно и страшно.

Видимо, от холода Сашу начала бить мелкая дрожь.

— Может вернемся? — шепнул Юрий.

Она отрицательно покачала головой.

Потолок был низким и влажным и с него постоянно что-то капало.

Луч света вырывал фрагменты заброшенного склепа: сырой пол, бетонные сваи, изогнутые трубы…

— Все. Это тупик, — сказал старик.

Его голос звучал удивительно глухо.

— Ниже нет ничего.

Было зябко и неуютно. Казалось, что по углам кто-то затаился и недружелюбно таращится на незваных гостей. Вязкая темнота неприятно ощупывала, обволакивала.

Саша наклонилась и коснулась рукой земли.

Влажное холодное основание.

Она незаметно вытащила пистолет.

— Давненько я сюда не захаживал, — пробормотал старик.

Девушка положила оружие на землю.

Потом достала завернутый в носовой платок розовый мелок и попросила старика:

— Посветите на стену, пожалуйста.

На бетонной неровности она вывела большими буквами Depeche Mode и указала стрелкой наверх.

Сказала:

— Спасибо большое.

16

Когда они поднимались на лифте, Саша с затаенной надеждой спросила:

— А у вас нет под землей алмазов?

Мужчины рассмеялись.

— Они у нас тут везде! Мы ведь только этим и занимаемся.

— То есть?

— «Алмаз-инвест». Мы же организовываем добычу драгоценных камней.

Они уже находились в холле.

— Оставайтесь, барышня, — предложил старик. — Мы вам экскурсию по предприятию проведем. Глядишь, камешек драгоценный подарим!

— Спасибо, но как-нибудь в другой раз, — поблагодарила она. — Я спешу. У меня выступление.

— Певица?

— Нет, — улыбнулась Саша. — Пианистка.

— Ну, удачи!

— До свидания!

17

На улице был туман.

Девушка подняла голову, силясь разглядеть верхние этажи здания, но белесый покров тщательно скрывал высокое небо от ее взора…