Работа над ошибками

Я смотрю на свои руки: такие же тонкие запястья, родинка на среднем пальце, красный маникюр. В зеркале тоже я — в том зеркале, где он смотрел на мое отражение. Он смотрел, как я раздеваюсь, как я танцую. Он просто смотрел. И ждал.

Выхожу из дома и сажусь в машину. Не останавливаюсь на красный, потому что реагирую на него как на зеленый. В этом и заключается вся проблема, я не понимаю, когда нужно, а когда не стоит. И чем опаснее, тем лучше.

Он перебирал мои волосы и наматывал на пальцы.

Отстукиваю ритм песни, играющей на радиостанции. Жму на газ, чтобы успеть проехать перекресток.

Наши жизни пересеклись в тот момент, когда стоило бежать без оглядки друг от друга.

Мне кажется, что я путешествовала по другим мирам и только вернулась. Квартира погрустнела, знакомые все еще улыбаются, но уже без энтузиазма. Небо, написанное серым маслом, растворяется в воде. Кажется, я забрала огонь целого мира, за который так долго страдал Прометей, и сожгла в нем себя, танцуя. И теперь даже угли догорели.

Больше всего мне нравится проезжать набережную, потому что над рекой кружатся чайки, а по обочине шаркают вороны, парами или маленькими стаями. Иногда они просто сидят на перилах моста и смотрят.

Он смотрел на меня так, словно я была виновата во всем, что случилось.

Под мостом поворачиваю направо. Право — это там, где нет родинки. Но чтобы убедиться наверняка мне нужно 30 секунд. Сверху проезжает поезд. В такой момент можно похлопать в ладоши. Успеешь это сделать — «загадывай желание» — говорила моя мама. Я не загадываю.

Правда в том, что, я ушла сама.

Доезжаю до работы и паркую машину у дерева, в которое я въехала неделю назад. Это называется работой над ошибками.

Если бы боль можно было описать словами, я бы исписала все стены в доме. Затем их бы изодрал кот, и, может быть тогда, я проснулась бы быстрее.

Выхожу из машины, кладу ключ в пальто и делаю пару шагов назад. Дерево сбоку считает меня невероятно глупой и с презрением смотрит, как я ухожу.