Сиквел

От сухарей с гадким привкусом живот был словно набит мокрым песком. Из чего они сделаны, знать не обязательно. Другого пайка всё равно нет. Хотя, нет, кому-то всё же повезло! Шер жадно втянула ноздрями взбудораживший сознание запах — в распределителе запахло чем-то… знакомым. Женщина невольно просканировала воспоминания: длинные ряды кресел, красивая, яркая одежда, улыбки на ухоженных лицах, потом вдруг гаснет свет, звучит торжественная музыка… На экране появляется изображение… В руках она ощущает коробку… с попкорном! Точно!.. Представленная картина оказалась настолько реалистичной, что Шер всеми силами хотела удержаться там — в закоулках памяти, где можно было смотреть кино: с зеленеющими пейзажами, беззаботными людьми, у которых было так много…

Ну, хватит. Она повернулась: на застеленном ветошью полу сидела немолодая женщина с маленьким сыном на руках. Шер брезгливо поморщилась — как же та уродлива, чтобы казаться нормальной матерью! Да и как можно без злости смотреть на ненормальную, которая дала жизнь ребенку в этом аду, чтобы только потешить себя! Пару лет, и они умрут. Как и все. В сказки про дарованную небесами адаптацию уже никто не верил. Презрение и ярость рвались наружу, а внимание упрямо не желало сфокусироваться на очевидном: малыш выглядел нормальным, и это уже было чудом. А вот Шер не может иметь детей, и это — хорошо! Ей не придется истязать или даже убивать себя, если изнасилуют.

Уродливая мать оставшимися во рту зубами сгрызала с коричнево-желтого початка засохшие зерна-кнопки, затем выплевывала их на ладонь и кормила с неё сына. Мальчик с невероятной жадностью ел, надежно удерживая кормящую руку. Сглотнув набравшуюся в большом количестве слюну, Шер заткнула пальцами уши и попыталась вспомнить какой-то очень старый фильм… Солнце медленно поднималась над горизонтом, и было будущее...