Глава 1. Ледяное покрывало

В парке было безлюдно. Ноябрьский сырой день. Удивительно быстро в этом году пришёл мороз. Ещё пару дней назад грязные лужи неприятно просачивались в дырявые кроссовки с тонкой подошвой. А сегодня уже повсюду на дорожках и плитке сцепилась ледяная корочка, точно покрывало.

Мария толкала коляску со спящим сыном. В вязаных колючих варежках с зацепками и лёгкой для мороза куртке. Она надела шарф на голову, намотав до середины лица, сверху капюшон, но всё равно ей было холодно. Пар летел сквозь шарф и светился. Тёмно-жёлтое солнце старалось греть, но мороз и серебристый иней, лежащий длинными полосками на зелёной траве, были сильнее. Марии казалось, что это не иней, а вязкая белая слюна. Будто кто-то прошёлся длинным языком по ней и по ветвям деревьев. Не все из них осыпали свои листья и вмёрзли вот так, растопырившись сухими скрюченными листьями-ладонями. Ветра не было.

Одно особенное дерево смотрело на Марию своим чёрным, мёртвым стволом. Оно, кажется, болело с лета. Так и стояло ободранным чёрным колышком среди густой листвы. Мария подолгу рассматривала это дерево. Его наклонённый ствол, опущенные, точно безвольные руки, ветви. Оно её пугало. Это был ужас, от которого невозможно было оторвать глаз. Хотя теперь, поздней осенью оно никак не выделялось на фоне остальных облысевших собратьев, но Марии казалось, что от него идёт жутковатый шлейф. А сейчас сделалось совсем паршиво от его вида. "Если бы я повисла здесь — подумала она, ведя коляску мимо этого дерева — Когда бы меня нашли?" Эта мысль пришла в её голову сама собой. Будто неприятный старушечий голос внутри спросил. Мария поёжилась, вжав голову в плечи, и быстро прошла дальше, не оборачиваясь.

Она пересекла несколько тропинок, вытащила коляску на мягкий замёрзший газон, который похрустывал под колёсами. Пытаясь поставить коляску в длинный солнечный луч, падающий между ветвей, Мария наступила каблуком сапога в грязную лужицу, покрытую тонкой корочкой льда. Тихий хруст, как от печенья, и хлюп. Нога моментально промокла.

"Чертовы китайские сапоги — прошептала Мария и замерла, потому что сын в коляске завозился, повернулся набок и снова затих. Она выдохнула, успокаивая сердце. Всю ночь не спал.

Кажется, он не спал никогда. Сколько Мария себя помнила, с самого его первого дня в роддоме, до сегодняшнего, когда ему скоро исполнялось два. Он либо плакал, кричал, либо не мог заснуть, вздрагивая от любого шороха. Мария не спала вместе с ним. Тёмные круги под глазами, кажется, уже впечатались в её лицо, а мелкая дрожь в руках и ногах, как слабость каторжного рабочего, сильно её бесили. Но она не знала к какому врачу идти, да и зачем. Она говорила себе: "Скоро всё это закончится" — и старалась дышать. Просто дышать, отгоняя мрачные холодные мысли. "Скоро всё закончится" говорила она себе, пеленая ребёнка, который краснел, вопил и выдирался. "Скоро всё закончится" мысленно повторяла она, когда падала лбом на край кроватки, которую приходилось качать всю ночь. "Скоро всё закончится" твердила она, разливая трясущейся рукой горячий кофе на грудь или ноги, сдерживая крик боли, чтобы ребёнок не испугался.

Но Мария поскорее отогнала от себя эти воспоминания, которые постоянно проявлялись в голове. Точно намотанная пружина музыкальной шкатулки. Снова и снова. Вылезало где-то здесь — боль, раздражение, а потом где-то там усталость, недосып, внезапное сильное желание кричать в пустой комнате или туалете.

Молодая мамочка стала прохаживаться взад вперёд, она сняла варежки с замёрзших рук и стала растирать их между собой. Всё хорошо. Сейчас он спит, он молчит. В парке никого нет и можно немного почувствовать себя спокойной, умиротворённой. Мария огляделась вокруг, день стоял морозный, но красивый. Она любила зиму. И никак не могла дождаться, чтобы она началась. Осенью ей было совсем тяжело. Много мыслей, много дождя, грязи. Иногда она сидела на полу в туалете и чувствовала, что бегает как крыса. Мыслями бегает и бегает, толкается в стены, пищит и чувствует, что рядом смерть. Но это усиливалось осенью и внутри стен квартиры. А здесь, в парке, было хорошо и свободно дышать. Зимой всё обычно затихало внутри и можно было ходить туда-сюда в свитере по дому, с чашкой кофе. Даже, кажется, он становился спокойнее в зиму. Мария посмотрела на коляску. Коляска не двигалась. Он спал.

Мария заметила какого-то бегуна в начале парка. Он зашёл за ворота, встал возле скамейки и принялся разминать мышцы, размахивая руками в смешных ярко-розовых перчатках. Синее спортивное трико и красная шапка. Мария почти слышала как он быстро вдыхает и выдыхает с шипящим резким звуком, считая "ррраз-два-рррраз-два". Потом она посмотрела левее, где стояла маленькая часовня среди низких распушёных ёлок и увидела толстую женщину, которая выгуливала такого же толстого мопса. Кажется, больше в парке не было ни души.

Мария замёрзла, особенно её левая пятка, которая промокла в сапоге. Она решила пройтись по основной дорожке, которая шла вокруг пруда. Пруд тоже вдоль берега покрыла корка льда, но в центре он ещё был живой, на его воде сидела семья из трёх уток. Они искали в воде пропитание и трясли головами, редко покрякивая друг на друга.

Девушка двинулась по дороге с коляской, выкатив её на ровное. Пройдя несколько метров вперёд, Мария стала сбавлять ход и шаг стал робким. Она посмотрела вперёд, где дорога расходилась на две. Основная шла дальше, а влево круто вниз уходила вторая. У Марии перехватило дыхание, она крепко сжала руками обледенелую ручку коляски.

Мария сделала шаг и ещё шаг, а потом какая-то неведомая сила потянула. Она чётко услышала тот старушечий голос в голове "Спустись! Спустись! Спускайся! Быстрее!" — командовал он. Мария развернула коляску с усилием налево и стала спускать её.

Сердце вжалось в спину — она чувствовала, что с каждым шагом наклон растёт, коляска становится всё тяжелее, а ноги практически не держатся на дороге. Мария вцепилась в ручку, но её уже потащило вниз. Она стала загребать ногами, которые скользили, точно лыжи. Мария не могла ни вскрикнуть, ни удержать коляску. Она вдруг увидела, поверх коляски, в которой стал ворочаться сын, фигуру. Маленькую сгорбленную фигуру. Фигура стояла на другом берегу пруда и протянула в её сторону костлявую руку. Кажется, она что-то говорила. И Мария услышала громкий голос в голове "Тебе его не спасти! Тебе не удержать! Брось его! Брось!" — голос взорвался в ушах. Мария вскрикнула, руки её сорвались, и она упала лицом вперёд, ударившись губой о лёд. Лёд обжёг ей нижнюю губу. Девушка подняла голову, пытаясь встать.

Она увидела как коляска с ребёнком быстро покатилась вниз, в сторону пруда.

— Нет! — вырвалось у Марии. Она поползла вперёд, глотая кровь, льющуюся с губы и крикнула из последних сил — Нет! Нет! Помогите! —

Ребёнок в коляске проснулся от её крика и сильной тряски — коляска скатилась с дороги на газон, где лежали крупные камни, подпрыгнула на ступеньке и всё дальше. Потом она толкнулась колёсами о низкий бордюр и спустя секунду вылетела в пруд. Упав в него почти вертикально.

Ребёнок в коляске громко и пронзительно заплакал. Коляска стала быстро уходить под воду. Мария скатилась вниз по льду, проползла на четвереньках по ступенькам и сделала рывок вперёд. Она уцепилась пальцами одной руки за ручку и потянула корпус к коляске, которая уже полностью была под водой. Крик ребёнка оборвался.

Мария таращилась на его лицо под водой. Он посинел и закатил глаза, раскрывая и закрывая рот.

— Аааа! Спасите! Тонет! Тонет! — кричала Мария, сжимая ладонями ручку коляски. Она услышала шум быстрых шагов в свою сторону. Кто-то схватил её за плечо. Мария вздрогнула и обернулась, часто дыша.

— Девушка, вам плохо? — лицо мужчины бегуна проступило сквозь яркое видение пятнами, будто расплывшийся кадр. Он повторил свой вопрос и Мария моргнула.

Она обнаружила, что всё ещё стоит на развилке двух дорог. Одна прямо, а вторая влево вниз. Она стоит на ногах, коляска с сыном перед ней. Сын спит, уткнувшись носом в стенку коляски. Мария почувствовала вкус крови и поняла, что так сильно прикусила нижнюю губу, что пошла кровь.

— Вы кричали — сказал бегун в красной шапке — Всё нормально? — он бросил быстрый взгляд на спящего ребёнка, потом на Марию. Взгляд у него был цепкий, внимательный, как у врача. Мария закивала головой, переводя дух.

— Я мало сплю — выдавила она наконец — Мне показалось — ещё тише добавила она.

— Вас проводить? — предложил мужчина.

— Нет. Нет, не надо. Не надо провожать — ответила Мария и быстро двинулась назад, вышла из парка и почти побежала к дому, толкая коляску и оглядываясь по сторонам.

Ей надо было позвонить матери, попросить посидеть с ним. Кажется, ей только что привиделась абсолютно яркая, реалистичная картина, которую невозможно было отличить от жизни. "Проклятая осень. Осень скоро пройдет. Всё скоро закончится" — бормотала она себе, проходя в подъезд и поднимаясь в лифте. Сердце, выпрыгивало из горла и успокоиться ей удалось только к ночи.