Мертвая бабочка

Глава 7. Заживо рожденные.

Мне это удалось. Я попала в вампира, ранила его… в руку. В последний момент моя рука дрогнула и вместо сердца пуля прошла сквозь его правую руку. Сразу после этого силы оставили меня и я рухнула на землю, отбросив пистолет в сторону. Мне не хватило сил вытащить кинжал, поэтому это сделал Константин, всё время приговаривая, какая я молодец. Рана на его плече уже зажила, и он спокойно достал из меня нож и всадил его в дерево.

— Теперь урок окончен, — мягко улыбнувшись, сказал он, — но будет домашнее задание — напиши мне реферат о том, что ты прочитала за вчерашний день. Но постарайся четко сформулировать свои мысли и высказать свою позицию по прочитанной информации.

— Серьезное задание, — хрипло усмехнувшись, ответила я, поднимаясь на ноги с помощью вампира, — сколько у меня есть времени?

— Завтра я бы хотел его уже прочитать, — ответил он, — а теперь пришла пора идти домой. Там нас ждет плотный обед, после которого я бы посоветовал тебе немного поспать. Вечер будет полностью в твоем распоряжении — я не буду тебе докучать.

— А что мы будем делать завтра? — без особого интереса спросила я.

— Пусть это будет сюрприз для тебя, — загадочно усмехнувшись, сказал он, — пошли отсюда.

— Постой, а кто будет убирать за нами?

— Принц, кто же ещё? — равнодушно пожав плечами, ответил он, осматривая поляну, — это входит в его обязанности.

По пути домой, я несколько раз падала, и Константину пришлось меня поднимать, а в конце и вообще взять на руки. Доверительно прижимаясь к его груди, я попыталась вспомнить своего настоящего отца и с изумлением обнаружила, что никак не могу вспомнить, как он выглядит. Его голос, его прическа, манеры поведения… даже цвет глаз стёрлись из памяти, оставив лишь смутные воспоминания да запах его одеколона. Противного, между прочим, не то, что запах Константина. С наслаждением вдыхая аромат вампира, я осознала, что это смущает меня гораздо больше, чем выстрел, чем насилие, происходящее между нами. Ведь такая мелочь, как запах формирует глубинные воспоминания, формирует зависимость и привязанность. А вот этого мне совсем не хотелось испытать в отношении того, кто скорее всего убил моих родных.

— Выбирай, кого ты хочешь больше — блондинку или брюнетку? — осторожно опустив меня на свободный диванчик в гостиной, предложил вампир, — а, может, ты хочешь мальчика?

— Мне всё равно, они просто еда, — равнодушно пожала плечами я, украдкой рассматривая наших «гостей». Разумеется, ни один из них не обратил на нас никакого внимания, они по-прежнему что-то бурно обсуждали между собой, пили вино и курили сигареты, их не смутила кровь на наших телах, не смутили ярко горящие глаза. Они были под гипнозом, им было всё равно, что произойдет.

— Твоё настроение меня всё время путает. Ты уж определись, София, кто они для тебя — люди разумные или ходячие бурдюки с кровью.

— Отстань от меня, — обиженно буркнула я, — ты прекрасно понимаешь, что я хотела сказать. Мне всё равно, чью кровь пить, я выбираю, руководствуясь порывом, а не расчетами. И мне действительно всё равно, ведь ты лишил меня выбора.

— Ты права лишил, но я оставил тебе право выбирать, кто они для тебя. Ты сама сказала эту фразу.

— Послушай, отстань от меня — я устала, это было очень долгое утро, болезненное и мучительное. Я не хочу продолжать этот бессмысленный спор! — устало махнув рукой, я приподнялась над диваном и пересела поближе к одной из девушек, — лучше скажи, что ты им внушил.

— Я приказал им просто не обращать на нас внимание. Вообще ни на что не обращать внимания, кроме общества друг друга. Так что ты можешь спокойно пить кровь.

— Ей будет больно? — требовательно спросила я, беря её руку.

— Они не обратит на это внимание.

— Ей будет больно? — более настойчиво сказала я.

— Да, будет. Но ей всё равно.

Тогда я отпустила её руку и повернула её лицо в свою сторону, стараясь поймать её взгляд. Не с первой попытки, но мне это удалось.

— Слушай меня, сейчас ты не будешь чувствовать боль, ты заменишь это наслаждением. Тебе понравиться то, что я буду делать с тобой, — старательно вытягивая слова, подстраивая их под определенный ритм, я как заклинатель ворожила её сознание, выворачивала и меня приказ Константина.

С другой стороны комнаты раздался одобрительный возглас.

— Растешь, малышка. Ты мастерски с ней справилась, — поощряюще провозгласил он, после чего я услышала, как он кого-то укусил — возглас был скорее удивленным, чем испуганным.

— Пожалуйста, не нужно творить боль, там, где она не нужна, — твердо выговаривая каждое слово, громко проговорила я, отводя взгляд в сторону.

Люди продолжали говорить меду собой. Девушка, блондинка, из шеи которой Константин пил кровь, отчаянно пыталась что-то сказать, но вместо этого из её рта доносились лишь сиплое бульканье. Её друзья смеялись над ней, а девушка рядом со мной пробормотала что-то очень язвительное, судя по интонации.

— Не мешай, а пей. Сегодня ты потеряла много крови и серебро ещё внутри тебя.

От этих слов я машинально почесала руку, а затем сердито покачала головой, наблюдая за вампиром.

— Что ты получаешь от её боли? Удовольствие? — сухо поинтересовалась я, не стремясь ранить сидевшую рядом девушку. Почему то сейчас, после мини-лекции Константина, мне стало стыдно это делать.

— Да, София, мне это нравится. Кровь ощущается более острее, свежее. Как глоток чистого, горного воздуха или воды. Пить кровь человека, пропитанного страхом и болью — гораздо приятнее, чем обычную. Чувствуешь себя после этого отдохнувшим и готовым свернуть горы, — немного напряженно проговорил вампир, ему не хотелось отрывать от трапезы, поэтому закончив говорить, он снова уткнулся в её шею.

Мне не оставалось ничего делать, кроме как последовать его примеру. В конце концов, не смотря на мои внутренние переживания — я хотела есть.

— Вот и молодец, — одобрительно произнес Константин, наблюдая за мной, — теперь ты чувствуешь, как смешно ты выглядела каких-нибудь полгода назад? Твои слова о «ни капли теплой человеческой крови» сейчас выглядят уже не так привлекательно, правда?

Вытащив клыки из тела девушки, я зло посмотрела на вампира, но ничего не сказала. Раньше кровь была для меня лишь питанием, через капельницу я ничего не чувствовала и даже не знала, чего себя лишаю. Теперь я даже не могу представить себе иного питания. Хотя, скрепя сердцем, смогла бы отказаться от этого наслаждения.

— Хочешь, мы могли бы провести эксперимент. Я могу дать тебе кровь из пакета, чтобы ты освежила воспоминания о прошлом и по-настоящему почувствовала разницу.

— Мне это не интересно, — втягивая клыки, я отрицательно помотала головой.

— Ну, что же, как-нибудь в другой раз, — флегматично согласился вампир и посмотрел на часы, — ладно, если ты больше не хочешь, пора отправлять эту дружную компанию обратно, у меня запланированы дела на остаток дня. Если тебе что-нибудь понадобиться — как обычно, обращайся к Принцу.

— Я до сих пор не понимаю, почему он меня не любит, — немного задумчиво пробормотала я.

— О нет, София, он не то, чтобы не любит тебя, скорее призирает, — я вопросительно изогнула бровь, — ты же знаешь, чем питаются гули. А теперь скажи мне, дорогая малышка, как ты думаешь, что храниться у нас в подвале?

— Подожди, ты это серьезно? — медленно выговаривая слова, тихо спросила я, — ты говоришь о… людях?

— Трупы, София, мертвые люди. Чаще всего я покупаю их в одном морге, где весьма лояльно к этому относятся, но, бывает, я специально кого-нибудь убиваю для Принца. Свежее мясо.

На меня нахлынуло чувство дурноты, и я откинула от себя девушку, а сама встала с дивана и принялась расхаживать по комнате, нервно потирая руки.

— Как ты знаешь, гули немного туповаты, их мозг работает хуже, чем до обращения. Это как-то связано с отсутствием главного паразита. Более мелкие продолжают влиять на восприятие мира, на какие-то вещи, но им чего-то не хватает. Один ученый в середине прошлого столетия вплотную занялся этой проблемой после того, как к нему в дом постучался гуль с понятно какими словами. Проанализировав своего подопечного, он обнаружил, что гуль начинает лучше соображать, если будет питаться и кровью человека, и его плотью. Однако, для достижения более устойчивого эффекта, гуля нужно подкармливать вампирской кровью с высокой концентрацией паразитов. Со временем, ученый смог добиться полного прекращения питания живыми, провел параллель с мясом свинины, но всё равно гулю время от времени нужно есть свежее мясо, не успевшие затвердеть.

— Хватит, прекрати говорить об этом, — прошептала я, прижимая руки к своим губам.

— Дослушай, принцесса, — последнее слова он произнес с нажимом, — я не говорю ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию.

— Я не хочу это слушать! — почти крикнула я, но вовремя понизила голос, прекрасно зная вспыльчивость своего создателя.

— Ты задала вопрос не в первый раз, я лишь отвечаю на него. А судя по твоей реакции, тебе и правда нужно было это услышать, — немного помолчав, собираясь с мыслями и задумчиво глядя на людей, вампир продолжил, — так же ученый считал, что гули произошли от нас. Он решил, что в древности, когда наука имела совершенно другую опору, чем нынешнюю, вампиры пытались избавиться от паразита внутри себя. Пытались стать людьми. Это привело к появлению вида, лишенного главного паразита. Звучит убедительно, не правда ли? — он горько усмехнулся, — ущербного вида, лишенного права на самостоятельность. Это странная связь между вампиром и гулей, объясняется именно их потребностью в новых паразитах, необходимостью в нормальной функциональности. Раньше, до открытий этого ученого, вампиры не пои своей кровью гулей и относились к ним, как к домашним животным — сторожевым псам, не способных на что-то большее. Единственное, что до конца не смог понять тот ученый, да и нынешние пока толком не разобрались, это как гуль выбирает себе хозяина. Ведь существует лишь один критерий, точно установленный — вампир всегда опытный, зрелый, умеющий правильно управлять своим телом. Это объяснено тем, что гулю необходимы паразиты, много паразитов, понимаешь?

Когда вампир отошел от… неприятной темы, я с удивлением обнаружила, что заслушалась его. Константину всегда удавалось интересно рассказывать о прошлом, его голос в такие моменты становился звучным, глаза светились ярче, он словно оживал.

— Понимаю тебя, — кивнула я в ответ, усаживаясь обратно на диван и доставая из чужой пачки сигарету, раскуривая её, — ты хочешь сказать, что вампир должен концентрировать количество паразитов в месте укуса, чтобы гулю не требовалось сильно осушать вампира, чтобы получить необходимое количество паразитов.

— Правильно. Молодые, как ты понимаешь, не подходят под эту роль. Но как они всё-таки выбирают себе хозяина? По какому такому достоинству идет отбор? Никто не знает, как не знает, почему гуль не становится вампиром, питаясь нашей кровью, — немного помолчав, давая время подумать, он продолжил говорить, — а теперь, вернемся к Принцу. Я уже говорил тебе, что у него есть своя история, печальная и грустная. Она напрямую связана с девушкой, похожей на тебя. С таким же мировоззрением и взглядами. Когда Принца только обратили, он был похож на тебя, его мутило от одной мысли о том, кто он и чем он вынужден питаться. Его создатель ушел почти сразу, бросив парня одного, с минимальными знаниями и небольшим банковским счетом. А на прощание сказал, что все в его роду быстро находят себе хозяина, поэтому он посоветовал не тянуть, а сразу начинать искать себе ребенка, чтобы род не угас.

— После связи с вампиром, гуль больше не может заводить детей? — непонимающе спросила я, пуская сигаретное колечко в воздух.

— Да, не может. У гуля появляется такая возможность лишь после смерти хозяина. Но времени тогда совсем нет — ведь вместе со смертью вампира, гуль уходит следом за ним.

— Ты уже говорил об этом, — припоминая прошлый наш разговор, сказала я, — а ещё ты говорил, что гули могут годами обходиться без человеческой пищи! Ты соврал?

— Нет, не соврал, это действительно так. Но это может быть только вынужденной необходимостью, которая может привести к плохим последствиям. Если гуль не будет питаться человеческим мясом, его способности станут ухудшаться, его разум помутнеет, правда последнее произойдет не скоро, примерно через год-полтора.

— Понятно, — кивнула я, думая, каким был Принц до обращения, каково ему было узнать о себе новом. И какая пропасть лежит между нами, ведь я могу пить кровь, а он вынужден есть мясо трупов.

— Судя по твоему лицу, ты стала кое-что понимать.

— Он завидует мне, правда? И призирает лишь за то, что я страдаю из-за мелочей по сравнению с тем, через что прошел он, так?

— Вот видишь? — мягко улыбнувшись, кивнул вампир, — вам надо будет как-нибудь поговорить между собой, наедине. Думаю, это поможет.

— Вот только зачем это мне? — совсем уж тихо прошептала я.

— Тебе решать, — также вполголоса ответил вампир.

После нашего разговора на душе остался неприятный осадок, который не хотел выводиться ни чашкой вкусного какао, ни интересной книжкой, ни прогулкой вокруг дома. Тогда я решила сходить искупать. Ещё во время моего первого визита сюда, Константин показал мне находящийся неподалеку симпатичный маленький водопад, с бассейном и пещерой, укрытой стеной воды. Вампир настоятельно советовал там искупаться, ведь об этом чудном месте никто не знал, кроме вампиров

Быстро побросав в сумку нужные вещи — крем от загара, пачку сигарет и полотенце, я надела купальник, а сверху легкую белую ткань. Грязную одежду я бросила замачиваться в медном тазике, сделав зарубку в голове — не забыть купить отбеливатель. Конечно, мне было неприятно оставаться самой грязной, но я решила, что будет лучше искупаться в бассейне водопада, чем под ржавыми струями воды в душе. Собравшись, я покинула свою комнату и спустилась вниз, как я и ожидала, в гостиной уже никого не было. Похоже, Константин отправил наших «гостей» туда, где он их взял. Я так и не поняла, кем они были, да мне было всё равно.

Оказавшись на возвышенности, с которой вниз крутой вертикалью спускался водопад, я серьезно призадумалась. С одной стороны, хотелось сразу войти в воду — то есть прыгнуть вниз, но с другой стороны вещи оставлять здесь не хотелось, ведь пока я буду подниматься за ними, я успею вновь испачкаться, да и хотелось немного поваляться в траве с предусмотрительно прихваченной книжкой. Глубоко вздохнув, я прицелилась и бросила сумку вниз. Ура! Мне повезло, и она упала на землю, а не в воду, хоть мне и показалось, что внутри раздался странный щелчок при падении. Хоть бы это была не зажигалка!

Так, теперь пришло время вспомнить наши с Даниэлем прыжки с утеса. Хорошенько разбежавшись, я ласточкой прыгнула вниз и с головой ушла под воду. Как хорошо! Вода сомкнулась надо мной, оставив меня в темной и шумной пучине. Помня, что воздух мне не нужен, я устремилась на дно бассейна, туда, где среди камней сновали шустрые рыбки, где среди илистого песка торчали ракушки, а ядовито-зеленые водоросли плавно колыхались, как на ветру. Как разительно отличалось это место от того озера возле базы охотников. Там это была темная, холодная и грязная лужа, здесь — яркость подводных красок, полнота природы. Различие между ними — свет и тьма, жизнь и холодная смерть. Только почему у меня в голове всё выстраивается не так, как должно быть?

Константин в очередной раз повернул вопросы совсем не так, как я ожидала. Он вновь заставил меня задуматься о тех вещах, о которых думать не хотелось. После мимолетной эйфории, наступившей в… ту самую ночь, реальность нанесла мне очередной удар. Боль и кровь, страх и одиночество… когда же эта цепь порвётся? Боже, я так устала от этой пытки. Хочется забыть и окунуться в настоящее, быть обычной девушкой… ну, ладно, не совсем обычной, но просто быть! Но моя жизнь заставляет меня быть слишком серьезной, слишком напряженной. Бесконечный ряд вопросов и это затянувшееся ожидание приводило меня в бешенство. Никому не нравится быть в подвешенном состоянии. А я так живу уже почти год.

Вынырнув на поверхность, я поплыла в сторону водопада, резко поднырнув под него, я вынырнула в ледяной пещере, скользкой, покрытой зеленым мхом. С первого раза мне не удалось выбраться на камни, я соскользнула обратно в воду, больно ударившись затылком. В следующий раз я выпустила когти, и глубоко вцепилась ими в мох. Резко подтянувшись, я выбралась на поверхность и откинулась назад, не заботясь о слизи и грязи. Всё равно я скоро вернусь в воду, просто хотелось посмотреть изнутри на эту пещеру. Один маленький осколок детства, когда весь мир казался таким загадочным и волнительным. Когда пещера — обязательно с кладом и сокровищами, а также скелетами и магическими символами. Реальность, разумеется, не имела ничего общего с фантазиями. Пещера была грязной, мокрой и убогой. А ещё здесь было очень холодно. На раздавшиеся сзади шипение я по началу не обратила внимание — шум от падающей воды сбивал мою настройку. Поэтому встречу со змеёй я пережила на своей шкуре — она сделала резкий выпад и цапнула меня за плечо.

— Ай! — резко воскликнула я, схватившись за место укуса и быстро принимая вертикальное положение.

Змея недовольно шипя проскользила мимо меня и юркнула в воду. Присмотревшись к укусу, я с облегчением заметила, как он стал затягиваться. И неожиданно рассмеялась. Громко и открыто, так, как мы редко делаем на людях. Я испугалась змеи? Её яда? Сегодня Константин проткнул меня мечом, покрытым серебряным раствором и кинжалом! Он попал прямо мне в сердце, как после этого мне может навредить какой-то укус? Я теперь почти бессмертна.

И как-то совсем уж неожиданно на душе стало очень легко и тепло. Мягко улыбнувшись и немножко наморщив носик, на который попадали брызги воды, я скользнула в воду следом за змеей.

Может моя жизнь и не сказка, но у кого она такая? Может проблемы наступают на меня со всех стороны, а все мои вопросы остаются без ответа… да, всё так, но это не должно сломать меня. Так закаляется сталь, так моя кровь становится крепче. Я сильная и все свои проблемы, все страхи и ужасы — они останутся только внутри моей головы — никто не узнает их, а потом они уйдут. Я знаю это и я со всем справлюсь.

Моё возвращение никто не заметил, так что я спокойно расположилась в полузаброшенной библиотечной комнате с томами прочитанных книг и миниатюрным ноутбуком. Также я захватила из кухни сухофрукты и бутылку с апельсиновым соком. Пододвинув к окну небольшой деревянный столик с потрескавшимся лаком, я забралась на широкий подоконник с ногами, аккуратно расположив вокруг себя вышеозначенные предметы. Я знала, что сюда вряд ли кто-нибудь зайдет, а из окна был прекрасный вид на джунгли, и солнце в этой половине дня находилось с другой стороны дома, так что я могла не бояться обгореть.

На секунду я задумалась о своем ближайшем будущем. Честно — мне стало немного скучно. Я захотела чего-то более красочного — каких-нибудь встреч, свиданий, вечеринок, прогулок под луной… хотелось жить полной жизнью! А вместо этого, моя жизнь похожа на лоскутное одеяло, рванное и с дырками. Мне постоянное приходилось куда-то бежать, прятаться и что-то искать. Мои минуты посвящены страданию и печали. Я не могу толком расслабиться, вечное напряжение сводит меня с ума. И чтобы как-то справиться, я неосознанно запираю себя в четырех стенах. Теперь же, когда передо мной сияет вечность — хочется выбраться отсюда, хочется ответить на все вопросы — да, я согласна! И броситься в омут с головой, броситься в эту яркую, пеструю жизнь!

Закурив, я пристально посмотрела на небо, такое теплое, вечернее небо. Ещё не поддернутое закатной дымкой, по-прежнему голубое — но уже более мягкое, чем то, которое было утром.

Сделав глубокую затяжку, я затушила сигарету о подоконник и бросила её в форточку. Сейчас я мечтаю, рассуждаю о своем будущем, но факт ведь в том — я больше не человек, и человеческое мне чуждо. Моя жизнь никогда не будет починенной правилам людей, она, как я уже говорила — «на лезвие бритвы, ножа». И что ждет меня там, в незнакомом мне будущем — мне никогда не узнать. Пусть всё идет так, как должно.

Утро встретило меня пением незнакомой птицы за окном. Её переливчатый голос звучал так чисто в этот час, что я потратила несколько мгновений на него, прежде чем выбраться из постели и отправиться на занятия с Константином.

Сонно потянувшись, я плавно опустила ноги на прохладный пол и стащила со стула легкий халат. Странно, что сегодня меня не разбудил Принц, вот какой была моя первая мысль в это утро. Прислушавшись, я убедилась, что в доме никого нет. Константин, наверное, уже на месте, может и Принц находиться рядом с ним. С сожалением бросив взгляд на пустой столик, на котором не было приятного завтрака, я отправилась прямиком в душ — раз Принца нет, значит, никто и не скажет мне поторапливаться.

Спустившись вниз, я прошла на кухню, где по-быстрому приготовила себе крепкий кофе со сливками и закурила первую сигарету. За окном ещё было темно, люди вероятно сейчас ничего бы не увидели, ведь здесь не было уличного освещения. Но для меня эта тьма имела другой оттенок, нежели тот, который бывает ночью — в нем были, пока ещё тусклые, краски, очень медленно светлеющие и набирающие цвет. Это было по-своему красиво, если у вас есть на это время. У меня же его не было, так что я залпом выпила кофе, залпом затянулась и затушила сигарету, и вышла из дому. Меня ждал Константин, а вместе с ним и прости-прощай очередная майка. Нужно будет съездить всё-таки в город и что-нибудь прикупить подходящего — у меня больше не осталось спортивного вида одежды.

— Ты сегодня опоздала, — заметил Константин. Он любовался игрой света, спрятанной в бутылке, которую он держал в руках.

Усилив зрение, я, с сожалением, констатировала, что в бутылке и правда содержится серебро. И, похоже, в не маленьких пропорциях.

— Меня сегодня не разбудил Принц, — немного возбужденно ответила я, чувствуя, что сегодняшний день будет тяжелым.

— Я отправил его по делам, — ответил вампир, переведя взгляд на меня, — и я рад, что ты, хоть и опоздала, но всё-таки пришла.

— Разве я могла отказаться? — ядовито спросила я.

— Нет, но не суть важно, — кивнул он, и сразу перешел к делу, — ты сделала доклад?

— Да, он на ноутбуке.

— Хорошо, позже я прочитаю его, а теперь давай я немного расскажу тебе о сегодняшнем мероприятии.

— Вчера тебе удалось немного заинтриговать меня, — нервно проговорила я, убирая свои волосы в конский хвост.

— Все мои тренировки, занятия, направленны на то, чтобы ты поняла свои возможности, чтобы ты осознала, кем ты стала. И не сопротивлялась этому, а наоборот — радовалась. Сегодняшний урок будет очень сложным и ответственным для тебя. Пожалуй, — тут он усмехнулся, — это тот урок, через который проходят все жители этой земли, самый главный урок жизни.

— Что это? — медленно проговорила я.

— Урок смерти, моя малышка. Запомни этот день — сегодня ты умрешь.

И, с небывалой легкостью, он запустил в меня, отравленный серебром, кинжал, вошедший на своё старое, можно сказать, законное место с легким хрустом.

Легонько и тревожно выдохнув, я провалилась во мрак.

Наверное, каждый человек и не человек хоть раз в жизни задумывался о том, что будет после смерти. Эти мысли тревожны и полны сумбура, навеянного различными религиями и постулатов атеистов. Доподлинно не известно, что же там, за гранью. Является ли смерть тела смертью живого существа? Или же наш дух бессмертен и после физической смерти, он отправляется в неизвестные человеческому разуму дали? Есть ли рай и ад? Такие вопросы преследуют нас сквозь нашу жизнь, не раз всплывая под тем или иным углом.

Что же касается вампиров, то у нас есть и другая смерть, малодоступная человеку. Смерть, во время которой наше тело регенерируется, восстанавливается и становится вновь цельным. Как, впоследствии, утверждал Константин, каждый молодой вампир рано или поздно должен пройти через это, чтобы лучше осознать, кем он стал. Это сильнее прочего разорвет нить, связывающую вампира с человеческим прошлым. Люди знают, что они смертны, мы же знаем, что наша смертность не такая, как у них. Ведь мы… возвращаемся.

Наверное, я никогда не вспомню, что же я испытала там, за гранью, видела ли свет в конце тоннеля или же стоны миллионов грешников и огни адских сковородок. Увы, но никому не дано сказать правду, а главное вспомнить, что же там. Я запомнила лишь те мгновения, предшествующие моему возврату в мир живых.

Сначала это было неясное биение, гулко отдававшее мне в уши. Постепенно, оно стало приобретать цветовую пульсацию, а также медный привкус во рту. Его ровный гул был мучительно прекрасным, как символ пробуждения. Позже стали появляться и другие звуки — более резкие, более грубые. Они сводили мой не проснувшийся разум с ума, заставляя недовольно морщиться. А затем я сделала первый глубокий вздох и резко закричала.

Слепая, как маленький котенок, я приподнялась на руках и прислушалась, мои пальцы сжались, и на них выросли длинные когти. Мой рот приоткрылся, и показались острые клыки. Биение усиливалось, его, ранее ровный ритм ускорился, стал более рваным, тревожным и таким сладким! Принюхавшись, я поняла, откуда раздается этот и другие звуки. Кто-то маленький сидел неподалеку от меня, он тихо поскуливал и царапал руками пол, оставляя на нем кровавые следы.

Из моего рта раздалось глухое шипение, и во рту образовалась кровавая слюна — мой паразит почувствовал пищу и осознал, как он голоден.

Монстр проснулся.

Гораздо позже, свернувшись калачиком в углу неизвестной комнаты, и засыпая в пронзительной тишине, монстру пришла далекая мысль, что нужно убрать за собой — что таковы правила выживания, но эта мысль была мимолетной и она тотчас же пропала, под давлением кого-то, кто был неизвестен монстру, но внушал абсолютное доверие. Что-то коснулось кровавых губ монстра, нежно, как перышко и прошептало тихо, еле слышно:

— Спи спокойно, моя маленькая малышка. Я позабочусь о тебе…

Второе рождение сопровождалось чугунной головой и целой плеядой мыслей. С раздражением приоткрыв глаза, я обнаружила себя в своей спальне в Португалии. Разумеется, моей первой осознанной мыслью был вопрос — что я здесь делаю? Осторожно пошевелив конечностями и убедившись, что тело нормально меня слушается, я выбралась из смятой постели и поплелась в душ. За окном, в которое я мельком посмотрела, стояла глухая ночь, не освещенная призрачным светом луны или хотя бы месяца. Ночь новолуния, самая темная для самых темных.

Уже стоя под душем, я вспомнила самое главное, то, что не сразу смогла осознать по пробуждению — меня убили. От этой мысли, я резко открыла глаза и выскочила из-под душа. Быстро протерев успевшее запотеть стекло, я уставилась на свою девственную грудь, на которой не было ни раны, на даже малюсенького шрамика, напоминавшего о случившемся. В панике, я стала осматривать себя со всех сторон и, не увидев ни следа от произошедших со мной событий, медленно осела на мокрый пол.

В данный момент мне было всё равно — капает ли вода, заливая пол или же это следы цунами, бушующего за окнами — в моей душе воцарился невиданный доселе покой. Я никогда не умру. Никогда не постарею. Моё тело совершенно, оно чистое, прекрасное, белое, вечно живое. Не замечая, как по щекам текут розоватые слезы, я принялась безудержно смеяться и плакать одновременно. Мой взгляд упал на бритвенный набор, быстро вскочив на ноги, я схватила бритву и вытащила из неё лезвие, а затем уставилась в зеркало. Оно вновь запотело, но мне так даже более нравилось — из-за тусклого освещения создавалось впечатление, что моя кожа светиться. Я сделала резкий надрез на левой руке возле запястья и с минуту наблюдала, как он затягивается. После ещё один, и ещё, и ещё… а затем я порезала шею, порезала живот, грудь, ноги, сделала глубокий надрез возле бровей, под глазом, в интимной части тела. Я резала и резала себя, не видя, как по телу стекает на белый коврик красная кровь, как она окрашивает меня в этот ржавый цвет, как скапливается у моих ног, пропитав всё вокруг своим тяжелым приторным запахом. Я просто продолжала резать себя и хохотать, размазывая по щекам свои слезы. А затем я стала пачкать всё вокруг своей кровью, и первым делом зеркало. Я стала рисовать на нем странные узоры, поминутно макая палец в свои раны, используя кровь, как краску. Время от времени мне приходилось вскрывать надрезы заново — они слишком быстро закрывались. Наконец, мне это надоело, и я вновь опустилась на пол. Теперь мне захотелось большего — я хотела проткнуть себя, выколоть глаза, отрезать язык, поранить себя так сильно, как только возможно, чтобы увидеть — насколько бессмертной я стала. Мой далекий и безнадежный смех стих, теперь я только тускло всхлипывала. Мой голос был скрыт звуковой волной душа, но на это мне было всё равно. Я просто продолжала своё дело.

Резкий окрик, прозвучавший в комнате, донесся до меня, как сквозь очень плотную завесу, он был гулкий, и я не поняла, что он кричал. Затем дверь распахнулась и на пороге появилась фигура, скрытая от моих глаз кровавой пеленой. Эта фигура подскочила ко мне и выхватила из рук лезвие, затем отбросила его в сторону и осторожно взяла меня на руки, поместив в душевую кабинку. Она не обращала внимания на то, что из крана вода течет прямо на неё, ей было не до этого. Фигура принялась бережно отмывать моё тело от следов крови и, наконец, добралась до глаз. После чего я отключилась, так и не увидев лица своего спасителя.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил сухой голос Константина.

— Который час? — сонно пробурчала я, переворачиваясь с одного бока на другой.

— Наступило утро, — тем же тоном ответил вампир, — ты не ответила.

— Я чувствую себя мертвой. Не успела воскреснуть после того, как ты меня убил, кстати — спасибо за то, что предупредил! — более грубо, чем мне хотелось бы, ответила я.

— Да, я вижу твою реакцию. Какого черта ты вчера делала?

— Мне было плохо, это разве не понятно? — приподняв голову над кроватью, я уставилась на вампира, — у меня была вполне себе логичная истерика после того, как ты меня убил! — последнее слово я прокричала, а затем резко оборвала голос, чтобы речь прозвучала более сильно.

— Но ты же жива, — резонно возразил вампир, — вчера ты даже так сильно была жива, что нашла в себе силы изрезать своё тело, и чуть было не приступила к настоящему членовредительству.

— Ой, да брось — все мы не без греха, — немного смущенно проворчала я, — как я уже говорила — у меня была истерика.

— На почве чего? — поинтересовался вампир, сложив руки лодочкой и приставив их к своим губам, — может ты что-то увидела там такое, что так сильно тебя взволновало?

— Да ничего я не видела, — зло процедила я, — я вообще ничего не почувствовала… просто провалилась в эту яму, а очнулась уже в этой комнате.

— В этой комнате? — в глазах вампира мелькнула незнакомое мне выражение, после чего он улыбнулся кончиками губ, — ну, что же, дорогая моя, позволь мне немного огорошить твою бесценную головку интересной информацией — твоя смерть длилась чуть больше месяца. Сейчас начало августа.

— Что? — я непонимающе уставилась на вампира, принимая вертикальное положение, — больше месяца?!

— Прости, немножко не рассчитал с дозировкой серебра, — как бы извиняясь, вампир развел свои руки в стороны, — обещаю, что это больше не повториться.

— Как я оказалась здесь? — резко спросила я, выбираясь из постели и мельком замечая, что на мне надета легкая пижама. Воспоминания о прошедшей ночи были сумбурны, и я совершенно не помнила, как оказалась в постели… и кто меня сюда уложил. Как только я сообразила это, то тотчас же залилась краской… я была голой! А теперь одета! Это нельзя трактовать никак иначе, чем Константин видел меня без одежды! И наверняка касался… я украдкой посмотрела на него, но лицо вампира было абсолютно невозмутимо, как будто бы он и не догадывался, какая буря только что разразилась внутри меня. По сути своей, я всё ещё была девочкой, невинности я лишилась в каком-то странном сумбуре, окутанном дождем и мраком. Она была спутана событиями утра, а затем и последующими… я до конца не смогла толком подумать об этом, словно не желая расставаться с этой частью человечности. Да что там — просто детства! Последняя черточка, которая отлетела словно пыль… Теперь же я даже не знала, что сказать, и вообще стоит ли поднимать эту тему, ведь я вчера была явно не в себе… может это не считается? И я заискивающе посмотрела внутрь себя. Но, не успев ответить на этот вопрос, как новая молния пролетала у меня в мыслях — месяц! А это значит, что Даниэль стал вампиром! А я сейчас здесь, в этом городе! Противоречивые чувства нахлынули на меня, так, что смятение проступила на моем лице и Константин рассмеялся.

— Ох, моя милая малышка! Это так забавно со стороны наблюдать за твоими мыслями, они такие суматошные, быстрые, наивные и детские, что сразу отображаются на твоем лице! — и он вновь рассмеялся, — наверное, ты что-то хочешь сказать?

Быстро собравшись с мыслями, я выпалила:

— Прежде всего, меня интересует ответ на поставленный вопрос — как я здесь оказалась? Мы же была на Мадагаскаре!

— Так было нужно, — мягко ответил вампир, лукаво улыбаясь моему взволнованному лицу, — а ты здесь, потому что я перевез тебя в закрытом гробу. Признаться — это было тяжело!

— В гробу? — ошарашенно воскликнула я, — ты привез меня сюда в гробу?!

— Это же так готично и в стиле книг про вампиров, разве нет?

— А какое это имеет отношение ко мне?

— Я думал, что ты будешь рада, что я позаботился о тебе и привез сюда. В конце концов, я мог оставить тебя на Мадагаскаре с Принцем, чтобы он позаботился о твоем питании после пробуждения, — на этом месте он как-то странно умолк, а после продолжил более быстрым голосом, — ты же хочешь повидать своего мальца? Я знаю, что его создатель ещё не увез мальчика из города.

— Подожди-подожди, — прошептала я, чувствуя подвох в его словах.

Поднявшись с постели, я прошла через комнату и подошла к окну. Бездумно водя пальцем по стеклу, я лихорадочно перебирала слова вампира, пытаясь найти подсказку. Что же я упустила…

— Почему я не голодная? — холодно спросила я, полностью разворачиваясь лицом к вампиру, — я была мертвой больше месяца, моему телу, моему паразиту нужна кровь! Так почему я её не хочу?

— Ты уже поела, — спокойно ответил вампир, отводя взгляд от меня, и с преувеличенным интересом принялся рассматривать свои ногти.

— Что? Что я ела, Константин? — тихо спросила я, — и почему я этого не помню?

— Ела не ты, а вампир внутри тебя. Ты его называешь монстром, я же истинной природой твоего естества, — не смотря на веру в свои слова, Константин так и не посмотрел в мою сторону.

— Что я ела? — закричала я, сжимая пальцы вокруг края подоконника и выпуская когти, — что?!

— Это был подросток, — наконец, поднял глаза вампир и посмотрел в мою сторону. Он театрально взмахнул рукой, как бы придавая ситуации налет игры и не реальности, — просто какой-то парнишка с улицы, бродяжка. Такого никто искать не будет — сгинул и сгинул.

— То есть? — переспросила я, — я убила его?

— Да, София, убила. Что тут такого?

Быстро преодолев разделявшее нас расстояние, я залепила ему пощечину.

— Я ненавижу тебя! Ты выкормыш своей расы, сидишь и гордишься этим? Тебе доставляет радость моё поражение? Ублюдок, я хочу, чтобы ты умер! И никогда больше не видеть тебя, слышишь? Никогда! — горько прокричала я, выскакивая из комнаты, в чем была.

Слезы жгли горло, оставляя кровавые следы на щеках, пачкая руки и губы. Привкус меди, железа въелся в мою кожу, заставляя ещё сильнее плакать. Ничего не видя, я выбежала на крыльцо дом, судорожно цепляясь за перила, за колонны, поминутно спотыкаясь. Яркий свет солнца ослепил меня, вызвал легкую дурноту и потерю ориентации. Сквозь призму слепоты, я увидела машину Даниэля. Она стояла там же, где я её оставила. Пыльная и грязная, она показалась мне самым родным на свете, и я опрометью ринулась к ней.

Дернув за ручку дверцы, я открыла дверь и рухнула на водительское кресло. Ключи от машины я с облегчением нашла в бардачке. Повернув ключ зажигания, я мельком посмотрела в сторону дома, а именно своих окон. Моё сердце лихорадочно забилось, когда сквозь занавески, я увидела стоящего Константина. Мне показалось, что он что-то говорит, так что я напрягла свой слух:

— Моя малышка…

Это всё, что я смогла услышать, но от этих слов меня всё скрутило, и я положила на мгновение свой лоб на руль. Как же я ненавидела, когда он так говорил. Это заставляло меня чувствовать себя дешевой шлюхой, пустышкой, никчемной, не способной быть умной. Глупой! Ударив рукой по рулю, я завела машину и тронулась в путь.

Меня ждет Даниэль. Мой Даниэль.

Подъезжая к дому Даниэля, я на миг прикрыла глаза, постаралась собраться с мыслями и прикусила губу. Сейчас, спустя час, после мучительной дороги в свете яркого солнца, я осознала всю глупость своего поступка. В одной ночнушке, босая, с кровавыми разводами под глазами, без солнцезащитного крема, без очков, слепая от усталости и внутренней боли — покинуть дом? Как я могла додуматься до этого? Что же это со мной? Мне захотелось ударить себя, я чувствовала глупость в своих поступках. Пожалуй, меня и правда нужно называть малышкой — настолько я была глупа!

Но дело сделано, и ничего уже не вернуть. Вот я и возле подъезда, мотор остановлен, слезы высохли. Но паника в груди осталась, паника и страх. Казалось бы, я говорила себе — что я сильная, что со всем справлюсь сама — и вот, первое же испытание сломило меня, заставило пуститься в путь к тому, кому я верила.

Выбравшись из машины, я нерешительно замерла возле порога дома новообращенного вампира. Казалось бы, ничего не изменилось, но всё стало другим.

Не решаясь позвонить, я просто толкнула дверь, помня, что в таких тихих местах мало кто запирается. И дверь открылась. Пройдя внутрь, я сразу почувствовала перемену этого места. И в первую очередь запах — тяжелый запах крови, заставивший мои ноздри возбужденно расшириться. Реакция на еду. Второе, что я заметила — все шторы были опущены, и в комнате царил легкий полусумрак. Я нерешительно позвала парня:

— Даниэль! Ты здесь?

Из спальни тотчас же раздалось тихое ворчание.

— Это я, София, — мой голос дрогнул, и я приложила к горлу холодные руки. Не хотелось мне сейчас расплакаться, это было бы уж слишком.

Наконец, на пороге спальни появился заспанный силуэт, чьи глаза холодно сверкнули в темноте.

— София? — голос неожиданно оказался приятным, тембр стал более глубоким, похожим на голос Константина.

Это сравнение, мелькнувшее в моей голове, заставило меня недовольно поморщиться. Неожиданно, я поняла, что не знаю, что ему сказать, ведь я ехала сюда за спасение, но вполне возможно, что спасение здесь нужно не мне. И от этого мне стало горько, а в горле неуместно запершило.

— Я приехала, как и обещала, — нерешительно пробормотала я, чувствуя, как молчание затянулось.

— Я вижу, — сухо кивнул парень, проходя к дивану.

Теперь, когда он приблизился ко мне, я сумела разглядеть все изменения, которые произошли с ним. И они впечатляли. Его фигура, рост, телосложение, черты лица, длина волос, брови, скулы, губы, пальцы, плечи, глаза… всё стало пронзительным. Ярким, тяжелым, как черная смола. Но в тоже время легким. Если раньше он походил на ангела, невинного, красивого юношу, то теперь превращение придало ему мужественности, сделало его старше и увереннее. Мои глаза, со следами крови, не давали четче разглядеть парня, но то, что мне на миг почудилось, заставило меня невольно отпрянуть. Я увидела Константина в чертах Даниэля. Также как я видела его в своих чертах, теперь он проявился и в моем мальчике. Это печать вампиризма, печать крови на наших челах. Метка схожести — резкие скулы, большие глаза, высокие брови, одинаковый рост… Теперь Даниэль стал моим братом, а я ему сестрой. Я почувствовала то, что не чувствовала в Константине — родство, близость, доступное национальности, при встрече на чужбине. Теперь это было в Даниэле и во мне.

— Чего замолчала? — неожиданно резким голосом, Даниэль вытащил меня из плена моих раздумий. Он бросил на меня косой взгляд, а затем вытащил из-под груды старых журналов пачку сигарет и одним движением вытащил сигарету и раскурил её. — Давай, присаживайся. В ногах правды нет.

— Ты изменился, — неловко ответила я, садясь напротив молодого вампира.

— Что? Я перестал тебе нравиться? — с хитрой усмешкой спросил он.

— Я не об этом… хотя, ты должен был понять, что как раз это не играет роли.

— Знаешь, а ты тоже изменилась, — задумчиво протянул он, — что с тобой произошло?

— Мой создатель убил меня, — стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно, ответила я, — всадил в сердце отравленный серебром кинжал, — с минуту помолчав, я добавила, — это было больше месяца назад.

— Ах, вот почему до тебя не доходили мои сообщения, — понимающе кивнул он, — и как там, после смерти?

— Я не помню. Хоть Константин и говорит, что прошел месяц, для меня всё случилось вчера, — тускло ответила я. Мне казалось, что Даниэлю просто любопытно… это настораживало, ведь я ехала не за этим. Я никак не могла понять, что не так, но ведь что-то изменилось! Почему он так холоден со мной? Что случилось? Я говорю ему, что мой создатель убил меня, а он лишь вежливо интересуется подробностями послесмертия? Это что за шутки?

— Как ты? — нервно сглотнув, спросила я, уводя разговор в сторону.

— Хорошо! — удовлетворённо кивнул парень, сильно затягиваясь и выпуская облако дыма в потолок, — наконец, хорошо. Признаться, мне было страшно в первые мгновения превращения, но когда я очнулся уже вампиром… ух! Это было так свежо, так ново и чисто! Кайф!

— Рада за тебя, — медленно сказала я, попытавшись вложить в свой голос радость. — Ты… убил кого-нибудь?

— Да, кажется, — на миг его лицо нахмурилось, но он сделал очередную затяжку, и оно разгладилось, — не помню, да я и не интересовался особо — мне это не важно.

— Не важно? — непонимающе спросила я, — как такое может быть не важно?

Тут я, наконец, почувствовала, что было не так в этом доме. Я услышала ещё одно сердцебиение, раздававшиеся из комнаты Даниэля, а затем и тихий женский вздох.

— Ты не один? — резко спросила я, кивком головы указывая в сторону его спальни.

— Один, — усмехнулся парень, — а там просто лежит какая-то девчонка, туристка. Я подцепил её в центре.

— Что?

— Мне захотелось есть, а она была очень даже ничего, — равнодушно пожав плечами, ответил он, — и я загипнотизировал эту девушку и привез её сюда.

— Надеюсь, ты не собираешься её убить? — едко спросила я, чувствуя какую-то тяжесть на сердце. В голове пронеслись слова Константина: Спящая кукла очень быстро адаптируется к своему новому состоянию… — Неужели это сейчас и происходит?

— Мой создатель пока ещё не научил меня, как правильно прятать тела, так что я нет, она будет жить, — мне почудилось или в голосе Даниэля проскользнули какие-то новые нотки? Те, которые можно отнести в разряд недовольных?

— Ты спал с ней? — я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно, и мне кажется, что это удалось.

— Прости, а тебе какое до этого дела? — и он выпустил дым прямо мне в лицо. Краем глаза я заметила, что сигареты, которые он курил из тех, что покупает мне Константин и горько усмехнулась про себя — быстро же он адаптируется! Как быстро всё меняется…

— Мне казалось, что мы…— боже, я не хочу краснеть! Почему такие вещи всегда так трудно говорить? Это так больно! — вместе, что между нами…

— Ты о том, что я лишил тебя девственности? — парень презрительно хмыкнул, — признаться честно, я даже не думал, что ты никогда не была с мужчиной, это было неожиданно.

Я не знала, что сказать на его слова, поэтому молча стояла и смотрела на него.

— Эх, София, — он глубоко вздохнул и недовольно поморщился, — если честно, то после своего пробуждения и твоего отсутствия, я уже было решил, что этот разговор не состоится… жаль, что я ошибся.

— Какой разговор? — дрогнувшим голосом, спросила я.

— Понимаешь, София, когда я увидел тебя в первый раз в городе, то решил познакомиться без всякой задней мысли. Мне было интересно встретить другого вампира, кроме моего создателя, — он улыбнулся и затушил сигарету, после чего сразу же вытащил из пачки новую и раскурил её, — потом я, разумеется, рассказал о тебе своему создатель. Его это безумно заинтересовало, особенно после того, как он узнал, что ты тоже была спящей куклой… а когда он понял, что ты, мягко говоря, не обычный вампир, у него родилась одна идейка. Видишь ли, моему создателю не очень нравилось, что я никак не превращаюсь в вампира. Ему было тяжело жить с мыслью, что я останусь человеком. Ты, как спящая кукла, знаешь, с чего начинается этот процесс?

— Сильные эмоции, — прошептала я.

— Вот именно, сильные эмоции, — кивнул он, подняв указательный палец вверх, — всё наше с тобой общение велось именно к этому — эмоции. Но, знаешь, есть и другой способ запустить процесс — спящие куклы. Эту связь проследить было трудно, но некоторые ученые подтвердили, что нахождение двух спящих кукол рядом — может спровоцировать процесс. Это мне и предложил мой создатель. Моя цель была испытывать сильные эмоции, находясь рядом с тобой! Когда же он понял, что это не работает, он предложил мне переспать с тобой. А чтобы это случилось, он избил меня, а исцелила меня ты. Сексуальная связь — связь плоти и кровь — лучший рецепт! Твоё состояние в тот день, это было следствием. Как и моё. И процесс пошел.

— То есть ты хочешь сказать, что просто использовал меня? — с трудом сдерживая слезы, проговорила я, смотря прямо ему в глаза, — все наши разговоры, наша связь, близость — ничего для тебя не значат?

— И я удивлен, что ты так бурно реагируешь! — скептически нахмурившись, пробормотал парень, — кстати, спасибо, что вернула машину. А теперь, когда все точки расставлены, давай простимся… друзьями? Но я не настаиваю — просто прощай. Кстати, напоследок, я давно хотел сказать — как же ты мне надоела! Когда я был человеком, я немного понимал, о чем ты говорила — надо мной висела угроза остаться человеком, теперь же все твои напыщенные речи встали передо мной в весьма глупом свете, так что мой совет — завязывай хандрить и наслаждайся жизнью. Когда избавишься от комплексов — звякни, окей? — и он вновь обвел взглядом моё тело, концентрируя своё внимание на крови, после чего недовольно хмыкнул, — даже знать не хочу, что с тобой произошло.

— Да пошел ты, — холодно сказала я, гордо подняв подбородок, — маленькое ничтожество, обряженное в вампирское тряпье, вот ты кто!

— Эй, попрошу без оскорблений! Я, между прочим, так тебя не называл! — запротестовал парень.

Я тотчас же ускорилась и нависла над ним, держа его за горло и прижимая к дивану.

— Слушай сюда, ты ублюдок мелкий — я старше тебя, пускай и не намного, но старше! И ничто не сможет помешать мне свернуть твою шею, а потом отрезать голову! — по-змеиному шипя, сказала я, наблюдая, как парень пытается вырваться, — так что не стоит меня злить и мешать с помоями.

— Ты не посмеешь! — прохрипел он, — вампиры не убивают друг друга, это запрещено!

— Да ты что? — усмехнулась я, — а кто узнает? Твой создатель ведь не в курсе, что я в городе? Тон, наверняка, думает, что я уже не вернусь, а как прятать трупы, мой создатель в отличие от твоего, рассказал и показал, так что… как видишь, я могу это сделать!

— Тебя вычислят! — предприняв последнюю попытку вырваться, просипел он.

— Пусть попытаются — я слишком ценное вложение для моего создателя — он найдет способ меня спасти. Да и потом — ты всего лишь блажь какого-то вампира, без способностей, без денег, без таланта… а у меня есть дар. Пускай, я не знаю, что это, но видать что-то очень нужное, раз мой создатель так трясется надо мной, — и я кровожадно усмехнулась, после чего наклонилась к парню и медленно провела языком по его шее, наслаждаясь тем, как его сердце забилось сильнее.

— Не трогай меня, — я услышала в его голосе мольбу, и тотчас же поняла, что сломала мальчика.

И я сразу же ослабила хватку и отпустила его.

— Живи уж, ничтожество. Слабак, ты всегда будешь таким и никакой вампиризм не исправит этого. Изнеженное создание, не способное на силу. Пустышка. Мне даже не хочется тебя жалеть, и что же я в тебе находила? Наверное, я просто перепутала слабость и сострадание, глупо, но будет мне уроком. А теперь действительно прощай, — и я быстрым шагом пересекла комнату, лишь на пороге на секунду задержавшись, — и да, кстати, машину я пока заберу. Я думала, что приехав сюда, получу помощь, и не думала, что так всё получиться. Ты уж прости, но я не хочу тащиться под палящим солнцем к себе домой — жарко слишком. Машину я оставлю в городе, когда придет время уезжать. А теперь — прощай, вампирчик, и добро пожаловать в новую жизнь, уверена она тебе быстро разонравиться, — и, кивнув, я вышла из дому.

Мне не хотелось, чтобы он слышал мои слезы, ей богу, я уже достаточно ему показала своих слабостей, не хочу больше так унижаться.

Вновь пересекая мир сквозь это тяжелое, отупляющее пекло, мне приходилось себя сдерживать. Я боялась расплакаться по дороге, боялась, что слезы, застилающие мои глаза, приведут меня к аварии. Поэтому я тупо гнала вперед, стараясь, как можно скорее добраться до дому. Мне было больно, очень больно и одиноко. Единственный в мире, кто мог меня понять, кто мог просто обнять и сказать, что всё будет хорошо — оказался предателем. Оказался подлецом, мерзавцем, ублюдком! Последнее слово я прокричала, пытаясь не слышать тех милых слов, которые он говорил мне в нашу последнюю ночь. Черт, лучше бы я никогда не встретила его, лучше наши дороги никогда не пересеклись! Мне было бы проще справляться, зная, что я абсолютно одна. Но теперь всё изменилось, стало другим, холодным, не смотря на эту духоту. Что-то внутри меня умерло — какой-то очередной маленький кусочек, из которых и складывалась когда-то человек София.

Поэтому, когда я увидела голосующую девушку на дороге, я не секунды не раздумывая, затормозила.

Гораздо позже, обдумывая этот маленький эпизод моей жизни, я никогда не могла понять, что побудило меня напасть на неё. В тот день я не убила эту девушку, но искалечила так сильно, что лучше бы убила. Я заставила её резать своё тело, слизывала с неё её кровь, щурясь от яркого солнца и облизываясь, как кошка. Помню, что тогда я не внушила ей не бояться, просто парализовала, так что в полной мере я смогла насладиться её страхом и настоящей, физической болью. Она не понимала, что происходит с её телом, почему она наносит себе такие сильные порезы. Всё время, безостановочно, она что-то лопотала на незнакомом мне языке… до того момента, когда увидела мои клыки и глаза. Тогда она прокричала всего одно слово, такое родное и узнаваемое на всех языках мира: — — Moroi!

В своё время, Константин подарил мне одну книжку, которая была полностью посвящена нам, вампирам. В ней содержалось краткое описание всех легенд, верований, преданий, сказок, рассказывающих о кровососущих тварей нашего мира. Все эти легенды были о нас. Во всех культурах мира мы оставили свой след, и Константин заставил меня запомнить названия всех видов на всех языках мира.

Значит эта девушка из далекой Румынии, родине самого известного вампира человечества. Помню, я спрашивала о нем ещё у охотников, тогда они рассмеялись над моим вопросом, и сказали, что каждый новичок интересуется этой личностью. И как ожидалось — это миф. Но не для этой девочки, раз она назвала меня именно так.

Громко рассмеявшись, я заставила её замолчать, в то же время, потроша её сумочку.

Забрав её деньги, и убрав их в бардачок, я, наконец, впилась ей в шею, и долгими и жадными глотками, стала пить кровь. А затем внушила ей броситься под колеса грузовика, когда я отпущу её. Также внушила забыть всё, что здесь произошло. У меня была мысль, отдать ей её вещи, но потом я решила, что она больше удивиться отсутствию денег, чем сумочки целиком, поэтому я лишила её всего. И, напоследок, я приказала ей:

— Никогда не верь мужчинам, — и содрала с её пальца обручальное кольцо, — помни, каждый из них когда-нибудь предаст тебя.

Подъезжая к дому, я чувствовала себя опустошенной. Мне очень хотелось вернуться на дорогу, найти эту девушку и извиниться перед ней, убрать своё внушение. Боже, да что я наделала! Она с огромным трудом вылезла из машины, боюсь, если она попадет под грузовик, то умрет…

Но в глубине души, я чувствовала, как во мне растет безразличие. Вы все так сильно хотите, чтобы я перестала страдать из-за людей? Так сильно хотите, чтобы я относилась к ним, как к бурдюкам с кровью? Ну, вот она я! Гордитесь, мать вашу. На этом месте я прикусила язык, мама меня правильно воспитала — ругаться плохо, это не культурно. Но, черт побери, почему тогда становится немного легче?

Выбравшись из машины, я направилась прямо к дому, чувствуя, что иду прямо на закланье. Поэтому, каково же было моё изумление, когда я там никого не обнаружила. Быстро обойдя все комнаты в доме, включая подвал, я поняла, что осталась одна. Удивленно пожав плечами, я прошла на кухню. Мне захотелось сварить себе крепкого кофе, когда мне на глаза попался бар Константина. Бар, в котором самая дорогая и крепкая выпивка в мире. Бар, благодаря которому, я могу забыться и немного расслабиться.

На расслабление ушло гораздо больше времени, чем я думала. Мне пришлось осушить несколько бутылок просто залпом, прежде чем я почувствовала опьянение. И тогда я начала танцевать. Включив старенький радио проигрыватель, который я нашла в закромах чердака, я закурила самые крепкие сигареты, сбросила с себя эту кровавую ночнушку и надела свободное черное платье, хорошо облегающее талию. Мне стало хорошо.

С бутылкой в одной руке и с сигаретой в другой, я танцевала и кружила по всему дому, благо мой слух позволял усилить музыку без подручных средств. Она оглушала меня, завораживала, и я пела во всю мощь своего голоса:

When you're alone and life is making you lonely

You can always go — downtown

When you've got worries, all the noise and the hurry

Seems to help, I know — downtown

Just listen to the music of the traffic in the city

Linger on the sidewalk where the neon signs are pretty

How can you lose?

(Petula Clark — Downtown)

И когда на пороге появился удивленный Константин, я ни слова ему не говоря, подхватила под руки и закружила в танце, продолжая распевать эту незамысловатую песенку, хоть она уже давно закончилась:

The lights are much brighter there

You can forget all your troubles, forget all your cares

So go downtown, things'll be great when you're

Downtown — no finer place, for sure

Downtown — everything's waiting for you

— Вижу, ты добралась до моего бара? — рассмеялся вампир, поворачивая меня вокруг себя, — с чего такие смены в настроении?

— Я не хочу с тобой говорить, пока ты трезв, — весело ответила я, — так что либо ты присоединяешься, либо я ухожу танцевать на пляж.

Вампир, ни слова не говоря, забрал бутылку и сделала приличный глоток прямо из горла, потом он перехватил у меня сигарету и сделал затяжку.

— Так будем танцевать!

Позже он достал откуда-то старые кассеты с хорошей музыкой, и веселье продолжило набирать обороты. Время от времени на пороге появлялся Принц, он молча смотрел на наше горькое веселье, точно подмечая мои опухшие от слез глаза и странные искорки в глазах Константина. Он ничего не говорил, просто заглядывал проверить, не нужно ли нам что-нибудь. Мне — ничего не было нужно, я уже была достаточно пьяна, чтобы весело шутить и вспомнить незамысловатые анекдоты про вампиров, услышанные в стенах базы охотников. Константин поддерживал моё своеобразное молчание и также шутил и смеялся, как и я. В первый раз, за долгое время мне было хорошо. Просто по-детски хорошо, я пила, курила, танцевала, смеялась. Мне было плевать на то, что может принести мне завтра, чем я буду расплачиваться за сегодня. Мне просто хотелось забыться и это неплохо удавалось. Вплоть до того момента, пока за конами не сгустились сумерки, а мы обессиленные лежали на диване и моя голова покоилась на коленях Константина. В тот момент я уже была достаточно пьяна, чтобы задать один очень волнующий меня вопрос.

— Константин, можно тебя кое о чем спросить?

Вампир в это время рассеянно смотрел в никуда, и о чем-то думал своем, так что когда я задала вопрос, он не сразу понял, что я сказала.

— О чем ты хочешь меня спросить?

— Знаешь, это, наверное, прозвучит глупо… но скажи мне, это ты убил моих родителей и свёл с ума моего брата?

— Почему ты так решила? — его голос прозвучал спокойно, но лицо, мгновенно превратившееся в каменную маску, сказало мне больше его слов.

Я подняла голову и переместилась на другой конец дивана.

— Мне об этом говорили. Мол, чтобы спровоцировать обращение, нужны сильные эмоции… и что это стандартная практика убийств… смерть достаточная причина для нужных эмоций. Так что, это правда? Ты это сделал?

— А что это меняет? — он, наконец, посмотрел на меня, и то, сколько холода было в его взгляде, заставило меня мигом протрезветь и собраться. От моего ответа зависело очень многое.

— Я просто хочу знать правду. А как это меня волнует — да никак, правда, никак. Я уже дошла до точки невозврата, теперь меня это не шокирует и не убьет.

— Да, это сделал я, — ровно ответил он и скрестил руки на груди, — по правде сказать, сейчас я немного жалею, что сделал это. Ведь процесс так и не пошел. Насколько я понимаю, его запустила авария? Нужно было действовать в этом направлении, и сейчас у тебя не появился бы ещё один повод меня ненавидеть.

— Знаешь, что я хочу сказать? — сейчас нужно быть очень осторожной. Любое неверное слово может привести меня в очень плохое место. Соберись! Пусть твой голос звучит невозмутимо.

— Я хочу сказать, что мне всё равно. И по-настоящему я уже давно не испытываю к тебе никаких сильных эмоций. Мне просто плевать. Мою семью месть не вернет, да и потом, единственная достойная причина тебя ненавидеть, так это самая главная — ты обратил меня, вот и всё. Остальное, лишь рябь на воде, оно уже не сможет меня потревожить. Я просто хотела узнать правду.

— Понимаю, — кивнул вампир, и хоть мне всегда было тяжело читать его лицо, по-моему, он мне поверил. Странно, что так, но теперь можно перевести дух.

Теперь можно сосредоточиться и придумать, как же его убить.

По словам Константина, эту неделю он будет сильно занят и не в этом городе. Сначала он хотел предложить мне поехать с ним, но потом передумал, и я осталась одна. Принц, разумеется, поехал вместе с хозяином. И это было мне на руку.

Честно говоря, я долго не решалась сделать это, просто сидела и смотрела на экран монитора, курила сигареты одну за другой и думала. Я не лгала, когда перестала сопротивляться. Мои эмоции были яркими в ту ночь, но позже постепенно затухали. Боль превратилась в легкое жжение возле сердца, но Алису этим не вернуть. Мне потребовалось очень много времени, чтобы понять себя. Понять к чему я медленно, но неуклонно иду, понять и принять. Ох, как же это было нелегко. И ещё труднее вытащить из этой мешанины по-настоящему важные вещи и цели. Одна из которых — смерть того, кто всё это начал.

Знаете, что такое настоящая месть? Значение фразы зуб за зуб, глаз за глаз? Конечно, знаете. Но знать и понимать — две разные вещи. Понимание приходит обычно после свершения мести, до — очень редко. Надеюсь, что я в списке счастливчиков. Первое и самое главное правило мести — не думать о ней. Не делать из неё цель своей жизни, не подчиняться ей, а трезво и здраво осознать её и начать готовиться. К сожалению, в классическом смысле, у меня не получиться отомстить — боюсь превратить его в вампира — будет сложно. Я про себя тихо улыбнулась. Значит, я должна просто убить его, с холодной головой на плечах, разумеется. Вопрос как это сделать стоял перед моими глазами очень долго, на протяжении всего нашего знакомства, а наиболее остро встал в тот момент, когда я в первый раз направила против него пистолет. И даже если учесть, что я, в конце концов, всё-таки смогла это сделать — увы, но убить по-настоящему — я не смогу. В ближайшие пятьдесят лет. И тут встает вторая проблема, как я уже говорила — мстить нужно вовремя. Легче всего это подождать и освободиться от создателя… или от другого вампир, если Константин всё-таки продаст меня. Но вот в чем вопрос, что измениться за эти пятьдесят лет? Я стану очень сильной? Смогу убить вампира, который старше меня в несколько раз? Вряд ли, такую силу было бы сложно спрятать, и об этой способности я уже знала бы. Но я могу сказать кое-что другое, что измениться за эти годы — я закончу своё превращение и стану настоящим вампиром. Полноценным, полнокровным. И вот в чем вопрос — а захочу ли я мстить? Мою проблему нужно решать сейчас, пока ещё есть время. И, кажется, у меня созрел план.

Перво-наперво, я затушила очередную сигарету и сделала глубокий глоток виски, после чего зашла на сайт и вошла под своим логином. С этой минуты начинается обратный отсчет. Я не знаю точно, кто отследит мой ip, Дион или же это сделают другие охотники. Главное, что сейчас я нахожусь на страничке своего бывшего наставника, и мне предстоит сделать ему предложение, от которого он вряд ли откажется.

Прошли сутки с того часа, как я написала Диону. И вот, я стою возле тех самых скал, где когда-то веселилась с Даниэлем. Эти воспоминания были болезненными, но полезными — что не убивает нас, делает сильнее.

Одета я была по-деловому — удобные мешковатые штаны, облегающая, в мелкую сетку, кофточка, кроссовки. В карманах штанов было спрятан нож. Нет, не то, чтобы я думала, что это меня спасет, если не помогут клыки и когти, но придавало определенную дозу уверенности. Позавчера, Константин отдал мне этот кинжал, которым убил меня и сказал, чтобы я носила его всегда с собой — он будет напоминать мне о моей силе и слабости — ведь я умерла, но выжила. Это был сильный довод. И, пускай, я не хотела принимать этот нож, но всё-таки взяла его. Теперь же только он помогал мне держать и чувствовать в себе уверенность. Помнить через какой путь я прошла, какой была и какой стала. Не смотря на то, что мой путь ещё не окончен.

Наконец, на горизонте появилась точка, быстро увеличивающаяся в размере. Дион предупредил, что приплывет на лодке, поэтому я скинула ему координаты этого места. Теперь главное собраться с мыслями и не показать своих страхов. Только деловое отношение, никакого иного. Между нами было кое-что, но это должно остаться в прошлом, как и он сам, как и Даниэль и прочие мужчины, когда-либо попадавшие в мою жизнь. Слишком тяжело им приходится рядом со мной, слишком больно.

— Здравствуй, София, — невозмутимо поздоровался Дион, сходя на берег.

Он совсем не изменился за время нашего расставания. Тот же безумно холодный взгляд, те же сухие движения, да и шрамы остались на своих местах. И появились новые, как например рассеченная надвое бровь правого глаза. Но что-то всё-таки стало другим… более холодным? Да. Более озлобленным? Несомненно. Это касается меня? Боюсь, что да.

— Ты совсем не изменился, Дион, — мягко кивнула я, соврав парню, — только шрамов стало больше.

— А вот ты изменилась очень сильно.

— Да неужели? — съязвила я, помня о своей вечной молодости.

— Скажи мне, София, ты пьешь человеческую кровь? — я увидела, как он подобрался, произнося последние слова, как напряглись его мышцы. От моего ответа зависело многое. Но я не могла ему в этом солгать.

— Да, Дион. Теперь я пью человеческую кровь прямо из вены, — медленно выговаривая слова, ответила я, смотря ему прямо в глаза, — и не сожалею об этом.

— Почему? — он отвел взгляд и посмотрел на скалы.

— Потому что у меня не было выбора. А когда он появился, я уже не смогла вернуться к прежнему, — на самом деле, мне кажется, что если Константин решит, что я перестала пить кровь, то он вновь посадит меня в клетку, так что получается, я соврала. Но зачем говорить об этом и выставлять себя слабой и безвольной? Ведь мне действительно кровь из вены нравиться больше. Так я чувствую себя сильнее.

— Значит, ты сдалась?

— Если бы это было так, то меня здесь не было бы, — отстранено ответила я, — лучше скажи мне… как Ангел? Как Кирилл? Как… ты?

— Ангел сбежала. Она, как и ты, была объявлена в розыск, но он пока не увенчался успехом.

— Почему она это сделала? — удивленно спросила я, переминаясь с ноги на ногу. Мне было неудобно спрашивать об этом.

— Господи, а то ты не знаешь, — ворчливо отозвался Дион. Сейчас он пристально осматривал побережье в поисках угрозы. Я не знаю, что произошло после моего… отбытия, но вряд ли что-то хорошее. У меня сложилось впечатление, что парень теперь ни на минуту не оставляет себя в покое. Напряжение проскальзывало в каждом его движении, в мимике лица и по его глазам. Что же там случилось?

— А… как остальные? — нервно сглотнув, спросила я.

— Остальные? — глухо рассмеялся Дион, мельком посмотрев на меня, — как ты помнишь, после той ночи в живых осталось только трое — я, Кирилл и Ангел. Ангел сбежала, я перед тобой, а Кирилл… скажем так, он тоже ушел.

— В смысле?

— Он нашел Виту, и попросил её обратить его. Смерть Алисы слишком… повлияла на него, похоже между ними было что-то больше, чем отношения между напарниками.

— Да, Алиса как-то говорила об этом, — грустно кивнула я, смотря, как песок быстро высыхает под палящими лучами солнца, а затем вновь становился мокрым, когда набегали плавные волны. — Скажи, а что стало с ней?

— Её похоронили на кладбище охотников, в семейном склепе.

— Понятно, — мысленно поставила себе зарубку навестить её могилу, — а теперь, Дион, я хочу попросить тебя сказать мне правду. Пожалуйста, скажи мне, что ты думаешь! Все эти месяцы я изводила себя мыслями по поводу произошедшего… прошу, скажи мне, что ты думал?

— Не знаю, София, что тебе сказать, — Дион дотронулся пальцами до своей переносицы и на мгновение прикрыл глаза. Чувствовалось, что он собирается с мыслями. И они вряд ли приятны. — На следующий день, после произошедшего, у меня не было времени думать и анализировать. События произошли слишком быстро, нужно было на них реагировать. Я до сих пор не знаю, что там случилось. Когда я проснулся, то кроме меня на поляне было только два тела — Влад и Алиса. Позже, я нашел в своей квартире записку от Ангела. Она написала, что уходит из-за паутины лжи, которую плетет Орден. Говорила о предательстве с их стороны по отношению к ней. Ничего конкретного она не сказала, зная, что осведомленные поймут, а для других это будет также опасно, как и для матери Влада.

Я кивнула, подтверждая его слова. Знание, которое таиться в моей крови слишком велико для охотников. Убивать лекарство от всех болезней на свете — разве это не преступление? Фактически здесь можно увидеть договор между людьми и вампирами. Убийство преступников взамен исцеления детей. Кто после этого косо посмотрит в нашу сторону?

— Вижу, что ты знаешь правду, — немного обиженно пробормотал он.

— Но я не уверена, что и тебе её стоит знать. Слишком велик соблазн в этой тайне. Она может подорвать устои Ордена, — медленно подбирая слова, ответила я.

— София, скажи мне, знаешь ли ты, что ещё произошло в ту ночь? — продолжил свою речь вопросом Дион.

— Что?

— Бомба всё-таки была заложена. Только не на балу. И она сработала, когда охотники сели в свои машины. Когда они открыли дверцы своих домов, чтобы обнять своих маленьких детей. Как ты знаешь, не все живут на базе. Очень много охотников погибло в ту ночь. И всё из-за нашей непредусмотрительности, — было видно, что Диону больно говорить об этом. Его глаза заблестели, и вытер их тыльной стороной правой руки, а затем отвернулся от меня.

— Боже, я не знала… клянусь, я не знала!

— А если бы ты знала, ты позвала бы меня раньше? Кстати, ты так и не написала мне, зачем я здесь?

— После того, что со мной случилось и из-за того, кем я в результате стала, у меня есть только одна причина вызвать тебя.

— Какая? — он вновь повернулся ко мне лицом и посмотрел мне в глаза, — какая причина побудила тебя после стольких месяцев вызвать меня и действовать столь тайно?

— Я хочу убить Константина, — слова были произнесены. Теперь дороги нет. Нельзя отрекаться от своих слов, это всё равно, что отречься от себя самой. Сказал, значит готов сделать. И я готова.

— Почему сейчас? Объясни мне, что было после моего падения? Что было в течение всего этого времени? И почему сейчас, а не раньше? — было видно, что Дион не удивлен моим решением, его удивляли другие вещи.

— После того, как ты отключился, я заключила сделку с Константином. Мы покидаем поляну вместе, а Ангел останется в живых, — я сознательно умолчала, что девушка больше не больна раком. Я помню о своих решениях.

— Что помешало тебе уйти от него позже? Ты могла написать мне в любой момент, и я смог бы тебя спрятать.

— То, как ты это сказал, говорит о многом, — немного грустно проговорила я, опуская глаза вниз, — связь между создателем и ребенком очень крепка. Она мешала мне рассказать о нем, когда я жила у вас. Вампир всегда знал и знает, где я. Я могу сбежать на край света, и он найдет меня там.

— Тогда мы бы убили его.

— Почему ты сначала предложил мне сбежать, а не убить его? Ты боишься этого вампира так сильно, что даже не представляешь себе сражение с ним? — немного нахмурившись, спросила я.

— Нет, я просто я правильно расставляю приоритеты. Во всей этой ситуации, я вижу в тебе жертву. И твоя безопасность превыше всего, — он скомкано пожал плечами, после чего похлопав себя по штанам, выудил из них пачку сигарет. Я последовала его примеру, и мы закурили.

На душе стало немного легче. Не смотря ни на что, Дион верит в меня, он верит мне и не желает моей смерти. Интересно, сильно ли измениться его мнение, если я расскажу, что я сделала за последние месяцы? А за последние двое суток?

— Тогда, мы подошли вплотную к самому главному.

— София, прежде чем мы продолжим обсуждать это, скажи мне, ты знаешь, как ты стала вампиром? — и он внимательно посмотрел на меня.

О! Это был один из самых сложных вопросов за сегодня. Его я боялась, ведь мне не хотелось так откровенно лгать. Но знаете, что-то во мне изменилось за то время, что я была в теневом мире. Я больше не хотела его терять и сама мысль открыть одну из самых главных тайн вампиров охотнику, казалась мне кощунственной.

— Вампиры со способностями, помнишь? Константин провел следственный эксперимент в отношении охотников. Что будет, если подкинуть им слабого и беспомощного вампира? Что они сделают? Это была проверка.

— И мы её завалили, — горько прошептал он.

— Вы просто были плохо осведомлены. И это не странно, ведь, насколько я помню по книгам, в двадцатые годы ваш Орден был почти полностью разрушен. Вы многое потеряли тогда.

— Но это не научило нас осмотрительности.

— Если связи между мной и вампиром не было, всё сложилось бы по-другому.

— Буду верить в это, София, — он мягко улыбнулся мне, — продолжай. Скажи мне свои причины, почему ты хочешь убить Константина. Знаешь… это имя кажется мне знакомым.

— Может быть, ты читал о нем, — я криво улыбнулась. Теперь передо мной встала ещё одна проблема. Я не знала, могут ли вампиры иметь несколько способностей. Это будет трудно объяснить Диону.

— Если так, то мне нужно будет освежить знания о нем.

— Это значит, что ты мне поможешь?

— Я в любом случае помогу, потому что он виновен в смерти многих охотников. Но прежде я всё равно хочу услышать причины, по которым ты хочешь его смерти.

— Он убил моих родителей. И свел с ума моего брата. Из-за него погибла Алиса и Дмитрий. Он пытал меня, мучал, сводил с ума. Заставлял пить кровь, принуждал ко многим… неприятным вещам. И, в конце концов, он сначала обратил меня, а потом убил! — ровным, бесстрастным голосом сказала я, выпрямившись и сжав руки в кулаки. Сигарету пришлось выбросить, я не могла говорить о таких вещах и держать в руках посторонний предмет.

— Как он мог убить твоих родных? — непонимающе спросил он, — если я правильно понимаю, они погибли за два года до твоего превращения.

— Вторая способность Константина — находить людей со способностями. Он нашел меня, когда я ещё была маленькой. Мне было десять, когда он пришел в мой дом и заставил моих родных покончить с собой в моё совершеннолетие. Так он решил оборвать мою связь с человечеством, чтобы мне было проще стать вампиром и вжиться в это сознание. А когда он узнал о моём переезде, то придумал эту игру — как заставить охотников поволноваться.

Дион неожиданно пересек расстояние, разделявшее нас, и, раскрыв руки, сильно обнял меня, поглаживая по голове.

— Всё будет хорошо, слышишь? Всё наладиться, хорошая моя. Мы убьем его, — последние слова он прошептал мне в ухо.

Самое странное во всем этом было то, что я ничего не почувствовала. Ни связи, которая была между нами, когда я жила среди охотников. Ни чувства долгожданной близости… ни расслабленности и безопасности, что всегда чувствует человек, оказавшись в таких объятьях.

Моё тело было спокойно. Моя душа была пуста. Мне больше не нужны были иллюзии людей, я избавилась от них за прошедшие месяцы. Но, кажется, это случилось, когда Константин убил меня. Он был прав, что это поможет мне. Боже, до этого момента я даже не представляла, насколько он был прав! Мне было немного неуютно от этих объятий, я чувствовала, что Дион хочет поддержать меня. Но такая поддержка мне была не нужна. Мне нужно было другое.

Поэтому я мягко отстранилась от него, делая вид, что еле сдержала слезы. Это было легко, так будто бы я всегда притворялась перед людьми. Думаю, что другой вампир с легкостью разгадал бы меня, но для Диона была всё по-настоящему. От этого стало ещё горше. А в голове крутились осенние мотивы и последний осенний дождь прошлого года. Губы, объятия… тогда всё было взаправду, и также горько, как и сейчас.

— Скажи мне София, ты знаешь, как убить этого вампира? — наконец, спросил Дион. Было видно, что после объятий, он расслабился и почувствовал близость между нами. Он решил, что это проявление чувств сплотит нас. Это правда, но только на время. Пока Константин жив, я буду союзницей этого охотника. Но после его смерти, я уйду в ночь, зная, что так будет лучше для всех нас.

— Я не знаю точно, но у меня есть план, — и я хищно улыбнулась, показав верхние зубы, — глаз за глаз, зуб за зуб. Он взорвал охотников. И я думаю, что это подходящая смерть для него.

Посмотрев на меня, и увидев мой оскал, Дион также хищно раздвинул губы.

— Пусть он сгорит в огне нашей ненависти!

Одно дело сказать, и совсем другое сделать. Предложенная мной идея была хороша. По сути, она была единственной возможностью убить Константина. Но как это сделать в реальности? Вампира не будет в городе целую неделю, надеюсь и Принца тоже. Я не знала точно, какие между ними отношения, и я не знала, насколько доверяет мне вампир. Точнее, не знала, что он думает обо мне и верит ли моим словам. Раньше, он посылал Принца следить за мной, так он узнал о Даниэле, да будет проклято это имя. Диону я ни слова не сказала об этом… вампире. Думаю, что правильно.

Впереди нас ожидало много работы и совсем мало времени. В городе живет ещё и Сантьяго, что можно ожидать от этого инкуба, я также не знала, как и не знала, появиться ли он ещё в моей жизни. Но нужно учесть все параметры. С Дионом мы решили, что лучше будет заминировать наш дом. Но как привести план в исполнение, если я, слабый вампир, в своё время смогла почувствовать бомбу? Услышать её. Может ли Константин почувствовать запах, издаваемый ингредиентами бомбы и определить что это такое? Я не знала ответа.

У нас ушли дни на подготовку. Впереди было самое сложное. И, кажется, я начала понимать, что я делаю. Кажется, я уже говорила, что мной руководит месть. Что я хочу расквитаться с этим вампиров за всё то, что он со мной сделал. Но это лишь одна сторона медали, другая же тянется вперед.

Сейчас, когда я многое уже успела получить от Константина, когда я узнала, как выжить в этом новом мире, куда пойти, к кому обратиться… его присутствие перестало быть для меня чем-то жизненно необходимым. Раньше я прекрасно понимала, что не выживу в одиночку. Я не могу вернуться домой, потому что изменения, которые произошли со мной — слишком явны, слишком заметны и капитальны, чтобы я могла вернуться к себе домой. Да и вопросы, которые возникнут, к сожалению, останутся без ответов. И даже если мне удастся как-то вернуться в свою прежнюю жизнь, останутся мои потребности в крови, останется моя молодость, которую нельзя будет скрыть. Да мало ли какие вещи могут привести к катастрофе! Слишком велик риск и я это всегда понимала, хоть поначалу и не признавалась себе в этом.

Я всегда была обычной, домашней девочкой, слишком замкнутой, слишком одинокой и мало коммуникабельной. Представляете себе, каково было бы мне, если бы я осталась одна, будучи молодым вампиром? Не к кому обратиться за помощью, некуда пойти… чтобы где-то поселиться нужны документы, паспорт. Разумеется, со временем, я приспособилась бы к новой жизни. Но моё выживание тогда полностью зависело бы от удачи. На одном гипнозе далеко не уедешь, тут нужны знание о самых различных аспектах жизни. Зная себя прежнюю, я абсолютно уверена, что не выжила бы. Просто в определенный момент сломалась бы.

Но всё изменилось, изменился мой мир, изменилась я сама. Теперь я уже не чувствую себя настолько беспомощной, как раньше. Глядя на карту мира, я вижу не только названия стран, я вижу возможности, открывающиеся передо мной. Я вижу этот мир и понимаю, что у меня есть целая вечность на то, чтобы его изучить! И это внушает мне радость, а не чувство беспокойства.

И когда передо мной такая притягательная перспектива, думаете, я хочу разделить её с убийцей моей семьи? С тем, кто так обошелся со мной и со многими людьми? С тем, кто не признает ничьего авторитета. Кто относится к тебе, как к вещи, которую можно выгодно продать? Я никогда не питала по поводу Константина никаких иллюзий, да иногда во мне просыпается чувство благодарности к нему за то, что он дал мне и чему обучил, но оно разлетается вдребезги, как только мы начинаем разговаривать друг с другом.

Надеюсь, что моя позиция окажется достаточно зрелой, чтобы я позже не пожалела о ней. И единственное, о чем я сейчас жалею, так это о том, что вряд ли смогу сказать всё это в лицо вампиру. Самая лучшая месть — та, которая сделана на расстоянии. Никаких эмоций, никаких сожалений. И надежда, что из этой поездки, Константин вернется с пустыми руками — я не хочу попасть в руки к другому вампиру. Я не знаю точно, какие сейчас законы и что мне будет за убийство создателя, но вряд ли мне скажут, что я молодец. Так что впереди меня ждут годы, в течение которых мне придется скрываться ото всех. Но рано или поздно и этот период закончиться, и тогда… тогда, я стану по настоящему свободной!

Осталось только убить «медведя»…