Дневник Мелиссы Браун

Дневник Мелиссы Браун

  25 мая 1895г.

Странно, что я вновь начала вести дневник. Однако моя поездка заслуживает того, чтобы я подробнейшим образом нацарапала ее на этих желто-серых листках старой тетради. Итак, путь мой лежит в мрачную и загадочную Трансильванию. С детства слышала об этой стране множество легенд, ужасающих историй, своего рода страшилок, которыми пугают нерадивых детей. Скопище ведьм, оборотней, вампиров и другой нечисти, — вот чем издавна считали эту лесистую местность, пересеченную суровыми Карпатами. Может поэтому туда отправляюсь, подстрекаемая дюже свойственным мне любопытством?! На самом же деле визит в городок Брашов организовала моя дорогая тетушка Элизабет. Вот уже 30 лет она живет вдали от родной Англии. Я бы так не смогла! Мне моя любимая сторона кажется куда приятнее, чем серая неизвестность таинственной местности. Хотя, что я так настроена? Быть может на деле все окажется иначе, и, как знать, может, полюблю неведомые земли. Да и тетушке Брашов приглянулся. Наверняка неспроста. Здесь и любовь сыграла свою роль. Именно это благородное чувство окрылило молодую Элизабет Браун, когда она много лет назад вселилась в богатую усадьбу мужа Августина Паоле. Их брак оказался удачным. Но, к сожалению, прервался 10 лет назад, когда немолодой хозяин отошел в мир иной. Это была шокирующая внезапность для всех нас… С тех пор моя бедная тетушка одна...

Признаться, я очень удивилась, получив неделю назад ее письмо с приглашением погостить. В последнюю нашу с тетей встречу я была еще совсем маленькой и после расставания долго помнила ее мятный запах и сказки перед сном. Кажется, и она задумалась обо мне, наконец, после столького времени. Лучше поздно, чем никогда. К тому же, для меня, начинающей журналистки небольшой газетенки «Ред. строк-с», это маленькое путешествие пойдет только на пользу. Расширю кругозор. Узнаю много нового и интересного. Хотя бы я так предполагаю.

Отрываясь от главного, отмечу, природа здешних мест достойна похвалы. Невысокие холмы размеренно сменяются обширными равнинами и кое-где глубокими оврагами. Извилистые склоны покрыты густой растительностью, плавно переходящей в непроходимые леса. А далеко на линии горизонта раскинулись непрерывной цепью остроконечные горы. Зрелище великолепное! Не это ли уже опровергает сложившееся у англичан однотипное представление о Трансильвании, как о захолустном, угрюмом и Богом забытом месте?!

Уже завтра я должна буду прибыть в Сибиу, откуда меня заберет машина с личным водителем тети Лизы. Потому надеюсь, что хотя бы последняя ночь на этих неудобных полках скоростного экспресса не доставит мне неприятностей со сном. А то что-то в последнее время начали кошмары мучить. Смена обстановки наверное.

26 мая

Сибиу оказался прелестным городком. Не зря он считается одним из крупных культурных центров. Нигде больше не увидишь столько изящных средневековых замков и высоких башен! Мало того, что я чувствую себя здесь вполне комфортно, так еще и кормят отменно! Сочные отбивные с луком и яйцами, румяная запеканка и бокал сладкого венгерского вина придали мне заряд бодрости на весь день.

Шофер тети представился мне веселым пожилым мужичком с широченной улыбкой и добрыми маленькими глазами.

— Зовите меня просто Тедди! — непринужденно кинул он мне при знакомстве. Проворно и ловко он забросил в багажник мои толстенные сумки. С той же живостью он уселся за руль и успел мне при этом невинно подмигнуть. На это я доброжелательно улыбнулась.

— Дорога нам предстоит немалая, Мисс Браун, больше суток. Так что располагайтесь поудобнее и наслаждайтесь поездкой, — добавил Тедди, заводя мотор.

За первые 3 часа я успела узнать о Трансильвании довольно многое: начиная с банальных древних легенд о ламиях и упырях и заканчивая политической обстановкой в современном правительстве. Тедди оказался начитанным и интересным рассказчиком. Эх, мне бы его говорливость. Да и профессия обязывает. А я, случается, двух слов связать не в силах.

Плавно наш разговор перешел на тему порядков в усадьбе тети Элизабет и жизни самой хозяйки. Здесь меня было не остановить!

— Давно вы работаете у тети? — интересовалась я.

— Да уж лет так 20. Еще как покойный господин Паоле живой был. Да обретет он покой на небесах… Хороший человек был… А какая любовь у них была с миссис Элизабет! — Тедди покачал головой.

— Об этом я наслышана. Мама часто рассказывала об их бурном романе.

— Слышать одно, а видеть совершенно другое. Госпожа и сейчас страдает… Винит себя в его смерти, — мужчина замялся, — Да, здесь есть свои тайны, — добавил Тедди задумчиво.

— И какие же? — загорелась я любопытством.

Он виновато посмотрел на меня.

— О, мисс Браун, да простит меня Бог. Но это не мои секреты, и я не вправе их раскрывать! — протестовал мужчина.

— Ну уж нет, Тедди, раз начали, так заканчивайте! К тому же я, как член семьи должна знать все, касаемое моих близких! — не унималась я.

Он несколько минут молчал, а мое желание узнать все и сразу только усиливалось. На его морщинистом лице я заметила большие сомнения.

— Ладно. Только прошу Вас, чтобы ни одна живая душа не знала о нашем разговоре! — он вопросительно посмотрел на меня. Я нетерпеливо кивнула, и Тедди заговорил вновь.

— В ту злополучную ночь в усадьбе был праздник. В здешних местах они отличаются от Ваших. Есть у нас один, так называемый, «День святых роз». По преданию князь Альвус подарил своей хворающей невесте букет огромных красных роз. Их запах был настолько пленяющим, что вылечил юную принцессу. С тех пор князь стал каждый год устраивать праздник, отбирая для него самые лучшие сорта этих цветов. Так он вошел в список нынешних торжеств. Ну, это я отвлекся… Так вот, миссис Элизабет всегда любила веселье и большие компании. Нередко в усадьбе собиралось много известных и влиятельных людей. В один из таких вечеров, как раз в «День святых роз» и произошло столь печальное событие. Как сейчас помню: шикарные залы, дорогие угощения, льющиеся рекой хмельные напитки, а гостей — не перечесть! И все такие важные, горделивые и, конечно, богатые. Миссис Элизабет была неотразима, впрочем, как и всегда. Она грациозно кружила в танце, вызывая восхищение у всех присутствовавших мужчин, включая даже меня. Только не поймите неправильно, — смущенно улыбнулся Тедди и тут же продолжил, — Господин Августин же вел себя странно. Он был рассеянным и нервным в последнее время, а тогда пропал неведомо куда на целый вечер. Миссис Элизабет сильно переживала. Нигде не могла его отыскать. Когда я побежал с ней в сад в поисках господина, сердце мое екнуло, будто почуял что-то неладное… Ваша тетя приказала мне ждать у фонтана. Помню пронзительный крик госпожи после… Я кинулся на помощь. Вбежал, запыхавшись, в беседку. И… — Тедди замер. Вероятно, его захлестнули неприятные воспоминания. Несмотря на это, он все же делился ими со мной, едва знакомым ему человеком.

— Перед глазами предстала ужасная картина: миссис Элизабет сидела на коленях, дрожа от страха, а рядом лежал господин… С застывшими стеклянными глазами. Я бы и не подумал, что он умер, если б он не дышал. На его лице было запечатлено такое спокойствие и умиротворение! Тогда я заметил капли крови на рубашке мистера Августина. А позже, прямо сказать, возмутился тем, что умудренный опытом врач причиной смерти посчитал сердечную проказу, — он прервался.

— Вы думаете, это было что-то другое? — осторожно задала я вопрос.

— Честно сказать, да, думаю. Мистер Августин никогда не был сердечником, а тут такое! Да и столь обильных кровопотерь при этом не бывает! Я сам слышал, как доктор Кришан говорил Вашей тете, дословно повторю, ибо эта фраза навсегда врезалась в мою память: «Я не понимаю, как возможно не обнаружить в теле ни грамма крови!?» Странным еще показалось и то, что сие загадки не взволновали миссис Элизабет. Может она не показывала своего истинного состояния при нас, а может… Но как бы там ни было, вокруг смерти Вашего дяди осталось много тайн...

Я растерялась. Столько информации?! А может это всего лишь суеверие здешнего человека, который уже по рождению своему в подобном месте обязан благодарить судьбу, что он не калеченный или не чудак с магическими способностями?! Жаль только, что на дальнейшие расспросы Тедди отвечать отказался. Я очень огорчилась.

Ну и ну, за окном уже стемнело! Потому заканчиваю на сегодня мои откровения, ибо очень устала и хочу спать. Уже и глаза сами собой начинают смыкаться. Наверняка ночь опять будет беспокойной. В машине жестковато, хотя и уютно.

27 мая

Тедди разбудил меня рано утром. Я думала, уже приехали. Но мужчина объяснил, где мы находимся. Деревня Кизиловка оказалась нашим остановочным пунктом, а до Брашова оставался еще целый день езды. В здешнем постоялом дворе мы плотно позавтракали. Местные порадовали своим гостеприимством. А домашняя выпечка — просто чудо из чудес!

Через пару часов мы уже мчались по извилистым дорогам лесистой местности. Там было много маленьких речушек и соленых озер. Кое-где густые заросли камыша скрывали грязевые болотца. И неприятный запах сырости портил впечатление от поездки.

Тревожное ощущение не покидало меня. Что-то будто камнем легло на сердце. Отчего бы?! То ли меня волновала предстоящая встреча с тетей, то ли новая страна с ее нереальными легендами.

Непонятная печаль отступила и сменилась радостью, когда мы въехали в Брашов. Городок довольно-таки большой. Но обычные неброские дома с черепичными крышами, узкие людные улицы и проулки, не обложенные камнем мостовые и дороги, и примитивные средства передвижения доказывали его простоту. И все же мне понравились тесно стоящие друг к другу миниатюрные ресторанчики и кафешки. А какой запах исходил из их открытых настежь окон?! Правда, некоторые строения предстали разрушенные. Однако замечу, это местечко было намного лучше того же Лондона с его постоянной невыносимой шумихой и отвратным запахом процветающей промышленности.

Наконец машина подъехала к огромным железным воротам, за которыми возвышалась роскошная каменная усадьба. Я впервые в жизни видела столь красивое и старинное произведение архитектуры: массивные стены, прямоугольная широкая крыша, две толстые арки на фасаде здания, впечатляющие размеры. Большие окна блестели разноцветной мозаикой, серо — красные стены казались живыми, будто только-только нарисованными кистью какого-нибудь опытного художника. Свежесть приближавшегося вечера и этот, поистине, храм нерукотворной природы — именно эти две вещи заставят любого безучастного неуча обратить свой взор к наукам и прозреть. Окружала это благородное жилище раскидистая, густая зелень, узкой тропинкой уходящая в прекрасный сад. Сочные листья вьюна и непроглядные виноградные ветви крепко сплелись по стенам и балконам великолепной усадьбы. Когда видишь такое, ощущаешь себя в раю!

Неподалеку находилось маленькое озеро, окольцованное цепью мужественных деревьев и редкой красоты цветов. Прозрачно-голубую водную поверхность кое-где покрывали жемчужные кувшинки. В другой стороне от усадьбы на много метров вперед растянулся превосходный парк, а вблизи озера, в тени осин и дубов, виднелась просторная круглая беседка под куполом из толстой материи.

Пожалуй, единственное, что мне не понравилось, — это кладбище. Его мрачные кресты и холодные мраморные статуи печально проглядывались со стороны сада. Высокий забор с острыми железными прутьями, невзрачный, невеселый, а скорее таинственный и угрюмый, невольно настораживал. Ух, жуть, прямо, как в романах о всякой нечисти!

Еще мгновения и я оказалась у парадного входа. Два десятка аккуратных ровных ступенек провожали к высокой гравированной двери. Я шла, спотыкаясь, оглядываясь вокруг. Позже было неловко, когда, любуясь окружающей роскошью, я не сразу увидела появившуюся в дверях тетушку Элизабет. Она окликнула меня и засияла довольной улыбкой. А я, буквально, обомлела — казалось, годы были не властны над этой красивой женщиной. Ибо ее внешность совсем не изменилась с того момента, когда я, будучи еще девчонкой, с ней распрощалась на долгие годы.

Я ринулась в объятия тети. Она так горячо заключила меня в железную хватку, что я готова была разрыдаться.

— Девочка моя! Я так рада тебя видеть! — восклицала она.

— Я тоже, а Вы не изменились! Передо мной все та же эффектная женщина, что и 10 лет назад! — не сдерживала и я эмоций.

— Приятно слышать. Но ты-то какова стала!? Пробиваешься в ряды вездесущей прессы? Как же ты выросла, Господи! — обнимала меня тетя со слезами на глазах.

Минуло несколько часов, прежде чем меня познакомили с прислугой. Помимо Тедди в усадьбе проживает четыре уборщицы, три поварихи, дворецкий и садовник. Я не привыкла видеть столько служащих, однако просторные залы этакого богатого дома нуждаются в должном уходе.

Что же до внутреннего убранства, то здесь меня переполнял неописуемый восторг. Я с малых лет любила старину, а тут ее было предостаточно. Антикварные вазы, шкатулки, украшения, — словом, все, что могло порадовать женщину. Бесчисленное множество картин, венгерских настенных сабель и английских «кольтов» придавали интерьеру изысканность и шик. Светлая, уютная гостиная включала в себя большой камин образца прошлых столетий, искусный итальянский гарнитур, блестящий рояль. Широкий длинный стол в центре совершенно другого стиля удивлял своими внушительными размерами. Полы во всех комнатах были застланы шкурами животных: в основном медвежьими и бараньими. А на стенах можно было увидеть мастерски выполненные чучела оленя, лося, куницы, лисы, волка. Недаром мой покойный дядюшка просто обожал охоту!

Комнат же в большой усадьбе более чем достаточно! Кроме уютных обитален второго и третьего этажей, здесь есть три кабинета, малая галерея, бальный зал и дощатая веранда с выходом в сад. Моя комнатка оказалась на третьем и явно пришлась мне по душе. Голубым светлым стенам и румынскому шелку занавесей и постельного белья нельзя было не порадоваться. Да я чувствую себя здесь словно королева! Хотя обстановка и простая: широкая кровать, маленький секретер, пара тумбочек из слоновой кости, средней величины круглый столик в окружении лакированных резных стульев. Зато каждый атрибут подобран со вкусом. Ну а главное достояние моей спальни — это балкон с завораживающим видом на озеро и полутуманные городские здания вдали. Пейзаж — глаз не оторвать! Я любовалась им вечером и с упоением наблюдала за тем, как в западной части горизонта золотистые лучи солнца медленно скрывались за серыми крышами домов и верхушками высоких деревьев. Что-то чарующее показалось мне в желто-розовых цветах этого красивого заката. Да и воздух в местном климате намного чище...

Несколько раз меня навестила тетя. Она интересовалась, как я устроилась на новом месте. Какая же она добрая!

Надеюсь, что я быстро усну. По крайней мере, нежная материя простыней томно манит ко сну.

28 мая

Ночью я спала, как дитя. Потому весь день чувствовала себя превосходно. Позавтракав на веранде, я отправилась гулять с тетей по парку. Мы сидели на одной из скамеек, весело хрустя поджаристыми творожными пышками. ( Это местная вкуснятина. )

— Ах, как же здесь прекрасно! — восхищалась зеленой красотой вокруг тетушка Элизабет.

— Согласна. В Лондоне хоть и много таких живых участков, но они не сравнятся со здешним очарованием, — поддержала её я.

— Ты права. Сколько же я уже не была на родине! Подумать только! — изумлялась тетя.

— А почему Вы ни разу за такое долгое время не приехали в Англию? — поинтересовалась я.

Тетя Элизабет посмотрела куда-то в сторону. С минуту она молчала, отрешенно устремив взор в одну точку. Затем продолжила, но уже не так воодушевленно.

— Августин настаивал на том, чтобы я не возвращалась домой. Считал, что если уеду, он потеряет меня навсегда, — опечалилась тетушка.

Мне стало неловко. В её словах прозвучали тревога и невыразимая тоска.

— Вы скучаете по нему? — вырвалось у меня неожиданно. Про себя выругавшись за свою бестактность, я все же любопытно ждала ответа.

— Да… Мне жаль, что ты не знала его. Столько храбрости, обаяния, любви и нежности не было ни в одном мужчине в моей жизни. Дай Бог тебе встретить такого же благородного человека, каким был твой дядя! — улыбнулась мне женщина.

Я ответила ей тем же и больше не затрагивала эту тему. Мы беседовали до обеда, и я с интересом слушала увлекательные тетушкины истории об их с дядей путешествиях. Оказывается, будучи молодыми и неугомонными они побывали во многих странах Европы и даже Азии!

Вечером за ужином собрались немногочисленные, но, как выяснилось, постоянные гости. Меня обстоятельно познакомили с каждым из них. Пожалуй, все они относятся к светской прослойке предпринимателей и интеллигентов. И к моему счастью проблем с языком не возникло, — тетины друзья имеют английские корни. Кстати и служащие также.

Чета Соммерсонов показались мне смешными и забавными. Миссис Сара — маленькая дамочка, наивная, но простая и искренняя в общении, и мистер Карло— невысокий тучный мужчина с превосходным чувством юмора, — они просто созданы для шумных компаний благодарных слушателей их веселых историй.

Сэра Петера Брэговича я увидела высоким, элегантно одетым мужчиной. Хотя и со взглядом отъявленного негодяя. Выяснилось, он настоящий джентльмен, будоражащий дамские сердца вот уже не один десяток лет. Несмотря на свои пятьдесят, он чертовски хорошо выглядит. И силен в вопросах политики. Это человек, который верит в святость законов и нерушимость государственной власти. Добавь крепких сигар в зубах и доброе бренди и ему смело можно участвовать в жарких диспутах партийных верхушек. Кроме прочего сэр Петер умеет настолько деликатно задавать свои каверзные вопросы, что в женских глазках вряд ли найдутся на них разумные ответы, кроме искорок невинного смущения.

Признаться честно, более всех меня заинтересовали два молодых человека, с небольшим опозданием присоединившиеся к столу. Оба обаятельных джентльмена оказались прямо под стать моим запросам: озорные, смышленые не в пору своих лет, ну и, разумеется, весьма приятны во внешности. Закадычные друзья мистер Франц Хээрман и Ганс Варниц превосходные охотники и авантюристы. Они побывали даже в Индии в поисках древних сокровищ! Франц, обожаемый племянник тетушки Элизабет, невероятно подвижный юноша, за плечами которого, трудно поверить, юридическое образование. Он то и дело невинно подмигивал мне своими игривыми голубыми глазками, что мне льстило. Ганс же был серьезен. Карьера политика сказалась и на его внешности, и на поведении. Однако временами, его угрюмость на вытянутом лице переставала быть настоящей и сменялась застенчивой улыбкой. А еще меня интриговал его пристальный взгляд к моей персоне. Что ж, эти молодые гости хоть немного разрядили напряженную для меня обстановку.

Вспомню и еще об одном человеке, чье присутствие за столом меня скорее раздражало, точно не пойму и сейчас. Это семейный доктор, тот самый, которого в своем рассказе упоминал Тедди. Невысокий, довольно пожилой мужчина в крохотных очках весь вечер молчал, изредка вставляя в дискуссию колкие, неоднозначные выражения. Мистер Альберт Кришан славится безупречной репутацией в области врачевания, по моим опросам. И право, одет он был не под стать своей скромной профессии; не дешево и со вкусом. Я заметила, как трепетно относится к этому старичку тетя. Да она и сама призналась после, что считает его членом семьи. Хотя меня его сомнительная личность мало чем интересует.

Часами позже я весело провела время в обществе Франца и Ганса, когда как моя тетушка в окружении оставшихся гостей обсуждала проблемы современного правительства и действия национальных Румынских партий. Я немного слышала об этом, но абсолютно ничего не смыслю в политике. Потому предпочла не вмешиваться в их жаркую беседу.

В присутствии двух очаровательных кавалеров я поначалу стеснялась, но скоро освоилась. Истории о светской охоте и древних легендах полностью мною овладели.

— Мисс Браун, Вы просто обязаны отправиться с нами в Африку этой осенью! — воскликнул Франц, небрежно хватая меня за руку.

Я смущенно хихикнула. Он выглядел смешно со своей, я бы сказала, сумасшедшей улыбкой.

— Я подумаю, — ответила я больше из вежливости. Не так-то впечатляла перспектива ехать в страну с ужасной беднотой и постоянными тропическими заболеваниями.

— Вам не обязательно соглашаться. Дама в подомном месте — магнит для неприятностей. Не обижайтесь только. Просто… — не успел договорить Ганс.

— Просто мой друг типичный зануда! Рассказал бы я Вам, как он проклинал мошек и прочих насекомых, когда мы ночевали в индийской гостинице, — весело перебил его Франц.

Ганс хотел возразить, но был опережен.

— А как он же не мог взобраться на слона, не оставляя шанса несчастному животному спокойно прогуляться без ездока?! — ехидничал голубоглазый умник.

— Ладно, довольно. Признаю, я скорее исследователь, чем авантюрист. Но Вам, мисс Браун, не стоит отправляться с нами только из соображений собственной безопасности, — услышала я здравую речь. Похоже, наши мнения совпадают.

— Да-да-да! Сейчас он скажет Вам, какие опасные звери водятся в африканских джунглях и как жестоки местные племена! — снова вмешался Франц.

Должна заметить, Ганс абсолютно хладнокровно реагировал на дурачества своего озорного друга.

Однако весельчак-Франц в скорости удалился, ссылаясь на позднее время. В действительности Ганс поведал мне об истинной причине спешки друга. И это была женщина. Я узнала, что её зовут Рита, и что Франц пока не разглашает об их помолвке. Но парочка уже около месяца живет в фамильной усадьбе отца жениха, Даниэля Хээрмана. Я нисколько не огорчилась полученным сведениям, ведь мое сердце уже трепетало в обществе Ганса.

Мы прогулялись вдоль Спящего озера.

— А почему озеро имеет такое необычное название? — спросила я Ганса, указывая в сторону искрящейся лунным светом водной глади.

— Насколько мне известно, это из-за цветов-ненюфаров. Они растут здесь всюду, если заметили. Знаете, это так называемые «мертвые розы», или «спящие розаны». Они очень красивы, — с этими словами Ганс подошел к краю песчаного берега. Несколько секунд он оглядывался по сторонам, пока не ринулся в тень деревьев. Через пару секунд мой кавалер вышел на освещенную луной тропинку, держа в руках роскошный цветок. Ближе я увидела в нем схожесть с розой, однако крупные лепестки, подогнутые на краю, и дурманящий аромат чего-то неизведанного сбили меня с толку. Ненюфар казался таким живым!

— Не понимаю! Почему их называют мертвыми? Они великолепны! — восклицала я.

— Ночью они прекрасны, но вот днем — совершенно непривлекательные. По рассказам местных, ненюфары способны даже превращаться в небесных ангелов, но лишь в отведенное для сна время. С рассветом они теряют яркие краски и уменьшаются в размерах. Возьмите и проверьте сами, — улыбнулся Ганс.

В тот момент я показала, быть может, детское смущение, или быть может, что-то напоминающее его, ведь серьезный взгляд молодого человека казался уже настойчивым.

Ровно в полночь мы попрощались. Но условились встретиться завтра днем, покататься верхом.

— А пока Ваш покорный слуга вынужден удалиться, — сказал он мне у ворот, нежно целуя мою руку. Я сияла от счастья.

Тете и остальным я пожелала спокойной ночи, а сама отправилась к себе в комнату. Ненюфар сразу же поставила в свежую воду. Завтра непременно посмотрю, что будет...

29 мая

Ночью я проснулась от странного ощущения. Мне показалось, что в комнате прохладно. Нехотя я направилась к балкону, намереваясь прикрыть дверь. И, конечно, в силу своей иногда чрезмерной сентиментальности, не удержалась, чтобы не выйти наружу полюбоваться ночной природой.

Большая белая луна возвышалась на звездном небе. Ее яркий свет озарял летнюю беседку серебристым сиянием. Сад был ослеплен магическими лучами холодного светила. Игра теней придавала пейзажу особую живость. Деревья будто перешептывались, подстрекаемые тихим теплым ветром, а цветы переливались слепящим блеском, подобно сотням бриллиантам. Можно было слышать, как где-то вдалеке жалобно скулила собака, а рядом тревожно трещал сверчок. Звуки ночи казались такими четкими. Волшебство и только...

Стоило мне буквально на несколько мгновений оторваться от красоты ночной поляны, как, обратя взор туда вновь, я обомлела. До сих пор не знаю, может, в тот момент я была в полусне, и все мне просто привиделось…

По освещенной серебром аллейке плыла полупрозрачная фигура. Это была женщина… Красивая женщина. Ее легкое платье плавно развивалось у ног, длинные белые локоны спускались до самой талии. Плавная походка, благородная осанка, аккуратная головка: все говорило о знатном происхождении этой нимфы. Мне чудилось, что она смотрела прямо на меня. Сердце заколотилось от страха. Я закрыла глаза. Но разомкнув веки, удивилась. Незнакомки и след простыл! Что ж, наверное, моя бурная фантазия дала о себе знать.

Плотно закрыв балконную дверь, я направилась к кровати и успела заметить, как мой ненюфар похорошел и заблагоухал. Он стал еще крупнее и прянее. Чудеса какие-то! Благо заснула быстро.

Утром я встала с потаенной тревогой и неуверенностью. В комнате не осталось и следа от пленяющих запахов ночи, а ненюфар склонился увядшими лепестками к низу. Ганс был прав, он действительно теряет цвет и размеры. Впервые вижу подобные изменения у цветов.

Позавтракав, я составила компанию тете в покере. Да, играет она явно лучше меня!

— Как спалось? Как ты вчера провела вечер с Гансом? — ехидно поинтересовалась тетушка по окончании партии.

— Замечательно. Правда я так утомилась, что снилась всякая нелепица.

— Наверняка виной всему этот молоденький политик? — тетя задорно улыбнулась.

— Может быть…— рассеянно пробормотала я.

В полдень Ганс ждал меня у ворот с двумя красивыми жеребцами. Хорошо я с детства умею кататься верхом, поэтому такой прогулке я была несказанно рада. Как выяснилось в ходе нашей беседы, семейство Хээрманов владеет конюшней, где выращивают и тренируют беговых лошадей. Этот вид развлечений считается последним веянием современной светской моды. Вот Ганс и одолжил парочку хороших скакунов, чтобы наглядно продемонстрировать мне их ездовые возможности. И, честно говоря, я убедилась в том, что лошади могут мчаться очень быстро! В один момент мне даже грозило падение, но худшего не случилось.

Небольшое путешествие по зеленым холмам до позднего вечера ничуть не утомило меня. Я успела узнать о Гансе достаточно для того, чтобы подпустить ближе к своему сердцу. Итак, он рано потерял любимого отца, в котором видел непоколебимую силу и безграничную любовь к нему и к матери. Если учесть, что семья его была среднего достатка, то Ганс считай горы свернул, добившись того авторитета и уважаемой должности, кои имеет сейчас. А может это и не так удивительно, ведь его девиз, как он мне признался, «кто, если не я». Довольно решительно, а главное правильно в современном мире, где побеждает сильнейший.

Я разглядела в Гансе редкие среди мужчин качества, будь они хоть королевских кровей — честь, достоинство, порядочность, мудрость. Да и это далеко не все, что составляет личность моего милого друга.

А как Ганс умеет рассказывать об их с Францем странствиях в Индии, Китае, Северной Африке. Я с удовольствием слушала про дикие, еще мало познанные древние племена, про нравы и обычаи местных жителей, про знаменитые сокровищницы индийской знати, возраст которых насчитывает миллионы лет!

Как началось смеркаться, мы устроили привал. Разместились на широкой поляне, недалеко от леса.

— А как вы познакомились с Францем? — поинтересовалась я.

— О, это забавная история! Мы вместе учились в Принстоне, но совершенно не знались друг с другом. Я считал его богатеньким выскочкой, а он меня, как сам потом признался, угрюмым занудой. Нас свел случай… Однажды неповторимая Изабель Лоренс, первая красавица института, решила над нами подшутить. Назначила свидание в одно и то же время у старого дуба. Это было излюбленным местом встречи голубков.

— И, разумеется, сама она не явилась? — вмешалась я. Меня не заботили формальности. С Гансом было легко общаться.

— Угадала. Когда мы подошли к заветному деревцу и увидели друг друга, мягко говоря, растерялись. Помню, Франц тогда гордо вытянул шею и неумело выругался на французском. А меня это так рассмешило?! Человек, над которым я еще недавно подшучивал, представился тогда совершенно другим, настоящим что ли. Я не ошибся. Мы сдружились, и не разлучные по сей день. Наверное, мне стоило бы поблагодарить ту вертихвостку Изабелль, что помогла нам сблизиться… Такой, как Франц, один на миллион, — Ганс задумался.

— Да, хорошо, когда рядом преданные друзья. А вот я вижу того, кто меня поддержит, поймет, либо справедливо осудит в моей дорогой матери Джейн. Она временами строга, но это не мешает ей быть мне и любимым человеком, и надежной подругой, — высказала я свое мнение.

— Ты должно быть ею гордишься?

— О да, — довольно кивнула я.

— У меня подобные отношения лишь с дядей Джеронимо. Он живет в Италии, но я часто к нему наведываюсь. А ты там бывала? — спросил Ганс.

— Нет. Я вообще мало, куда ездила. Из меня некудышний путешественник, — улыбнувшись, ответила я.

— Жаль. Италия — страна грез! Для меня она была и остается неким волшебным местом, где сбываются мечты и пропадают слезы.

В тот момент меня магнитом тянуло к этому прекрасному романтику.

— Кстати, а ты знаешь историю усадьбы твоей тети? — неожиданно оживился мой собеседник.

Я отрицательно покачала головой.

— Тогда слушай, она того стоит, — весело подмигнул мне Ганс и продолжил, — много лет назад в усадьбе поселилось семейство Гардальски. Господин Джеральд переехал сюда с дочкой Маришкой и сыном Виктором после смерти жены. С этого момента в их жизни произошли перемены. Началось все со смерти одной из служанок. Затем — рабочего. Оба скончались при странных обстоятельствах и от схожего недуга. И вот, захворала молодая госпожа. Что только не делал отец семейства для ее выздоровления, но с каждым днем девушке делалось все хуже и хуже. Она все бледнела и худела. Местный священник посчитал, что в нее вселился бес. Поэтому жители близлежащих окрестностей стали побаиваться обитателей усадьбы.

Болезнь Маришки прогрессировала. Ее жених, молодой барон Генрих фон-Брайдон, каких только лекарей не возил с разных концов Европы. Но все старания были тщетны. Тогда мистер Джеральд решил уехать с семьей в Шотландию, надеясь на лечебные свойства горного воздуха. Но его замыслы так и не осуществились; Маришка умерла.

После того, как ее похоронили в фамильном склепе, барон фон-Брайдон каждую ночь проводил у гроба возлюбленной. Господин Джеральд одичал, ни с кем не разговаривал и потихоньку сходил с ума. Спустя некоторое время то же начало происходить и с Генрихом. Говорят, он безмерно любил Маришку, а как она умерла, изменился до неузнаваемости. Даже с привидением путали, когда видели его безжизненную фигуру, бесцельно бродящую по парку.

Вскоре одна ночь изменила все… В полночь Виктор услышал крики из комнаты отца. Он и несколько слуг поспешили на помощь старику. Что же они увидели?! Господин Джеральд лежал на полу с блестевшим в его груди кинжалом. Но самым страшным было видеть рядом Генриха фон-Брайдона! Вид у молодого барона был некудышний: грязная одежда, растрепанные волосы, но одно особенно запомнилось очевидцам — его глаза, безумные, не людские. Отец Виктора умер мгновенно. Виновника его кончины, так и не удалось поймать живьем. Генрих исчез в неизвестном направлении. Констеблям, осматривавшим позже фамильный склеп, представилась нечто необъяснимое! Гроб с покойной Маришкой был вскрыт. И чудо… Усопшая лежала внутри такая же прекрасная, как и три недели назад, в день похорон… Она не изменилась! Недалеко, на мраморных ступенях, нашли фон-Брайдона. Даже мертвое, его лицо выражало небывалую печаль. Одни говорят, что в руке барона виднелся прекрасный ненюфар, другие утверждают, что его тело было сплошь усеяно лепестками роз. Нам знать не дано. Известно только, что его без почестей предали земле Метвудского кладбища в тот же день. Убийца не мог оставаться в святой усыпальнице. Тело отца Виктор увез на родину, а усадьбу выставил на продажу. Почти сто лет она пустовала, никто не желал покупать каменное здание с нечистым прошлым. Но, вот, нашелся храбрец, твой дядя Августин Паоле — отважный путешественник и умелый предприниматель. С братом Даниэлем он поселился в усадьбе, несмотря на многочисленные слухи о непригодности огромного дома для жилья. Вскоре в его жизни появилась несравненная миссис Элизабет, и брат мистера Августина приобрел особняк Баговски. С того времени мистер Даниэль и живет там с женой Эмилией и сыном Францем, которого ты уже знаешь. Правда, фамилию он взял жены, по настоянию ее отца. Не удивляйся, семейство Хээрманов отличается своими странностями… Впрочем, насколько мне известно, твое не исключение, — заметил Ганс. Я покачала головой. Мама всегда гордилась своей фамилией, и эта черта, конечно же, передалось и ее дочери.

— Вот такая история, — заключил мой друг.

Помолчав немного, я высказалась:

— Да, и впрямь захватывает! Я слушала на одном дыхании! Но не легенда ли это?

— Может и так. В такой стране, как эта, каждый проулок имеет свою мистическую историю.

Он бодро взял мою руку и пристально посмотрел на меня. Я немного смутилась. Так нравился его взгляд…

Около десяти мы вернулись домой. Ганс учтиво помог слезть с седла. Он снова аккуратно поцеловал мою руку и пообещал навестить вновь завтра. Я радовалась от души.

Это не могла не заметить тетя Лиза, когда я будто впорхнула в гостиную. Она оторвалась от чтения газеты и лукаво посмотрела на меня.

— Хорошо погуляла? — спросила она улыбаясь.

— Да! С Гансом интересно! Особенно, когда речь идет о местных историях. — на одном дыхании выпалила я.

— И что же это за истории? — засуетилась тетя.

— К примеру, о Вашей усадьбе?

Видя растерянный ее взгляд, я пояснила:

— Я говорю о семье Гардальски. О загадочной смерти отца и его дочери.

Но женщина смотрела на меня так, словно впервые слышала то, о чем шла речь. Спустя минуты она сказала:

— Ах, да-да… Припоминаю… Печально...

Готова была поклясться, что тетя намеренно сослалась на свою якобы постаревшую память. Наверное, она знает историю усадьбы куда лучше меня. Да только вот, отчего же я увидела мгновенную бледность не ее лице, стоило лишь упомянуть о семействе Гардальски?! Меня не обманешь. Странными перепадами настроения зрелой женщины это не назовешь. Но и докапываться до истины, думаю, не следует.

Плотно поужинав, ибо прогулка с Гансом вызвала у меня невообразимый голод, я отправилась в комнату.

Кстати, ненюфар снова цветет и пахнет. Сейчас вдохнула его аромат и опять вспомнила историю с Маришкой. Интересно, сколько в ней правды!?

Позднее

Пишу эти строки сейчас, дабы ничего не забыть из произошедшего со мной ночью.

Был поздний вечер, когда я спустилась в гостиную. Мне не спалось, так что проворочалась в постели я не один час… Внизу устроилась на мягком диване и принялась просматривать кипу газет на журнальном столике. Скоро я уже взахлеб читала здешние новости: о политике, о спорте, о преступном мире и о многом другом. Вероятно, я была так увлечена, что не заметила, как наступила глубокая ночь. Однако кое-что вынудило меня отвлечься от печатных строк. Я отчетливо услышала чьи-то стоны. Пытаясь понять, откуда доносились странные звуки, я направилась к узенькому проходу, где располагались комнаты слуг и один из кабинетов. Поскольку вопли становились яснее и громче, я понимала, что шла по верному пути. И все же руки и ноги мои дрожали, словно в ознобе. Страх сковал движения тогда, когда я прошла жилые комнаты, а таинственные звуки не прекращались. Тусклый свет с трудом помогал мне видеть окружающее, но я все же разглядела широкий каменный коридор, пропитанный сыростью и зловоньем. Большие стены покрывали слои пыли и паутины. Кое-где с цепей свисали стальные факелы. Похоже, этим камням было уже немало тысяч лет.

А стоны все возрастали. Теперь это уже были ясно различимые крики, по-видимому, женские. Затем передо мной из темноты выступила огромная железная дверь. Я с опаской дотронулась до нее и мгновенно отпрянула; ледяной холод обжог руку.

Вдруг, ощутив позади себя какое-то движение, я тревожно обернулась. Мне казалось, что в нескольких метрах от меня находился кто-то еще. Я даже увидела слабые очертания высокой мужской фигуры. Это теперь мне понятно, как игра теней и мерцание огня может повлиять на итак испуганного человека. Ведь я и впрямь запаниковала и бросилась к выходу, небрежно обронив любимую шелковую шаль. Думаю найти дорогую мне вещицу будет не проблема, сообщу тете о ее пропаже и подключу к ее поискам слуг. Ах, все-таки мое чертово любопытство доведет меня однажды до белого колена!

Ночные похождения совсем выбили из колеи, зато появилась сонливость, а потому на сегодня заканчиваю писать.

30 мая

Спала плохо, мучили кошмары, а я ведь и думать про них забыла. Утром узнала печальную весть; умерла одна из служанок. Как жаль, мне эта милая болгарочка очень нравилась. Да еще нелепость — молодая девушка, а уже проблемы с сердцем!

К обеду нас посетили Ганс и Франц. От их забавных рассказов я заметно повеселела, да и тетя смеялась от души. Беззаботный день с ними пролетел незаметно.

Лишь вечером к нашей компании присоединился еще один гость, тот самый не пришедшийся мне по душе доктор Кришан. Он громко поприветствовал присутствующих и сел поодаль от всех у окна. Долго молчал, а потом едва заметным жестом указал тетушке Элизабет в сторону кабинета. Она извинилась и поспешила за стариком. При этом на ее лице я не могла не заметить взволнованность. Интересно, какие у них тайны?

После мы с Гансом прогулялись по парку, поужинали в беседке, и все это время меня не покидала мысль о том, юноша проявляет ко мне заметные знаки внимания, на которые я отвечаю уже без особой скованности.

Рассказать о своем ночном приключении я никому не решилась. Думаю, меня сочтут настоящей трусихой, если услышат этот бред.

1 июня

Сегодня дождливо. Начало лета, а погода такая мерзкая! Ночью спала хорошо. Но весь день преследовало непонятное чувство тревоги.

С утра до самого вечера я помогала тете в старом архиве. Не так давно усадьбу посетил некий мистер Бригтон, реелтер. Он сообщил, что покойный дядюшка Августин некогда купил дом в Шотландии, который уже много лет пустует, а продать его без разрешения владелицы, то есть тети, нельзя. Вот он и предложил выставить его на торги, организованные его фирмой, надеясь получить с этого некоторый процент. Тетушка согласилась на его условия, ведь деньги никогда не бывают лишними. К тому же, кусок земли в другой стране не дает никакой прибыли. До даты продажи необходимо подготовить все имеющиеся на тот дом документы. Потому нам с тетей и пришлось возиться в толще разного рода бумаг. Да, работенка выдалась нелегкая! Это все равно, что искать иголку в стоге сена, ибо всяких смет, страховок и писем в затхлом, душном помещении неимоверно много. Тем не менее, к вечеру нам удалось найти « Договор о купле дома №17 на Сенчер сквер, г. Эдинбург».

Но меня заинтересовало другое. Я нашла неизвестные рукописные бумаги: карманный блокнот в дорогом кожаном переплете и вложенными в него письма. Последние были аккуратно перевязаны когда-то атласной, а теперь полуистлевшей ленточкой. По всей видимости она принадлежала женщине. А это позволяет предположить, что и эти записи сделаны также не мужской рукой. Но как бы горячо я не любила старые бумажки, разобрать написанное так и не смогла. Увы, буквы, вероятно, французские. А этот язык мне с колледжа не давался. Ничего, отдам находку Гансу для перевода, он-то знает по более моего.

Печально, но мой кавалер не смог меня сегодня навестить. Франц передал, что он на несколько дней уехал в Италию на какой-то конгресс. Надеюсь, в скором времени увижу его непослушную каштановую шевелюру и забавные ямочки на щеках, когда он улыбается. Что это я!? Похоже, не на шутку увлеклась им!

2 июня

Ночь спала чутко, будто в дреме. На утро очень огорчилась. Полюбившийся мне за последние дни прелестный ненюфар пропал! И понадобилось же кому-то украсть несчастную розу!

В обед гуляла с тетей по парку. Пользуясь моментом, я решила сказать ей про шаль, с которой рассталась на днях по глупости.

— Тетушка, вы не могли бы попросить служанок найти мою шаль. Я ее недавно потеряла, а она мне дорога — подарок отца, — дружелюбно начала я.

— Разумеется, а где ты его обронила? Я обязательно распоряжусь по этому поводу, — улыбнулась тетя, слегка сжимая мою руку.

— Даже не знаю, как объяснить…Позапрошлой ночью я осматривала первый этаж — не спалось…И набрела на ветхий коридорчик, что дальше кабинета. Впопыхах я выронила шаль, а из-за плохой освещенности ее не нашла, — разъяснила я, естественно умалчивая о странных стонах за стеной.

Видеть надо было, как изменилось выражение тетушкиного лица. Она вмиг побелела. Это уже второй раз, когда я наблюдала такие перемены.

— Какой ветхий коридорчик? Что ты там делала? — раздраженно переспросила женщина.

— Говорю же, просто прогуливалась, извините, я не знала, что это Вас так огорчит, — оправдывалась я.

— Обещай мне больше не ходить туда! — настойчиво проговорила тетушка.

— Хорошо… Но все же, что там находится? — не удержалась я от любопытства.

— Этот коридор ведет в старый склеп. Удивительно, что ты вообще там гуляла! Даже слуги боятся — суеверные, — натянуто улыбнулась тетя.

— Знаете, мне тоже стало не по себе.

— Старый склеп давно пустует, он остался от прежних хозяев, семьи Гардальски, — повествовала тетушка.

— Интересно, — протянула я еле слышно, скрывая удивление.

— Нынешний склеп расположен на кладбище. Там покоится мой муж, — тетя остановилась… Нелегко ей говорить о нем.

— А из старой усыпальницы я уже несколько лет собираюсь сделать оранжерею, да все руки никак не доходят. И знаешь ли, я боюсь. Ведь место захоронения свято, а нарушить покой мертвых все равно, что быть проклятым, — снова появилась наигранная улыбка.

Я задумалась. Теперь передо мною ясно встали события той ночи. И самое шокирующее — те жалобные стоны я слышала за дверью склепа! Кто же мог издавать их в подобном месте? Или… не уж-то мне все это показалось!?

Нашу беседу прервал громкий мужской голос. Обернувшись, мы увидели приближавшегося сэра Петера Брэговича.

— Приветствую вас, дамы! Решили подышать свежим воздухом? — весело начал он.

— А Вы надумали составить нам компанию? — спросила тетя, подавая ему руку. Мужчина поцеловал её и продолжил:

— Находиться в обществе таких очаровательных созданий — Божья благодать! — лукавил Брэгович.

— Да Вы льстец! Кстати, сэр Петер, напоминаю Вам про бал, который намечается на завтра в девять. Вы остаетесь его постоянным посетителем и желанным гостем, — тетя вздрогнула.

Я же вопросительно посмотрела в её добрые глаза.

— Ах да, дорогая! Память у меня никудышная, забыла тебя предупредить. Завтра национальное торжество. В этот день в 1785г отменили крепостное право, — разъяснила тетушка Элизабет.

— Хотя, на мой взгляд, не такой уж это и великий праздник. Ведь вскоре после этой даты страну всколыхнула волна насилия и разбоев, прежде всего, от освобожденных крестьян, — добавила она тут же с неодобрением.

— Но позвольте заметить, миссис Паоле, что этот акт Иосифа ІІ был аннулирован через 5 лет. Так что несчастный народ ещё долгое время бедствовал под гнетом помещиков, — с жаром говорил Брэгович.

— Правда Ваша, но все же простой люд никогда не умел ценить свободу, — надменным тоном возразила тетя.

— Тут соглашусь, но и их неволя к добру не приводила, — не унимался Брэгович.

— Ох сэр Петер! Как можно все прощать им за их неблаговидные деяния?! Акт Иосифа открыл им новые перспективы, новый путь, по которому должно было вступить в цивилизованную эпоху. И что же делает Ваш несчастный народ? Грабит, крадет, убивает! — ораторствовала тетушка Элизабет.

— Так и быть. Вы меня убедили. Завтра на площади Воссоединения с утра пройдут митинги и демонстрации, а к обеду обещают ярмарку, — просветил нас мужчина. Ловко он перевел разговор на другой лад. Видимо спорить с тетей ему явно не хотелось.

— О, чудесно! Тогда я прикажу Тедди приготовить машину, и мы с Мелиссой отправимся в город после ленча, пройдемся по выставкам, — обрадовалась тетя. Она призывно взглянула на меня, и я кивнула ей в ответ.

Ещё около часу мы бродили втроем по парку. Вопросы истории, слышавшиеся из уст тети и сэра Петера, не нашли во мне отклика, так что я большей частью молчала. После же удалилась, оставив обоих наедине. Что-то подсказывает мне, что между ними существует не просто дружеская симпатия.

3 июня

Ну и ночка у меня сегодня выдалась! Проснулась около трех и больше не могла заснуть. Отлеживалась довольно-таки долго, пока не услышала чьи-то голоса за стеной. Сначала я терпеливо выжидала, когда же угаснет бесконтрольное любопытство. Но оно лишь возрастало. И мне ничего не оставалось, как поспешить к двери. В коридоре никого не было. Находясь возле комнаты, граничащей с моей, я уже отчетливее слышала чей-то разговор.

— Не знаю, госпожа, я снова видела ЕЕ, видела ЕЕ адовы глаза, ЕЕ голодный взгляд! Мне страшно! — раздался женский плач за дверью. Затем — пауза, и вскоре тот же голос продолжал.

— Каждую ночь я запираюсь в своей комнате, как затворница, лишь бы не слышать ЕЕ шипение и стоны за окном. ОНА царапает стекло своими длинными когтями, а я дрожащими руками сжимаю Ваш крестик. Я боюсь возвращаться в свою комнату.

— Мари, дорогая, я понимаю твой страх! Больше тебя никто не тронет!. Скоро это прекратится, — наконец последовал ответ другой женщины.

Тут-то меня и осенило, ибо во втором собеседнике я узнала тетю Лизу. О чем они говорили далее, я так до конца и не разобрала, лишь — отрывки фраз и бессвязные предложений. Но вскоре мне стало интересно.

— А как же мисс Мелисса? Ей грозит опасность! Вы же знаете об этом! — послышалось за дверью.

По моему телу пробежал холодок.

— Знаю. Но лишь здесь я могу защитить ее. Скоро явится ОН. Пока мне нужно найти способ с ним расправиться, — говорила тетя с бодрой уверенностью.

— Моя госпожа, мне так страшно! Что с нами будет? — рыдала обладательница второго голоса. Наконец, я вспомнила её. Эта неприметная служанка своим немощным видом нередко вызывала у меня жалость и сострадание. А теперь оказывается, не зря.

Не знаю, сколько мне ещё довелось простоять у двери, прежде чем я услышала, как в замке проворачивается ключ. Мгновение — и я уже за занавесями. Убедившись, что из комнаты вышли действительно тетушка и Мари, я поспешила к себе. Меня терзали сомнения и … страх. Только вот чего я боялась, не было понятно.

Днем мы с тетей отправились на ярмарку, как и было условлено. О том, что слышала ночью, я умолчала.

Чего только не было на этом празднике! Несметное число сувениров, картин известных художников, разнообразных украшений. Особенно меня порадовала местная сдоба. Среди итальянских и венгерских пышек и пирогов я даже заметила русские бублики! На цветочном рынке открывалась широкая панорама, сочетающих небывалую красоту и восхитительный запах роз, орхидей, гвоздик, камелий, маргариток и даже горных фиалок. Но я искала те особенные, которые в последнее время преследуют меня всюду, где бы я не находилась. И я нашла их! Добродушная старушка продавала в огромной жестяной бадье прелестные ненюфары. Они были голубые! Конечно же, я их приобрела не медля, правда и поймала на себе неодобрительный взгляд тетушки Элизабет.

В усадьбу Тедди привез нас уже ближе к вечеру. Время пролетело незаметно, и нужно было вовсю готовиться к приему. Так что сейчас я на время заканчиваю писать мои мемуары. Нужно помочь тетушке в оформлении бального зала. Интересно, что такие предприятия она не доверяет слугам.