Глава 5-6

Глава 5. Паутина связи.

Следующие несколько дней прошли, как в тумане. Розовые нити моего сердца перенеслись на белоснежный холст с примесями аквамарина и малахита. Не знаю почему, но я пришла в хорошее расположение духа. Утро, покрытое серой паутинкой красок, было по-весеннему тёплым, обещающим жаркий солнечный день. Я находилась в своей студии и с четырёх часов самозабвенно рисовала разноцветные линии, пытаясь отобразить свой тогдашний проект по рисованию. Любовь, что может быть прекраснее? Сейчас, когда я прошла через это чувство полностью, как стрела, пронзившая сердце, могу с уверенность сказать — тот сгоревший мой рисунок яйца выеденного не стоит.

Смело нанося поверх тёплых линий ярко-красную краску, я улыбалась, не зная, что моё лицо превратилось в пустую маску холода. Любовь не может быть без шипов, кинжалов, лезвий. Иначе это не любовь.

***

Я в нерешительности замерла у порога комнат Аннет. Девушка разрешила мне навещать её в любое время суток, но просила предварительно стучать, прежде чем войти. Завтра она уедет на другой конец света по делам и я останусь наедине с Себастьяном, что не вызывало во мне тёплых чувств.

— Аннет? Ты дома? — громко крикнула я, стуча в дверь. К несчастью, здесь не водились дверные звонки. Нет, я, конечно, понимаю, мы вампиры прекрасно всё слышим — мышь в подвале проползла — стадо слонов пробежало. Но также, прошу заметить, наш слух уникален ещё и тем, что можно менять его силу, как ручка у приёмника. И если Аннет сейчас спит и не желает ничего слышать, то она и не услышит.

Однако мне повезло, и вскорости на пороге появилась девушка, отнюдь не заспанная, а очень даже весёлая. На ней было лёгкое пышное платье с большими карманами по бокам ярко-жёлтого цвета. Волосы завиты в мелкую-мелкую кудряшку с небольшой миниатюрной шляпкой с правой стороны. И чёрные сетчатые перчатки на руках. И макияж яркий с круглыми фиолетовыми румянами на щеках. И полосатые гольфы. И, разумеется, огромное количество украшений по всему телу. И честно я не понимаю, что здесь происходит.

— Аннет?

— Нравится? — она посторонилась, пропуская в комнату, а затем быстро обогнала меня и принялась кружиться, кружиться, напевая незамысловатую песенку про Бога:

Dominique, nique, nique

S'en allait tout simplement,

Routier, pauvre et chantant

En tous chemins, en tous lieux,

Il ne parle que du Bon Dieu,

Il ne parle que du Bon Dieu

Soeur Marie — Dominique

— С чего такой праздник? — осторожно спросила я, ошеломлённая таким поведением подруги.

Вместо ответа Аннет скрылась за какой-то панелью, а затем вернулась, неся в руках два бокала с пенящимся шампанским. Она широко улыбалась, покачивая головой из стороны в сторону в такт слышимой только ей музыки.

— У меня сегодня День Рождения, — она звонко рассмеялась своим словам, после чего залпом осушила свой бокал и разбила о стенку, оставляя на ней жёлтые потёки шампанского.

— Правда? Почему ты меня не предупредила? Я бы приготовила подарок… — то, как вела себя Аннет, было слишком странным для меня. Я никак не могла определиться, что не так.

— Ой, — она вяло махнула рукой, чтобы вновь скрыться за перегородкой и вынырнуть оттуда уже с целой бутылкой. — Это человеческое день рождения, у вампиров не принято его праздновать.

— Но ты же празднуешь, — неловко чокнувшись с бутылкой, я пригубила своё шампанское.

— Это не праздник. Это поминки, — вся весёлость слетела с Аннет, как шелуха, оставив неожиданную жёсткость её натуры. — Будь я человеком, мои кости гнили бы на каком-нибудь старом английском кладбище в безвестности и с покосившимся надгробием или даже без него. Я ненавижу этот день! — вот так закончилось её «нетрадиционное» признание.

— Ты ненавидишь его за то, что он напоминает тебе о том, что ты была человеком? — аккуратно подбирая слова, поинтересовалась я, подходя к дивану и плавно опускаясь на него. Меньше всего я сейчас хотела обсуждать чужие проблемы, но резкие слова Аннет и её дёрганое поведение нельзя оставить без поддержки. Слишком хорошо знаю, что бывает, когда никого нет рядом.

— Не надо, София, — мягко проговорила девушка, присаживаясь напротив меня и вытаскивая шляпку из волос. С минуту она покрутила её в руках, а затем смяла и отбросила в сторону. — У каждого есть такие дни, когда всё тошно и противно. У меня, слава богу, такой день только раз в году. И я не люблю его не только из-за воспоминаний о человеческом прошлом, я не люблю его из-за многих других событий, случившихся в эти дни. А сейчас, давай допьём эту бутылку и другие припасённые в баре для сегодняшнего дня? Я хочу как можно скорее прожить свой день рождения.

***

Этот день, начинавшийся как самый обычный и заурядный, превратился в алкогольную вакханалию с песнями и танцами под орущие колонки. Мы ездили на пляж и долго-долго купались в ярких лучах полуденного солнца, совершенно не заботясь о своей коже! Это был печально-восхитительный день с привкусом миндаля на губах. Аннет нарядила меня в костюм арлекина, а наши купальники были в ретро-стиле — полосатые тельняшки, закрывающие плечи и доходящие до колен. Вспоминая его мне всё время хотелось и плакать и смеяться. Как мы могли быть такими солнечными и грустными одновременно? Аннет вела себя подобно маленькому ребёнку, совершенно не заботясь о своём возрасте и существе. Я стала задаваться вопросом, что же случилось в прошлом этой девушки, что она с таким упорством скрывает? Какая тайна? Аннет так и не сказала мне, когда она появилась на свет, а по ней я не могу даже приблизительно определить, какой это век. Как знать, может она лишь чуть старше меня?

Знаете, мне всегда тяжело представить ту разницу в возрасте, которая есть между мной и Себастьяном. Мне всё время кажется, что это просто злая шутка. Я плохо помню своих бабушку и дедушку. Они ушли из моей жизни, когда я была совсем маленькая, оставив в воспоминаниях запах нафталина и старости. Когда я смотрю на Себастьяна, то представляю себе молодого мужчину не старше сорока, хорошо следящего за собой, что позволяет ему выглядеть лет на двадцать пять. Его манеры, поведение, то, как он говорит и улыбается и как он двигается, ни что из этого не подсказывает мне — боже ему больше двух сотен лет! А наоборот, он воспринимается как обычный человек с необычной внешность и трезвостью суждений. Лишь иногда в его взгляде проскальзывает что-то такое, мощное, что я никогда не встреча в глазах обычных людей.

Аннет иное дело. С самого первого нашего разговора, с того момента, как она дала почувствовать её суть, девушка представляется мне очень сильной и взрослой личностью. На любой вопрос у неё есть ответ, она умеет правильно преподнести себя и может за минуту трансформироваться из молодой девушки-тусовщицы в элегантную леди от кутюр. Она девушка-хамелеон, обладающая даром познания всего сущего. Но когда она рядом со мной, то видится сверстницей, девушкой, для которой все мои беды легко решаемы. Я догадываюсь, что так она себя ведёт только со мной, что это проявление её таланта. Но уж больно естественно у неё это получается, что я не могу злиться и чувствовать себя обманутой. Такая у неё натура.

В это мгновение я вспоминаю и других вампиров, которых видела — Константина и Фриду. Каждый из них уникален и по каждому из них нельзя сказать, что они прошли столетний рубеж, что в свою очередь подводит меня к вопросу — а кто же такие вампиры? Когда я встречаю пожилых людей, то они видятся мне очень серьёзными, уверенными в себе личностями, авторитетными и имеющими на каждый вопрос своё мнение. Но в то же время очень сложно серьёзно относиться к человеку, который писает в постель ночью, а утром не может подняться с кровати. У меня всегда возникает вопрос, как же я могу слушать такого человека, который не способен преодолеть свои слабости? Кто не может победить старость? Но сейчас я начинаю думать иначе. И возможно потому, что я повзрослела и стала другим существом. Люди теперь представляются мне неизлечимо больными существами, не способными вылечиться и стать сильнее. Их поведение в старости зачастую обусловлено попыткой подвести черту, попыткой представить себя законченной статуэткой, истинным произведением искусства. Они хотят верить, что слово старость равносильно слову мудрость, что смерть, идущая к ним просто переход на иной уровень. Однако, смотря на вампиров, я понимаю, что это не так. Люди сознательно сокращают свой период взросления из-за паники перед смертью. Они пытаются жить и жить быстро, как можно быстрее изведать всё на свете, забывая, что количество часто идёт в ущерб качеству. Мы же по-другому взрослеем. У нас есть возможность насладиться своей юностью, чтобы после постепенно начать познавать себя и принимать такими, какими мы есть. Ведь только человек может создать одну «идеальную» статуэтку и кричать всем — «Вот! Вот! Вот он идеал! Равняйтесь на него или же сгорите в гиене огненной». Это то же самое, как их любимые библейские заповеди являющиеся прототипами светских законов, созданных для нормального существования человека внутри общины.

Иногда мне начинает казаться, что быть вампиром гораздо лучше, чем быть человеком. Теперь у меня есть время, чтобы осознать себя и при этом не костенеть и не вязнуть в человеческих догмах. А может это уже не я? Может эти слова говорит вампир по имени София, а не девушка София? Почему в моих словах появилась желчь к людям? Они же не виноваты в том, что так мало живут…

…из «какой-то тетради» Софии…

***

— Скажи Аннет, что мне делать с Себастьяном? — глубоко вдохнув и выдохнув, как перед прыжком, спросила я. Раньше я не задавала Аннет подобных, по-настоящему серьёзных вопрос. Этот первый.

— А что между вами происходит? — с неприятной ленцой в голосе переспросила она.

Мы лежали в шезлонгах на её балконе, закрыв лица шляпками с широкими полями, и пили текилу с апельсиновым соком и гренадином. Перед нами раскинулся чудесный вид на залитую лунным светом и оттого серебристую лимонную долину. Где-то вдалеке виднелись огни местных жителей, а над всей этой красотой раскинулось небо, усыпанное миллиардами ярких белоснежных звёзд. Лёгкий ветерок нежно шелестел листвой, создавая удивительную уютную южную атмосферу. В детстве я всегда мечтала побывать на юге возле моря и когда эти мечты стали сбываться, не удивительно, что я была влюблена в эту прекрасную тёплую сказку вечного отдыха. Это чувство останется со мной навсегда, и я точно знаю, что жить буду только в тёплых краях возле солёной воды.

— Не знаю… — грустно протянула я, стягивая с лица шляпу, — Себастьян хочет связать меня с собой. Что тогда будет?

Она также стягивает с себя шляпу и загадочно улыбается.

— Вы будете связаны. Я не понимаю твоего вопроса!

— Я имею ввиду… я даже не знаю, что меня тревожит… Скажи, какой будет эта связь? — смущённо спросила я, рассматривая шёлковую ленту на шляпе. Кончики моих ушек покраснели от смущения.

— А ведь он тебе нравится, — она серебристо рассмеялась, а затем сделала приличный глоток текилы и закусила лаймом. — София, в связи нет ничего страшного. Вспомни, ты же уже была связана с Константином…

— Который мог заставить меня замереть на месте! — возмущённо воскликнула я. — Который безжалостно манипулировал моими чувствами. Который вторгался в мои сны и насылал на меня жуткие видения. Я никогда не забуду ту беспомощность, что чувствовала в те дни!

— И теперь он мёртв, — я видела, что Аннет хочет сказать что-то ещё, но почему-то не говорит. В первый раз я задалась вопросом, а сколько знает Аннет на самом деле? Может тайна, связывающая меня и Себастьяна, касается уже не только нас двоих?

— И слава богу! — не сдержалась я, также выпивая текилу. — Я не жалею о том, что он мёртв. Этот вампир слишком много боли принёс мне. К тому же после его смерти я стала видеть и вспоминать его иначе, чем раньше. Исчезла та связь, заставляющая меня обращаться к нему по поводу и без.

— Значит, ты боишься, что после связи с Себастьяном, измениться твоё отношение к нему? — полувопросительным-полуутвердительным тоном проговорила она. — Не волнуйся, дорогая, твоя нынешняя связь будет чуть-чуть, но другой. Себастьян не Константин, он никогда не позволит себе использовать тебя, никогда не причинит вред. Он другой, уж поверь мне…

— Ты так говоришь, потому что работаешь на него, или потому что ты моя подруга? — с сердитой интонацией в голосе спросила я, доставая сигареты.

— Я так говорю, потому что хочу помочь тебе, — просто ответила она. — И потому что я знаю его, как никто другой.

Мне очень хотелось задавать вопрос, что между ними было, но по её лицу я поняла, что ответа не получу, поэтому промолчала. Надеюсь, что когда-нибудь мы подружимся по-настоящему, и она откроется мне полностью, как это делаю я сама.

Где-то вдалеке, там, где прибрежные скалы скрывают от нас море, стала проявляться утренняя серая дымка. Луна скрылась среди ветвей деревьев, погрузив долину в непроглядную для людей предрассветную темень. Скоро начнётся новый день. Интересно, каким он будет?

***

Я застыла на лестничном пролёте, бездумно водя пальцем по стеклу. Сейчас я решилась дать согласие Себастьяну. Боже, как будто бы кто-нибудь меня спрашивал! Однако какая-то свобода воли давала мне возможность стоять, краснеть и не решаться подняться на второй этаж и пройти в его кабинет, где он сейчас сидит и усиленно шуршит бумагами. И опять я тяжело вздохнула, посмотрев наверх в потолок. Моя нерешительность наверняка закончиться тем, что я буду сильно запинаться во время разговора. Это так унизительно. И вновь я вздохнула. А когда случайно пальцем пробила дырку в стекле, сквозь потолок и перекрытия, я услышала голос Себастьяна из его кабинета:

— София, ну что ты мнёшься на перелёте? Поднимайся ко мне, я же чувствую, что ты хочешь о чём-то поговорить!

От этих слов моё сердце ещё сильнее ускорило свой бег, а стекло за спиной со звон разлетелось на мелкие кусочки, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Так не бывает! Я же всего лишь дырочку сделала, ну почему оно разбилось?

Кабинет Себастьяна — это отдельная тема для разговора. И пускай здесь он бывает лишь набегами, постоянно путешествуя по свету, но его приёмная является произведением искусства. Чёткие, ровные линии, никаких изысков в виде картин, только засушенные гербарии, самолично собранные, вот и все украшения в комнате. Невысокий, два с половиной метра кессонный потолок, деревянные ореховые панели, зелёный ковролин и огромный дубовый стол с резьбой по краям, заваленный тонной различной документации, сквозь которую виднеется крышка от ноутбука. Вот первое, что видишь, как входишь в кабинет. Лишь спустя несколько секунд замечаешь, что с правой стороны в стене находится небольшая дверца, за которой (а уж я-то знаю!) располагается комната отдыха с массивными книжными шкафами, кожаными глубокими креслами и стеклянным столом, за которым так удобно беседовать о «судьбах мира».

Вообще комнаты Себастьяна построены по принципу матрёшки, только наоборот. Сначала ты попадаешь в небольшой кабинет (многие дальше него и не проходят), затем в комнату отдыха, которая по размерам чуть больше приёмной, после в двухэтажную спальню, из которой есть два выхода — один в ванную, другой на обширную террасу с лестницей, ведущей в мой любимый сад.

— О чём ты хотела со мной поговорить, София? — взгляд Себастьяна выражал крайнюю степень усталость. Ещё бы! Аннет уже несколько дней отсутствует, какие-то проблемы возникли в САГ, о которых естественно мне ничего не рассказывают.

— Ммм, — чуть протянула я, задумчиво проводя пальцами по дереву.

— Пожалуйста, не царапай, — попросил Себастьян, — они мне дороги, как и стекло, которое ты успела разбить.

— Я не виновата! Оно само треснуло! — горячо возразила я, тем не менее, убирая руки от стен и пряча их за спиной.

— София, моё время не резиновое, о чём ты хотела поговорить?

— Я согласно, — наверное, на моём лице яичницу можно пожарить. Уж изнутри точно! Так сильно я покраснела от своих слов.

— Что? Что ты сказала? — видимо Себастьяна сильно замучила его работа, раз он не понял о чём речь. Мне пришлось повторить.

Честно, это стоило того. Смотреть, как лицо вампира вмиг лишается какой бы то ни было усталости и освещается тёплым, ровным светом радости многого стоит.

— Я… даже не знаю, что сказать, — тепло улыбаясь, проговорил вампир, поднимаясь и подходя ко мне.

— Говори уж что-нибудь, — ещё больше смущаясь, пролепетала я. Вампир положил руку мне на плечо и мягко надавил, чтобы я опустилась на колени, а затем провёл пальцами по волосам и прижал к себе.

— Сегодня мы станем семьёй, девочка моя. Настоящей семьёй.

Давно мне не было так страшно.

***

Обряд Себастьян решил проводить без всяких пышных церемоний и прочей мишуры. Он приказал мне явиться к знакомой беседке ровно в двенадцать часов ночи и посоветовал надеть что-нибудь немаркое, чем напугал меня ещё больше.

Ровно в назначенный час я, дрожа от страха, шла через сад, сжимая и разжимая онемевшие пальцы. Внутренний зверь всё время порывался перехватить контроль над моим телом, чтобы изгнать этот страх, и каждый раз я усилием воли подавляла его, от чего напряжение сквозившее в каждом движении усиливалось, превращая меня в дёрганную фигуру на фоне неполной луны.

— София, не нужно так бояться, — раздался доброжелательный голос вампира, появившегося в просвете деревьев. — Ничего страшно сейчас происходить не будет, верь мне.

— Я вам верю, но мне всё равно страшно, — испуганно прошептала я, подходя ближе.

Меня била крупная дрожь, из-за чего из пальцев стали расти острые когти, раня руки и роняя на землю кровь.

Я видела, как вампир огорчённо поджал губы и мотнул головой, отгоняя не прошеные мысли. Он смело подошёл ко мне, а затем сильно обнял и прижал к груди, поглаживая мои волосы.

— Всё будет хорошо, девочка. Связь не причинит тебе вреда, только подарит безопасность от всего мира и избавит от одиночества.

Под его ласками я успокоилась и расслабилась, дрожь прошла, а сердце забилось сильнее по другой причине. От вампира исходил пряный сладкий запах, от чего у меня закружилась голова.

Поэтому когда он вонзил клыки мне в шею, я даже не успела как следует испугаться или оказать сопротивление. Не говоря ни слова, вампир передал просьбу: «Не сопротивляйся!» Я и не стала, покорно отдавая свою жизнь в его крепкие руки, чувствуя, как подкатывает к горлу непривычная слабость, а по телу проносятся лёгкие волны пустоты. Мы медленно опустились на землю так, что вампир оказался сверху, прижимая меня своей тяжестью к земле. Его нежные пальцы касались моих волос, в то время как боль от укуса стала испаряться, уступая место неожиданной томности во всём теле.

Я почти заснула, когда вампир оторвался от шеи и отстранился от меня. Мои глаза были полузакрыты, сквозь дымку я видела, как он с силой проводит когтём по своей шее и вновь наклоняется ко мне, стараясь, чтобы капли крови падали мне на губы.

— Пей, — хрипло прошептал он. — Так начнётся наша связь!

И я впилась клыками в горло.

Как можно описать эйфорию от крови другого вампира? А как можно описать возникновение новой связи? Как можно правильно передать эти чувства, если они захватывают тебя с головой, погружая в неведомый доселе мир чувственности? Когда перед тобой проносятся сотни образов силой сравнимые с пиком любви… Эти сочные краски, пряные запахи, шёлковые нитки бытия, медленно окрашиваемые в ярко-красный цвет. Это чужие эмоции, вмиг становящиеся близкими, родными, своими. Это когда любовь в твоём сердце вновь распускается подобно розе, это и объятья матери и отца, касания лучшего друга и прикосновения верного питомца, эта сама суть любви, яркой, пылающей подобно горящему метеориту или вулкану, взорвавшемуся изнутри твоей души. Это то, что нельзя по-настоящему передать словами, это можно лишь испытать на своей коже, своим слухом, зрением, обонянием. Это когда идёт подмена реальности миром иллюзий, волшебных фейерверков под мерный ток биения двух связанных в одно сердец. Это любовь, доступная лишь матери и ребёнку, изменённая под суть нашей расы. Это мы теперь вместе.

И исчез из моего сердца страх, пропала робость и смущение. Я вновь почувствовала защиту, испарившуюся вместе со смертью Константина. Почувствовала связь и родство. Моё одиночество, из-за которого сердце обливалось печалью и мёртвой кровью, перестало быть, заменившись любовью, верностью, теми эмоциями, в которых я не хотела признаваться, пока была связана со своим создателем.

Теперь Себастьян мой отец.

Глава 6. Мёртвая эйфория.

Возвращение Аннет сопровождалось тёплыми словами и долгими-долгими объятиями. Мы встретили девушку, лёжа на огромном белоснежном диване на улице под навесом, края которого были сделаны из тончайшего льна, мягко колыхавшегося на ветру. Себастьян в положении сидя читал какой-то научный журнал, я же, положив голову к нему на колени, сладко дремала, то погружаясь в свой любимый сон, то выплывая из него, чтобы улыбнуться такой приятной вечерней атмосфере.

— Вижу обряд связи прошёл удачно? — с неподдельной радостью в голосе проговорила девушка, появившись на веранде.

— Аннет! — радостно воскликнула я, тотчас же снимаясь с места и подобно метеору прыгая на девушку, заключая ту в объятия. — Я так по тебе соскучилась!

— И не говори — чувствую, — рассмеялась она, мягко освобождаясь из моих объятий. — Как вы тут без меня, не соскучились?

Я перевела лукавый взгляд на Себастьяна, поймала его улыбку в ответ и покачала головой.

— Некогда было скучать!

— Рада за вас, — ответила девушка, и устало потянулась, — эх, три пересадки дают о себе знать. Прости, София, но я, пожалуй, отправлюсь спать…

— Позже зайдёшь ко мне? — подал голос с дивана Себастьян, — доложишь, как там обстоят дела.

— Разумеется, Себастьян, — девушка, словно опомнившись, подошла к нему и поцеловала руку. — Думаю, что через пару часиков я тебя навещу.

— Буду ждать, — кивнул вампир и вновь углубился в чтение.

— А потом ко мне, да? — как щенок заискивающе протянула я, вновь обнимая девушку, на этот раз со спины.

— Конечно-конечно, — легко согласилась она, — я нам кое-какую вкусную бутылку привезла. Продегустируем.

— Ура!

***

— Как там в Северном Государстве?

— Плохо, Себастьян, очень плохо, — печально протянула Аннет, потягивая тёмно-красное вино. — Твоё отсутствие пагубно сказывается на Маркусе.

— Он опять пустился во все тяжкие? — устало проговорил Себастьян, раскуривая трубку из вишнёвого дерева.

— Да, но на этот раз с объектом, что не замедлилось сказаться на результатах. Ты же знаешь, он всегда скрытничает, когда дело касается его увлечений, а тут… у меня просто опускаются руки! — И Аннет картинно опустила их вниз. — Ты должен как-то дать о себе знать, Себастьян, иначе за последствия я не отвечаю. Маркус перестал реагировать на моё влияние, более того, он научился его распознавать, из-за чего жутко злится, когда я пытаюсь его контролировать.

— Хорошо, я подумаю над этим. Лучше скажи, как продвигается работа над объектом?

— Пока объект не привлекается к активным исследованиям, только наружное наблюдение, которое, как ты уже понял, ведёт сам Маркус. Есть некоторые неожиданности, такие, как связь объекта с известной тебе личностью. Я писала об этом в одном из отчётов.

— Кронос, — задумчиво протянул вампир, — что мы по-настоящему о нём знаем?

— Он колдун, — Аннет напрягла память, из-за чего у неё на лбу прорезались складки, — семья была уничтожена волчьими кланниками, его спас Константин, из-за чего парень попал в зависимость от этого вампира.

— Он или его семья как-нибудь связана с теми ведьмами? — настороженно спросил вампир, не сводя взгляда с Аннет.

— Ты просил заняться этим вопросом Луку, — обворожительно улыбнувшись, проговорила девушка, — спрашивай у него.

— Хорошо, — кивнул вампир, — что-нибудь ещё?

— Ну, я хотела тебя поздравить с успешным установлением связи, — и девушка притворно захлопала в ладоши, — хотя на твоём месте я не стала бы это так затягивать. Маркус уже настоятельно просит познакомить с Софией. Исследования, — тихо пропела вампир, — помнишь, ради чего она нам понадобилась?

— Я помню, — вампир запрокинул голову назад и сделал несколько глубоких вдохов/выдохов, после чего вновь посмотрел на девушку, — да, я уже понемногу подготавливаю Софию к выходу.

— Скоро летний бал, — подсказала Аннет, — как думаешь, хороший способ представить Софию всему свету, вместо того, чтобы носиться по миру? Так всем сразу станет понятно, что ты обзавёлся ребёнком.

— Да, моя первая дочь, — вампир поднял бокал и заслонил им ярко горящую лампу, изучая содержимое на просвет.

— Как ты себя чувствуешь в роли папочки? — ехидно улыбнувшись, поинтересовалась вампир. — Какие-нибудь изменения есть?

— Ты знаешь, да, — серьёзным голосом ответил Себастьян, — я чувствую ответственность за мою девочку и… я не хочу её потерять.

— Себастьян, ты достаточно стар, чтобы не вставать на самые известные грабли в мире, — с лёгким раздражением в голосе проговорила девушка. Она перекинула руку через стеклянный столик и дотронулась до плеча вампира, сильно сжимая его. — Лазарь будет недоволен, если наша «затея» провалиться. Ты же сам знаешь, что будет, если нам не удастся реализовать задуманное и обо всём станет известно? Нас просто убьют!

— Я помню! — стряхивая руку с плеча, горячо воскликнул вампир. Его глубокие глаза опасно сверкнули в тёплом свете ламп, и на мгновение комнату пронзил арктический холод. — Не ты, а я и Лазарь стоят у истоков этой идеи. Это смысл нашей жизни!

— Вот и хорошо, — мгновенно успокаиваясь, девушка примирительно подняла руки в воздух. — Просто я хочу напомнить, что только моё присутствие, а теперь и ваша связь, удерживают её от побега в никуда. Как видишь, она уже становится зависимой от меня, и если ты не хочешь, чтобы она стала наркоманкой, то мне лучше будет уехать отсюда надолго, а тебе нагрузить девушку свежими впечатлениями, чтобы она скорее забыла меня. И лучше будет это сделать до бала, иначе другие решат, что мы её держим насильно, что, в общем-то, так и есть.

— Не говори так, — тихо попросил Себастьян, — она дорога мне.

— А дорога она тебе потому, что вы теперь связаны или из-за другого? — с мягкой грустью в голосе спросила Аннет.

— Не задавай вопросов, на которые ты не хочешь знать ответ, — твёрдо, смотря прямо в глаза, ответил Себастьян.

— Я просто хочу, чтобы моя единственная дочь была рядом со мной. И не важно, почему я этого хочу, из-за связи или из-за чего ещё. Теперь в ней течёт моя кровь, а во мне её. Мы стали близки, по-настоящему близки. И я не хочу терять эту близость. — После непродолжительного молчания, сказал он.

— Но ты потеряешь, — печально ответила девушка, а потом пригубила вино. — Рано или поздно, но она всё узнает, и ты потеряешь её навсегда.

— Я надеюсь, что этого не случится.

***

— Бал? — громко выпалила я. — Какой, к чёрту, бал?

— Я думал, ты обрадуешься, — удивлённо протянул вампир.

Мы находились в кабинете Себастьяна, когда он решил поделиться «радостной новостью».

— Мой прошлый бал закончился катастрофой, устроенной моим создателем бог знает зачем! — процедила я, шагая по комнате из стороны в сторону, а затем остановилась и всплеснула руками. — Бал?!

— Мы с Аннет решили, что так будет лучше представить тебя высшему свету вампиров, — ответил Себастьян, игнорируя моё «патетичное» поведение.

— Но я ненавижу подобные мероприятия! — удручённо воскликнула я.

— И на многих ты была? — резонно заметил он.

— На одном, но его мне хватило, — я обречённо опустилась в кресло и сложила руки на груди. Похоже, выбора у меня не было и мне придётся идти на этот чёртов бал.

— Уверен, тебе понравится. А если учесть, какое платье я тебе подобрал…

— Не умасливай меня, — смущённо проговорила я, начиная улыбаться, — какое платье?

— Узнаёшь, если согласишься пойти, — рассмеялся вампир и потянулся. Похоже он опять всю ночь не спал — работал.

— Ну, скажи! — мне стало безумно интересно, что такое придумал Себастьян для меня.

— Имей терпение. Ты даже не дала мне договорить, а между делом бал состоится только через три недели, первого июня.

— Ты умеешь меня заинтриговать, — я погрозила вампиру указательным пальцем, а потом не сдержалась и засмеялась. Удивительно, но последнее время, моё настроение застыло на отметке — безумно отличное! Мне всё время хотелось смеяться и танцевать. Как будто бы обряд связи переключил внутри меня какой-то тумблер, из-за чего я стала светиться счастьем. Это немного пугало, но бесконечное спокойствие придавало мне сил. Я вновь стала творить так, как раньше. Идеи, образы, фантазии, всё это окрасилось в тёплые тона и с небывалой доселе свежестью переносилось на холст. Теперь я повсюду таскала с собой блокнот и карандаши, чтобы успеть сделать наброски, а уже потом преобразовать их в подлинные шедевры творчества. Кстати, Себастьян уже повесил несколько моих картин у себя в комнатах, да и Аннет утащила парочку.

Я счастлива, счастлива, счастлива!

— Да, и это не всё, о чём я хотел с тобой поговорить, — задумчиво изучая мою внешность, проговорил вампир, выдёргивая меня из моего «розового» океана фантазий.

— Да-да?

— Пришли бумаги на твой дом.

— Какой дом? — непонимающе переспросила я.

— Тот, в котором ты жила, пока была в Австралии. Помнишь, Lake Clifton? — напомнил он.

— Ах, этот дом, — протянула я, — какие бумаги?

— Доверенность на продажу. Мне пришлось изрядно постараться, чтобы твой начальник не стал подымать шумиху вокруг твоего исчезновения. Сейчас там всё спокойно, однако будет лучше, если этот дом мы продадим.

На секунду внутри сердца кольнуло, и я погрустнела. Этот дом, первый, по-настоящему мой дом. Продать его было бы неправильно. Но взглянув на Себастьяна, я вдруг осознала, что уже больше месяца живу на Изоле́-Капрая и чувствую себя здесь, как дома. У меня есть друзья, собственные комнаты, студия. Я часами провожу возле океана, творя самые разные рисунки, теперь у меня есть хозяин, который всегда позаботиться обо мне. Так почему мне стало грустно, когда я вспомнила о том доме? Что хорошего было в нём? Была ли я там в безопасности? Конечно, нет. Была ли я там счастлива? Нет, нет и нет, те дни были наполнены слезами об утраченном. То место культивировало во мне желание одиночества, а здесь я просто счастлива существовать.

— Продавай, — быстро кивнула я. — Где мне нужно расписаться?

***

Разговор по телефону.

— Я не понимаю, что твориться с Софией. Порой мне кажется, что её место занял какой-то другой человек.

— Что с ней не так? — раздался обеспокоенный голос Аннет.

— Она счастлива!

— И что в этом плохого? — иронично воскликнула девушка.

В ответ раздался тяжёлый вздох.

— Она ненормально, постоянно счастлива. Если раньше София постоянно спорила со мной, ругалась, высказывала своё мнение, то теперь передо мной счастливый щеночек на всё согласный, лишь бы я был рад. И она сама не понимает, как сильно изменилась! Раньше она куда-то тянулась, чего-то хотела, о чём-то мечтала и грустила о прошлом, то сейчас она только рисует свои откровенно детские рисунки и постоянно преследует меня, стоит мне только появиться на острове. Ты знаешь, что происходит, Аннет?

— Тебе повезло, что на тебя работает двусторонний эмпат, — рассмеялась девушка. — Успокойся, скоро всё придёт в норму. Это своего рода откат. София слишком долго провела без хозяина, и когда ты создал новую связь между вами, не удивительно, что для неё наступила эйфория. Это будет постепенно проходить. Единственное, останется сильная привязанность к тебе.

— Когда это начнёт проходить? — не успокоившись, спросил Себастьян.

— Думаю, что через пару лет она снова станет прежней, — задумчиво проговорила Аннет.

— Через пару лет? — испуганно воскликнул вампир, — я уже отправил письма в комитет Летнего Бала о том, что мы приедем. Как ты считаешь, как они воспримут Софию такой?!

— Ну, есть способ ускорить события. Самый простой — причинить боль, как это делал Константин. Заставить её делать откровенно неприятные вещи и вот увидишь, скоро она придёт в норму.

— Но при этом я потеряю её доверие, не так ли? — тяжело вздохнул вампир.

— Есть и другой способ. Попробуй влиять на её сны. Если они будут наполнены тревогой, то девушка скоро перестанет быть такой счастливой наяву. И начнёт мыслить трезво.

— Спасибо за совет, Аннет, — тепло поблагодарил Себастьян, — кстати, мы скоро приедем. Перед балом я решил познакомить Софию с нашей командой.

— И с Лазарем тоже? — лукаво усмехнувшись, поинтересовалась Аннет.

— Нет. Чем меньше народу знает о том, что мы работаем на Лазаря, тем лучше. И для Софии, к сожалению, не будет исключений.

— Хорошо, я оповещу остальных, и мы будем вас ждать, — расслабленно протянула Аннет, — до свидания, Себастьян!

— И тебе прощай.

***

Наш отлёт с острова остался незамеченным. Я же жутко волновалась, ведь с того памятного посещения Ибицы прошло около месяца и всё это время я провела на острове. Себастьян кормил меня своей кровью для закрепления нашей связи, поэтому не нужно было думать о пропитании. Мы летим в САГ, а точнее в Нью-Йорк, где нас ожидает костяк команды Себастьяна. Теперь я стала чуть больше знать о нём. Например, мне известно, что он возглавляет АмбриКорп, это научно-исследовательская корпорация, занимающаяся разработкой вакцин против опасных вирусов. Также они работают в направлении изобретения биодобавок и лекарств для людей. Вампиры заботятся о человечестве, правда звучит слишком странно, вы не находите?

Моя жизнь, в очередной раз, изменилась. Наступила пятая веха моего существования, и она целиком связана с Себастьяном. За прошедшие дни с момента образования связи, моя чувственность пережила несколько взлётов и падений. Я сама не заметила, как сильно изменилась за эти дни. Связь превратила меня в настоящего ребёнка Себастьяна, не умеющего самостоятельно думать и принимать решения. Я была буквально в его власти и была счастлива от этого! Но постепенно эти противоречивые чувства стали покидать меня. Не знаю, почему и как, но мои сны, связанные с тем прекрасным место на берегу туманного моря стали пугать и появилась бессонница. Я силой заставляла себя бодрствовать, лишь бы не чувствовать тот страх, оставшийся на берегу. Эти «сонные» изменения повлекли за собой и изменения в реальности. Моё слепое доверие к Себастьяну пошло на спад, вернулась трезвость рассудка. Помню, когда я это осознала, то закатила дичайший скандал:

— Почему ты меня не предупредил об этом?! Я была безвольной куклой в твоих руках! Счастливой дурой, которой ты…

— София, я, как и ты, был сильно обеспокоен переменами, произошедшими с тобой, — горячо ответил вампир, подходя ближе и пытаясь обнять за плечи. Я с раздражением высвободилась.

— Но ты ничего не делал, чтобы…

— А как ты думаешь, почему ты вновь обрела себя? — вновь перебил меня вампир. — Кто, по-твоему, сделал это? Слава богу, Аннет знала, что нужно делать, иначе эта эйфория продлилась бы не один год!

— Но… — я хотела продолжить спор, но не смогла найти слов. Себастьян был очень убедителен, да и память моя говорила о том, что ничего непоправимого не было сделано. Разве только дом был продан… вот это жалко.

Не смотря на доводы рассудка, я, тем не менее, несколько дней дулась на вампира, и при каждой встречи демонстративно ворочала носом. Однако вся злость слетела с меня, как только я узнала, что мы едем в Нью-Йорк, что означает — покидаем остров! Я порядком засиделась на одном месте. Целый месяц я общалась только с Себастьяном и Аннет, это не могло не сказаться на моём существе. Я чувствовала изоляцию, оторванность от мира, ведь доступа в интернет у меня не было. Я могла только читать газеты, смотреть новости и слушать радио. Согласитесь, этого мало, чтобы быть живой?

И вот сейчас я сидела в фюзеляже небольшого частного самолёта, принадлежащего АмбриКорп, и летела в сторону САГ. В соседнем ряду сидел Себастьян и что-то печатал на своём ноутбуке. В самолёте также были две стюардессы и два пилота, однако они были людьми и Себастьян строго-настрого запретил мне с ними разговаривать. Он боится, что я причиню им вред. Глупый, правда? Как я могу навредить человеку!

Беда вся в том, что и правда могу.

После всего, что произошло за эти полтора года, могу.

***

Мы успешно приземлились в международном аэропорту имени Джона Кеннеди, после чего сразу поехали в главный офис корпорации, располагающегося в южной части Манхэттена. Я жутко нервничала, и вид огромного чёрного лимузина только усилил мой страх. Я опять находилась в незнакомой мне стране и хоть за последние месяцы изрядно поднаторела в изучении иностранных языков, всё равно чувствовала себя неловко.

Когда мы забрались внутрь, я принялась курить сигареты одну за другой, вызывая ироничные смешки со стороны Себастьяна.

— Ну, что ты смеёшься? — обиженным тоном проворчала я, — ты сам меня напугал рассказами о том, что будет, если я встречусь с другими вампирами. «Пойми София, мы хищники и ведём себя как хищники!» Что, разве не было?

— Ну, во-первых, я об этом говорил, когда мы ещё не были связаны. Во-вторых, я тогда думал, что придётся тебя представлять всем светским вампирам в частном порядке, а не во время бала, — с усмешкой на устах, ответил вампир, — а самое главное, София, я ещё толком не знал тебя и боялся, что ты не сможешь постоять за себя.

— А сейчас твоё мнение переменилось? — лукаво спросила я, прищурив глаза и туша очередную сигарету. Во время разговоров с Себастьяном, мне всегда становилось легче, страх и опасения уходили… и возвращались, когда я их совсем не ждала!

— А сейчас я с тобой связан и точно знаю, что ты чувствуешь, — парировал на моё лукавство вампир.

От его слов я покраснела до самых кончиков ушей и отвернулась, чтобы он не видел моего смущения. И почему всегда рядом с ним я испытываю такую неловкость?

***

Огромное стеклянно-зеркальное здание этажей под пятьдесят прямоугольной формы — вот что собой представлял АмбриКорп. Перед входом располагался небольшой сквер, в центре которого находился фонтан, вершиной которого был символ корпорации — АК, заключённый в ромбовидную фигуру, чем-то напоминающую символ Супермена.

Внутренняя обстановка здания вся стеклянная с высокими одноцветными панелями, дизайном — современный хай-тек. Большая светлая прихожая, в центре которой за стильными металлическими столами сидели «секретарши» — девушки, чья задача консультировать приходящих. Чуть поодаль пропускные пункты, возле которых стояли серьёзного вида охранники, от которых ощутимо несло псиной.

— Это оборотни, да? — дёрнув за рукав Себастьяна, тихо спросила я.

Он мельком глянул на них и согласно кивнул.

— Лучшее охранное агентство в мире, — также шёпотом ответил он.

Как глава корпорации, Себастьян пошёл не через главный вход, а юркнул в неприметную дверцу, за которой была ещё одна со сложной пропускной системой — Себастьян приложил к одному сканеру руку для снятия отпечатков пальцев. В другой посмотрел, а к третьему подвёл магнитную карточку.

— Зачем такие сложности? — полушутя-полувстревоженно поинтересовалась я.

— Вампиры обладают разными способностями, София, — серьёзно ответил он. — Кто-то может подделать мою внешность, кто-то карточку.

— Идентификация завершена. Здравствуйте Себастьян Уйат, с возвращением. Пожалуйста, назовите пароль, — раздался откуда-то сверху требовательный женский компьютерный голос.

— Проект «Сытый», — ровно, чеканя слова, ответил Себастьян.

— Ты так мне доверяешь? — с усмешкой спросила я, когда дверь с лёгким шипением открылась.

— Нет, София. Если ты повторишь то же самое, то не сможешь попасть внутрь. Наш голос способен на удивительные манипуляции. Я лишь немного изменил скорость вибрации, так, что ты даже и не заметила. Если сможешь добыть мою карточку, внешность и голос, то подделать вибрацию не сумеешь, и сработает защитная функция — взрыв комнаты. Снаружи этого никто даже не почувствует.

— Что? — крикнула я от изумления. — А что если бы ты ошибся?!

— Я никогда не ошибаюсь, София, — мягко ответил вампир.

Я от испуга передёрнула плечами и глубоко вздохнула, прежде чем последовать за ним. Определённо, Себастьян умеет развлекаться.

Мы попали в небольшой коридор, заканчивающийся лифтовой кабиной, зайдя в которую Себастьян нажал на кнопку последнего этажа. В кабине ощутимо запахло вампирской кровью, и я увидела на его руке небольшую ранку. На мой невысказанный вопрос он сказал:

— Последняя проверка.

И мы отправились на встречу с его командой.

***

Когда мы поднимались, Себастьян предупредил меня, что на подходе к комнатам мне лучше не задавать никаких впечатлительных вопросов и постараться унять своё бешено колотящееся сердце. У вампиров слишком сильный слух, чтобы они оставили это без внимания. Также он посоветовал мне прислушаться — я должна тренировать своё вампирское чутьё, чтобы всегда быть наготове. Я должна слышать лучше чем люди и уметь использовать это преимущество, даже не задумываясь об этом.

Глубоко вздохнув, мы вошли в комнату через двустворчатые дубовые двери, за которыми обнаружилась приятная светлая комната. Небольшие овальные окна, обрамлённые светлыми шторами, несколько просторных диванчиков белого цвета, кофейных столиков, заставленных разной снедью из службы доставки, широкий бар со стеклянными дверцами, за которыми соблазнительно виднелись этикетки алкогольных бутылок да картины Милле на стенах. Чисто, опрятно, по-домашнему. Совсем по-другому выглядели вампиры, удобно расположившиеся на двух диванчиках, на подоконнике и на полу. Лишь один диван, в центре комнаты, был свободен — он предназначался для нас.

Я опишу вампиров, которые предстали перед нами.

Первой я, конечно, увидела Аннет, вальяжно расположившейся в одном из диванов. Она приветливо мне улыбнулась, чуть склонив голову вперёд. По бокам от неё сидели два брата-близнеца. Черты их лиц были столь похожи, сколь и различны их вкусы. Глубокие тёмно-вишнёвые глаза с азиатским разрезом, хорошо очерченные высокие скулы, небольшая складка на носу, делящая его надвое, симпатичные родинки возле виска, создающие прямоугольный треугольник — зеркально — у одного брат справа, у другого слева. Высокий классический лоб, прямые средние губы малинового цвета, мягкий подбородок. Оба брата были хорошо сложены, с длинными пальцами и заострёнными ушами. Они походили на сказочных эльфов, когда-то давным-давно забрёдших в наши края и уже успевшие адаптироваться под наши стили.

Дальше шли различия:

Правый брат был ярким, как радуга, его волосы — все цвета гаммы. Здесь и зелёный, и жёлтый, и оранжевый плавно переходящий в красный, и синий, и голубой… все-все-все! В уши вдеты многочисленные серёжки в виде перьев, а из волос сплетены мелкие косички. Одет он был в обычный белый халат, под которым виднелись рваные серые джинсы и белые кроссовки.

Другой брат был полной противоположностью. Он был одет в строгий деловой костюм двойку, тёмно-синий в белую вертикальную полоску. Аккуратный пробор, деловые часы без циферблата и начищенные ботинки. Совсем иная личность, особенно если учесть, что мальчик-радуга постоянно улыбается и ему явно не сидится на месте, то его брат сама сдержанность, строгость и ответственность.

Переведя взгляд на другую часть комнаты, я увидела вампира, который не может быть никем иным, кроме как Маркусом.

Вспоминая рассказы Фриды «…Короткие, слегка вьющиеся, каштановые волосы, зелёные, яркие глаза, тонкие брови. Он был довольно высоким для тех времён, но это не выглядело некрасиво, его фигура была полностью пропорциональна. Немного субтильный, с длинными пальцами и чарующей улыбкой. В Маркусе был виден какой-то скрытый надлом, который сделал его совершенно очаровательным мужчиной…» Я ожидала увидеть молодого мужчину, почти подростка, нервного, но уверенного в себе. Передо мной же предстал настоящий мужчина, от которого так и веет опасностью. За столетие его короткие волосы успели отрасти, и были убраны в длинную сложную косу, положенную на правое плечо. Субтильность заменилась гордой стальной осанкой. Его рост был классическим для нашего племени, а по сегодняшним человеческим меркам, не вызывал изумления. Сам по себе Маркус произвёл на меня скорее отталкивающее впечатление, нежели положительное. Возможно, это случилось из-за того многого, что я о нём слышала, но не могу сказать наверняка. Его взгляд пронзительный, полубезумный с белыми искрами нашего пламени, притягивал к себе, не давая возможности расслабиться. Куда делась чарующая улыбка? Её место заняла холодная трезвость прямых губ и немигающий взор. Он стоял, прислонившись к косяку дивана, сложив руки на груди, и пристально изучал меня. Однако одет он был не так, как я себе представляла. Классический джемпер со стоячим воротником, удобные немаркие штаны с белыми вставками для карманов. Что было одето на ноги — я не видела, но не сложно догадаться, что это, скорее всего, были мужские туфли или ботинки.

Я перевела взгляд на следующего вампира в комнате.

Им была вторая и последняя девушка в команде Себастьяна.

Первое, что я поняла про неё — она была русская, как и я. Её соломенные волосы, в притворном беспорядке разложенные, длинные, шелковистые и тонированные с белой проседью. Она чему-то загадочно улыбалась кончиками широких губ, в её светло-зелёных глазах отражалось озеро спокойствия и чего-то далёкого, нездешнего. Она единственная из всех, кто выглядел лишним в этой комнате, так как была одета в простой малиновый сарафан на бретельках и бамбуковых босоножках. Положив ногу на ногу, она покачивала ими — вперёд-назад, в такт своим мыслям.

Рядом с девушкой сидел подросток. Как я уже говорила раньше, возраст вампира всегда очень сложно определить. Мы не стареем в человеческом понимании, но наше поведение, манеры держаться и говорить, могут дать ложное представление о том, сколько нам лет. За счёт этого вампиры, которых я встречала, казались мне старше, хоть многих из них обращали отнюдь не в тридцатилетнем возрасте. Но этот мальчик был именно мальчиком, не старше меня. Его внешность была подростковой, на вид — не старше шестнадцати лет.

Вьющиеся рыжеватые волосы до плеч, свободные, с двумя мелкими косичками возле висков. Его серебристо-серые глаза спокойные, как ветер, вызывали почти инстинктивную приязнь. Тонкий излом губного желобка, края губ опущены вниз и создавали грустное настроение, из-за чего хотелось подойти к нему и как-то поддержать. Глаза почти круглые, впавшие, поэтому нос, изначально маленький, казался длиннее и острее с небольшой горбинкой на уровне глаз. Его брови были прямыми, непослушными — волосинки возле основания носа топорщились вертикально вверх нивелируя грустное очертание губ и добавляя интригу его и без того интересной внешности. Он, как и один из братьев был одет в рабочий халат, под которым также были рваные, только чёрные, джинсы и серые кроссовки. С этим мальчиком мне хотелось познакомиться поближе. Надеюсь, у меня это получиться и Себастьян не отправит меня сразу домой после знакомства.

Последним, кто был в этой комнате, оказался не вампир, а оборотень и судя по запаху вервольфом. Ещё Константин мне рассказывал эту «забаву» — породу оборотня можно определить по запаху, который от него исходит.

Им оказался взрослый, сильный мужчина, очень накаченный, сидевший на подоконнике. По сравнению с классической особенностью вампиров — худоба, он казался просто огромным. Этакий «шкафчик» на двух ножках. Низкорослый, с синими венами, сильно проступающими через кожу, рельефный, мечта многих молоденьких девочек. А ещё он был лысым — мелкий-мелкий серый ёжик на голове — не считается. Глаза жёлтые, с волчьим разрезом смотрели опасной заинтересованностью и без стыда. Честно, мне кажется, что он пялится на мою грудь! От этого я быстро отвела от него взгляд, сохранив в памяти, что он был одет в простую чёрную майку, военные широкие штаны со стяжками под чёрные военные высокие ботинки на шнуровке. У него были тонкие губы, жилистое лицо и широкие чёрные брови, добавлявшие дикости в его и без того опасную внешность.

Будь я человеком — побоялась бы встретить его в тёмном переулке. Сейчас не знаю — может тоже испугалась, прежде чем выпустить из себя зверя. Хорошо, что мы с оборотнями не воюем.

На этом вампиры и не вампиры в комнате закончились, и я смогла незаметно перевести дух. В общей сложности на осмотр мне хватило нескольких минут, в течение которых Себастьян успел всем представить меня и рассказать о том, что теперь я его дочь.

— Итак, я ещё раз хочу вам представить мою дочь — София! — громко оповестил Себастьян. Аннет в это время разливала по бокалам шампанское.

Раздав каждому, Аннет вернулась на своё место, не забыв по дороге поцеловать меня в щёку, а Себастьяна в руку.

— София, девочка моя, я хочу представить тебе нашу скромную команду, — очень интимно начал Себастьян:

— Аннет ты уже знаешь, — девушка подняла бокал вверх и сделала небольшой глоток. — По бокам от неё сидят наши два замечательных близнеца — Джейсон и Питер. Джейсон — помощник Маркуса, ты ведь его узнала?

Маркус внимательно посмотрел на меня, чуть прищурил глаза и отсалютовал бокалом.

— Да, узнала, — сглотнув, кивнула я.

— Талант Джейсона — химические соединения, из-за этого, а также из-за любви к цветам радуги, мы прозвали его — радужный мальчик. — На этих словах Джейсон весело рассмеялся, тряхнув косичками. — Питер наш финансист, его талант связан с предсказаниями котировок мировой финансовой биржи, а также он математический гений. Это уже не талант в нашем понимании, а способность, развитая долгими годами изучения данной науки.

Питер и Джейсон тепло улыбнулись мне, кивая словам Себастьяна.

— Добро пожаловать в нашу тёплую семью, София, — мягко проговорил Питер, удивив меня своим необычным хрипящим голосом. Такой тембр ещё называют бархатным.

— На другом диванчике сидит Натали, — продолжил Себастьян, — Натали не обладает талантами, но она во множестве окончила художественных школ и является нашим арт-директором. Также именно она задает тон нашей компании. Кстати, здание АмбриКорп спроектирован по её чертежам. Думаю, что вы подружитесь, и ты перейдёшь под её опеку, ведь вы занимаетесь одним и тем же.

Я была права, и девушка действительно оказалась русской по крови. Наш акцент ни с чем не спутаешь.

— Я художница, — с сомнением протянула я, — не дизайнер.

— Со временем ты поймёшь, что художница важнее всего остального. Дизайн и прочее придёт с опытом, — прошептала девушка, на мгновение, возвращаясь в нашу реальность, — просто смотри шире, дорогая… София, — интимно закончила девушка, приложив холодный бокал к щеке, а затем окуная туда палец и облизывая его, как леденец. Девушка произвела впечатление кого-то неземного, потерянного, одинокого.

— Кхм, — откашлялся Себастьян, переводя взгляд с неё на меня. — Ладно, потом это обсудим. А пока я продолжу. Следующий член нашей команды — Грег. София, ты ведь уже поняла, что он оборотень?

— Да, Себастьян, — смущённо кивнула я, чувствуя дразнящий взгляд оборотня. Тот рассмеялся, видя моё смущение.

— Он отвечает за безопасность нашей команды. И является главой охранной компании «Зверь». Именно его оборотней ты видела внизу. — Проговорил Себастьян, недовольно посматривая на оборотня, — также я хотел попросить тебя быть осторожнее в общении с ним. Он у нас известный ловелас и многие молодые девушки попадают в объятия нашего зверя. — Последние слова Себастьян выделил особо, раздражаясь от смеха Грега. Видимо между ними не всё гладко, раз оборотень позволяет вести себя так в присутствии своего «хозяина».

— И последний, но не последний по значимости член нашей семьи — Лука. До сего дня самый молодой из нас. Ему всего тридцать четыре года. — Мальчик улыбнулся мне и поднял бокал в знак дружбы. — Он био-программист, что это такое я объясню позднее. Работает вместе с Маркусом и Джейсоном. Не смотри на его внешность, на самом деле его обратили в двадцать восемь лет по его настоянию. Была велика вероятность того, что он не выдержит обращение и да, ему оно далось тяжело. Последствие ты видишь перед глазами.

— Я не о чём не жалею, — громко оповестил всех мальчик?.

— Мне очень приятно со всеми вами познакомиться! — вежливо и не слишком громко проговорила я, беря в руки бокал с шампанским, — надеюсь, я хорошо впишусь в вашу дружную семью!

— Да уж, дружную, — пробормотал Лука, сразу же получая сильный тычок от Аннет.

После мы все чокнулись и пригубили шипучий напиток. На самом деле я не люблю шампанское, оно всегда вызывает во мне сомнение — вроде бы не сладкое, вроде бы не горькое, но искрящееся, шипучие, а с нынешними вампирским вкусом так вообще — маленький неприятный взрыв во рту. И что они все в нём находят? Глядя, с каким удовольствием Джейсон пьёт его, я передёрнула плечами. У всех разные вкусы.

— Насколько я понял, София присоединилась к нам не просто так, а из-за её способностей, — нарушил минутную паузу Грег, — её талант — усиливать таланты других. А это распространяется на оборотней? Я бы не отказался попробовать такую крошку.

— Грег, — с недовольством в голосе протянула Аннет. — Нельзя же быть таким грубым. София совсем молода, она…

— Всё в порядке, — вмешалась я, — его слова ничем не отличаются от слов других невоспитанных мужчин.

— В самую точку, — рассмеялась Натали, — Грег никогда не был джентльменом, но кому-то это нравится. Его дикость.

— Очень смешно, Нат, — скривился оборотень и демонстративно покачал головой.

— А что я такого сказала? — широко улыбаясь, показывая верхние клыки, воскликнула девушка, — я сделала тебе комплимент. Тебе же нравится быть большим чёрным волком среди хладнокровных? Тебя это заводит, что мы смотрим на тебя, как на десерт, — она чуть склонила голову набок и пригубила шампанское, а затем плавно облизала губы, усиливая эффект своих слов, — мы ведь тебе нравимся? Наша сила и хрупкость, холодность и жар, что пылает в наших сердцах. Не чета женщинам оборотням, которые крупные и грубые, как ты сам. О, они никогда не играют с вами в игры, зная, чем всё может закончиться.

— Замолчи, женщина! — мы все видели, как на протяжении монолога Натали, Грег постепенно уходил в себя. Его ноздри расширились, с силой вбирая в тело воздух, а грудь быстро вздымалась и опускалась. Всё закончилось, когда он сжал бокал и тот лопнул в его руках, залив пол шампанским. А потом в воздухе запахло кровью.

— Готова поспорить, каждый из нас сейчас подумал об одном и том же, — холодности Натали позавидовали бы айсберги. Однако никто не обратил внимания на её слова. Я заметила, как вспыхнули и запульсировали глаза вампиров. Ручаюсь — я не исключение. Неотрывно, пристально на окровавленную ладонь и медленно затягивающуюся рану. Всё это время оборотень улыбался, глядя на Натали. И я поняла, что всё, что она сказала, было правдой. Когда рана затянулась, Грег подошёл к столику и собрал несколько салфеток, чтобы стереть кровь.

— Грег, я думаю, будет лучше, если ты всё-таки помоешь руки. Запах никуда не денется, пока ты этого не сделаешь, — нарушил тишину Себастьян. Все, как по команде посмотрели в его сторону. А Грег молча подчинился и вышел из комнаты.

Я облегчённо перевела дух. Что это было? Я и раньше видела кровь, один раз это произошло на работе — у одной из посетительниц пошла кровь из носа и она обратилась ко мне за помощью — показать, где туалет. Насколько я помню, со мной ничего странного не случилось, хоть запах и был очень вкусным. Сейчас, это было похоже на командную реакцию, кто-то завёлся и все, как по команде последовали за ним. Кровь оборотня интересно пахла, однако не на столько, чтобы я мечтала броситься на него. Думаю, если бы кто-нибудь не сдержался, не сдержалась бы и я.

— Джейсон, когда в последний раз ты ел? — рассматривая свои ногти, а затем переведя на него взгляд, спросил Себастьян.

— Простите, да, это моя вина, заработался. Я сейчас же отправлюсь на охоту, — извиняюще склонив голову, ответил вампир, поднимаясь на ноги.

— Эй, ребята, у нас же праздник. Новый член команды, так почему бы не отпраздновать по нормальному это событие? — потирая руки, воскликнул Лука. — Мы можем заказать кукол. Я, конечно, не против шампанского, но мне кажется, нам нужно нечто большее для праздника.

— Ну уж нет! — горячо возразил Питер, — мы и так их уже трижды заказывали и только за этот год, а ещё даже середина не началась! То, что мы не платим за них налог и имеем не плохие скидки, не означает, что это дешёвое удовольствие!

— Не надо на меня так смотреть! — фыркнул Маркус, перехватив взгляд Луки, — кто же знал, что эта компашка достигнет таких успехов.

— Ты должен был возглавить этот проект, и тогда нам вообще не пришлось бы платить! — обиженно проворчал Лука.

— Когда Герион пришёл ко мне со своими выкладками, у него, по сути, ничего не было, только пустые мечты. Как ты помнишь, Лука, тогда я был занят другими… делами. Я отказал ему и посоветовал не маяться дурью, а заняться чем-то действительно полезным. А он не послушал и за двадцать с лишним лет создал мощную организацию, действующую практически по всему миру. Не могу сказать, что рад за него, но он определённо заслуживает моего уважения.

— Вы только подумайте, нашёлся вампир, талант которого ты признаешь, — рассмеялась Аннет, проводя рукой по волосам, — хотя постой, не ты ли называл его напыщенным болваном без капли таланта, когда опробовал человека из первой партии?

— Да, потому что уверен, если бы за дело взялся я сам, вышло бы гораздо лучше.

— Так что же не возьмёшься? Ты уже знаешь, что это возможно, так…

— Хватит, Аннет. У Маркуса и без того много дел. Нет нужды доказывать его талант, мы все знаем его силу. — Прервал девушку Себастьян. — И мне кажется, что лучше спросить у Софии, желает ли она отведать такой деликатес.

— Ручаюсь, она даже не знает, о чём речь, да милая? — пробурчала Натали, взбалтывая свой бокал.

— Вообще-то нет, — я отрицательно покачала головой, проходя вглубь комнаты и усаживаясь на диван. — На мой последний человеческий день рождения Константин заказывал мне троих. Если я, конечно, правильно поняла о чём речь. Вы же говорите о людях-бройлерах?

— Как ты сказала? — изумлённо переспросила Аннет, — люди-бройлеры?

— Я их так назвала, когда мне объяснили суть их жизни. Все эти био-добавки, особое питание, отсутствие разума. Люди, выращенные на убой, не мечта ли это всех вампиров, а?

— Была бы, если бы не было последствий, — задумчиво протянул Джейсон, — эти красавчики не способны на размножение, да и срок их жизни ничтожно мал. Удивительные существа эти люди, они не способны заниматься любовью под гипнозом. Не сексом, а именно любовью! Женщины не в состоянии вынашивать детей, рожать, а затем кормить. Они не могут позаботиться о потомстве. Неволя убивает людей, делая их тем самым уникальными.

— Наш недобитый философ, — фыркнула Натали. И тут Джейсон показал свои способности, неожиданно цвет комнаты окрасился в лимонно-зелёную гамму, а волосы Натали покрылись радугой.

— Джейсон! — возмущённо воскликнула девушка, цепляясь за свои локоны. — Как ты посмел?!

— Не стоит надо мной насмехаться! — парировал Джейсон, усиливая цвет комнаты.

— Вы ведёте себя, как дети! — устало протянул Себастьян, прикрывая глаза от невыносимой яркости.

— И вот так всегда, — сказал мне Питер, после чего комната вернула свой первоначальный цвет, как и волосы Натали.

— Так мы будем заказывать? — воскликнул Лука, взмахивая руками.

***

— Как тебе наша команда?

Мы ехали в лимузине Себастьяна к нему домой. Недели до бала мы проведём в Нью-Йорке, у вампира накопилось много дел, которые требуют личного присутствия. Себастьян говорил, что нам лучше не расставаться надолго, пока связь не укрепиться, так что я не вернусь на остров, а побуду здесь. Вампир также пообещал записать меня как вольную слушательницу в какой-то местный колледж искусств, чтобы я определилась, чем хочу заниматься в будущем.

— Не могу сказать, что мне было весело, — протянул я в ответ, рассматривая через стекло людей. Мы стояли в глухой пробке, и я начинала скучать.

— Они были недостаточно человечны для тебя?

— Нет, как я могу судить по такой шкале, когда я сама не человек, — равнодушно ответила я. — Просто ожидала чего-то другого.

— Чего именно?

— Знаешь, они все достаточно молоды, хоть каждый из них много старше меня. Однако то, как они вели себя. Не знаю, я ждала чего-то другого.

— Любви и взаимопонимания?

— Наверное, не знаю. — Мне не хотелось продолжать этот разговор, пока я сама всё не обдумаю. Но, к несчастью, в моей голове отсутствовали нужные мысли, и я всё больше погружалась в себя. — Знаешь, Себастьян, мне в последнее время не сниться мой сон. Это нормально? Я ложусь спать и моментально просыпаюсь, хоть часы и говорят, что прошло больше четырёх-пяти часов. Мне всё время кажется, что я совсем не отдыхаю.

— Всё имеет свою цену, — задумчиво протянул он, — это последствия моего вмешательства. Я напугал твой сон, и он изменился для тебя, перестал быть местом отдыха души.

— Что это значит? — напряжённо спросила я.

— Всего лишь то, что тебе нужно выдумать новый сон.

— И как это сделать? — скептически поинтересовалась я, — мой первый сон возник по своей воле. Я ничего для этого не делала.

— А теперь тебе придётся сделать, — терпеливо ответил он, не обращая внимания на мою колкость, — в противном случае могут возникнуть неприятные последствия. Как у человека, который долгое время не спит. Галлюцинации, потеря ориентации в пространстве, неуклюжесть, раздражительность, агрессия… голод. Вампиры должны видеть сны, чтобы наш разум не померк.

— Не радужная перспектива, — огорчённо пробормотала я, — а что я должна придумать? И как? Прости, но я пока не понимаю, о чём ты говоришь.

— О, София, всё просто. Теперь перед каждым отходом ко сну, ты должна думать о своих мечтах. О месте, в котором ты хотела бы побывать или уже была. Думаю о своей безопасности. Сон должен стать твоим островком спокойствия.

— Ладно, я подумаю об этом, — протянула я, — слушай, а откуда ты знаешь об этой методике? Ты проходил через это?

— Не так, как ты. В своё время я решил поменять свой сон. Мне стало скучно, и я решился на этот эксперимент. Теперь я периодически меняю свои сны, добиваясь истинной гармонии. Как-нибудь, если получиться, конечно, я свожу тебя в свой сон.

— В своё время мне это же обещал Константин, — смутившись, пробормотала я.

— Это интересно, понимаешь? Сны — это то, единственное, недоступное остальным. Они принадлежат исключительно тебе. Только связка создатель/дитя позволяет объединить сознания и увидеть чужой сон.

— Знаешь, я не была рада, когда Константин врывался в мои сны и пугал меня. В те дни мне не хотелось спать, боясь его там встретить. И когда ты разрушал мои сны, я тоже была не рада этому. Все эти взаимодействия вызывают пока отрицательные эмоции, — проговорила я, прикуривая сигарету. — Поэтому я не готова на такие эксперименты.

— Как пожелаешь, — уступил вампир, отворачиваясь к окну, — за что я не люблю Нью-Йорк, так это за его пробки.

— Я начинаю разделять твои чувства, — криво улыбнувшись, согласилась я. — Скажи, какие у нас планы на оставшиеся недели до бала?

— Как уже говорил — я буду работать, а тобой будет заниматься Аннет и Натали. По-моему они что-то говорили о шоппинге. Хотят одеть тебя как истинную леди.

— Леди значит, — громко хмыкнула я, заставляя вампира повернуться в мою сторону, — с клыками, когтями и кровавыми слезами?

— О да, ты верно описываешь истинную леди, — лукаво усмехнувшись проговорил вампир, — а что тебя смущает? Я думал, молодые девушки любят походы по магазинам? Особенно если они не ограничены бюджетом.

— Ты ошибся, папенька, — я улыбнулась, обнажив верхние клыки, демонстрируя всё презрение к таким развлечениям.

— Что же, мне жаль слышать, что следующие недели превратятся для тебя в кошмар, но так будет нужно. Ты часть моей семьи и как ты знаешь, мы занимаемся отнюдь не разведением цветочков, что подразумевает определённый статус в вампирском сообществе.

— Нет, не знаю, — перебила я. — Всё, что ты мне рассказываешь очень похоже на выращивание «цветочков». Однако то, что я знаю о Маркусе говорит мне, что ты многое скрываешь, боясь шокировать.

— Возможно, а может я просто опасаюсь твоих будущих ошибок? Пока никто, кроме семьи, не знает, на что ты способна, из-за этого ты в безопасности. Для всех София должна быть красивой куклой, леди, не обладающей глубоким умом. Они должны считать, что я взял тебя под свою опеку, как красавицу и возможное «увлечение». И будет лучше, если ты будешь соответствовать их представлениям. А если не получиться, то гарантом твоей безопасности станет незнание. Ты поняла меня?

— Повтори-ка ещё раз свои слова про «увлечение»? — нахмурилась я, сжимая пальцами обивку кожаного салона. — Кому и что ты там наплёл?

— Не веди себя слишком вызывающе, София, — с лёгким раздражением в голосе проговорил Себастьян, — и я ничего не делал для того, чтобы вызвать у остальных такой реакции — это ты сама и ваше с Аннет посещение Ибицы вызвало такие толки.

— Отлично, — чуть смутившись, пробормотала я, — извини за мои нападки. Я могу быть неадекватной, когда речь заходит о подобных отношениях.

— Оно и видно, — кивком головы указывая на обивку, согласился он, — ты только что порвала обивку, стоимость которой тебе и не снилась.

— Ой! — притворно-расстроенным голосом воскликнула я, однако руки сложила на коленях, как порядочная девочка. — Прости.

— Вижу, что твои извинения искренние, — скептически пробурчал вампир.

Лимузин тронулся, и мы наконец-то отправились в наш новый дом.

***

Мне досталась небольшая комнатка, являющаяся гостиной в доме Себастьяна. Как он признался, эту квартиру он купил только потому, что в Нью-Йорке, по экономическим соображениям, был размещён главный офис АмбриКорп, до этого они работали в Риме и частично в городе Ла-Пас, расположенном в Калифорнийском заливе. Но времена меняются и вот, теперь они в самом центре САГ, став одной из крупнейших фармацевтических корпораций во всём мире. Разумеется, это ширма. И, разумеется, такой прогресс был бы невозможен без поддержки правящей верхушки Теневого мира. Однако я во всём этом чувствую серьёзный подвох, мешающий мне чувствовать себя комфортно рядом со своим новым создателем. Иногда меня посещают кощунственные мысли о том, что было бы лучше, если бы осталась той куклой, в которую превратилась после создания связки. Мне было бы спокойнее смириться с тайнами, которые теперь окружают меня.

На следующий день, после встречи со своей новой «семьёй», которую, в своё время, обещал мне Константин, Себастьян вызвал меня к себе в кабинет, чтобы сообщить неприятные вести.

— С завтрашнего дня ты будешь посещать лабораторию Маркуса. — Безапелляционным тоном заявил вампир, скрестив пальцы на столе.

— Что ты сказал? — удивлённо переспросила я, однако не чувствуя при этом резкого отрицания. Я знала, что этим всё закончиться.

— Расслабься, — простодушно проговорил Себастьян успокаивающим тоном. — Тебе не придётся ничего такого делать. Просто будешь сдавать свою кровь на анализы… может он возьмёт ещё какие-нибудь образцы. Не знаю точно, я в этих исследованиях не разбираюсь.

— Зачем? — холодноватым голосом поинтересовалась я, проходя внутрь кабинета и усаживаясь напротив вампира, соединив руки на груди. Нас разделял стол, а казалось пространство и время. Всё изменилось после того, как он ослабил связь.

— Дорогая Соня, а как ты думаешь, зачем я нанимал в своё время Константина, чтобы разыскать тебя? По-моему мы это уже обсуждали ещё в первую нашу с тобой встречу, — Себастьян явно не собирался помогать мне.

— Себастьян, я надеялась, что ты… не знаю, шутишь? Господи, да одного вида Маркуса хватает, чтобы меня в дрожь бросило. Фрида рассказывала мне о том, чем он занимался в прошлом веке. Не знаю, были ли вы уже тогда знакомы, но я точно знаю, что он ставил опыты над вампирами. Молодыми вампирами. Безжалостно препарируя их тела в угоду своим амбициям и безумным экспериментам. Скажи Себастьян, если Маркус решит, что мёртвой я буду более полезной, ты согласишься? Позволишь ему меня убить? — всё больше распаляясь, под конец крича и размахивая руками, восклицала я. — Ведь я же не личность, ведь я же никто для тебя и твоей семьи! Аннет что-то делает со мной, из-за чего я чувствую её как близкую подругу, хоть мы и знакомы то всего ничего. Маркусу и тебе я нужна в качестве подопытного кролика, а остальным я просто безразлична.

— София… — процедил вампир, однако я тут же перебила его.

— Что София? А как это по-твоему должно выглядеть с моей стороны? Ты похитил меня, угрожал, привязал к себе. Ты обещаешь мне небо в алмазах, крепкую семью и уверенность в будущем, однако я чувствую, как меня окружают ваши тайны. Ты утверждаешь, что ничего не рассказываешь по соображениям безопасности, однако почему все остальные в курсе того, что происходит? Я уверенна, что мальчик-радуга не сможет себя защитить, как и Натали, если на них нападут. Так почему ты считаешь меня слабее их? Я жила среди охотников, училась у них! Я жила рядом с Константином, который без жалости вонзил кинжал мне в сердце ради моего метафорического перерождения. Я убивала и людей, и вампиров, и других сверхъестественных существ. Я прошла через эту грёбанную жизнь насквозь, стараясь остаться при этом собой. И знаешь, что? — моя речь становилась всё более бессвязной, построенной на одних эмоциях. Вскочив на ноги, я оперлась кулаками о стол и наклонилась к вампиру, понижая голос. — Я не хочу после всего, через что я прошла — умереть на операционном столе Маркуса.

В этот момент я не знала, как отреагирует Себастьян на мои слова. По правде сказать, я вообще не думала о том, что сейчас будет. Мне хотелось выговориться, произнести вслух мои «приключения», чтобы осознать их силу и осознать свои возможности. Поэтому, когда Себастьян обхватил пальцами моё лицо и поцеловал, я растерялась и ответила на поцелуй. Что ещё я могла сделать?

И, разумеется, последствия были окрашены в муки раскаяния. Что мы наделали?

Себастьян покинул меня, касаясь пальцами своих губ, в его глазах застыла пустота. Я же осталась сидеть на месте, откинувшись на спинку стула. Мои пальцы тряслись, а мысли путались. Я больше не чувствовала себя особенной. Его губы, нежные, тёплые касались меня слишком сильно, чтобы я могла им верить. Но на мгновение, на крошечный миг я поверила, что желанна, что он делает это осознанно. Что хочет быть со мной по-настоящему, а не так, как это было раньше.

Я подтянула ноги к подбородку и склонила голову набок. Что мне теперь делать? Как себя вести? Ответа я не знала.

***

Себастьян возвращался в дом, пока я спала. Он оставил мне записку с информацией о том, во сколько за мной заедет машина к Маркусу. И ничего более, из-за чего я разочарованно прикусила нижнюю губу и смяла письмо. Мне было грустно думать, что этот поцелуй ничего не значил для него. Боже, как же мало я знаю о жизни! И о мужчинах. И журнал «Космо» мне не поможет разобраться в их чувствах, ведь мы не люди. А рассказать о произошедшем Аннет я не могла. Так как сейчас не чувствовала к ней такого доверия, которое было раньше. Словно за время, пока мы были в разлуке, нити, натянутые между нами, лопнули, оставив после себя привкус лжи и обмана. Словом мне не оставалось ничего, кроме как сдаться на волю случая и притвориться, что ничего не было. А также разбить пару тарелок в кухне в знак детского протеста против несправедливости. Я не хотела встречаться с Маркусом. Но теперь у меня действительно не было выбора.

***

— Здравствуй, София, — вежливо поприветствовал меня Маркус, встречая в просторном холле АмбриКорп. На нём был всё тот же врачебный халат, и единственное, что изменилось, так это причёска. Сегодня она явно пребывала в полном беспорядке. Да и сам Маркус выглядел не лучшим образом. Он был тревожным, сосредоточенным и угрюмым, полностью поглощённым своими мыслями. Что не помешало ему перенести своё внимание на меня, заставляя чувствовать скованность и неловкость.

Я заправила выбившуюся прядку за ухо и несмело улыбнулась.

— Доброе утро, — поздоровалась я, повинуясь его жесту и идя следом за ним мимо пункта охраны, в сторону лифтов, направляющихся на подземные этажи.

— Надеюсь, ты готова? — скорее отдавая дань вежливости, чем из истинного интереса, спросил он.

— Всё зависит от того, когда ты начнёшь меня резать, чтобы понять, какие рычажки запускают мою способность, — мне пришлось собраться с силами, чтобы сказать это. И я постаралась вызвать в нём ответную реакцию, чтобы понять, что ему от меня нужно.

— О чём ты? — с лёгким и лживым недоумением переспросил вампир, нажимая кнопку самого нижнего этажа. Как только он сделал это, в воздухе повис невесомый, едва ощутимый запах крови и я увидела, как на его пальце затягивается ранка. Интересно, от кого они так шифруются?

— Да брось, Фрида мне многое о тебе поведала. И всё, что ты делал, не относилось к гуманным способам исследований.

— Ты знаешь Фриду? Откуда? — Маркус не ответил на мой вопрос, он сильно нахмурился, явно не ожидая от меня подобной агрессии.

— Когда я сбежала от Константина, она подобрала меня неподалёку от своего дома и приютила. Не могу сказать, что мы стали подругами, но думаю знакомыми нас можно считать, — правдиво ответила я и выжидательно уставилась на вампира.

— Понятно, — тут же расслабился вампир и усмехнулся, — значит ты у нас «гуманитарий?» Забавно, учитывая то, как началась твоя жизнь вампира. Скольких ты убила, прежде чем пришла к таким забавным мыслям?

— Ты просто не видишь разницы между убийством и пытками. Которые так же можно назвать… эксперименты? Да, наверное, так, — с ядовитой иронией в голосе протянула я.

— Слушай, если у тебя проблемы с этим, обращайся лучше к Себастьяну. Или к Аннет, я знаю, она мастер решать подобные проблемы…

— То есть ты не отрицаешь, что убиваешь подопытных? — перебила я.

— Зачем, если это правда? — и вампир равнодушно пожал плечами. — Но если тебя это так беспокоит, то могу уверить — тебя убивать не собираюсь. Мне просто нужен образец твоей крови и спинномозговой жидкости. Вот и всё.

— Всё? — недоверчиво переспросила я, чуть нахмурившись.

— Всё.

Лифт остановился, и мы вышли в длинный коридор, ведущий к одной единственной двери, за которой скрывалась лаборатория Маркуса.

Там нас уже ожидал приветливый Джейсон. Как только мы вошли в лабораторию, он тут же подскочил, чтобы поприветствовать меня.

— Привет Джейсон! — мягко сказала я.

— Ладно, раз уж София так против моего присутствия, пожалуй, я поручу тебя Джейсону. Он для тебя достаточно мил, не так ли? — Маркус посмотрел на часы и, не дожидаясь моего ответа, удалился через другую дверь.

— Там его личная лаборатория, — проследив мой взгляд, ответил Джейсон. — А что между вами произошло?

— Я обвинила его в проведении нечеловеческих опытов над людьми и вампирами. А он не стал отпираться, — скрестив руки на груди, ответила я.

— Понятно, — было видно, что Джейону ничего не понятно, поэтому я прыснула со смеху, тем самым снимая с души нелёгкий камень напряжения.

— А что ты будешь делать со мной? — спросила я, когда Джейсон усадил меня за рабочий стол, а затем отошёл к одному из шкафчиков, в которых хранились медицинские инструменты.

— Сначала возьму анализ крови. Думаю, его нужно будет сразу загрузить в гематологический анализатор крови.

— Чего? — недоумённо переспросила я.

— Автоматическая диагностика крови, если совсем уж упростить, — Джейсон не сразу ответил, пытаясь подобрать для меня самый простой ответ на вопрос.

— А на что ты будешь её диагностировать? — вновь спросила я.

— София, — смущённо протянул вампир, — я, конечно, могу рассказать тебе про сорок параметров крови, включая лейкоцитарную формулу, а также количество ретикулоцитов и это будет лишь малая часть того, что может наша малышка. Рассказать про дифференциацию лейкоцитов на три субпопуляции…

— Всё-всё-всё! Я поняла! — смеясь, запротестовала я, взмахнув руками, — можешь не продолжать. Короче эта штуковина расскажет вам обо мне, я правильно понимаю?

— Ну, не только, у нас есть ещё и другие инструменты. Просто эта малышка, которую один из наших младших помощников в своё время ласково назвал Геркулес, является персональной разработкой Маркуса и Луки. Она полностью направлена на кровь вампиров. И, к сожалению, ребята пока не придумали, как уменьшить время её работы. Она будет анализировать твою кровь часов двадцать, не меньше.

— О! — протянула я, подставляя руку и давая наложить жгут, — а много крови нужно?

— Пятьдесят микролитров для Геркулеса и ещё несколько пробирок для всего остального. Я советую тебе сразу после этого отправиться на охоту. Наш организм устроен иначе, чем у людей, так что даже если ты недавно ела, сама процедура может вызвать соответствующую реакцию.

— Голод, — утвердительно кивнула я, наблюдая, как в первой пробирке наполняется моя кровь, — слушай, Маркус сказал, что ещё нужно будет взять пробы спинномозговой жидкости, да?

Прежде чем ответить, Джейсон посмотрел на настенные часы.

— Думаю, что будет лучше, если эту процедуру мы проведём завтра. Поскольку только я буду проводить лабораторную диагностику, Маркус занят на других проектах, и я думаю, что крови мне хватит на сегодняшний день.

— Ты сказал, что у вас есть помощники, младшие сотрудники. А где все?

— Работают на других этажах в других лабораториях. К тому же Себастьян настоял на том, чтобы как можно меньше другие видели тебя. Ведь никто не знает, насколько ты особенная. А если увидят, что у тебя берут анализы — появятся вопросы. Поэтому мы выбрали время, когда в главной лаборатории никого нет.

— Странно, — задумчиво покачала головой я, — время час дня, почему здесь никого нет?

— Обед, София, всего лишь обед, — мягко улыбнувшись, ответил Джейсон, заканчивая брать кровь и прикладывая к моей руке мокрую вату, чтобы вытереть выступившую кровь с успевшей затянуться раны.

— Ты хочешь сказать, что здесь работают люди? — удивилась я.

— Многие из них да, они люди. Лишь малый процент наших сотрудников являются сверхъестественными существами. — Подтвердил Джейсон.

— Какого чёрта? — ошеломлённо воскликнула я, — ты хочешь сказать, что здесь работают люди по собственной воле и зная на кого они работают? И до сих пор никто об этом не проболтался? Не верю. — Я отрицательно покачала головой.

— Я хочу сказать, что мы вампиры, наши способности позволяют внушить людям уверенность в том, что всё в порядке. Что не нужно болтать о своей работе, что не нужно нас бояться и что место, где они работают — самое замечательное на свете. Понимаешь?

— Вы их удерживаете силой? — бессильно спросила я, зная ответ.

— Ну, предположим, что они сами стремятся работать на нас. Ведь АмбриКорп является крупнейшей в мире фармацевтической корпорацией, которая дает зелёный свет на самые интересные и продвинутые исследования. А самое главное это то, что зона наших интересов сосредоточена вокруг био-технологий, от которых срывает голову у многих молодых учёных, из-за чего у нас очень-очень высокие требования к нашим кандидатам. И те, кто проходит конкурс, не остаются разочарованными. Просто в финале, прежде чем поставить закорючку, мы проводим гипно-тестирование, в котором рассказываем, как всё обстоит на самом деле и если кандидата всё устраивает — он получает работу. Ты можешь мне не верить, считая, что мы забираем всех, кто нам интересен, однако это не так и этому есть простое объяснение. Несколько десятилетий назад, одна девушка вампир по имени Васса, будучи первоклассным психологом, проводила исследования влияния глубинного гипноза на человека и пришла к удивительным выводам. Оказывается, если внушить человеку, что он должен, допустим, носить только зелёную одежду и быть вегетарианцем, то это приведёт к сильному расстройству личность, ведь на самом деле ему не нравится зелёный и он обожает мясо. Он перестает быть тем, кем он был. И если раньше, опять же допустим, он был талантливым художником, то, с течением времени, вынужденный делать то, что ему не нравится, привело к потере интереса в жизни. Потере таланта. Сейчас я говорил тебе слова допустим, но такой человек действительно был и всё, что я сказал — правда.

— Что с ним стало? — хмуро спросила я.

— Он покончил с собой, а в качестве предсмертной записки оставил фразу — «Никогда больше».

— И после этого исследования… — протянула я, видя, как замолчал, задумавшись, Джейсон. Он стоял рядом со мной, крутя в руках пробирку, словно не зная, что с ней делать.

— И, к сожалению, он был не единственным, — закончил Джейсон наш разговор.

***

После встречи с Джейсоном у меня появилось много новых вопросов, и все они касались моей человеческой семьи. Какими они были до того, как покончили с собой. Каким был мой брат. Воспоминания, стирающиеся под натиском произошедших за несколько лет событий, были тусклыми. Единственное, что я отчётливо помнила, так это спокойствие, которое излучали мои родные перед случившейся трагедией. И теперь я задавалась вопросом, что это было за спокойствие.

Поднявшись на лифте до первого этажа, я вышла в холл, где была перехвачена молодой девушкой-секретаршей. Она сказала, что меня ждёт Себастьян, и ей велено было проводить меня до его офиса.

Мы вошли в другой лифт и поднялись на предпоследний этаж, где оказались в длинной приёмной, которая кончалась открытым кабинетом личной секретарши Себастьяна. Она сухо улыбнулась нам, после чего вернулась к экрану монитора, будучи полностью погружённой в работу. Здесь провожающая девушка меня оставила. Я вошла в кабинет с позолоченной гравировкой инициалов Себастьяна.

— Ты хотел меня видеть? — с трудно скрываемым волнением в голосе, спросила я.

— Да, проходи, — кивнул вампир, что-то набивая на клавиатуре.

Я прошла внутрь и села в один из кресел перед столом Себастьяна, положив руки параллельно телу, сжимая обивку. Прошло несколько невыносимо томительных минут, прежде чем Себастьян закончил что-то писать.

— Как ты понимаешь, я пригласил тебя сюда не просто так, — излишне официальным тоном начал он, из-за чего я сильнее вжалась в кресло.

— Да, мы будем обсуждать то, что случилось вчера, не так ли? — на удивление, мой голос прозвучал спокойнее, чем я думала.

— Прежде всего, позволь мне извиниться за мою несдержанность…

— Просто скажи, что это было, — резко перебила я, чувствуя, как вампир начинает подбирать слова в духе мужчин всех времён и народов. Это слова лжи и страха перед ответственностью.

Себастьян пристально посмотрел на меня, заметив и мою позу, и мой напряжённый взгляд. Он поджал губы и скрестил руки на груди, откинувшись на спинку кресла.

— Я просто хотел извиниться за то, что наша связь может привести к тому, что уже случилось, вновь. Я поцеловал тебя, потому что чувствовал, как ты страдаешь, а в нашей связке это может привести к подобным последствиям. И ушёл от тебя, потому что сам был изумлён произошедшим. Прости, что так вышло.

— Это всё? — резко вскакивая на ноги, с надрывом в голосе, спросила я, — просто наша связь решила таким способом успокоить меня? Это твоё объяснение? Да? Если так, то я пойду, спасибо за всё. — И я направилась к выходу. Когда я дотронулась до ручки двери, сзади раздался окрик.

— София подожди!

— Что ещё? — обернулась я.

— Как у тебя прошло с Маркусом?

От его вопроса я почувствовала укол разочарования, но мне удалось скрыть его от глаз Себастьяна.

— Сам у него и спроси, — почти выплюнула я, разворачиваясь и громко хлопая дверью.

Мне нужно было пройтись и попытаться справиться с теми эмоциями, что бушевали в моей душе.

Я не знала, что происходит со мной, не знала, что чувствую к вампиру, оставшемуся в кабинете. Вся моя жизнь, как вампир, была окутана этими словами — «Не знаю», «Не знаю», «Не знаю». Это дико бесило, но я ничего не могла поделать. Каждый новый день приносил новые вопросы и новые сомнения. Он открывал во мне не столько вампира, но женщину, которая хочет любить и быть любимой.

***

Я вернулась в квартиру Себастьяна с видом на Центральный Парк только под утро, весь день и всю ночь я бродила по Нью-Йорку, совершенно не волнуясь о том, где я и что со мной. Телефон несколько раз звонил, но я разрывала связь, давая понять, что не желаю ни с кем общаться. Мне кажется, когда на часах было восемь вечера, а я была где-то в районе Madison Square Garden, Себастьян прислал за мной машину, которая медленно катилась рядом со мной, ожидая, когда я залезу внутрь и вернусь домой. Когда же это не произошло, она укатила в неизвестном направлении, оставляя меня наедине со своими мрачными мыслями кусать губы.

В полночь, я забрела на какую-то тихую улочку, где подобрала невысокого мальчика с длинными вьющимися на концах волосами. Он был музыкантом, за его плечами виднелся большой гитарный футляр. Он шёл, в разорванных на коленках джинсах, напевая незнакомую песенку и покачиваясь в такт словам. Я оглушила его своим влиянием, затащила в мрачную, чёрную подворотню и напилась крови, чувствуя на губах вкус горькой полыни и ветивера. На прощание, я пожелала ему счастливого пути и поцеловала в веснушчатую щёку, оставив на ней розоватый кровавый след. Вот он удивиться, когда посмотрит в зеркало.

О чём я думала в ту ночь? Это навсегда останется за кадром, в тёмных закромах моей усталой памяти. Знаю, в ту ночь мне было чересчур спокойно, все печали сошли, оставив после себя лёгкий след из дешёвых стекляшек. Мои улыбки остались со мной, как и горечи моих мечтаний. Я ещё на один маленький, крошечный шажок приблизилась к пониманию себя.

***

Когда я вернулась домой, Себастьян ни словом, ни жестом не обмолвился о моём отсутствии. Кажется, что он понимал, что мне это было нужно, поэтому не приставал со своими претензиями. Он ушёл почти сразу, как я пришла, оставив меня в этой огромной, стильно обставленной квартире с гигантским жидкокристаллическим телевизором, джакузи и компьютерной комнатой с доступом в интернет.

Я успела принять душ, высушить волосы и «позавтракать» дольками засушенного банана и сигаретами, прежде чем за мной приехали, чтобы отвезти к очередным анализам.

Когда же я вернулась, то забравшись с ногами на диван, принялась бездумно щёлкать каналы, пытаясь найти, что могло бы меня заинтересовать. Спустя пару часов такого безделья, меня от моей почти спячки разбудила настойчивая дверная трель. За ней обнаружилась Аннет, задумчиво рассматривающую свои накрашенные ногти.

— Привет, — неловко поздоровалась я, пропуская её внутрь, — какими судьбами?

— И ты ещё спрашиваешь?! — усмехнулась она, проходя внутрь. — Я за тобой приехала. Пора превратить нашу спящую куколку в шикарную вампирскую бабочку! И подготовиться к балу.

— Я же уже говорила Себастьяну… — мне пришлось оборвать саму себя, так как я вспомнила, чем закончился наш тогдашний спор. И, разумеется, покраснеть, когда я подумала о провидческих словах Себастьяна об «увлечении».

— Боже, что между вами произошло, что ты так мило краснеешь? — приложив руку к груди и недоумённо изогнув брови, спросила Аннет.

— Не важно, — махнула я рукой, — подожди меня здесь, я переоденусь из домашнего и мы… пойдём по магазинам.

— Сначала мы посетим стилиста, чтобы он придумал для тебя твой собственный стиль. — Громко сказала она, когда я скрылась в своей комнате.

— Какой стилист? — воскликнула я в ответ, высовывая голову из комнаты.

— Разумеется, из наших, о чём речь. Кстати, хорошо, что мы занялись тобой в Нью-Йорке. Там, где мы были раньше, было бы трудно превратить тебя в красавицу быстро. А Нью-Йорк один из величайших центров моды. Здесь мы легко справимся с твоей обывательской непосредственностью.

И мы отправились в путь.

***

Стилиста звали Ромеро, и он был вампиром-геем. Все клише, которые крутились вокруг профессий, подобных его, полностью ему подходили. Меня поразило то, насколько цветасто он выглядел. Аннет, по секрету, рассказала страшную тайну вампира — он не мог воспользоваться своими талантами по отношению к себе самому. Как бы он не пытался, что-то изменить, его попытки оборачивались фиаско, поэтому он очень злился, когда кто-то пытался сделать ему лживый комплимент. Ромеро знал о своей проблеме и постоянно из-за неё страдал.

— Какая милая и невинная девочка к нам сегодня заглянула, — просюсюкал он, когда мы появились в дверях его студии. Вокруг вампира царила суета и хаос, соответствующие подобным заведениям, а сам он выглядел как царь и бог, которому все должны поклоняться. И судя по поведению людей, мои слова были не далеки от истины.

— Ромеро, познакомься — это София, я о ней тебе уже рассказывала. София — это Ромеро, повелитель моды. Все селебрити САГ обращаются к нему за советами, я уж молчу про звёзды мировой величины.

— Ох, Аннет, ты захвалила меня, — польщённо протянул вампир, склоняясь перед девушкой и целуя её руку. — Всё было бы так, как ты говоришь, если бы… ну, сама понимаешь.

— О чём вы? — недоумённо спросила я.

— Позже объясню, — девушка кивком головы указала на людей вокруг нас.

— Что же, мне приятно с вами познакомиться, — тут же сориентировалась я, пожимая руку Ромеро.

— Пройдёмте в мою студию, — хищно улыбаясь и пристально рассматривая меня, проговорил стилист. Его пальцы цепко касались меня, ощупывая волосы, структуру моего платья, мимолётно моего лица, мочек ушей, а также измеряя пальцы, размер груди. Всё его поведение ошеломляло меня, но в тоже время вызывало глубокую приязнь, которую все мы иногда чувствуем, когда люди что-то делают для нас, касаясь нашей кожи и волос. Вы понимаете, о чём я.

Усадив в парикмахерское кресло, а Аннет на диван позади нас, он развернул меня к ярко освещённому зеркалу, начав перебирать волосы.

Мы находились в отдельной комнате, так что теперь могли говорить свободно, не боясь, что люди нас услышат. Вампир вздохнул с облегчением и сказал:

— Боже, как же я люблю работать с себе подобными. Мы с тобой, малышка, прекрасны от природы. Не бойся того, что я сделаю с тобой. Я лишь усилю твою красоту и сделаю её более современной, вот и всё.

— А что именно вы хотите со мной сделать? — от его слов я лишь сильнее напрягался, готовая в любой момент сбежать из этой комнаты обманчивого гламура и шика.

— Ничего особенного, просто добавлю немного серебра в твои и без того прекрасные волосы. Пусть они на свету мерцают, заставляя людей гадать, как такое возможно.

Следующие несколько часов прошли в ритме вальса. Не смотря на все заверения Ромеро, я была готова к тому, что сейчас меня остригут наголо и нанесут татуировку на черепе. Поэтому все его манипуляции с моими волосами проходили в напряжённой и внимательной тишине, под звуки лёгких смешков от Аннет и недовольного сопения со стороны Ромеро. Он подровнял кончики моих волос, помыл голову, а затем, с помощью странного пулевизатора, про которого Ромеро с гордостью сказал: « Моя личная разработка!», нанёс серебряную краску, и, намотав волосы на бигуди, убрал под специальную шапочку.

Пока краска крепилась к волосам, Ромеро отвёл меня к мастеру, которая сделала мне татуаж бровей, добавив к моему цвету тёмного серебра. А пока анестезирующий крем впитывался, мне сделали серебряный маникюр и педикюр. Девушка, которая это делала всё восхищалась силе моих пальцев, не замечая, что наносит лак на кожу, а не на ногти. Ромеро объяснил, что загипнотизировал девушку, чтобы она не задавала лишних вопросов.

Когда всё закончилось, передо мной предстала молодая, красивая девушка «старлетка». Те изменения, которых я страшилась — так и не произошли, зато случилось кое-что другое. Я стала выглядеть по-другому. Мои глаза стали более выразительными, глубокими, опасными. Черты лица заострились, в них появилась утончённая дикость, а мягкость серебра в волосах ярко переливалась в свете ламп. Не думаю, что люди видят то, что вижу я. Кажется, для них я выгляжу не так насыщенно, но более благородно.

Когда мы с Аннет покинули салон, многие молодые мужчины, которые и так жадно смотрели на нас, когда мы только пришли, теперь просто не могли оторвать от меня взгляд. Это, безусловно, льстило, заставляло поверить в свою уникальную красоту.

В общей сложности мы провели в салоне около четырёх часов. Сама не могу поверить в то, куда делась такая прорва времени. Поэтому мы, прежде чем отправиться по магазинам решили заскочить в одну милую кафешку, чтобы передохнуть и выпить кофе, а заодно и поболтать.

— Ну, расскажи мне, что у вас случилось? — когда нам принесли кофе и мы сделали по глоточку, спросила Аннет, ловко сворачивая самокрутку одной рукой.

— Что ты делаешь? — отвечая вопросом на вопрос, поинтересовалась я.

— «Roll Your Own — скрути свою собственную», — выдала цитату Аннет, — этот процесс гораздо приятнее простой сигареты, попробуй как-нибудь. И ты не ответила на мой вопрос.

Я задумчиво помешала кофе ложкой, а затем посмотрела в окно на проезжающие мимо жёлтые такси.

— Скажи Аннет, что такое любовь в понимании вампиров? — наконец, спросила я.

— Интересный поворот, — удивлённо присвистнула девушка. — Думаю, что двадцатью минутами в кафе мы не ограничимся.

— Всё так плохо? — смущённо протянула я, убирая волосы назад. Мне всё время хотелось их потрогать и убедиться, что они настоящие. Когда прядки падали мне на лицо, я словно попадала в лунный дождь, их сияние слепило глаза.

— Ты уже с кем-нибудь разговаривала на эту тему?

— С Константином… но мало, он лишь сказал, что у нас редко бывает настоящая любовь, та, которая на всю жизнь, — кивнула я.

— И это правда, но не до конца. Вампиры способны любить и обычной, земной любовью, но иначе, чем люди, ведь моногамные отношения противоречат нашей сути охотников. Ты должна зарубить себе это на носу. Когда два вампира влюбляются друг в друга, по-настоящему влюбляются и желают проводить друг с другом время, то они становятся… партнёрами, — Аннет на мгновение запнулась, подбирая правильное слово, а затем продолжила, — эта связь подразумевает действительные отношения, но не брак. Сожительство. И эта связь распространяется не только на секс, но и на всё остальное. Они живут вместе, путешествуют, работают, гуляют, всё делают вместе, кроме охоты. Ты знаешь, что у нас, вампиров нет измен? Просто потому, что мы не нуждаемся в них. Но у нас есть охота и когда двое становятся парой, они не могут ревновать друг друга к своим жертвам. Для вампиров секс с людьми это прелюдия перед «обедом». И если один из пары против, то это приводит к разрыву отношений, потому что по-другому мы не можем. Против природы идти сложно. Ты понимаешь, о чём я?

— Ты говоришь о паразите?

— Да, верно. И если когда-нибудь ты начнёшь с кем-то встречаться, то не вздумай ревновать его к людям. Особенно если он найдёт кого-нибудь интересного, кого он захочет обратить.

— Почему?

— Потому что так мы размножаемся. Мы не чиним препятствия стремлению продолжить линию крови, София. Запомни это, как мантру, иначе ты всегда будешь оставаться одной. Исключение составляют только подверженные настоящей любви, Маркус называет таких дефектными. Я же называю их счастливыми, — Аннет улыбнулась кончиками губ и сделала небольшой глоток кофе.

— И это всё? Вся любовь? — разочарованно спросила я, откинувшись назад.

— Ну, есть влюблённость, но она не вечна и либо перерастает в уважение друг к другу и отношениям, либо испаряется, оставляя за собой лёгкий розовый след, — с мягкой грустью во взоре, ответила Аннет, а затем потянулась через стол, чтобы коснуться меня. Однако я как бы невзначай убрала руку под стол, вызвав неловкую паузу со стороны Аннет.

— Я вижу София, что ты ещё думаешь категориями людей, которые притворяются, что любят друг друга, — чуть холодно проговорила она, проводя рукой по руке.

— О чём ты говоришь? — нахмурившись, спросила я.

— Люди лгут себе и своим партнёрам о том, что любят. Мы все знаем определение настоящей любви. Если взять современную терминологию, то я бы сравнила её с читерством. Она не подразумевает работы над отношениями. Над чем тут работать, если они настолько поглощены друг другом, что не видят недостатков, не видят проблем? Они чувствуют своего партнёра как продолжение своей души. Это полное слияние, это читерство, — она усмехнулась, а затем скрутила ещё одну самокрутку и продолжила, — но проблема в том, что такая любовь невероятно редка. Она сияет алмазом среди обычных гранёных камней, шанс, что ты встретишь такого человека, с которым испытаешь такую любовь — один на миллион. Но люди не любят думать об этом, часто они принимают влюбленность за любовь. Но первое быстро заканчивается, и это приводит к боли и печалям. Здесь же кроется самое главное отличие людей от вампиров. Человеческие мужчины имеют тенденцию к изменам чаще, чем человеческие женщины, это обусловлено их стремлением к осеменению как можно большего количества женщин. А когда изменяет женщина, то она стремится найти более надёжного партнёра, который сможет обеспечить выживание ей и её ребёнку. Ты улавливаешь ход моих мыслей?

— Да, и мне не нравится слушать о потомстве, — с нервными нотками в голосе проговорила я, — знаешь, я не хочу иметь детей, просто не дошла до того возраста, когда появляется такое желание, однако слышать про них всё равно больно, ведь я знаю, что своих детей у меня никогда не будет.

— Почему ты так говоришь? — улыбнувшись, сказала Аннет, — у тебя будут дети…

— Это будут не мои дети, я…

— Просто ты всё ещё мыслишь категориями людей, а это плохо. Ни одна женщина вампир никогда не мечтает родить ребёнка. Ни одна из нас не испытывает приступа «сюсюканья» при виде младенца. Потому что человеческих детей мы воспринимаем как деликатес. Их кровь чиста и невинна, и у нас не рождается желание понянчиться с ребёнком. Мы другие София, мы испытываем острую привязанность к тем, кого обратили, мы их любим, они наши дети. Как ты сейчас ребёнок Себастьяна, а до этого была ребёнком Константина. Наша любовь иная, чем у людей, и мы не чувствуем сожалению по этому поводу, потому что сожалеть не о чём.

— Это ужасно, — грустно проговорила я.

— По крайне мере мы не обманываем друг друга и себя, признаваясь в вечной любви до первых трудностей, как это делают люди. Мы принимаем наше партнёрство осознанно, потому что хотим быть не одни, и мы готовы над ним работать. А люди чаще всего нет. Они женятся, заводят детей, а когда их браку исполняется три-пять лет, они разбегаются, потому что вся влюблённость, всё терпение заканчивается и вместо того, что разобраться в себе и в своих отношениях, они начинают разрушать себя и партнёра, принося всем невыносимые страдания и думая, когда всё пошло не так? «Может мы не созданы друг для друга?» Смешно, не правда ли? Вместо того чтобы сразу начать работать над собой, они окружают себя розовыми слониками влюблённости и традиций, передающихся из поколения в поколение. Они лгут и от этого страдают. Радуйся, что ты не человек и можешь смело решать, чего ты хочешь. Ты будешь жить долго, очень долго, по сравнению с людьми почти вечно. Когда ты видишь перед собой такую уйму времени сложно поверить в настоящую любовь, скорее ты будешь верить в партнёрство и равноправие, в зрелые отношения, которые рано или поздно закончатся, чтобы начаться с кем-нибудь другим.

— Это всё равно звучит очень печально и цинично, — с иронией в голосе, хрипло выдавила я.

— Такова жизнь, девочка, такова жизнь, — криво улыбаясь, ответила Аннет. — И если ты надеешься на человеческие отношения с Себастьяном, лучше тебе поверить в то, что я говорю, иначе ты очень сильно разочаруешься.

— Я ни о чём таком не говорила, — с каменным выражением лица, ответила я.

— Да-да, конечно, — кивнула девушка, прищурившись, — я просто предположила.

***

А потом мы отправились по магазинам, чтобы я в финале превратилась в хрупкую красивую девушку, одетую в чёрно-белом стиле. Себастьян, увидев меня, довольно присвистнул и поднял вверх большой палец. Мне оставалось лишь помалкивать о том, сколько денег мы на это всё потратили. Аннет правда была очень разочарована, когда узнала, что бальное платье у меня есть и его купил мне Себастьян. Она всю дорогу возмущённо фыркала и говорила, что платье наверняка не подойдёт мне новой. Но постепенно утихла, решив приставать с этим к самому Себастьяну. Мне же уже было всё равно. Я не хотела идти ни на какой бал, не хотела встречаться с новыми вампирами, чтобы в очередной раз расстроиться из-за своей новой природы. Я хотела вернуться в тот домик в Австралии, чтобы устроиться в своём любимом скрипучем кресле-качалке с какой-нибудь интересной книжкой и чашечкой горячего кофе с мармеладом. Хотела лежать на песке на берегу озера и наблюдать за птицами, хотела работать в том милом сердцу магазинчике и перебирать корешки старых, изъеденных временем, книг. Хотела бегать под луной по дикому парку, или же лежать в своей тёплой постели медленно погружаясь в свой старый сон.

Мне удалось справиться со своими кошмарами, удалось изменить реальность своего сна и воссоздать в нём подобие моей жизни в Австралии. Единственным исключением стал густой туман, скрывающий мой родной домик от остального мира. Там теперь всегда предрассветная дымка, всегда кристально тихо и пустынно, из-за чего я чувствую безопасность того места. И теперь мне вновь хотелось возвращаться в свои сны и делать всё то, что я не могла позволить себе в реальности. Там я была свободна, здесь же моя свобода имела привкус крови.