1 часть

День первый

Этим летом невозможно было спастись от яркого полуденного солнца. Огненным шаром оно засело на безупречно-голубом небе, беспощадно уничтожая последние прохладные тени, раскаляя угрюмо-серый асфальт, и превращая воздух в горстку пара.

Антон, развалившись на деревянной скамейке, притаился в относительной прохладе раскидистого дерева, наблюдая за парком, который теперь напоминал пчелиный улей — люди шумно сновали вдоль узких аллей, ненадолго замирая то перед киоском с напитками, то перед разноцветной палаткой с мороженным. Их присутствие, казалось, только распаляло солнце, которое явно решило испепелить все живое в местном городке. Парень поморщился, потягивая холодное пиво и с завистью наблюдая с маленькой девчушкой в ярко-розовом платье, которая играла с большим бумажным веером.

Во всем этом, конечно же, существовали и свои плюсы — девушки теряли свою прежнюю бдительность, спасаясь от жары в крошечных ничего не скрывающих тонких одеждах. Антон проводил взглядом одну в коротких шортах, которые скорее напоминали нижнее белье, и покачал головой — нет, такой вариант его сегодня не утраивал.

— Нынешнее поколение совсем потеряло стыд, — пробормотал сбоку непонятно откуда взявшийся старик.

Парень резко обернулся, с ног до голов рассматривая странного старца. Аккуратно подстриженная седая борода походила на маленькую щетку, широкополая черная шляпа скрывала остальную часть лица, а темный костюм выглядел совсем не по погоде.

— Не жарко? — подтрунил над ним Антон, потягивая свою тонкую светлую футболку, которая начинала липнуть к телу.

— В наше время девушки старались привлечь внимание мужчине не короткими юбками и обнаженным телом, а совсем другими… ценностями.

— Зато сейчас ты сразу видишь, что тебя ожидает.

— Неужели? — усомнился старик, вполоборота оборачиваясь к Антону. — И что же ты видишь?

— Да все, — смутился парень, глупо хихикнув. — Вот например эта — торчащее нижнее белье, говорит о том, что девушка не против его снять, яркий макияж, что она слишком истосковалась по мужскому вниманию…

— А что-то большее? — перебил его пожилой мужчина, отворачиваясь от девушки, которая как раз наклонилась поправить застежку ярко-розовых босоножек. — Ваши примитивные животные инстинкты и так понятны, а как найти ту, что тронет твое сердце?

— Сердце? Они все трогают мое сердце, особенно блондинки.

— Ну, твоя супруга будет брюнеткой, — хмыкнул старик, поправляя шлюпу и пуская на лицо еще большую тень.

— Ну да, — хохотнул Антон, поражаясь, что этот сумасшедший выбрал именно его скамейку. — Так ты у нас кто? Кто-то вроде Нострадамуса?

— Не нужно быть провидцем, чтобы видеть переплетения судеб. Ты мне не веришь?

— Знаешь, я вообще не собираюсь жениться. Семейная жизнь — это не для меня. Не могу принадлежать только одной девушке. Мы — свободные люди, зачем же связывать себя по рукам и ногам.

— Не веришь в столь великое чувство? — хмыкнул старик, потирая колючую бороду. — Совсем?

— Хэй, ну почему же. Некоторые люди такие терпеливые, что могут прожить с одним человеком всю жизнь, но я не такой. Я люблю разнообразие.

— Никто и не говорит о «всей жизни», резко кому так везет. Но для каждого существует та единственная, которая изменит его представление о мире.

— И для меня? — издевательски удивился Антон, в душе посмеиваясь над потерявшим разум стариком.

— И для тебя, — кивнул тот. — Она уже рядом, возможно даже среди этих расфуфыренных девиц. Как ты отличишь ее от этой пестрой массы? Какая она?

— Да так любой может сказать. «Твоя судьба где-то рядом, только сумей ее увидеть!» Как по мне, так это полный развод. Ты ничего не можете сказать наверняка. Ну, возможно я все-таки женюсь, возможно, мы даже проживем с ней какое-то время, а потом окажется, что это не она! И куда мне предъявлять претензии? Санта Клаусу в Лапландию?

— О, я ничего не говорю просто так, упрямый юноша. Начиная с сегодняшней ночи, тебе явятся три сна. Всего три, которые расскажут все, что касается единственной в твоей жизни любви. После этого ты просто не сможешь мне не поверить.

— Да неужели? — в голос рассмеялся парень, качая головой на глупость старика. — Мне откроется будущее? И что нужно, положить под подушку блюдце молока? Золотой гребень?

— Ничего не нужно. Только верить. Завтра ты мне расскажешь, насколько все изменилось. — Пожилой мужчина встал и черной тенью побрел прочь из парка.

Антон еще какое-то время сидел на лавочке, борясь с приступом внезапной дрожи, хотя воздух вокруг наверняка достиг критической отметки 35 градусов. Этому старику удалось его напугать, хотя парень и храбрился. Странно, но мысли о недавнем разговоре так и не выходили из головы, а фразы незнакомца эхом звучали в ушах. Кто бы ни был этот сумасшедший, Антон точно не собирался верить в его чепуху, и тем более возвращаться сюда завтра.

Сон первый

Антон держал ее за руку, ощущая ладонью спокойный уверенный жар. Они шли близко-близко друг к другу вдоль цветущей аллеи, совершенно не обращая внимания на окружающих. Он даже не пытался смотреть на других девушек, будто специально их игнорируя, его взгляд блуждал под ногами, а мысли отсчитывали шаг за шагом. Что-то теплилось в груди, странное пугающее чувство, совершенно ему непривычное.

— Мы можем просто погулять по набережной. — От ее неуверенного тихого голоса сердце парня резко подскочило, изменяя привычному ритму. — Или покататься на аттракционах.

— Как скажешь. — Хотелось подпрыгивать на каждом шаге, отрываясь от земли, но Антон сдержался, стараясь выглядеть суровым и холодным — открыто демонстрировать свои чувства было слишком сложно.

— Или мы можем никуда не ходить, — девушка расстроенно потупилась, скрывая лицо за завесой темно-каштановых волос. — Знаешь, если тебе не хочется, я тебя не заставляю. Все нормально. Можем никуда не ходить.

— Все нормально, — ответил Антон, и сердце неприятно сжалось, словно протестуя против такого короткого ответа. — Мне не сложно.

Девушка тяжело вздохнула, отворачиваясь, а затем вырвала свою руку из его ладони. Она замерла, вынуждая остановиться и Антона. Ее грусть для него была подобна ножу в сердце — острый клинок, играючи, прочертил тонкую линии на груди, а потом вонзился по самую рукоять. Сложнее было понимать, что именно он является причиной этой грусти. Ее глаза потухли, став цвета выгоревшей травы, хотя раньше сверкали изумрудами.

— Антон, знаешь, это ни к чему не приведет.

Его сердце сжалось, но парень закусил нижнюю губу, стараясь не показывать своих эмоций. Этот разговор должен был однажды состояться, его удавалось все время откладывать, но никто не стал бы терпеть такое отношение долго. Он утомил ее своими вечными сомнениями и недомолвками, своей холодностью и равнодушием. И вот они пришли к финалу. Удивительно, что среди шумной многолюдной улицы можно было почувствовать себя совершенно одиноким. Разбитым. Потерянным. Антон знал правильные слова, но мысли путались, уводя его в сторону. А время ускользало вперед изворотливой змеей.

— Антош, я все понимаю. И то, что тебе не нужны долгие отношения, и что меняешь девушек как перчатки, и что со мною из-за… я даже не знаю из-за чего. Но просто не нужно тянуть. Если ты устал, так и скажи. Не нужно играть со мной, держать на привязи как собачку, чтобы не досталась другому. Не нужно. Прошу. Я человек, у меня есть чувства. Твое молчание убивает меня, словно я навязываюсь. Поверь, я сильная — не хочешь, не надо. Я найду того, кто будет счастлив рядом со мной.

— Я счастлив, — пробормотал он слишком неуверенно, тяжело вздыхая и пряча глаза.

— Да прекрати, ты счастлив, когда вокруг тебя вьются полуголые девицы. Прости, я думала, что мне все равно, — продолжила девушка, лишь на секунду замолчав и переведя дыхание. — Но, увы, нет. Оказывается, я себя очень ценю.

— Я тоже тебя ценю. — Почему у него не выходило ничего кроме пустых безликих фраз? — Очень.

— Я заметила. Такое чувство, что я силой тащила тебя на свидание. Мне не нужна твоя жалость. Просто давай закончим все сейчас, раз и навсегда. Больше никаких недомолвок, никаких пропущенных вызовов. Давай перестанем мучить друг друга.

— Я… — Антон больше не мог вымолвить ни слова.

— Я все поняла.

Вокруг на них уже начали оглядываться люди, заинтересованные внезапной ссорой «влюбленной парочки». Антон хотел спрятаться, провалиться сквозь землю, лишь бы не быть героем этой драмы, в душе проклиная себя, что не выбрал более уединенного места. Теперь отступать было поздно. Он понимал, что она готова уйти. Что она собирается уйти. Но что парень мог сделать? Ему хотелось верить, что в его жизни ничего не изменится с ее уходом, что он не станет жалеть об упущенной возможности, о несказанных словах, о сокрытых чувствах. Но это было неправдой. Довольно жалкой ложью, чтобы уберечь свои чувства. Ему не хотелось показаться слабым, слишком слабым для мужчины, который был обязан контролировать свои чувства.

— Я… — предпринял он очередную попытку, но вновь провалился. Слова не хотели срываться с губ, словно им мешал какой-то барьер. Да что, черт возьми, с ним происходило?

— Антон, не надо, просто, — она тяжело вздохнула, — просто расстанемся, словно ничего и не было. Ты пойдешь своей дорогой, а я своей. Все будут счастливы.

— Стой! — Парень схватил ее за руку, не позволяя развернуться и уйти. Прохожие тревожно оборачивались, словно вокруг не было ничего другого более интересного. Антону не хотелось устраивать бесплатное представление. — Пойдем, поговорим. Только не здесь.

— Не здесь? — недовольно скривила губы девушка. — Не здесь, не сейчас. У тебя все не вовремя. Знаешь, мне надоело оставаться на втором плане, выжидать, когда у тебя найдется для меня минутка. Я настолько тебе… неудобна?

— Нет, не так…

— А что так? Ты не хочешь знакомить меня со своими друзьями, словно стесняешься.

— Я не стесняюсь… — … а боюсь, что они отнимут тебя. Почему не удавалось произнести это вслух?

— Уже не важно.

— Нет.

Девушка смотрела под ноги, на серый асфальт, раскрашенный разноцветными мелками. Молчание затягивалось, а ее терпение подходило к концу.

— Я… люблю… — Слова мгновенно взлетели по воздуху вверх, теряясь в шорохе листвы и гомоне человеческих голосов.

Она устало вздохнула и высвободила свою руку из его хватки. Антон чувствовал ее грусть на себе, равнодушно наблюдая, как по хрустальному сердцу в разных направлениях тонкой паутиной расходятся трещины. Один удар и оно разобьется сотнями сверкающих осколков.

— Любишь? Себя? — хмыкнула девушка, поправляя прическу, словно делая вид, что этот разговор совершенно ее не волнует.

— Тебя. Люблю… тебя, — наконец вымолвил парень, ощущая, как в груди разрастается огненное тепло. — Прости, что тянул.

— А тебе не кажется, что немного поздно? — она нервно покусывала губу, дергая на запястье тонкий золотой браслет. — Не время и не место?

— Нет.

— Антон, я… я не знаю… Не думаю, что что-то получится. Мы — разные. — Ее слова больно резанули по сердцу, которое, казалось, больше не могло вынести нахлынувших чувств. — Слишком разные. Да разве тебе и нужен кто-то?

— Мне нужна ты. — Голос зазвучал увереннее, обретя необходимую твердость. — Я люблю тебя.

Девушка опустила взгляд, словно не веря этим словам. Текли секунды, но никто не нарушал молчания. Казалось, мир вокруг растворился, случайные прохожие обернулись лишь безликим тенями, кружащимися вокруг, потеряв любую значимость. Он ждал только ее ответа, всего одного короткого слова, но она молчала, и ему становилось все страшнее. Девушка могла отвергнуть его, она и собиралась сделать это. Не то чтобы Антон этого не заслужил. Он должен был показать, сколько для него значит ее присутствие. Много. Слишком много. Так много, что вселяло страх. Сердце замирало при мысли, что она развернется и уйдет, что встретит другого. Лучше, добрее, заботливее. Каково это остаться одному? Наедине со своими взбунтовавшимися чувствами?

— Выходи за меня замуж.