Финал

День четвертый

Антон с трудом дождался рассвета. Как загнанный зверь он ходил по комнате, дожидаясь первых солнечный лучей, но даже свет не мог прогнать ночной кошмар, застывший перед его глазами, пробравшийся в самое сердце. Парень помнил все до мельчайших деталей, и боль потери до сих пор разрывала его изнутри, лишая самообладания. Он потерял ту, которую никогда не знал. Или только потеряет. Неужели это могло стать его будущим? Или уже стало.

Утром в парке было довольно пусто. Редкие прохожие с опаской косились на странноватого парня, нервно озирающегося по сторонам и, казалось, готового броситься на любого встречного. Антон глупо надеялся, что старик будет ждать его на том же самом месте, и вид пустой скамейки вызвал неприятный холодок, пробежавший по позвоночнику — а что если тот больше вообще не придет?

Парень нервно поерзал, закидывая ногу на ногу и пытаясь расслабиться. Время тянулось слишком медленно, солнце поднималось все выше, нагреваясь до слепящей белизны. Парк начал оживать, наполняясь гулом разговоров и громкого смеха, но Антона только злило чужое присутствие. Он не узнавал себя. Это было сродни полному помешательству — беспокоиться о том, что никогда не происходило… и вероятно никогда не произойдет. Тогда почему в душе родилось это беспокойство? Откуда взялись все эти чувства? Память прошлого? Кого он потерял?

— Давно скучаешь? — Антон, вздрогнул, оборачиваясь на голос — старик расслабленно сидел на краю скамьи, будто был там всегда. — Не спалось?

Антон долго молчал, не знаю, что сделать — накричать, сдать незнакомца полиции, просто уйти. Он даже толком не понимал, зачем вообще вернулся в этот парк.

— Так, это ваше видение моего будущего? — наконец удалось произнести ему.

— Мое? Нет, это просто твое будущее. Так скажем, история о настоящей любви, ты же в нее не верил?

— И это, по-вашему, любовь? Та девушка умерла. Совсем молодой.

— Но она по-настоящему любила, была счастлива, у нее родилась малышка. Разве лучше прожить целую жизнь и никогда этого не познать?

— Жизнь всегда лучше смерти, — сухо ответил парень, не поднимая взгляда. — Тем более такой незаслуженной.

— Ты мыслишь слишком плоско, — не согласился пожилой мужчина. — Жизнь и смерть — не противоположности, они партнеры в танце, и только слаженный дуэт может выглядеть зрелищно.

— Ты точно псих, — вздохнул Антон, потирая лицо руками, словно это могло помочь ему избавиться от кошмара. — Слава Богу, это лишь твои бредни.

— Ты не веришь, что это произойдет на самом деле? Что твоя супруга уже совсем рядом?

— Моя супруга? — Внезапная вспышка ярости удивила его самого. — О чем ты болтаешь, старик? Что эта девушка существует, что она умрет из-за меня? Думаешь, это смешно? Весело?

— Вы искренне полюбите друг друга, проживете вместе несколько счастливых лет, у вас появится ребенок… Не пойму, к чему такой трагизм?

— Смерть. Жестокое убийство. Так что твоя история оставляет желать лучшего. Ты все понял? Три ночи — три сна. Доволен? Игра закончена.

— Нет, — покачал головой пожилой мужчина, потирая рукой короткую бороду. — Все только начинается.

— Что начинается? — не понял Антон, но ощутил, как желудок болезненно сжался в нехорошем предчувствии. — О чем ты?

— Что если я скажу, что эта девушка существует. Она в парке, прямо сейчас, совсем близко? — Антон не видел взгляда незнакомца, но ощущал его на своей коже, словно сотни тонких острых игл. — И вы предназначены друг другу.

— Предназначены? Она умрет из-за меня через пару лет. Это ты называешь быть предназначенными друг другу? Слушай, не важно. Мой ответ — нет. Я не верю в твои рассказы. Ты покопался в моих мозгах, на этом спасибо. Все свободны.

Мужчина ничего не ответил, только посмотрел в сторону, словно увидев какого-то знакомого. Антон не хотел вестись на его провокации, но сам инстинктивно обернулся, рассматривая пеструю толпу прохожих. Это казалось сном, но на этот раз им не являлась. Она стояла чуть поодаль, весело болтая со своими подругами — каштановые волосы отливали на солнце темным золотом, летнее желтое платье раздувалось легкими порывами ветра. Разве такое могло происходить в действительности?

Антон жадно изучал лицо девушки, стараясь найти хоть какое-то отличие от той, что преследовала его во снах, пытаясь доказать себе, что это лишь обман зрения. Он узнал бы эту улыбку где угодно, из тысячи, из миллиона… Это повергло его в шок, окончательно выбило из колеи. Ему казалось, что его тело зависло над пропастью, когда секунда растягивается в вечность, а ожидание предстоящей боли становится всем, что ощущаешь. Парень попытался что-то сказать, но голос пропал, оставив только глухой хрип, тут же утонувший в дневной суете. Как старику удалось проделать этот трюк? Гипноз? Внезапно нахлынувшая паника была слишком реальной.

— Что скажешь теперь? — тихо проговорил ему на ухо старик, видимо наслаждаясь удавшимся трюком. — Вот и она. Совсем рядом. Твоя судьба. Любовь, как бы смешно это не звучало, способная изменить тебя, дать больше, чем ты когда-либо имел. Разве это не чудесно.

— Она умрет. — Осознание пронеслось сквозь него опустошающим ураганом. — Умрет. Я обреку ее на смерть.

— Не ты, у всех свой срок. Рано или поздно мы все умрем. Только судьбе известна эта цифра. Ей решать, не нам. Мы можем лишь ждать и в нужный момент не упустить шанса. Она мечтает о любви, жаждет ее, бредит ею. Что ты будешь делать? Откажешь девушки в этом? Тебе стоит поспешить.

Антон не мог ничего ответить, дрожа в непонятном ознобе. Ему с трудом удавалось принять тот факт, что все увиденное во сне было правдой. Его будущая жизнь. С ней. И без нее. Найти и потерять. Он не хотел быть палачом. Он не мог стать им для нее.

Парень поднялся на ноги, сам не зная, что хочет сделать — подойти к ней или убежать прочь. Душу разрывали такие противоречивые чувства — незнакомая до этого любовь и удушающая боль, от осознания, что все это у него отберут. Он сам позволит сделать это.

Тем временем девушка подхватила свою светлую плетеную сумку с яркими цветами и помахала подругам, заспешив к выходу из парка. Антон дернулся навстречу, когда она прошла достижимо близко от него, но устоял, спрятав взгляд, когда незнакомка мимолетно взглянула в его сторону.

— У нее будет другой, более достойный, способный защитить, — прошептал парень, будто оправдываясь перед стариком. — Она найдет свою любовь.

— Или нет, — задумчиво ответил ему пожилой мужчина, тоже вставая на ноги. — Увы, нет.

Антон непонимающе посмотрел на него, а тот только кивнул в сторону, туда, куда ушла девушка. Звук шин и сигналы клаксонов показались слишком громкими, заглушая даже размеренное гудение парка. Парень обернулся на звук, но не увидел той, что являлась ему во снах. Все происходила как в замедленной съемке, словно назло стараясь дать Антону шанс понять свою ошибку. Люди что-то выкрикивали, размахивали руками, собираясь в тесный круг. Их паника мгновенно передалась и ему. Правда медленно проскальзывала в его создание, слишком отвратительная, чтобы принять.

— В ее жизни уже ничего не будет.

Старик поправил шляпу и побрел прочь, больше ничего не сказав. Антон не двигался, не остановил его, ничего не крикнул ему вслед — он буквально заледенел. Сердце покрылось тонкой коркой льда, замедляя свой бег, в душе кружили снежные вихри, заметая все чувства, которые до этого момента еще уцелели внутри.

Вдалеке слышался звук приближающейся скорой, но парень понимал, что это уже не имеет значения. В ушах стоял зловещий шепот стрика: «В ее жизни уже ничего не будет». Ничего. Впереди маячила пустота. И для нее и для него.

Антон развернулся и побрел прочь, преследуемый гулом обеспокоенных голосов, которые пытались спасти ту, которой было суждено уйти из этого мира так ничего и не познав — ни любви, ни счастья материнства… ничего. В ее жизни уже ничего не будет. И он сам отнял у нее это. Сам не позволил прожить дольше. Спаситель и палач в одном лице — судьба насмехалась над ним. Жизнь и смерть — не противоположности, а партнеры в танце. Антон понимал, что проиграл им обоим. Потеряв ту, что никогда не была его. Лишившись той жизни, которая никогда и не принадлежала ему. Потеряв последний шанс… впереди маячила только пустота.