Глава 3

Мокрая, разгневанная Элис, выбравшаяся на борт яхты не без помощи Гроша, который даже не пытался подавить свою улыбку, больше похожую на оскал из-за явных заостренных клыков, стремительно направилась в каюту, в которой она очнулась пару часов назад от колдовского сна. Девушка была в гневе, готовая прямо сейчас высказать карточному демону все, что она о нем думает, вот только ее план с грохотом провалился. Когда Элис решительно ворвалась в каюту, то сразу же наткнулась взглядом на Джокера, который словно уже час как ждал ее, изображая недовольство и усталость. Она только попыталась заикнуться о произошедшем инциденте, как он заткнул ее, щелкнув длинными пальцами.

— Если тебе нужно выпустить пар, Элис, то можешь принять контрастный душ, если же тебе нужно сказать что-то по существу, то я тебя выслушаю, после чего ты выберешь новую карту с желанием, и я верну тебя домой, — под конец фразы, вновь щелкнув пальцами, возвращая напуганной девушке способность говорить, рассудительно произнес демон, пытливо смотря на нее.

Пыл Элис заметно поубавился, она перестала излучать злость и раздражение, которые оседали внутри демона чернотой, когда он насыщался подобными эмоциями. Ему нужно было разбавить это чем-то менее темным, более светлым, вот толь пища пока сопротивлялась, и это его нервировало.

— Как ты это сделал? — нахмурившись, растерянно спросила девушка, уже в который раз ловя себя на мысли, что она сошла с ума, или ей подсыпали тяжелый наркотик, действие которого все никак не может прекратиться.

— Тебе не надоело спрашивать меня об одном и том же? — со скучающим видом вопросом на вопрос ответил мужчина.

— Нет, ведь ты ни разу не ответил на мой вопрос прямо, — собравшись с духом, твердо произнесла девушка.

— Я демон, — без тени эмоций на лице ответил Джокер, скрестив пальцы перед собой.

— Очень смешно, — огрызнулась светловолосая особа, игнорируя даже малейший шанс того, что он говорит правду.

— Я так не думаю, впрочем, ты можешь отрицать реальность сколько тебе угодно, а у меня полно других дел, помимо тебя, — холодно сказал мужчина, материализовав перед собой небольшой столик и колоду карт, тут же веером разложив их. — Выбирай, — тоном, не терпящим возражений, проговорил Джокер, а Элис сделала шаг назад, с опаской смотря на него. — Неужели я недостаточно показал тебе для того, чтобы ты беспрекословно выполняла то, что я говорю? — назидательно, с крупицами гнева произнес демон, демонстративно сжимая пальцы, заставляя девушку почувствовать, как воздух покидает ее легкие, как кислород перестает поступать в организм, как она задыхается, в панике хватаясь за шею, судорожно пытаясь сделать вдох.

Он не стал долго ее мучить, через мгновение прекратив душить, посчитав необходимым такой момент дрессировки, потому что ее неповиновение начинало выводить его из себя, что было крайне плохо, как для нее, так и для окружающих, чего он не мог допустить.

— Возьми карту, Элис, — с нажимом повторил Джокер.

Девушка покорно подошла к нему, не проронив ни слова. Она была напугана, ошеломлена, в который раз за эти сутки и твердо решила, что будет делать все для того, чтобы выжить, потому что ей есть ради кого жить. Она не может оставить мать одну, ведь это будет для нее сравнимо со смертью. Она не может позволить себе сдаться, она должна бороться за себя, за свою жизнь и если этот псих хочет поиграть в игру, что ж, она в нее сыграет, если это поможет ей снова стать свободной, если это сохранит ее жизнь.

— Ты отпустишь меня? — изучая «рубашки» карт, полушепотом спросила Элис, не решаясь посмотреть мужчине в глаза.

— Все зависит от тебя. Четыре дня, четыре карты, четыре желания — и ты свободна, к тому же одарена моими дарами, которые придутся тебе по душе. Все, что от тебя требуется — это повиновение, будь послушной девочкой, и я буду благосклонен к тебе, — без лишних эмоций ответил Джокер.

Элис коротко кивнула головой и взяла карту, мгновенно вспыхнув, как только начала читать желание на ней, внутреннее воспротивившись. Размышления о покорности и подчинении, несколькими минутами ранее, мгновенно стерлись из ее мыслей. Он не сможет заставить ее сделать это, никто не сможет, это аморально, ненормально. Она не позволит ему прикасаться к себе!

— Читай, — словно рыкнув, бросил Джокер, враз ощутив буйство эмоций девушки, которые так и кричали о ее протесте. Она снова выводила его из себя.

— Откройтесь сладости запретного. Восхититесь красотой дивной орхидеи, лепестки которой будут ласкать обнаженное тело под чутким руководством безликого. Окунитесь в упоительные ощущения, пропустите их через себя. Оповестите о своем неземном удовольствии громко, пусть оба мира вас услышат. Я не позволю это делать с собой, — прочитав желание с карты вслух и добавив комментарий от себя, проговорила девушка.

— Я дам тебе время, чтобы смириться с этим. Ровно двенадцать часов, восемь из которых ты отведешь на сон. Ни много, ни мало, но достаточно, чтобы решить: хочешь ли ты жить, — даже не посмотрев на Элис, совершенно равнодушно произнес карточный демон, ощущая шквал ее чувств, которые раз за разом убеждали его в том, что она не сможет справиться.

Он ощущал в ней слишком много противоречий, ненужных мыслей. Она сама губила себя, и он ничем не может ей помочь, потому что это выше его сил. Если она воспротивится — он сможет припугнуть ее, но если она категорически откажется — он убьет ее, навсегда заперев ее душу в темнице, из которой нет выхода.

— Мне не нужно время, мой ответ… — девушка не смола договорить, потому что Джокер вновь лишил ее этой привилегии, почувствовал в ней сомнения, когда она все же осмелилась посмотреть на него.

И это было так. Элис засомневалась, искренне засомневалась, когда увидела спавшую с лица демона маску. Он был печален, словно желание его не порадовало, что было странным, ведь оно принадлежало ему. Он создатель карт, а если нет? Если он всего лишь исполнитель, а за ним стоит кто-то другой, кто руководит им?

— И все же, я тебе его дам, — поднимаясь с кресла, проговорил Джокер, щелкнув пальцами, перед тем как исчезнуть, возвращая девушке голос.

***

Доедая третью по счету банку черничного варенья, Грош развалился на стуле и запрокинул покрытые мехом ноги на стол, время от времени поглядывая в сторону спящей девицы. Он не помнил, за сколькими он присматривал, да и не было смысла это запоминать, ведь они появлялись только раз в год на четыре дня, а после пропадали. Кто-то ему нравился, кто-то нет. Над кем-то он даже малехо издевался, на этих мыслях нежить ухмыльнулся, шершавым языком слизывая капнувшее варенье с пальцев. Эта же девушка пока не вызывала в нем особых чувств, вот только хозяин переживал, и Грошу это не нравилось, потому что он любил его и хоть ощущал лишь тень эмоций Джокера, всегда старался угодить ему, чтобы почувствоваться его благосклонность. Сейчас же он переживал за хозяина, потому что тот изменился, стал более мягкосердечным, а это было недопустимо, это могло погубить его и нежить вместе с ним.

Почувствовав, как девушка проснулась, Грош даже ухом не повел, продолжая вылизывать банку, думая о том, где достать четвертую. После пятой его начинало высыпать, и шкура дико чесалась, но это ведь только после пятой, он мог бы ее недоесть, авось и обошлось бы.

— Ты перенес меня? — шумно выдохнув, спросила Элис, не помня о том, как оказалась снова запертой в этой странной квартире.

— Хозяин, — буркнул нежить недовольный тем, что его оторвали от любимого лакомства.

— Почему я этого не помню? — задала очередной вопрос девушка, поднимаясь с кровати.

— Потому что память дырявая, — пробурчал под нос Грош, отворачиваясь от настырной девицы, плотно прижимая банку к себе.

— Что ты там прячешь? — очередной вопрос, а у нежити едва пар из ушей не повалил.

Он ненавидел, когда его отвлекали от любви всей его жизни, к тому же тогда, когда эта любовь оставалась тонким слоем на стеночках банки, которую он все пытался вылизать.

— Не твое дело, — злобно фыркнув в сторону Элис, ответил лопоухий.

— Вчера ты был поприветливей, — подметила девушка, когда вспомнила, что он позаботился о том, чтобы накормить ее.

— Вчера хозяин был рядом, я делал это для него, — не понимая, почему все еще ведет беседу с пищей своего господина, которая уже порядком ему поднадоела, ответил Грош.

— А если хозяина нет, то его гостью уважать не стоит? — иронично проговорил возникший в проеме межкомнатной двери Джокер, с укором смотря на своего слугу.

Нежить, как в замедленной съемке, повернулся, ехидное выражение его лица быстро переменилось на обожание, а глаза тут же заискрились. Смачно облизав измазанные в варенье пальцы, он спрятал пустую банку за собой, тут же поднявшись, приветствуя хозяина.

— Господин, вы так скоро вернулись, — залепетал он, а Элис не могла поверить своим глазам, тому, как быстро изменился нежить, словно его подменили.

— Не особо скоро, но все же. Ты можешь быть свободным, я позову тебя, если ты мне понадобишься, — благосклонно произнес Джокер, подступив к Грошу и потрепав его по мохнатой макушке. Нежить тут же оживился и было хотел исчезнуть, к чему девушка уже начинала привыкать, но карточный демон затормозил его. — Съешь еще одну банку варенья, и я тебя накажу, — скалясь, протянул мужчина, а энтузиазм его слуги быстро поубавился.

Грош исчез, оставляя девушку наедине с демоном, который отчего-то был излишне весел, даже игрив, и это настроение не нравилось Элис, она стала отступать: медленно, осторожно, назад, подальше от него.

— Ты боишься меня, ангел? — словно издеваясь, протянул Джокер, двумя пальцами ослабляя галстук и снимая его с себя.

— Мой ответ, по-прежнему — нет, — как-то неуверенно произнесла девушка, ощущая, как непонятное тепло словно обволакивает ее кожу, заставляя покрываться мурашками.

— Маленькая лгунья, — пристально посмотрев на пылающее лицо девушки, бросил демон, упиваясь ее смущением и пробуждением в ней желания.

В этот раз Джокер решил не применять силу, угрозы, не истязать юную особу, а сделать все мягче, более гладко, так, чтобы она сама просила его продолжать. Ему понадобилось для этого немало энергии, но это того стоило, потому что Элис восполнит ее сполна, даже более того. Он это чувствовал, благодаря нерушимой связи между ними, с помощью которой он мог управлять некоторыми низменными желаниями, вводить в заблуждение, чем он умело пользовался в данный момент.

Дьявольски улыбаясь, он подступал к девушке, которая начинала подозревать неладное, но мысли в ее голове путались. Она словно заново поддавалась дурману, и это пугало, но в то же время возбуждало, заставляя Элис шумно вдыхать накалившийся воздух, продолжая отступать от приближающегося к ней демона.

— Прекрати, — тяжело дыша, взмолилась девушка, но Джокер даже не думал отступать, доводя белокурую особу едва ли не до грани, играясь с ее эмоциями, словно умелый дирижер.

— Я не могу. Ты не оставляешь мне выбора, а я не хочу причинять тебе боль, Элис, — обманчиво, с толикой сожаления в голосе, ответил карточный демон, подступив так близко, что девушка рухнула на постель, ощущая холод простыней разгоряченной кожей.

— Пожалуйста, — хрипло, не узнавая собственно голоса, произнесла Элис, но мужчина лишь покачал на это головой, медленно снимая с себя пиджак, хоть она прекрасно помнила, что он мог оголиться сразу, в течение секунды, ведь она уже видела это, но почему-то он не стал применять свою силу в этот раз, и это дарило девушке мнимую надежду.

— Ты пылаешь, Элис, и просишь меня прекратить, это ли не странно? — иронично проговорил Джокер, мягко опустившись на кровать рядом с напуганной девушкой, которая совершенно не могла взять свои эмоции под контроль, ощущая сильнейшее давление.

— Я выполню то, что было на карте, только прошу тебя, прекрати делать это со мной. Это разрушает меня, — хмурясь, пытаясь как-то унять возбуждение, поглощающее ее, прошептала девушка, полными надежды глазами посмотрев на своего похитителя.

— Хорошо.

Всего одно слово, один жест, и девушка жадно хватает воздух ртом, чувствуя странное изнеможение во всем теле. Он отступил, перестал давить на нее, позволил мыслить здраво, и она была благодарна ему за это, но как только он приказал ей раздеться, она пожалела о том, что не осталась в дурмане, навеянным им. Нет, она не чувствовала смущения, словно они это уже проходили, наоборот, она хотела показать ему себя, хотела, чтобы он посмотрел на нее с восхищением, и не понимала, откуда в ней подобные желания.

— Не переживай, это пройдет, когда я тебя отпущу. Осталось не более трех суток, и твой организм освободится от отравляющей его крови. Ты перестанешь чувствовать непонятную тебе тягу ко мне. Сейчас же ты подсознательно хочешь угодить мне, хоть и отрицаешь это всеми силами, из-за чего и страдаешь. На твоем месте я бы подчинился, так было бы легче и тебе, и мне, — спокойно пояснил Джокер, видя на лице Элис смятение, хоть его взгляд желал пристально изучать ее хрупкое тело, которое она открыла для него, оставаясь лишь в белье, пробуждающем его фантазию.

— Но ты ведь не давишь на меня, — подбирая ноги под себя, произнесла девушка, наблюдая за тем, как карточный демон расстегивает пуговицы на белоснежной рубашке, оголяясь перед ней.

— Нет, я даю тебе право выбора, — мягко ответил Джокер, чувствуя, что разговоры отвлекают ее от угнетающих мыслей, что было ему на руку.

— Которого у меня нет, — подметила Элис, скользя взглядом по хорошо сложенному мужскому телу. Что ж, если ей предстоит отдаться ему, то она хотя бы получит от этого удовольствие, постарается получить.

— Ты забавная, ангел. Несколько секунд назад ты думала о том, как избавиться от меня, а теперь думаешь об удовольствии, которое я могу подарить тебе, и как это понимать? — шутя, протянул Джокер, расплываясь в безупречной улыбке, а у девушки сердце стало биться в три раза сильнее.

Этого не может быть. С каких пор он стал читать мысли?

— Не переживай, это бывает довольно редко, тогда, когда я купаюсь в эмоциях, что происходит в данный момент, — успокаивающе проговорил мужчина, а к белоснежной коже Элис прикоснулись мягкие лепестки бледно-розовой орхидеи, которая ранее не была замечена ей.

— Снова фокусы? — собравшись с духом, вопросила белокурая особа, пытаясь контролировать свои мысли, а Джокер не смог сдержать смешок.

— Нет, всего лишь магия, обыкновенная, практическая магия, — иронично ответил демон, изучая изгибы стройного девичьего тела, проводя по ним нежным цветком.

Эта игра ему нравилась, безмерно нравилась. Он достаточно постарался для того, чтобы разгорячить столь манящую его особу для дальнейших действий, и хоть он не мог прикасаться к ней так, как ему того хотелось, он в мельчайших подробностях чувствовал все, что ощущала она. Скользящим движением он прошелся от ключицы к низу живота, заставляя Элис едва ли не затрепетать, когда осторожно обогнул кромку трусиков и перешел на внутреннюю часть бедра. Джокер прекрасно знал, что она хотела, чтобы он проник под них, ощутил ее возбуждение, но было слишком рано, на его взгляд. Все же, он немного перестарался с прелюдией, до конца не проконтролировав эффект его силы, что стоило бы сделать для того, чтобы смущение бурлило в этом прекрасном создании на грани с возбуждением. Впрочем, он был доволен, потому что знал, как добиться данного результата, уже знал, как только снова вернулся к налитой груди девушки, замечая, как она заерзала от его пристального взгляда.

На ней было простое белье, но оно ему нравилось, потому что сквозь него он прекрасно видел грань ее возбуждения, когда отталкивался от эмоций, наполняющих его. Элис дышала глубоко, внимательно отслеживая блуждающий по ее телу дивный цветок, прикосновения лепестков которого вызывали столь непривычные, яркие, возбуждающие ощущения, что она вновь и вновь прикусывала губы, едва ли не дрожа, а ведь он всего лишь ласкал ее через ткань, незнакомый, совершенно чужой, но в то же время такой родной, колдовской.

— Знаешь, у меня возник вопрос… — хрипло проговорила девушка, нахмурившись.

— Не стоит, — предупреждающе произнес Джокер, чувствуя смену ее настроения.

— Со сколькими девушками ты это делал? — не сдержавшись, вопросила белокурая особа, пытаясь помешать его дальнейшим действиям.

— А ведь я предупреждал, — совершенно равнодушно сказал демон, совершив лишь один щелчок, полностью оголив девушку перед собой, с толикой животного осматривая юное, взмокшее тело.

— Как…

— Помолчи, Элис, иначе я сделаю намного большее, чем то, что написано на карте, а ты к этому никак не готова, — угрожающе проговорил Джокер, обозленный тем, что она мешает ему в полной мере питаться и наслаждаться открывшимся видом перед ним.

Девушка замолчала, прямо посмотрев в глаза тому, кого боялась и желала одновременно, шумно выдохнув, когда демон коснулся ее лица, осторожно проводя по скулам нежными лепестками, плавно пройдясь по шее, косточкам ключицы и аккуратно перешел на грудь, огибая затвердевший, розоватый сосок. Он вел опасную игру, и она это чувствовала, так же как и то, что он зеркально ощущал ее эмоции, и именно сейчас ей вдруг резко захотелось прикоснуться к нему, почувствоваться шероховатость дневной щетины на его лице, его тепло. Но как только она потянулась к нему, он прервал ее, покачав головой, едва заметно улыбаясь, плавно вырисовывая на ее теле замысловатые узоры, опускаясь к самому сокровенному, доводя Элис едва ли не до исступления столь чувственными, легкими касаниями, практически воздушными, невесомыми, но вызывающими пожар внутри нее, мелкую дрожь и неспособность мыслить.

Всего одно прикосновение и вспышка ярчайших эмоций накрывает с головой, погружая в пучину неизведанной услады, заставляя выгнуться навстречу, чтобы ощутить ярче, больше, чувствуя, как по коже бегут мурашки оттого, что демон слишком близко. Он опаляет дыханием шею, наблюдая, как волоски встают дыбом от столь необычного ощущения, немного надавливает, проводя по влажным складкам, шумно вбирая сладостный запах девушки, пропуская его через себя.

Элис задыхается в своих ощущениях, позволяя ему так искусно, чувственно касаться себя. Ее щеки горят, а тело накаляется до предела. Она приподнимается, чтобы полулечь на мужчину, упиваясь ощущением его напряженного тела и тем, что он вытворяет с ней.

Это ненормально, аморально, отдаваться незнакомому мужчине на второй день, но единственное чего она хочет — это кончить от его ласк так, как никогда не кончала, чтобы он осознал, насколько ей хорошо. Насколько ей хорошо от его касаний, от необычных, всепоглощающих ощущений. Она горит рядом с ним.

— Еще немного, Элис, — слишком интимно, так, как говорят за кадром в порно, когда озвучивают его, произнес мужчина, слегка, совершенно не больно, но столь приятно прикусив шею, из-за чего тело девушки затрясло в его руках, вызывая ухмылку на столь лукавых губах.

Он не касался ее руками, только губами, при этом водя нежными лепестками цветка по ее телу. Обводя полушария ее груди, обрисовывая границы ее талии, лаская шею девушки языком, заставляя ее шумно втягивать воздух и постанывать. Элис развела ноги в стороны, пошло, но она словно обезумела в его руках, желая его прикосновений, желая его. Демон продолжает играть с ней, открывая в ней все новые грани неизведанных ощущений, и вновь касается самой чувствительной точки на ее теле. Девушка подается ему бедрами навстречу, начиная тереться, изнемогая от необходимости получить разрядку прямо сейчас. Она пылает, ее взгляд едва ли может на чем-то сфокусироваться, мысли путаются, она отдается ощущениям, громко вскрикнув, когда волна тепла разливается по каждой клеточке ее тела, когда ее пробирают мелкие судороги. Элис утыкается носом в оголенную грудь Джокера, чувствуя столь приятный мускусный аромат мужчины.

Ей не было стыдно, ей было хорошо, безумно хорошо рядом с ним, и он это чувствовал, питался, упивался эмоциями, которые она дарила ему, восхищался ей. Он не хотел оставлять ее, не хотел уходить, он желал продолжить эту сладостную пытку, желал сделать ее своей, но не мог, не мог поступить так с ней. Он не мог забрать ее себе, как бы сильно он этого ни хотел. И он так не поступит, сохраняя маску безликого, того, кем он стал по собственной воле и от кого он никогда не сможет избавиться.