3

Он не хотел, он готов был сопротивляться, он не имел права любить Маринкину сестру. Но остановить его мог только выстрел в голову.

Таня уже целовала его, смеясь, тащила к дивану. Потом прильнула, обняла, и Олег понял: это — конец, пусть он умрёт, пусть его скинут с балкона, проклянут, но он не может противиться этому наваждению.

И всё повторилось как тогда, только ещё ярче, насыщеннее, слаще и неистовей. Они забыли о времени и опомнились лишь тогда, когда хлопнула входная дверь и в комнату вошли родители Марины. Мама схватилась за сердце и плюхнулась в кресло, отец ушёл на кухню и забренчал там рюмочками и бутылками.

Таня начала одеваться, Олег тоже. Он не знал, что говорить, как оправдываться.

И вдруг мама встала, подошла к нему и упала на колени.

— Олеженька, прости меня, прости.

— За что?

— Прости меня, дуру. — Тёща схватила его за руку и потащила на кухню.

Там, перебивая и дополняя друг друга, ему поведали страшную тайну. У Марины их единственной доченьки была сестра близнец — Таня. Она погибла, когда ей было семь лет. Нелепо, случайно. Во дворе дома её сбила машина, когда они возвращались из магазина. И вот у Марины лет с двенадцати началось раздвоение личности. Как будто в неё вселялся дух погибшей сестренки, и она на день-два, а то и на неделю превращалась совсем в другого человека. Узнавала маму, папу, квартиру, но ничего не помнила о школе, о своих друзьях. Разговаривала, но не рассуждала, отвечала, но не принимала решений. Единственным звеном, связывавшим её с жизнью, было стремление найти какого-то мальчика, которого она видела за пять минут до гибели. Сначала родители боялись выпускать её из квартиры, но она так настойчиво просилась… Иногда сбегала. Потом убедились, что она помнит адрес, хорошо знает город, вот только с людьми ведёт себя не так, как обычные дети. В основном избегает, но к некоторым неожиданно привязывается, да так искренне, что те сразу отвечают ей взаимностью. Перевоплощения случались редко, примерно раз в два-три года, иногда чаще. Врачи надеялись, что после замужества припадки раздвоения исчезнут, однако не гарантировали этого твёрдо. Марине выписали дорогое заграничное лекарство, но после свадьбы она перестала его принимать. И видимо зря, теперь опять придется повторить курс лечения.

Жизнь продолжалась. Всё стало на круги своя. Марина оставалась всё такой же: верной женой, доброй хозяйкой. Родители регулярно приносили таблетки. Вручали Олегу, потому что Марина или забывала, или не хотела их принимать. Олег складывал упаковки в стол. Никто не напоминал о них, и никому не сообщалось, что курс лечения прерван. А Олег ждал и надеялся. Он любил жену, но мечтал о её тайном двойнике — Тане. Каждый вечер он приходил домой, но дверь открывала Марина.

И вот однажды… Таня вернулась. Она пришла среди ночи, когда жена вдруг проснулась, потянулась к Олегу, выдохнув всего одно слово:

— Ты!..

Он ушёл на работу измотанный и совершенно счастливый. В обеденный перерыв пошёл не в кафе, а помчался домой. Таня переоделась в какие-то давно заброшенные Маринкой одежды и превратилась совсем в другую женщину.

«Боже, какая походка», — восхищался про себя Олег, любуясь преображенной женой, когда она накрывала на стол.

Поймав его жадные взгляды, Таня сказала:

— Давай, сейчас не будем. Оставим до вечера.

И он понял, что это правильно.

Они заснули счастливыми, но и во сне ощущали друг друга и сон их, меняя свои призрачные картинки, был продолжением бесконечной любовной истории, ничуть не менее яркой, а где-то даже более живописной, чем наяву.

А утром он увидел перед собой Марину. Он поцеловал её, но она даже не проснулась, не потянулась к нему, как это делала Таня. Она только прошептала что-то тихо и перевернулась на другой бок.

Он глядел на неё и не понимал себя. Ведь вот оно перед ним — тело его единственной женщины: тонкая талия, нежные плечи и маленькая круглая попочка, которую он так любил обнимать. Но он не хотел её, хотя знал, что возжелай — отказа не будет, но всё получится не так, совсем не так, как с Таней.

Прошло несколько месяцев, и его ворожея вернулась. Сказка продолжилась. Таня мгновенно предвосхищала каждое его желание, словно читала мысли.

К концу недели Олег не отпускал её из объятий. Но он знал, что эзотерический приход вот-вот закончится. Двойник уйдёт в закоулки мозга или ещё куда-то в мировое пространство. Спрячется там и появится в следующий раз очень нескоро. А вдруг вообще не найдёт дорогу в этот мир? Ведь доктора говорили, что приступы раздвоения могут прекратиться… Олег взял отгулы и не отходил от Тани ни на шаг. Ночью он не давал ей заснуть, боялся, что проснётся она уже преображённой.

— Не уходи, — шептал он. — Только не уходи, побудь со мной ещё хоть один день.

— Что ты, милый, — отвечала любимая, — куда я уйду? Я буду с тобой всегда. Почему ты так говоришь?

Он сам не спал, только бредил, через каждую минуту трогал её, целовал и чувствовал, радостно млея, — это ещё она…

В этот раз Таня задержалась на десять дней.

Ночью Олег почуял, что душа её улетает. Тело, которое он обнимал, становилось другим, не отвечающим искрами на прикосновения, более покорным, но обыденным и не желанным.

И жизнь его превратилась в ожидание.

Теперь, когда Марина вновь превращалась в Таню, он стал гулять с ней по городу, знакомить с друзьями, водить в кино, в театры, на концерты любимых рок-групп. Он хотел привязать её к окружающему миру, а не только к себе и, кажется, именно это, а не мольбы «не уходить», всё больше заставляли душу Тани задерживаться в теле Марины и не покидать мир жизни. Друзья знали странную историю его жены, а верили в неё или нет, Олега не интересовало. Главное, они помогали ему превращать сомнамбулу в полноценную женщину. Преображение, Олег не любил слово «приступы», в последний раз растянулось на целый месяц. И с каждым разом Таня всё больше и больше становилась человеком. Она ещё не читала книг, почти не интересовалась телевизором, но очень полюбила музыку, театр и путешествия.

Прошло несколько лет, сущность Тани всё сильнее заявляла о себе, вытесняя Марину из её тела. А у Марины всё больше и больше прогрессировало астеническое безразличие к жизни. Интим для неё стал чем-то вроде обузы. Она отдавалась нехотя, а однажды во время соития, взяла с подноса яблоко и начала есть.

— Будешь? — спросила мужа, заметив, что он прекратил движения.

Олег слез с кровати и ушёл в ванную. Там долго боролся с приступом тошноты и всё-таки его вырвало. Он ушёл спать в другую комнату, лёг на диван и погрузился в противный смятенный бред.

Проснулся от ощущения, что на него смотрят. На фоне прикрытого шторой окна маячил силуэт Марины. Она подняла руку — блеснуло лезвие.

— Ты почему здесь спишь, милый?

Стремительным движением Олег включил бра. Облегчённо выдохнул, обмяк и откинулся на подушку.

Таня расчесывала волосы. Сверкнула хромом её любимая расчёска, которой Марина никогда не пользовалась.

— Я?.. Прилёг… да и заснул нечаянно.

— Можно к тебе? Там одной холодно.

— Хорошо, а лучше пойдём на кровать, здесь вдвоём тесно.

Таня присела на краешек дивана, улыбнулась мечтательно. Спросила:

— Сходим завтра на Орган Тени?

— Завтра? Откуда ты знаешь, что они дают концерт?

— Знаю. Помнишь:

«Я летал между светом и тенью, между бездной и высотой…

Я был крыльями призрака птицы, я был пущенной в небо стрелой…».

— Нет.

— Это обо мне.

Июль 2010г.