Глава 3. Мой личный ад

Я проснулся от того что мне стало страшно. Я чувствовал, как падаю в какую-то пропасть и не могу выбраться из неё. Я еле выбрался и всё же я смог открыть глаза. По привычке я подошёл к окну и раздвинул шторы. Такое чувство, что на меня вылили расплавленный металл. Серебро или что-то в этом роде. Но я не мог пошевелиться. Становилось горячее, и мои пальцы вдруг вспыхнули. Сработали инстинкты. Я мигом забился в самый тёмный угол комнаты. Я прислонился к зеркалу. Из него на меня смотрел испуганный шестнадцатилетний парень. И тут мне ужасно захотелось есть. Я почувствовал жжение у себя во рту. Присмотревшись получше я увидел, что мои верхние клыки стали больше. Проклятье! Господи, кем я стал? Что я? Неужели все эти сказки о детях ночи, правда? Нет, нет, я не могу стать кошмаром для этого мира. Я не хочу быть таким. От безысходности я упал на пол и зарыдал. Вся моя жизнь не то, что разрушена, она просто закончена. Я не жив. Но я и не мёртв. Это просто кошмар. Я больше не смогу здесь жить. Не смогу вообще остаться во Флоренции. Скорее всего, я уеду из Италии вообще. Сымитирую смерть, а может, и вправду умру? Хотя как я могу умереть, если я и так мёртв? От этих мыслей у меня разболелась голова. Захотелось просто кричать. И ужасно хотелось есть. Пьеро зашёл в комнату, когда я уже просто сидел на полу и обдумывал планы ухода. Эта семья теперь слишком хороша, да и всегда была слишком хорошей для такого отребья как я.

— Что случилось? — спросил вошедший

— Всё в порядке. Закрой шторы, пожалуйста, — попросил я. Хоть кожу уже и не жгло так сильно, но неприятное шелушение осталось.

Пьеро закрыл шторы, и сразу стало уютней. Я как можно быстрее завернул себя в одежду. Не очень красиво ходить нагим в обществе. Прохладная рубашка остудила кожу, но пальцы не справлялись с пуговицами. Они до сих пор были обездвижены.

— Ты в порядке? Завтрак уже прошел, и отец отправил меня проверить всё ли с тобой в порядке. Ты не болен? — спросил парень. От их заботы обо мне, на сердце стало ещё тяжелее. Пьеро дотронулся до моего лба и воскликнул. — Фредерико у тебя жар. Приляг, а я отправлю за врачом.

— Нет-нет всё хорошо. Лучше позови Катерину. Где она? — спросил я. Мой голос охрип от голода. А в воздухе витал запах человеческого тела. Я слышал, как бьётся сердце моего друга. В немного ускорившемся ритме. Он обеспокоен.

— Фредерико, ты соня. До сих пор в кровати, — промурлыкала вошедшая в комнату Катерина. За ней шла ещё одна девушка. Лет пятнадцати-шестнадцати. — Мистер Медичи, доброе утро, сеньор.

— Доброе утро, Екатерина. С нашим художником, что-то случилось. Я нашёл его на полу в тёмном углу. Обычно он радуется новому дню, встречая рассвет на крыше дома.

— Я разберусь. Скажите, что мистеру де Фиренце нездоровиться и сегодня он отдохнёт.

— Хорошо. Передаю моего друга в хорошие руки, — сказал Пьеро и вышел из комнаты. Я криво улыбнулся. Знал бы он, что это за руки. Вряд ли он бы так говорил.

— Эллен, подойди, — позвала Катерина. Хорошая девушка подошла, но мне было всё равно какая она.

Только она подошла достаточно близко, я набросился на неё. Эти волосы мешают мне. Не задумываясь, я вырвал клок волос около её шеи. Потом я вцепился в её горло. Бедная, Эллен. Не её сегодня день. Я пил жадно, захлёбываясь. И вдруг кровь стала холодной. Неприятной, липкой, густой… Я в отвращении отбросил тело. "Кровь можно пить лишь, пока человек жив. Кровь мёртвого человека ужасна на вкус и от неё есть некоторые побочные эффекты" — вспомнились мне слова Катерины. Я выплюнул остатки крови, что оставались у меня во рту. Это ужасно. Я оглянулся в зеркало и лучше бы я не видел этого. Чудовище с клыками сидел она кровати. Рядом лежало тело истерзанной девушки. Было чувство, что её растерзало животное. Вся постель была в крови. Я весь был в крови.

— Зачем? — все, что я смог прошептать. Она молчала. Гнев овладел мной. Я прижал её к стене и снова спросил. — Зачем?

— А ты сильный. Я не ожидала такого. Все молили меня о таком Даре. Тебе же даже просить не пришлось, я дала тебе силу по своей воле, — я больше не мог слушать её и поэтому свернул ей шею. Не думаю, что это сильно поможет.

Мне захотелось разбить что небудь. Но разбивать было нечего, и я представил это в мыслях. Закрыл глаза. И представил высокий узкий бокал из хрусталя. Я бросаю его, и он разлетается на осколки. Ножка и ещё пара крупных осколков отскакивают к кровати, а всё остальное рассыпается на маленькие кристаллики. Я слышу, как они перекатываются. Я открываю глаза и не могу понять. У меня под ногами лежат кучка осколков.

— Да ты создатель, — поражённо воскликнула девушка, потирая шею рукой.

— Что прости? — не понял я. "У нас у всех разные таланты. Ну, естественно их можно развить, но это долгий процесс. Один талант даётся сразу. Учитываются интересы, жизненный стиль и так далее...": снова этот голос в моей голове. — Ты можешь перестать говорить через мою голову?

— Это стирается внушение, думаешь, мы о погоде разговаривали всё время? — спросила девушка, и голос в голове снова ожил: "Вампиры могут гипнотизировать людей. Могут заставить забыть, впихнуть в голову смертных ложные воспоминания или заставить спрыгнуть с обрыва, что угодно. Это называется внушение, но оно пропадает, как только ты станешь вампиром".

— Я помню занятия поинтереснее. Что значит создатель?

— Ты можешь создать предмет из ничего. Это очень редкий дар. Буквально недавно исчезли два последних пользователя этого дара. Даже старейшины не полностью владеют им.

— Не хочу слушать. Как можно избавиться от этого? — спросил я.

— Умереть? Не смеши меня. Тебе не захочется делать этого. Но умереть можно лишь колом в сердце. Дерево.

— А как же солнце?

— Это ужасно, но к нему привыкаешь. Я привыкла за сто лет. Мелочь, — беззаботно сказала девушка. Сто лет. Это просто не возможно. Люди не живут так долго.

— Значит дерево? Любое?

— Абсолютно.

— Что же, — протянул я, чувствуя, как кол из ясеня материализуется в моих руках. Я придумал всё до мельчайших деталей. Я подбежал и ударил прямо в сердце Катерины. — Я надеюсь, что мы больше не увидимся.

Так я и оставил её лежащую на полу комнаты. А сам выпрыгнул из окна и скрылся в лесу.

— ----------------

— Это было жестоко, — сказала девушка.

— Что именно? — спросил я.

— Обратить тебя. Без твоего согласия.

— Она знала, что я не согласился бы. И всё же я думал потом над этим. Может я погорячился. Но в то время, то казалось правильным. Тогда люди боялись вампиров. И правильно делали, но времена меняются. Люди начали увлекаться вампирами. Особенно в двадцатом и двадцать первом веке. Они хотят быть нами, но они не нужны нашему обществу. Найти достойного человека тяжело. Восемь месяцев назад я обратил одного парня. Единственного за двенадцать лет. Он первый вампир третьего тысячелетия.

— Надо же. Но что было дальше. Ты убежал. Как долго ты привыкал к солнцу?

— К солнцу я привык за восемьдесят восемь лет.

— Ты справился с этим, как это было?

— Мне помогал Пьеро. Он нашёл меня в лесу. Пятьдесят лет, каждый день он помогал мне. Я выходил на солнце и каждый день всё дольше и дольше оставался там. Со временем это стало напоминать загар, когда сгорают плечи. А потом и вовсе ощущения исчезли.

— Это, наверное, было тяжело.

— Все это в прошлом. Единственным кто пострадал, был Пьеро.

— Что с ним случилось?

— Он потратил свою жизнь на помощь мне. Продолжим экскурсию по моей жизни?

— С удовольствием.