ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

— А ты долго лежать будешь?..

Я посмотрел в потолок, а не на "напарника".

Во всех групповых тестах мы с Серегой работали в паре. Поэтому кличка "напарники" неотрывно закрепилась за нами. Вот и сейчас в карцере временного содержания нас поместили вместе.

Сергея, как обычно, мое молчание не останавливало. Когда ты красивый, подкаченный блондин с голубыми глазами, смазливой мордой и все девчонки не только в твоем, но и в параллельных классах вешаются на твою крепкую шею, трудно останавливаться и прислушиваться к чему-то, кроме собственного голоса.

— Армир, так не пойдет, ты за эту неделю изменился, совсем хмурый стал, — не выдержал минутной тишины и обеспокоился Сергей.

— А что ты хотел? Мы сидим здесь. Нас, ни с того ни с сего подозревают в покушение или даже убийстве. Допрашивали один раз! И целую неделю держат взаперти. Восьмой день пошел!

— Да, странно конечно. По идеи, обвинения уже должны были предъявить, — улыбаясь, произнес Сергей.

Черт! Как же он иногда достать умеет. И главное, оптимизм так и хлещет из всех пор. Ни дня без улыбки, ни часа без шутки — бывают же такие. Мне же наоборот, стало совсем плохо.

В реальности мы часто пересекались, как-никак одноклассники, но сидя в одной камере с Сергеем меня стало преследовать едкое чувство сарказма и приступы удручающего отчаяния, так что последние несколько дней без свар не обходилось. И главное: я с трудом вспоминал себя прежнего — уверенного, целеустремленного, лидера нашей тестовой группы.

Самое же неприятное было не это: все время казалось: что-то меняется внутри, будто становишься чужим самому себе.

Если бы не воспоминания, с чего-то нахлынувшие неиссякаемой волной, точно и уверенно мог сказать, что я — совсем другой человек не Армир Рейвов, а скажем, Александр Нечаев.

Иногда, даже ужасно хотелось, чтобы назвали Сашей.

И вот это чувство внутренней борьбы, раздвоенного сознания и пугало по-настоящему. Потому-то и смотрел на вечно улыбающегося Сергея с таким неприятием.

Стоп! А если это эксперимент? Чертовски не нормально целую неделю вот так радоваться жизни, словно отдыхаем на курорте, а не в узком медкарцере сидим. Я внимательно уставился на Серегу. Тот не замечал пристального взгляда, слушал iPod и балдел.

"Да ведь Серега никогда не отличался любовью к музыке", — промелькнуло в голове совершенно внезапно, словно вспышка.

Этого импульса оказалось достаточно, чтобы я схватил "напарника" за плечи и свалил на пол.

— Кто ты? — заорал, что есть сил в лицо.

— Я?!

Дверь в карцер открылась, вошли трое. Тут надо сказать у меня окончательно в голове снесло верхние этажи, попытавшись вырваться из заточения, я бросился на охранников. Но, быстро получил дубинкой под ребро, и успокоился.

Серега демонстративно заложил руки за голову, не сопротивлялся. Нас вывели в коридор. Тело после удара обезножило, и поэтому меня волокли под руки сразу двое, еще один охранник вел перед собой Сергея. Неожиданно тот остановился.

— Шнурки завяжу, — с улыбкой обернулся Сергей, затем наклонился, и тут же с наклона засветил своим нехило пятьдесят пятым размером в челюсть остановившемуся сзади охраннику.

Двое других сразу меня отпустили, а зря: когда они дернулись к принявшему оборонительно-боевую стойку Сереге, я обхватил разом по коленке в руку с каждого и умудрился опрокинуть обоих на пол. Сергей тут же хорошо поставленными ударами дубинкой отключил сначала лежачего первого, затем, почти вставшего второго.

— Убогая у них охрана, — добавил он, осмотревшись.

— Да, напарник, ты молодец. Для худшего в группе, просто отлично справился.

— А я притворялся, — развел руками Сергей. — Не хотел, чтобы вы мне завидовали. Кстати, надо остальных освободить.

Мы не сговариваясь, бросились в конец коридора. Там располагались соседние карцеры, где сидели наши друзья: Этьенн, Ник и Владислав.

В камерах было пусто.

***

Когда вы скрываетесь от органов правопорядка, главное смотреть на вещи позитивно.

Мы удачно выбрались из здания института, больше не повстречав ни одного охранника на пути и теперь отсиживались на конспиративной даче. Нас объявили в международный розыск, поэтому причин оставаться в городе не имелось.

Сдаться или бегать — легко. Вернуть свою жизнь несоизмеримо сложней. Но именно так мы и решили поступить. Для начала нужно было понять из-за чего нас вообще втянуло в такие неприятности. На мой взгляд, начало этой истории, несомненно таилось в странном случае с подстреленным посетителем.

Задержали нас через двадцать минут после того, как в нашу лабораторию ввалился странный тип, с несколькими пулевыми ранениями и теперь я очень жалел, что не прислушивался к тому, он так несвязно бормотал. Затем появились сотрудники внутренней безопасности лаборатории.

Значит, другого пути, кроме как раскрыть загадочное нападение не оставалось.

— Серег, а ты расслышал, что он бормотал?

— Арм, ну достал, ведь я тебе еще в карцере говорил, что нет. Забыл?

— Что — то не помню.

— "Клоны… клоны", — вот все, что можно было разобрать.

Камеры наблюдения в Институте располагались везде и повсюду, а значит, мы могли увидеть всю картину возможного нападения, если оно случилось на служебной территории. Несомненно, в красивых голливудских фильмах мы бы прокрались на главный терминал Института и хакнули сервер. Но жизнь — не красивый голливудский фильм. Хотя, иногда даже интересней и остросюжетнее. Правда, не в нашем случае: мы просто пошли к Миле, нашей однокласснице, по совместительству внештатному специалисту киберподразделения охранного агентства и попросили помочь. Теперь сидели у нее на квартире, Серега слонялся, я смотрел на сосредоточенно-увлеченную одноклассницу, которая на сверхзвуке стучала по клавиатуре. Внезапно девушка отвлеклась и спросила:

— И он сказал: "клоны"?

— Да, — выгодно, то напрягая, то расслабляя мышцы рук, стоя рядом со шкафом, произнес Серега.

— Так может, вы клоны? — хохотнула девушка. — Фильм видела, там клонов пытаются убить, еще Шварценеггер играл. А по ошибке взяли сделали вместо одного убитого другого, ну и получилось сразу два Шварценеггера. Ясно дело — один клон. А клонировать людей ведь нельзя. Корпорационный произвол. Вот за клоном и гонялись. Следы заметали.

— Мы клоны?

— Не обязательно, может вы — следы и вас заметают.

Затем Майя замолчала, пожала плечами, поправила очки. Несколько минут она повозилась с новейшей системой защиты нейроинститута, а после, бодро произнесла:

— Все файлы уничтожены, но я восстановила запись из временной папки, как говорится, приятного просмотра.

— А ножки какие, — подал голос Серега, когда девушка вышла из комнаты.

— Молчи, она несовершеннолетняя!

— Я — тоже!

— Тебе через месяц восемнадцать стукнет, в армию заберут. Долг перед родиной исполнять.

В ответ Серега сладко потянулся, окончательно облокотился на шкаф и неожиданно промолчал, лукаво уставившись на меня, мол, что нам долги, ты лучше в комп гляди.

И правда, на экране начали происходить реально интересные события, разворачивалось целое представление: невзрачный мужчина в длинном плаще опасливо спешил, и почти успел подойти к двери института, но тут его притормозили трое накаченных молодых людей, в дорогих, но каких-то утилитарных костюмах, словно из плохого фильма про шпионов. Мужчину прижали к стене рядом с дверью. Молодые люди попытались "поговорить", но, в результате небольшой потасовки невзрачный вырвался; у кого-то сзади не выдержали нервы: прозвучал выстрел — явно неподготовленный, а может и просто шальной, случайный.

После того, как один нападавший придержал другого, все трое бросились к машине. На этом интересная часть закончилась, главное чему действительно стоило радоваться — четкий номер авто — он очень качественно попал в кадр видеокамеры.

— Видел номер? — подал голос Сергей.

— Ага, этого достаточно, — согласился я.

Поиск в вирте информации — занятие легкое, если знать нужные места и необходимые приемы. Ландшафт, город — все меняется, когда оказываешься в виртуальной реальности: настоящий мир блекнет перед иллюзией. И пусть в нашем распоряжение лишь допотопная капсула, погружение началось, когда за окном пошел дождь. Его капли застыли, и ряд высоток растворились за водяной завесой в серо-темной мгле, а я уже сидел за столом в комнате, отделанной дорогими золотисто-белыми обоями. Вместе с ними в убранстве плавно сочетался черный цвет и техносталь: весь интерьер был исполнен в подчеркнутом минимализме. За столом сидел маэстро теневой гильдии. Лицо его, скрытое капюшоном не известно мне до сих пор. Только тихий голос, как и раньше, прошелестел:

— Приветствую.

Манеры собеседника-программы были мне отлично знакомы. Его не интересовало ничего в разговоре, кроме фактов. Поэтому, я сразу произнес:

— Нужна информация.

— Это, как всегда, будет стоить дорого.

Я понимающе кивнул и протянул клочок бумаги с номером автомобиля.

Через мгновение реальность в комнате подернулась прозрачной пеленой, стены заколыхались, и меня выдернуло обратно в действительность.

— Ну что? Что ты узнал? — спросил Серега, когда ошалело-растерянный, я уставился в стену возле него — столь резкого выхода со мной не случалось давно. Через полминуты, вместо ответа молча встал из капсулы, подошел к компу, включил интернет. В почте лежало письмо. Бегло просмотрев, я распечатал его и протянул нетерпеливо расхаживающему вокруг меня Сергею.

Тот вчитался внимательно, как мне показалось. Затем сел за стол, пытливо уставился мне прямо в глаза. Почувствовав странное раздражение, я ответил:

— Компания "Kiosaki: Light, Offspring, Neoindustrial". Сокращенно K.L.O.N. Занимается технологиями социального и ментального инжинирования. В их центре лечат аутистов, еще они поставляют корректирующее оборудование в тюрьмы, а в следующем две тысячи сорок пятом году обществом празднуется тридцатилетие с момента создания.

За окном ливень остановил свой бег, и грозовой фронт разорвали свет и чистота. Сергей встал, подошел к окну. Я устало присел на его место, взял компьютер на колени, набрал поиск. Просматривая файлы, открыл ссыль на страницу охраны корпорации, и тут стукнул кулаком по столу.

— Придется возвращаться снова.

Серега только пожал плечами, но немой жест лучше слов символизировал суть ситуации, заключавшейся в том, что по существу, мы ничего толком не узнали.

Без дальнейших разговоров, повторяем сеанс. На этот раз погружение происходило плавно, с большим запасом времени на переход, и, когда открываю проход вновь — вокруг царит бостонский ампир: красное господствует и везде залакированный паркет, стол из декоративного дерева, желто-золотистые обои. Блеск, шик, броская и сверхдорогая роскошь. Кожа в кресле, в которое сажусь, ручной выделки, каркас точно полититаник: чувство будто не в кресло сел, а прямо в частном самолете взлетаешь, или в лимузине неспешно пересекаешь проспект. Кажется, даже реальность замирает, но это лишь ограниченность восприятия.

На маэстро смена обстановки никак не сказывается — никак не меняется та же хламида, тот же капюшон, те же скупые, вкрадчивые движения. Маэстро словно никуда не уходил. Также застыло сидит, также неопределенно смотрит чернеющая серость из-под капюшона. Настоящий герой фэнтази. Меня это не волнует, и, я выкладываю требование, без предисловий начиная разговор:

— Мне нужен проход на вирт территорию "Kiosaki: Light, Offspring, Neoindustrial". Там очень сложная система защиты.

В ответ долгое молчание, наверное, спустя минуты две-три, маэстро произнес:

— Это можно решить...

Затем стремительным движением, словно опытный фокусник фигура в капюшоне протянула карточку с надписью Н.А.С.Л.Е.Д.И.Е.

— Вот твоя путеводная звезда, нить Ариадны, — произносит он, растворяясь в наползшем тумане, все-таки как эти программы любят дешевые американские спецэффекты...

Я взял пластик со стола, посмотрел на карточку, с обратной стороны был написан виртуальный адрес лифта, пароли. Скрытый проход в темную зону — это не по закрытым уровням скакать, конфиденциальность там такая, что даже американские шпионские системы не просачиваются. Одновременно, пришло сообщение, что с моего счета списали все, оставили один символический битрубль.

Я кивнул.

— Только не надо такого резкого выхода, — как можно громче говорю во внимательную пустоту.

— Ну что вы, сегодня вы у нас клиент vip, — гулко, то ли закашлявшись, то ли рассмеявшись, произносит маэстро, проявляясь на том же самом месте, а картинка вокруг медленно начинает терять форму. Расфокусировка длилась секунд двадцать, пока комната не превратилась в сплошной струящийся свет, уносивший сознание куда-то вдаль, в бесконечную эйфорию вселенной. Я больше всего любил такие выходы...

… Комната собралась почти мгновенно, лишь звуки за распахнутым окном первое мгновение показались какофонией, но затем все встало на привычные места. Все кроме подозрительно-недовольного, а еще и кислого лица Сереги развалившегося в кресле. Как сиднем сидел, когда я повторно погружался, так еще больше разлегся.

Голова почему-то закружилась, и, с титаническим усилием, я протянул руку к панели быстрого доступа. Включилась распечатка почты.

— Что-то они повторяются, — недовольно протянул Серега, рассматривая листок, на котором было написано Н.А.С.Л.Е.Д.И.Е, через пару минут после моего возвращения из теневой гильдии.

Я кивнул, хотя мне хотелось сказать, что вовсе нет — все логично, но к чему переливать из пустого в порожнее, когда так хочется спать? С этой мыслью, с трудом вылез из капсулы, сгибаясь под тяжестью собственных плеч и от слабости в ногах, доковылял до дивана-тахты и блаженно развалился. Усталость навалилась так, что сидеть, да и шевелиться сил не было, но перед тем как провалиться в забытье, плохо соображая, я все же промямлил в ответ:

— Потому что… Н.А.С.Л.Е.Д.И.Е. расположено в особой зоне, называется Лимб. Нам туда...

***

Под ногами хрустело битое стекло, но осколков не существовало.

Вокруг зияли разбитые витрины и окна домов — их пустота отражала меня.

Догорали высотки — я не ощущал запах гари и смерти...

У кукол началась гражданская война.

Каждая серая зона одинаково отличается от других. Каких-то эффектов просто нет — цветов, запахов, какие-то работают неправильно, зато по остальным параметрам возможности дадут фору любой игровой консоли. Так достигается быстродействие. Вокруг пробежало несколько плющевых бойцов, очень диснеевские мишки с автоматами Калашникова. Не обратив на них и всеобщий хаос внимания, я пошел в сторону небоскреба с дымяще-пылающей крышей.

Поднявшись, по обгоревшим, сломленным ступеням, обнаружил в центральном зале разруху и запустение. Что-то горело, что-то гнило после обработки системой пожаротушения, пол был залит, стекла разбиты, мебель разворочена и опрокинута. Все как в добротном survival horror.

И тишина...

Да, отсутствие звуков казалось гнетущим.

В здание полностью отключили звук, хотя с улицы, то и дело размонтированным эхом врывались отзвуки: треск автоматной очереди и грохот разрывающихся бомб.

Нисколько не смутившись на акустическое сопровождение, прошел через холл. Включив лифт, зашел в кабину. Меня не удивили копошащиеся в ней зомби. Среди недвижно-мертвых тел, они шевелились, водили покрасневшими глазищами, но меня не видели. Еще бы: спецпроход от теневой гильдии — с ним хоть в киберад.

Когда вышел из лифта, то быстро дошел до последней двери. Трижды постучал, и створки сами распахнулись, открывая вид на невзрачную, запыленную комнату. Все ожидаемо, неожиданность только одна. У окна, спиной ко мне стоял человек. Незнакомец не сразу обернулся. А у меня возникло чувство, что этот внезапный пришелец, несомненно ждал, и сразу почувствовал, когда я вошел. Теперь растягивая момент, он получал удовольствие от того, что заставил незваного гостя растеряться.

— А вы интересный молодой человек, — оборачиваясь, произнес неизвестный мужчина и, не дожидаясь ответа, добавил: — Когда-то небеса казались такими неприступными. Не правда ли, смотря ввысь кажется, что небо прекрасно? Свобода или счастье — такого выбора не существовало. Это было одно и то же. Рука, что словно ведет… И мысли, не свои — чужие. Так вы пришли покопаться в файлах проекта?

— Что такое Н.А.С.Л.Е.Д.И.Е?

— Это все вы. Вы — наше наследие.

— Кто вы?

— Созидатели новой реальности. Скоро весь мир превратится в эксперимент. Мы… мы — истинное человечество. Чуждое всякой телесности. Когда-то люди были другими, а теперь лишь духи, бесплотные, бестельные. Духи, которым нужны тела. Что-то в тебе есть. Еще посмотрим, последим за твоими успехами.

После этих слов мужчина исчез, а у меня заныло, заскреблось в душе. Искать информацию смысла не было. Комнату зачистили полностью. Выбрался я с чувством, что встреча не сулит дивидендов, только негатив. В холле меня мгновенно вышвырнуло из здания, да и наверное, из серой зоны. Есть такой охранный эффект: шеф-клининг называется.

Несколько мгновений после, замиранье продолжалось в голове: ничего так и не собралось, затем резкий вой сигнала тревоги перевернул мир: извне просчитали наше местонахождение. За нами погоня.

Когда полурасторможенное, мое тело покинуло капсулу, я не чувствовал ни рук ни ног. А выбираться надо: могли отследить еще раньше, если не сразу с моим входом в серую зону. Так что времени у нас с Сергеем меньше пяти минут — все-таки Подмосковье кругом.

Спешно оделись, стали хватать самые важные вещи, но уже через минуту бешеных сборов к дому с визгом подъехал грузовичок, оттуда сверхслаженно стали выпрыгивать подкаченные ребята в камуфляже. Мы не успели даже выбежать из дома, нас замяли в прихожей.

***

— Еще и пытать будут как террористов...

Серега совсем раскис. Не по душе ему было находиться в участке со статусом киберпреступника. Наши враги поступили весьма разумно: нас слили полиции.

Мы сидели в уютном кабинете, перебрасывались ничего не стоящими фразами и рассуждениями, чтобы хоть как-то скоротать время болтали чушь, каждый раз возвращаясь к странному признанию неизвестного человека из K.L.O.N.

Было страшно, но как-то весело. Серега пустился в пространные рассуждения относительно странных слов незнакомца, и я не выдержал:

— Да пойми, Серж, врал он в глаза, на ходу придумал конспирологическую теорию. Про высшее человечество, про духов. Блеф, все блеф! Что-то другое здесь, — я выругался, и в сердцах добавил: — Это только у нас такое происходит: нормальных хватают и мешают спасать мир.

— Родину любить надо, — поучительно усмехнулся Серега, и вдруг, совершенно не в тему добавил: — А я так надеялся на выпускном девственность потерять. Через неделю ЕГЭ, нас ведь в Вуз не допустят. Хотя, главное ведь не сдаваться? Ведь так, — Сергей подмигнул мне, впервые за несколько часов улыбнувшись. Пусть и вымученно.

— Ага, — передразнил я, — теперь мы взрослые — нам все можно. Зато и ответственность растет. Они это убийство повесить на нас хотят. Зачем свидетелей убивать, если можно посадить.

— И причем тут клоны?

— Я не верю в это наследие. Что это получается! Мы все клоны на попечение у каких-то бестелесных суперсуществ? Все это цирк и иллюзия, но для кого? Создали корпорацию-пустышку, которая что-то незаконное вытворяет, а сами тихо и продуктивно работали, осваивали бюджеты. И полиция пошла по ложному следу.

— Да, — развел руками Серега, — как придумать про клонов такое? Я тебе не верю.

В этот момент дверь распахнулась. С широкой улыбкой к нам навстречу шагнул мужчина в самом расцвете лет. Чем-то похожий на доктора Ливси, был такой советский мультик в прошлом веке, "Остров сокровищ" назывался — там этот доктор так же широко улыбался. Прямо душа переворачивалась и теплее становилось. Обожал этот мульт.

— Ребята, рад видеть, — так же улыбаясь, продолжил незнакомец и, сделав предупреждающий жест, добавил: — Я знаю, что вы невиновны, хорошо, что мы встретились. Меня зовут Кирилл Джер, а это мой помощник, — представил он, вошедшего черноволосого парня, — знакомьтесь, Александр Нечаев.

Я увидел улыбающегося Ника и, немного выпав в осадок, не удержавшись, ничего другого не смог спросить, кроме как:

— А ты здесь откуда?

— Долго сказывать, — с фирменной усмешкой, уклончиво ответил тот.

Серега, не сдержавшись, кинулся обниматься.

— Постой, а почему — Александр?

Улыбающийся незнакомец и Ник переглянулись.

— Садитесь поудобнее. Саша — молчун, поэтому рассказывать буду я. Предупрежу дальнейший вопрос о друзьях: с остальными — Этьенном Зимовски и Владиславом Петровым — все в порядке, так что не беспокойтесь. Ни за них, ни за себя. Вы в полной безопасности, так как находитесь в штаб-квартире ИРА.

— ИРА? Ирландской Республиканской Армии?

— Мы работаем на ИРА — Интеллектуальное разведывательное агентство. Вы оказались в поле зрения нашей организации, в связи со слежкой за транскорпорацией «Kiosaki». Преследование вас с их стороны не случайно — дело в том, что ее руководство хотело знать, кто в вашей группе работает на нас, чтобы найти доказательства их незаконной деятельности. Поэтому они держали вас неделю взаперти.

— А тот мужчина — связной?

Мужчина кивнул.

— Наш оперативный сотрудник Александр Нечаев известный вам как Ник должен был встретиться со своим агентом, работающим в «Kiosaki», и получить от него информацию, подтверждающую нарушения, совершенные компанией. Но агента вели. Тот решил не рисковать, действовать внезапно и лично передать флеш-диск с информацией. Не получилось. Наш человек до сих пор без сознания. Остальное вы…

— Вы не знаете, где диск?

Кирилл Джер мягко кивнул.

— Наследие, что это? — произнес Сергей.

— Мы так понимаем — это нейропроект по внедрению и изъятию памяти.

— Как они это делают?

— Используются нейрокапсулы.

— Причем тут клоны?

— Это вам и предстоит выяснить, — загадочно улыбаясь, произнес разведчик. — Ведь теперь нам нужна ваша помощь.

***

Мы вернулись из участка домой к закату. Солнечные лучи покраснели и окна многоэтажки напротив блестели алым. Мы, не раздеваясь, развалились на диванах. Спустя несколько минут молчаливого созерцания заходящего солнца, я взял телефон с тумбочки, стоящей рядом с диваном и набрал номер приемной корпорации Kiosaki. После трех гудков на том конце, раздался приятный женский голос:

— Компания Kiosaki приветствует вас. Меня зовут Марина. Чем могу помочь?

— Передайте мистеру Мэтту, что диск с шифрованными данными, украденными с сервера вашей компании найден. Пусть приезжает на улицу Маршала Жукова, дом семь. А если с нами что случится — информация попадет прямиком в ИРА, — сказав это, бросил трубку.

Долго ждать не пришлось. Сумерки не успели превратиться в непроглядную ночь, а к нашему подъезду подкатил черный лимузин. Величественно и плавно. Из машины никто не выходил, и, после нескольких секунд наблюдения за этим зрелищем Сергей и я стали собираться.

Когда спустились к автомобилю — дверцы сами открылись. В салоне никого, лишь на обтянутом выбеленной кожей сиденье лежит конверт. Внутри оказался чистый лист бумаги.

Зажегся экран плазменного монитора. Изображение размытое и словно смазанное. Я понял почему: передача идет через криптографическую матрицу от этого оно искажается, зато не перехватить, не прочитать со стороны.

Плохо разборчивый голос начал вещать однотонно и устало:

— Предлагаю вам, молодые люди, приехать в головной офис Kiosaki — в Kiosaki Light, там и обсудить ваше предложение. Если не боитесь. Да и еще, в конверте чистый лист: впишите желаемую сумму, пожалуйста.

Экран погас, разговор закончился.

Похоже, нам предлагали проникнуть в здание корпорации через парадный вход. А там, на месте разобраться, что делать дальше, — таков их план и он ужасно неидеален для нас… Лишь мгновение раздумий, и я захлопнул дверцу машины, а затем лимузин сразу тронулся с места.

Путь занял почти полчаса. Авто останавливается у парадной лестницы центрального входа. Офис компании больше похож на огромную гирлянду, столько света я не видел никогда. В момент, когда начался искусственный звездопад, впечатление становится особенно роскошным. Метеоритный дождь расчертил небо. Сейчас особый шик уже не устраивать фейерверки: у крупнейших транскорпораций на пике моды взрывать небольшие астероиды лазером.

Праздник в самом разгаре. Напоминающий бенгальский огонь, а размером превосходящий небольшую пирамиду, головной офис компании светится, переливается неоном.

Поднявшись, мы вошли, прошли мимо пустующего ресепшена. Затем пулей вскочили в распахнувшийся лифт. Когда створки закрылись, кабина сама начала движение вверх. Пока Серега, прижавшись к стенке, облокачивается поудобней, между этажами я по наитию нажал кнопку стоп. Бесполезно. Лифт не отреагировал — кабина находилась под внешним контролем.

Длиннющий коридор открывается взору пару секунд спустя, когда мы вышли из лифта. Впереди слева и справа сонм дверей, уверен, за ними — комнаты и кабинеты. Заканчивается типичная офисная конструкция двойной дверью, которая легко открылась. Перед нами оказалась комната для совещаний. За протяженным столом лишь один человек, никакой охраны. Я узнал его, тот самый незнакомец из серой зоны. Видимо, директор Kiosaki — Деймон Мэтт. Теперь он в другом костюме: отливающий серебром френч шел холодной синеве его глаз. И еще взгляд неуловимо изменился, печать реальности, хотя ничего примечательного: вполне обычный владелец фабрик, заводов, пароходов. Неужели?

— Приветствую, — мужчина жестом предложил нам сесть и сразу продолжил: — Вы очень удачно подъехали: обычно у нас и в полночь не протолкнуться не то, что в десять. Все на праздник ушли — смотреть на искусственный звездопад — годовщина создания общества все-таки. Интересно, вы пришли, не побоялись… Весь вопрос в том, вы и вправду хотите продать бесценные данные или это ловушка ИРА.

В ответ мы с Серегой промолчали. Весьма многозначительно. Так и сели. Оправдываться на чужие подозрения самое последнее дело. Поэтому тишина длилась и длилась, и в какой-то момент она кажется неправдоподобно затянутой. Но директор медленно, не глядя на нас, потягивает из бокала коктейль, словно потерял к разговору интерес. И конечно, Серега не выдержал испытания тишиной:

— Зачем вы держали нас взаперти, вот понять не могу? — опередил мой вопрос напарник.

— А все просто, мы списывали с вас мнемоническую функцию.

— Не верю. Для этого достаточно одного раза, нам известна технология, — нагло сблефовал я.

Деймон заколебался, несколько мгновений молчал с напряжением в глазах, но потом его лицо разгладилось, словно приклеенная, улыбка проявилась во всей красе. В этот момент я почувствовал: меня самого начинает трясти, и стиснул зубы. Я знал, поддашься чувству давления, и кончено: игра насмарку. Нужно говорить уверенно, не подбирая слов.

— Уф, — улыбнулся Деймон, — патовая ситуация. Мы чего-то хотим друг от друга и сами не знаем чего. Вам деньги нужны или моя исповедь?

— Мы просто хотим, чтобы нас оставили в покое. И сняли все обвинения.

— Хорошо, — расслабленно развалившись в кресле, произнес Деймон, — дайте подумать с чего начать… Понимаете, пока вы хотите сделать клонов — власти всегда мешают. Закон седьмого дня. Да, мы держали вас, чтобы понять, кто взломал сервер Несомненно, это был сотрудник ИРА, так как, никто даже из конкурентов не знал, что сервер нейроинститута головной, а находящийся у нас в самом офисе лишь рабочая станция. За неделю узнать, кто из вас взломщик не получилось, а на восьмой день вы с Сергеем удивительным образом сбежали, сам не понимаю как, кстати, часть охраны ничего не помнит, так что не исключено, что вам помогали на внешнем периметре. После мы отпустили остальных, немного поработав над их памятью.

— Значит, ваши люди подсыпали нам психоделики в еду, так что Сергей кайфовал, а я перестал понимать, кто такой и все думал про какого-то Александра Нечаева, потому что искали хакера ИРА?

— Мы узнали, что настоящее имя агента, внедренного к нам в институт — Александр Нечаев и стали опробовать на тех, кого считали подходящими кандидатами специальную сыворотку, на тебе и Нике — остальные не могли технически провернуть взлом, — Деймон рассмеялся: — Мы создали целую корпорацию-ширму, назвали Н.А.С.Л.Е.Д.И.Е. на случай интереса спецслужб. Так хотелось всех запутать. Жаль, идеально не получилось. Так как головной сервер института взломали изнутри, а похищенные данные были зашифрованы — мы понимали: шпиону нужен был криптограф.

— И попытались сыграть на опережение.

Деймон развел руками.

— Да.

— А главное, шлем все время волосы драл, помнишь? — взорвался Сергей.

— Капсула снимает показания, а память вам для чего? Проще...

— Просто сделать клон мало. Это ведь табула раса без собственного я и воспоминаний. А как его социализировать? Самое важное: обучение — нужны месяцы, чтобы научить один экземпляр человека разумного азам, например: чистить зубы и т.д. Мир не покорить с армией дебилов.

— Хорошо, последний вопрос: мы тут причем? Зачем вам вообще тестеры?

— Суть испытаний… Клонирование и раньше было возможно, но, сами понимаете, в результате даже тщательного подбора генов ментально получается неизвестно кто, в такой ситуации сбой психики очень вероятен — все ведь ускорено, гены — это только исходник, всегда получается самостоятельная личность. Дашь автомат, а вдруг он расстреляет сослуживцев. А если сбежит, что произойдет от смешения искусственных и природных генов? Слишком много неизвестности. Но пару десятилетий назад было открыто и доказано, что существует некое поле памяти — информационное пространство из которого и черпается память всего человечества. Мы не храним информацию в голове, просто подключаемся к нему. Если научиться извлекать оттуда воспоминания можно внедрить память любого любому живущему человеку. Представьте: готовая личность с абсолютно устоявшейся психикой. Идеальный работник, любящий отец, фанатично-непоколебимый защитник. Фабрикант. За такую армию государства сейчас дадут много больше, чем за обезличенных клонов-солдат. Кто-то же должен строить дороги, дома, а не торчать в виртуальной реальности целыми днями, — Деймон опять засмеялся, — представьте новый рынок труда. Представьте горизонт, будущее наше с вами… Что касается вас, вы сами того не понимая, испытывали новую технологию никак не связанную с клонированием. Что с вами пошло не так, не знаю, но факт: вы не стали помнить и мыслить как те личности ментальные данные, которых мы вам внедряли.

В этот момент на столе все кнопки на панели замигали и погасли. Запустился механизм тревоги. Тот же мелодичный голос, что мне ответил вечером по телефону, произнес:

— Сэр, в здание вошли сотрудники интеллектуальной разведки, блокирую лифты.

— А вот и ваши покровители.

Эти слова Деймон произнес не жестоко, но на его лице отчетливо прослеживалось предвкушение предстоящей расправы. Очень странное для человека, которого вот-вот зажмут в угол.

Подумав об этом, я представил как по почти бесконечной лестнице, уходящей в самое небо с топотом поднимаются люди.

Внезапно директор Kiosaki встал. Внешне он совершенно не напрягался, видимо, заранее просчитал вопросы и ответы. И все же в глубине себя, как и любой должен был испытывать напряжение.

Через пару минут двери открылись. Рядом с лифтом и в конце коридора лежали охранники Деймона, над ними высились сотрудники ИРА.

Улыбаясь этой картине, директор произнес:

— Быстрые какие, но мои адвокаты еще ловчей. Не забывайте об этом, мистер Джер.

— Я бы с радостью, мистер Мэтт, и забыл о вашем существовании, но это невозможно. Предупреждаю: если вы или ваши люди будут и дальше сопротивляться...

— О нет-нет, просто вы по закону не можете меня арестовать.

В этот момент лицо Кирилла Джера стало, словно у него землю из-под ног вырвали, а тело подвесили в воздухе.

Не удержавшись от сдержанной улыбки, следователь от разведки спросил:

— И почему же?

— Я медленно достану документ, и вы сами увидите, лукаво улыбнулся в ответ директор Kiosaki.

В тот же момент я вспомнил, как в фильмах главные злодеи непременно говорят: "сдаюсь" и выхватывают из кармана или ящика стола пистолет. Неужели решился на отчаянный шаг, неужели он столь дерзок и так опрометчив? Несколько бесконечно долгих секунд чрезвычайно плавными, лишенными любой резкости, и все же не без дрожи движениями Деймон достал что-то из верхнего ящика. В комнате все задышало напряжением.

Демонстративно подняв руку с зажатой красной корочкой, Деймон небрежно-делано кинул на стол дипломатическое удостоверение.

По лицу Кирилла Джера заходили желваки.

— Как видите, Корейская Народно-Демократическая Республика очень заинтересовалась исследованиями нашей корпорации, настолько, что сделала меня свои послом в России. Разве что объяснения вам дать? Только вам надо сначала в МИД об этом сообщить, чтобы не было дипскандала. А вы ребята, молодцы, я за вами наблюдаю, — глянув на нас с Сергеем, сказал директор, и даже подмигнул, вставая из-за стола, а затем, уходя под конвоем, о чем-то негромко заговорил с сотрудниками ИРА.

— Он что неподсуден? Это правда? — чуть не взорвавшись, спросил Сергей.

Кирилл не ответил и молча, ушел следом за улыбающимся директором, даже не попрощавшись, и, не попросив данные со скрытой камеры, которую мы спрятали в пуговице, чтобы заснять разговор. Ник постоял, что-то промямлил больше для себя, чем для рисковавших многим друзей и отвернулся.

Мы вышли из здания на улицу, где как-то резко зарядил дождь.

— Эй, постойте, — Ник нагнал нас, когда мы преодолели ступеньки и уже шли по гладкой дорожке из нанокерамической плитки. — Вас окликнул мистер Джер.

— Ребята, подождите. Спасибо. Зря, конечно, рисковали… Но… Вы — молодцы.

— Да что там, — пожал плечами Серега. — Кстати, неправильно этот капиталист тогда Армиру сказал: наследие — не мы: это каждый из нас. Нам ведь создавать будущее, которое примут потомки.

Я сдержанно улыбнувшись, промолчал и отвернулся.

— Что мне в новом поколение нравится — это поколение действия, — ошибаются, но действуют. И не сдаются. А еще, может посадить этого дипломата-фокусника и не посадим, зато компанию его закроем, а оборудование конфискуем. За несоблюдение стандартов безопасности, — громко добавил Кирилл, обращаясь видимо к Александру, который что-то ответив, за несколько секунд нагнал нас уже уходивших прочь.

Втроем мы вернулись в институт. Все течет, все меняется. В здание царило запустение. Казалось, нейроинститут превратился в старый заброшенный лабиринт с сотней ходов, ловушек и кротовых нор. Но Владислав и Этьенн обнаружились быстро. Там же где мы чаше всего собирались — в комнате, где еще пару недель назад проходили тесты.

Честно говоря, мысли лезли хмурые: даже переобнимавшись после разлуки с друзьями и, порадовавшись тому, что все у них в порядке — все равно невесело сел у окна. Чувство неполноценности окончательной победы вызывало ноющее напряжение.

От раздумий отвлек чей-то возмущенный возглас:

—… И почему он волосы все время дерет? — пожаловался Этьенн, примеряя новый шлем для виртпогружения, когда я сидел, любовался дождем и думал о том, что ливень не выбирает на кого проливать свои слезы.

Мы с Серегой, не сдержавшись, от души рассмеялись.