Лабиринт

Он ходил в человеческой шкуре

И не знал, как питать к нам любовь:

Ведь ему, венценосной натуре,

Пить пристало не соки, а кровь.

В лабиринте, безмерно холодном,

Человек — просто раб сам себя.

Он живёт в мире злом, неудобном,

Утешаясь, что это судьба.

Бессистемно бродя в коридорах,

Он привык к монотонности стен.

Он сдаётся без крика и спора,

От отца унаследовав плен.

Он веками живёт по укладу,

Что придумал ему деда дед,

И боится идти к Минотавру,

Даже если того уже нет.

«Как же можно любить эту скуку?» —

Вопрошает брезгливо мой друг.

«Им бы крепкую властную руку,

Да занять продуктивно досуг.

Есть и милые люди, — не спорю, —

Но они — тот же мраморный скот.

Хоть разок хотят выехать к морю…

Но берут три кредита за год.

Даже кровь в них стоит, не решаясь

В лабиринте запутаться вен...

Видишь? Скот. А моё место — в стае,

Чтобы прыгнуть на них из-за стен.

Но — опять же не спорю! — есть люди,

Кровь которых иная на вкус…

Нет обычных осадка и мути:

Пить её без привычки боюсь.

Ты — такая. Друзья твои — тоже,

А сейчас поздней трапезы час…»

Он губами касается кожи

На руке, не сводя с меня глаз.

Он не верит в своё превосходство:

Ведь вампир мой — не волк с Уолл-стрит…

Он во мне ищет слабость, уродство,

Чтоб себе, как и всех, подчинить.

Но он чует мою непохожесть,

И дрожит, как и все, перед ней.

Жить теперь без любви он не может,

А она с каждым часом сильней.

Он умён и, конечно же, знает,

Что зависимость хуже, чем грех,

Но надеется выйти с ней к раю, —

Как и всякий простой человек.

Он надеется выменять рабством,

Как все люди, счастливые дни.

Он не верит ни в дружбу, ни в братство:

Ведь они не имеют цены.

В его взгляде застыло презренье

К тем, кто бегает будничный спринт…

Он боится, как люди, прозренья,

Что запутал его лабиринт!

Я отсрочу лишь близость врат адских,

Из себя дав испить света часть…

Кто страшит нас, но потчует сладким, —

Тот имеет реальную власть.

19.10.2014-05.01.2015