Последний день Серёги Помпеева.

Вся моя жизнь катилась под откос. Глядя в окно, я видел виселицу и вороньё, а в чашке кофе — лишь стылую, бездонную черноту.

Надо было заказать кофе со сливками.

Но кофе… настоящий, чёрный кофе мне доводилось пить не часто, и я хотел насладиться его грубым очарованием. Это раз. И два: на фоне владеющего мной настроения игриво-смуглый напиток выглядел бы столь же уместно, как физик с лекцией об элементарных частицах на разогреве у “Rolling Stones”.

Обхватив руками голову, я мрачно размышлял о своей ненужности в этом мире, и о том, как вместе с остальными живыми мертвецами я радостно и бездумно марширую по дороге в один конец.

Вместе со всеми, и в то же время один, как перст.

«Один, один, бедняжечка, как рекрут на часах», — вспомнилось откуда-то Сергею, и он тоскливо возмутил чернильные воды, поболтав чашкой в воздухе.

Несколько капель шмякнулись об стол; расцвели мутноватым, тоненьким, лучистым фейерверком. «Свинья», — подумал Серёга. Желваки отвращения к себе отбили короткую чечётку на скулах.

Его тяготила и клонила к земле полученная сегодня ноша. Очередная. Дополнительная. Как будто без неё забот было мало.

Стоило ли продолжать всё это? Без веры и мало-мальских надежд. Нужна ли такая жизнь вообще? Он опять в порыве отчаяния посмотрел в окно, но оно, поджав губы, хранило прозрачное молчание.

Помпеев уже был готов набрав полные лёгкие воздуха погрузиться в бог весть какую по счету пучину отчаяния и жалости к себе, но к нему подошла работавшая в кафе Зоя. В былые времена Сергей постоянно, находясь здесь, поглядывал на неё. Он любовался ею. Любовался тихо и без поползновений. Такая, как она, никогда не обратит внимания на такого, как он. Без шансов. Нет-нет. Абсолютно. Он даже не пытался.

Девушка вытерла стол парой легких движений, а он в это время отрешенно восторгался ее пальцами. Длинными и тонкими, с легким пушком на фалангах. С полосками белого и перламутрового лака на аккуратных ногтях.

Она быстро навела порядок, и Помпеев, предвкушая последующие тягостные минуты наедине с самим собой, омрачился еще сильнее.

И вдруг его рука оказалась под ее рукой. Да, да. На какой-то миг его кисть накрыла теплота… те самые пальцы с пушком и красивыми ногтями и тонкими царапинками на костяшках.

«Молодой человек… у вас все будет хорошо. Вы меня слышите?» — она неотрывно смотрела на него. Она улыбалась. И это было самое замечательное, что он видел в своей жизни. Она отпустила его руку, и, подмигнув, как будто знала что-то тайное, ушла..

Озаренный, он посидел еще некоторое время, живо, чуточку возбужденно барабаня пальцами по столу. Потом посмотрел на часы. 14:05. Однако надо возвращаться… домашние там, наверное, уже с ума сходят.

Сергей Борисович Помпеев, ученик третьего класса ОШ№184 подхватил свой рюкзак с так и не тронутыми бутербродами и табелем с первой за свое существование двойкой в четверти по математике, и выбежал на улицу. Там было много людей и солнца. Холодного, неверного, декабрьского. Но всё-таки солнца…

А снизу, справа, слева, со всех боков и сверху рефреном звучала в мозгах пойманная на слух строчка из играющей в кафе песни: Ай вилл лав ю тилл зэ энд оф тайм..

Что бы это ни значило.