Глава 3.

Мальчик, пятнадцати лет, сидел на подоконнике, в своей маленькой, отнюдь не просторной комнате. Лучи пробирались сквозь пыльное окно, плавно освещая каморку. Почесав растрёпанные, тёмные волосы, он тихо зевнул. Солнце медленно возвышалось над горизонтом, разгоняя ночной мрак. Парень уже начал слазать с окна, однако резко остановившись, немного подрагивая, он чихнул, да так, что многонедельная пыль разлетелась по комнате. Благодаря солнечным лучам можно было разглядеть каждую подлетевшую в воздух соринку. Отойдя от приступа чиха, и спрыгнув на кровать, мальчик молча уставился в потолок, который был покрыт прозрачной, едва заметной паутиной. В этом доме он был сам себе хозяином. Сюда никто не придёт, никто не скажет доброго иль скверного слова. Этот дом является личным миром, собственной вселенной того мальчика. Однако, дом, как и личность, способствует разлагаться, если будет в одиночестве. Закрыв глаза, сознание обретало покой. исчезали признаки усталости, тревожности. Однако, даже мир грёз способен погубить настроение, если события происходящие там будут связанны с губительным прошлым. Поэтому, не засыпая, владелец заброшенного домика дожидался звонка. Первый день в старшей школе начинался сегодня, после бессонной ночи и брожения по ночному городу. Впервые он удосужился выйти не просто за продуктами в магазин на углу, или в учебное заведение. В ту ночь Макото ходил по тёмным улицам, в кое веки наслаждаясь свежим воздухом и просторами. Прошло больше пяти лет с тех пор, как жизнерадостный, десятилетний мальчишка, потеряв своих родителей в катастрофе, превратился в замкнутого, отстранённого от всего мира человека, живущий на сухой лапше быстрого приготовления в двухэтажном заброшенном доме на окраинах Киото. Разумеется, в общество он выходил. Школу прогуливал редко, только если из-за болезни или изнеможений не мог прийти. Так же выходил в магазин, и в свободное время подрабатывал, то отклеивая ненужные объявления и рекламы, то наоборот, приклеивая их. После гибели обоих родителей, он не стал попрошайничать. Как только стало лучше, он сбежал из больницы, не дожидаясь органов опеки. Устраиваться в школу ему было очень трудно, и за всё время он так и не с кем не сумел пообщаться. Даже учителя старались его не беспокоить, хоть и иногда парня это подбешивало. Спустя полгода аварии, он сдружился с глухонемым пенсионером, работающим в магазинчике, где обычно он закупался. Общаясь с помощью листка и ручек, старик часто поддерживал Макото, и даже оплачивал покупки за него. Мальчик же в ответ помогал разгружать ящики, расставлять продукцию на полки. Но, в этом мире не бывает бессмертных. Очередная потеря ждала его. В эту ночь, на кануне школы, он отнюдь не собирался гулять без сна, но по сложившимся обстоятельствам. голодный желудок вынудил его прийти в магазин. Именно это и послужило началом скитания. Когда тот по дороге шёл к магазину, рядом пронеслась скорая. Знакомый звон сирены, оглушающая уши, заставило его вернутся в злосчастный день. Ноги мальчишки бросились вперёд, за машиной. И недолго пробежав, он остановился у магазина, откуда уже выносили бездыханное тело дедушки продавца. И лишь фраза "Его уже не спасти" запомнилась Макото. У старика был инсульт. Он был мёртв.

В тот момент моя жизнь вновь пронеслась вокруг глаз бешеным хороводом. Я упал на колени, не в силах что либо сказать. Помниться, одна из медсестёр отвлеклась на меня, что то спросив. Я уже не помню вопрос, который прошёл мимо меня. На него я лишь отмахнулся, сказав что всё хорошо, а затем поднялся с холодного асфальта, который успел остудиться от дневного солнца. Голова не кружилась, да и тело вроде не болело, однако, идти я нормально не мог. Шатаясь из стороны в сторону, я забрёл в пустующий парк, освещаемый луной. Глотнув поток чистого воздуха, я немного освежился, приходя в себя. Я шествовал по пустующим аллеям, но вскоре, свернув с тропинок, побрёл на неизвестный мне ранее холм.

Забравшись на возвышенность, мне открылся вид неописуемой красоты. Отсюда, казалось бы, не столь высокой точки, открывались окрестности города, словно на ладони. Шелковистый ветер растрёпывал длинные, долго нестриженные волосы. Почему то в этот момент я расслабился. Тяжёлый груз свалился с плеч, и сглотнув, я почувствовал привкус свободы. Но, недолгое время спустя, я заплакал. Улыбка омрачилась капающими слезами. Я не смел закрывать глаза, и смотря прямиком на звёздное небо, не понимал; грущу я, иль плачу? Тяжело ли мне от потери, или я смирился с этим? Что же мне остаётся ценить, если не свою жизнь?

В те моменты, я не знал что мне делать. Упав на колени, вскоре я и вовсе повалился наземь. Слёзы остыли, и будто трупом я прижимался к едва тёплой земле. Потеряв счёт во времени, я переживал все дни в воспоминаниях. Как бы не работала судьба, но прошлое не вернуть. Время тоже умирает, перерождаясь в будущее. Как бы мы не утверждали, что прошлое ушло, и надо отпускать его, всё равно боль от утрат остаётся. Мы беспомощны, когда печаль разъедает наш мозг.

— "Эй. Ты чего?"

Резкий голос вывел его из раздумий, и Макото, испугавшись, дёрнулся. Сразу подняться не получилось, однако отдышавшись, он вскочил в поисках человека, задавшегося вопрос. Голос был женский, и если, это не моё воображение, то она должна быть рядом. Оглядев местность глазами, мальчик непонимающе дрогнул. Однако, услышав за спиною чьё то дыхание, обернулся. Пред ним в лёгкой кофточке стояла девушка, приблизительно его возраста, если судить по телосложению и лицу. Макото непонимающе взглянул на неё, то ли сам пытаясь что-то сказать, то ли дожидался что диалог начнёт незнакомка. Однако, незнакомкой её назвать было трудновато. Внешность девушки кого то ему напоминало. Каштановые волосы волною спускались до талии. У неё были пухленькие щёчки, но фигура довольно таки стройная. Если сравнивать рост, то она была ниже меня, то есть, примерно метр шестьдесят, а может и больше. Мы стояли так в тишине то ли секунд десять, то ли минут пять, лишь переглядываясь.

— "Ты плакал?"-спросила она голосом, усталым и печальным. Её взгляд будто проходил через меня. В нём было то ли сочувствие, то ли отстранённость.

— "Не думаю, что тебе есть какое-либо дело до меня."-ответил я, возможно слегка грубо. Я впервые заговорил с кем то кроме самого себя, или учителя, требующего ответа. Девушка недовольно фыркнула, отведя взор свой в другую сторону.

— "Ну и ладно. Я помочь хотела."-пробубнила она под нос, негодующим голосом обиженного ребёнка.

— "Ну, извини. Не подумай, я не плакал..."-начал Макото, но затем задумался. Не стоит же грузить проблемами кого-то, особенно незнакомку, впервые видящую меня.

— "А ты чего делаешь тут, в столь позднее время?"-резко сменив тему, спросил я. Девушка удивленно одарила меня взглядом, видимо, растерявшись.

— "А, я?"-переспросила она, будто в испуге. Я молча продолжил смотреть на неё. В этот миг почему то в глазах появилась тяжёлая усталость, которая накопилась с прошлых бессонных ночей.

— "Ну, гуляла. А что?"-ответила она, немного замявшись.

— "Просто странно что столь юная школьница гуляет в такую темень одна."-кое как усмехнувшись, сказал Макото, а затем резко покраснел, испытав стыд от сказанных раннее слов. "Что это вообще на меня нашло?"-подумал он про себя. Девушка тоже, сильно растерявшись, дрогнула коленями, будто хотела попятиться назад. Нависла неловкая пауза.

— "Кхм. Извини. Давай всё с начала начнём. Меня звать Макото."-представился он, демонстративно поклонившись. Пытаясь унять неразбериху в голове, Макото хоть как то пытался развеять чувство неловкости, однако казалось, будто он лишь усугублял и без того странную ситуацию. Девушка вроде смягчилась.

— "Чудак ты, хех, Макото"-рассмеялась она, и подняв голову, взглянула на него уже другими, не то что прежними глазами. "Неужели я сумел её хоть как то развеселить? Странно." От этой невольной мысли Макото сам слегка улыбнулся, убрав чёлку с глаз. Обычно его глаза казались тусклыми и серыми, но в тот миг, в лунном свете они заблестели, подобно какому то драгоценному камню, наполненному жизненной энергией.

— -------------------------------------------------------------------------------

И вот сейчас, под рассветом нового дня, Макото вспоминал эту ночь, перед кануном школы. Часов пять назад он впервые заговорил с кем то, но сейчас вновь один лежал на пыльном матрасе. Хотелось ещё поговорить с ней, о чём то спросить. Пять лет жил, избегая общества, а тут вот те на. — "Меня зовут Саи"-Это имя, этот голос, до тех пор раздавался у него в голове. Никто из нас так и не рассказал, зачем и каким образом оказался на этом холме. Мы прогулялись по парк, а затем она ушла, сказав что пора возвращаться домой, и завтра первый день в старшей школе.

"Дзын-дзын! Дзын-дзын! Дзын-дзын!"-резкий звук будильника вывел Макото из мыслей. На испуге он шибанул по нем рукой, тем самым окончательно проснувшись и вырубив его.

— "Сегодняшний день я начинаю с чистого листа!"-заявил мальчик, который выжил в железнодорожной катастрофе пять лет назад. Этот день, первое апреля тысяча девятьсот девяносто шестого года будет началом моей новой жизни. Жизнь, как ученика старшей школы, который не оборачиваясь на прошлое, будет вливаться в общество, и определяться по жизни.

В этих мыслях Макото уловил частичку прошлого, оптимистичного себя, не знающий каких либо тягот жизни. Оборачиваясь назад, мы хотим вернуться в беззаботные времена. разумеется, у некоторых наоборот, есть тяга к светлому будущему. А другим вообще нравиться то время, в котором он проживает сейчас, не задумываясь о дальнейшем. Мне кажется сейчас, что это глупо, ведь о грядущем, о последствиях нужно знать, или хотя бы догадываться каждому и всегда. Но поразмышляв, я выявил для себя мысль, которая может быть и не совсем точной и правильной; О последствиях не задумывается человек, который в тот момент или счастлив, или глуп, и грань между ними вряд ли получиться сыскать.