Стих четвертый.

На тихой сцене был артист,

Издавал покорный свист,

По сценарию выступал,

Но, однажды, со сцены упал.

Смеялась толпа, а его голова,

Печальна была и мыслей полна.

Он начал кричать:

Люди, но все ошибаются!

Но голоса опять, не перестают стихать:

В нашем мире с такими не утруждаются!

Ночь напролет думал артист,

Насколько он светел и чист.

Людей проклинал, себя умолял,

Сделать себя тем, кого восхвалял!

Ведь был не артистом, а обычным шутом,

Но роль его забрали потом.

На сцене выступал какой-то юнец,

Взгляды бросал, будто беглец.

Он падал и дурость творил,

Смеялся и повторялся,

Вновь забывался,

И что только с собой не чудил.

После спектакля подошёл безработный к юнцу:

— Держи пятак, молодцу,

Но за что невзлюбил так себя?

Я работал тут, хуже людей не видал,

Приходят, да глумятся на отвал!

Ответил с усмешкой юнец:

Ты, дядька, молодец!

Но серьезный уж боле,

И народ веселишь поневоле!

А шут настоящий не тот, кто высмеивает всех, а тот, кто смеется с себя!