Отрывок из Устава Тёмной стороны

— Они лгут.

Эти слова отца ошеломили сыновей. Оба мальчика подумали, будто ослышались.

— Может, «мы лжём»? — спросил старший. Ему казалось странным предположение о том, что светлые могут лгать.

— Нет, сынок, — покачал головой отец. — Они. Светлые. Лгут постоянно.

— И ещё ты сказал «в отличие от нас», — напомнил не менее шокированный младший мальчик.

— Я именно так и сказал, — отец сощурился. — Я не сказал, что мы не лжём. Но они делают это иначе. В сравнении с их ложью наша — просто игра. Смотрите сами, — он принялся лихорадочно листать страницы золотистой книги, которую пару минут назад со стуком выложил на стол. — Вот! Вот что они пишут! «Улыбнись каждому, даже если на сердце гнев, или боль, или печаль. Не делись тяжестью ни с кем — дари радость…» Вы слышали? Нет, вы слышали? Они же прямым текстом говорят: «Лги!»

— Но ведь и мы постоянно лжём, пап! — заметил старший сын.

— Так мы лжём ради лжи! — всё тем же возмущённым голосом продолжил отец. — Моя задача: облапошить идиота. Это моя работа, моё основное занятие. Разжалобить его, притвориться несчастным — легко. Рассказать, что он выиграл миллион и теперь должен отправить всего одно сообщение на такой-то электронный адрес — пожалуйста! Но зачем мне, чёрт меня дери, притворяться, что я рад, если я не рад? Не для того чтобы обмануть светлого или там ещё кого — а чтобы ему, гаду, дарить радость? Ради этого ложь?

— Ну… выходит что так, — тихо проговорил младший мальчик.

— Ну так и кто тогда светлый? — всплеснул руками отец. — Светлые не должны лгать, но всё равно вплетают это в свою суть! Вы ж поймите. Вот перед вами тёмный. Он, может, и не ваш враг, и конкретно вам сейчас ничего делать не собирается и даже не помышляет. Но вы настороже — это же тёмный! — не доверяете ему и ведёте себя мудро. Каждый тёмный лжёт! И тут перед вами светлый. Ясное дело, от них не ждёшь подвоха. Да у них во всех догматах прописано, что никакого подвоха в светлых быть не может! Но он есть! Это ложь, которую они не называют ложью! Понимаете? Мы называем вещи своими именами, а они используют те же самые вещи, но говорят, что это… правильно! Трубят на всех перекрёстках, что ложь — это порок, но в отношении себя превращают её во благо! Они… они…

— Лицемеры! — вскочил старший мальчик.

— Да! — выкрикнул младший.

— Да! — горячо подтвердил отец, стукнув кулаком одной руки по ладони другой. — И гордецы! «Что позволено Юпитеру, не позволено быку», видите ли! Наша ложь плохая, их — хорошая, но это та же самая ложь! Так почему они не оправдывают её для нас? Тем более что она — часть нашей сущности, нашей внутренней тьмы! Но нет — они скорее назовут правильным нечто присутствующее в себе, пусть и чуждое им, чем то, что есть в нас и присуще нам издревле. Они не честны, они ставят себя выше других, хотя сами называют себя воплощённой добродетелью! По какому праву? Кто дал им это право?

— Но ведь они не единый закон, — сказал старший сын. — Как и мы. Как и нейтралы. Они могут говорить что угодно, и это не будет истиной.

— Вот именно, — уже чуть устало заметил отец. — А должно быть. Ведь они называют себя светлыми.