Я ВИЖУ СВЕТ

Я ВИЖУ СВЕТ

Я ваш двадцать первый встречный,

Я под откос набираю скорость…

Что будет, если заглянуть в будущее? Нет, судьбы мира меня волнуют мало. Мне бы увидеть себя. Ну, хотя бы через пять минут. Хотя бы через мгновение. Лужа — маленькое слюдяное зеркало. Я отражён в нём. Тот отражённый Я живёт всего секунду и разбивается рифлёной подошвой моих «камелотов» на тысячи блестящих осколков. Тёплые фонари разбрызгивают странно-металлический свет, придающий обычной улице обычного города налёт некоей мистерии, сказки. От столба отделяется фигура — тень самой тени. Кажется, что свет отражается от матовой поверхности его хромированного плаща, жёсткая кепка неопределённого цвета плотно натянута на высокий лоб — лица невозможно разглядеть. Фигура направляется ко мне.

— Ты правда этого хочешь?

— Чего?

— Брось. Хочешь или нет? — он бросает быстрый взгляд на меня, кажется, что адский огонь опаляет меня изнутри.

— Хочу.

Фигура исчезает, словно бы растворяется, в окружающей тьме. Невесть откуда взявшийся ветер подталкивает меня в спину, и больше я не помню ничего.

Сознание возвращается болью. Яркими кровавыми всполохами перед глазами. С трудом открываю их, но не могу различить даже собственную руку. Откуда-то появляется голос.

— Ты хотел увидеть своё будущее? Вот оно. Наслаждайся.

— Чем наслаждаться?

— Будущим.

— А почему я ничего не вижу?

— Потому что тебя нет. Нет ни будущего, ни прошлого, ни настоящего. Есть лишь Тьма и Свет, меняющиеся местами, как только человек открывает глаза. Ты во Тьме. Но это не значит, что для тебя навсегда сокрыт Свет.

— Кто ты?

— Ты.

— А я?

— Я.

— Понял! Ты — эхо.

— Если тебе так проще, да.

— И больше правда ничего нет?

— Правда.

— А как попасть в свет?

— Закрой глаза…

— Молодой человек! Молодой человек! — хлёсткие удары по щекам, кто-то настойчиво трясёт меня за плечо, — Вам плохо?

Прихожу в себя, вижу склонившееся над собой лицо сердобольной старушки, улыбаюсь ей, шепчу: «Всё хорошо. Я в порядке. Я вижу Свет!». Последнюю фразу едва ли не выкрикиваю моей спасительнице в лицо, смеюсь во всё горло, срываю успевший промокнуть плащ и, что-то безутешно-весёлое растворяюсь в ночной тишине. Бабушка шепчет мне в спину: «Болезный какой-то… Сохрани, Господь, его душу!» и крестит меня, будто благословляет или открещивается. Мне всё равно. Я свободен. Я понял одну единственную истину, которая стоит мудрости всех когда-либо написанных книг: есть только Тьма и Свет, а наше местопребывание определяется лишь тем, открыты наши глаза или нет. За закрытыми шторами век нет ничего, кроме Тьмы…