Только одна стена \ Выжатый лемон

Веки были закрыты, но непонятный источник света будоражил меня. Этот невидимый, яркий свет попав на сетчатку глаза сговорившись с фоторецепторами нашёл ниточку до мозга, клетки начал выделять какую-то кислоту. Не чувствую время, но недолго мой организм просто проводил отладку всех моторчиков и механизмов, которая сопровождалась пульсирующей головной болью в висках и затылке. Если бы мы мне кто-то сказал, что вчера я кропотливо смешивал все способы забыться, при этом потирая руки как муха, которая норовит вонзиться в тело человека своим носом и выпить коктейль из крови, амбиций, жизненных сил и плоти, да так, чтобы до остатка — я бы вздохнув, охотно поверил. Но было ясно — дело не в этом. После вышеперечисленных операций тебе плохо день, максимум два (кто-то может сказать, что день-два это ещё легко отделаться, но не будем про такие случаи, ведь я молод, а когда ты молод — ты отмеряешь всё на свой лад).

Что-то выжало из меня все соки. Тело моё будто просуществовало в пространстве без времени и календарей, в комнате с кучей зеркал и одним жалким лицом по середине. Через единственное окно в комнате просачивались тусклые дни, а по ночам выглядывал силуэт луны. Казалось только она понимает в чём дело. На этом моменте синтез тела, духа и моего бытия закончился. Руки встряхнули светлую лавину из волос на моей голове, я встал с кровати, ухватился за стакан с давно уже холодным, пресноватым чаем и сам себе показал фокус с его исчезновением. В кружке осталась серебряная ложка, если бы не она, я бы отнёс грязную посуду на кухню, но я знал, что она будет звенеть слишком громко. Я не хотел это терпеть. Так что я просто двинул на кухню, чтобы свериться со стрелками часов. Обычно я тонко чувствую время, но в данный момент все мои биомеханизмы… Не знаю где они. Ненавижу просыпаться рано. Часы показывали 13:36. Ха, неплохо. Но чтобы не зациклить и без того затянувшуюся на неопределённое время сиесту[1] нужно было привести себя в порядок. Как это сделать? Если после вчерашней попойки помогает с тихим звоном открытая бутылка пенного пива, то мне не помешает прогулка на улице. Проделав в первую очередь гигиенические, потом эстетические операции с собой, потом со своей свитой — лохмотьями совершенно разного происхождения, но приходившиеся мне так одинаково в пору, я запер квартиру на ключ, и уже с какими-то свойственным нормальным людям тактом, естественностью движений наиграно протопал два лестничных пролёта и оказался во дворе.

Как часто пробуждался в таком состоянии? Часто. Но так по-крупному около двух раз на год. Квартира и двор были идентифицированные мной как папины, то есть рассчитывать даже на скудные остатки еды в холодильнике было бы по-детски наивно. К маме в такие моменты я стараюсь не заходить. На улице жара, ни одного моего знакомого в такое время не встретишь. Чешу репу. Глазные яблоки скрываются за тёмными очками с железной оправой. Подвожу всю эту конструкцию к небу. Ну, Господь опять мы с тобой один на один! И это только в моём воображении. Потому что для меня тебя никогда не было! А вот был бы ты ко мне благосклонней, смог бы я посмотреть в твои глаза[2] и сказать спасибо, тогда возможно мой монолог был бы вовсе не монологом, и вообще не выглядело бы всё это так абсурдно…

Время в районе двух. Всё что мне удалось пожевать, это травинка без сока и это впрямь озадачивает. Сидя на лавке в местном парке мой взгляд уже несколько минут сосредоточен на аппарате, для попкорна, который стоит в тени. За ним толстуха лениво поглядывает из-за семейного журнала на зёрна, те, которые уже взорвались и упали в железный короб аппарата, она, кладя журнал в сторону, собирает в пластмассовые ведёрки на продажу. Когда очень хочется «сникерснуть» уж поверьте, авантюризма и смекалки у вашего персонажа сразу +20. Поэтому я уследил, что провод от аппарата ведёт к бензиновому генератору, который стоит за соседним деревянным лотком с чипсами, жвачками, кока-колой и всем тем что имеет сакральную ценность в детстве. Смекнули мой план? Или, подумали, что оно того не стоит? Мне было до фени. В моих глазах это не выглядело как отобрать конфетку у ребёнка, поэтому подождав пока прохожие разбредутся и выдержав символическую паузу я дёрнул провод и аппарат обесточился. Чё за нафиг?! Должна была подумать единственная моя преграда к сладким облакам, которые по своей форме напоминали мне маленькую инсталляцию взрыва ядерной бомбы на дому, Следующий шаг моё воображение отрисовало ясно. Тётка идёт проверить что с генератором и всё. Ловушка сработала. Я спокойно обхожу с другой стороны деревянного лоточка набиваю столько еды сколько смогу унести с собой да подальше и исчезаю как чёрный плащ. Я услышал звуки подошвы, которая давила листья, и я выдвинулся к цели. В моей голове эту самую цель я пытался отвоевать с таким же задором, как кроманьонец, который своим продолговатым копьём с зазубренным наконечником загонял в угол зубатого тигра. Но увидел только ту самую каргу, которая стояла на том же самом месте! Более того, она бросила на меня такой взгляд, что только читатель может представить, какие мысли, в попыхах расталкивая моих тараканов лезли ко мне в голову. Так чьи шаги я услышал? Я обернулся и увидел. Впрочем, уже не был этому рад.

Из своей будки выбежал местный охранник, обычный мужик лет сорока со старой кепкой и заношенной курткой. На работе такие утыкаются в маленький квадратный телевизор или решают кроссворды. Его будка была у меня прям под носом, два на два метра белого цвета и маленьким окошком, которое выходило на дорогу, вдоль которой были аналоги паркового общепита. Напротив, если взять чуть правее была лавочка, на которой я сидел. Как можно было так опростоволосится? Видать мысли о сладком, душистым попкорном зелёного, красного и жёлтого цвета настигли туманом мой мозг, поработив его полностью. Я почти уверен, что охранник бы ничего и не заметил, если бы его будка не была бы тоже подключена к генератору. Я оказался в ловушке, с одной стороны медленно, но уверенно меня настигал охранник, а с другой — продавщица, к тому же как назло пара дневных зевак замаячили на горизонте. Моментально был принят план штурмовать аппарат. Я побежал прямо на неё, вытащил из высоченной стопки картонных стаканчиков добротное их количество и торжественно вручил удар бумажной арматурой тётке прямо по вспотевшей макушке. Трагедия, трагедия! Я уверен, что моя противница удивилась такому подарку, но она сдала позицию лишь на один шаг, а охранник теперь уже с большей озорностью передвигал свои боты в мою сторону. Во мне заиграли инстинкты. И хвала им! Мультяшно задирая ногу как бык во время разбега, я стартовал что есть мочи. Сил во мне тогда было немного, но в такие моменты твой организм себя не жалеет, и выкладывается по полной. Я выдавал результаты точно не хуже Усэйна Болта[3] но дистанция между мной и охранником ничуть не изменилась, я бежал, я бегу, и буду бежать… Я бежал, ноги подкашиваются, но я бегу, всё вокруг размытое, я… Я оказался у впечатляющих размеров конца земли. Водопад, такой что от одного взгляда перекрывает поток воздуха в лёгкие прямо у моих ног! Я замер. В одних местах вода, образовывая тихие ручейки гладит округлённые булыжники, поросшие мхом, а в других создавая античные арки не чураясь, настигает всей своей массой скалистые утесы. Всё это образует комнату, лишь с одной стеной из невообразимого количества молекул, состоящих из связей двух атомов водорода и одного атома водорода. Пол, явно с секретом представляет собой огромный океан с золотым пляжем у нашей единственной стены. Потолок — голубое небо, на котором виднеется яркая звезда. По пляжу разгуливают животные. Одно — похожее на золотого огнегривого льва, другое — орёл с необычайно проницательным, светлым взглядом. Между них ходят монахи в полагающих убранствах. В крутых очках и с седыми бородами они предлагают животным пахлаву, и холодные напитки. Замечая меня они, будто по старой доброй привычке зазывают жестами к себе. Какие они забавные. И я, да я точно решился, делаю шаг вперёд и лечу, лечуу навстречу! Набираю скорость, теряю координацию, моментально впадая в прострацию, прохожу через сингулярность и мягко приземляюсь в свою кровать.

Твою ж мать! Что это было? Разлаживаюсь в форме морской звезды на кровати и молча кидаю свою улыбку в потолок.[4] Тянусь рукой до тумбочки, хватаю телефон. На фоне заставки с морем экран высветил три цифры 5:30, под ними написано: суббота, 29 сентября. После таких снов, пытаться заснуть снова — потеря времени. Я иду на кухню, и завариваю зелёный чай. Сахара в нём нету, но, наверное, по привычке хорошо перемешиваю его ложкой. Выжимаю лимон, с каплями сока в чай попало семя, это ничего. На прозрачном стекле играют лучи света. Мама вернётся с работы только к девяти, остальные родители спят. Завтра воскресенье, я завёл будильник на 5:30 и отправился на прогулку.

[1] Сиеста — сон в самое жаркое время дня после обеда.

[2] Посыл к творчеству Бориса Гребенщикова «Песня нелюбимых, выброшенных прочь»

[3] Бегун из Ямайки, 11-кратный чемпион мира, установил 8 мировых рекордов за время своих выступлений.

[4] По-доброму охуеваю.