NeAmina - У храма...

Город вырос за горой: тянет к небу руки-башни, серых зданий ровный строй — там, где раньше были пашни. А где разливался пруд, по весне снося плотину, там автобусы бегут по дороге— серпантину. Храм построили — непрост: купола над облаками. Даже старенький погост закатали в серый камень. Все порушили: кресты и надгробья, и гробницы.…Под разнос пошли кусты, и цветы, и даже птицы. Под пятою серых плит оказались чьи-то кости. Черный мрамор и гранит воцарились на погосте. И потерянно дрожал звон с высоких колоколен.

Губернатор приезжал, все одобрил, всем доволен.

На гранитный парапет вышел он из двери храма. Видит, что, держа букет темных роз, рыдает дама. Губернатор — молодцом: чем сумеем, тем поможем. Дама подняла лицо: ни кровинки нет на коже, два провала вместо глаз, губы — белая полоска.

— Ах, корнет, мне жалко Вас.…Если б было все так просто…Нас в семнадцатом году расстреляли на закате…я ищу, но не найду.…И не знаю, где искать их.…Чьей-то волею лихой вечный наш покой нарушен…

Губернатор: шаг, другой, поминая бога, душу и известных всех святых, отступил он в храм обратно. У окладов золотых покрестился троекратно: на приеме первача зря я выпил — вот и мнится…

Голосок из-за плеча:

— Не извольте торопиться…

Не привиделся сей миг, господин градоначальник. Баронессы скорбный лик Вы заметили случайно. Видно, повелел Господь, раз был наш погост разрушен: кто восстал, имея плоть, кто явил одну лишь душу.…Коротают снова дни равнодушно и без злобы.

Все тут тихие они, безобидные особы: совершает променад старый граф у края леса, возле входа в новый храм горько плачет баронесса, а жандармский офицер каждый вечер кормит кошек…Зомби, это, добрый сэр, люд непьющий и хороший.

…Колокольный звон летит в небесах печальным плачем. Губернатор крепко спит на своей закрытой даче, сон пришел к нему простым, но не сладким и не милым: бесконечные кресты и разрытые могилы…