Глава 1

— Добро пожаловать, — сказала светловолосая девушка с равнодушными глазами. Протянула паспорт: — Всего хорошего.

— Спасибо, — Дарина улыбнулась, принимая книжечку.

Беззвучно шевельнулись двери, выпуская жрицу в полупустой зал прибытия. Она остановилась в стороне и осторожно, словно на пробу, втянула ноздрями сухой, горьковатый воздух.

За свой паспорт Дарина не волновалась: самый настоящий, полученный наизаконнейшим образом. Чёткая фотография на странице с данными во всём соответствовала реальности: прямой пробор отливающих фиолетовым волос, большие глаза, едва заметная полуулыбка.

С тем чтобы создать совершенно новую личность, когда-то пришлось повозиться, но теперь Дарина могла похвалить себя за предусмотрительность и маму Тэцуко — за множество полезных советов. Паспорт, регистрация в районном муниципалитете, даже страховка — хотя пользоваться услугами врачей Нижнего мира Дарине больше не приходилось — собранная пачка документов обеспечивала спокойную жизнь и возможность путешествовать, не прибегая к силе Храма.

Путешествовать, впрочем, приходилось нечасто, и Дарина с любопытством обвела глазами неширокий зал.

Люди шли непрерывно, мало кто задерживался у чёрного резинового кольца с редкими медленно плывущими чемоданами. Пассажиров с тяжёлым багажом было немного, большинство тянуло за собой компактные сумки на колёсиках, кто-то и вовсе шагал налегке, свесив на локте небрежно сброшенное пальто, покачивая дипломатом. Почти все были европейцы. Они казались неуловимо похожими: светлокожие, высокие, с глубоко посаженными глазами. Двигались тоже все похоже — порывисто, размашисто, уверенно. И все, казалось, точно знали, куда им следует идти, и всё текли, текли безразличным потоком, оставляя жрицу в стороне.

Да, определённо, все знали, куда им надо идти, и только Дарина никак не могла этим похвастаться.

От королевы она выяснила страну и город, а также получила шкатулку-«сиэттанси» — специальный поисковый прибор, настроенный на образы нужных людей — но работал он, как компас, показывая лишь направление. Например, сейчас оранжевая искорка горела в области «кабана», а значит, двигаться предстояло на северо-запад. И ничего больше — ни описания внешности, ни возраста, ни даже пола. Дарина могла полагаться лишь на показания прибора и силы Храма.

Что ж, для начала стоит хотя бы взять такси.

Вдоль улочки выстроились цветочные киоски, в глубине за яркими лепестками скрывались суровые лица бабушек-продавщиц. Женщина средних лет приценивалась к цветам, трогала бутоны, озабоченно качая головой. У Вируских ворот закрутилась небольшая толпа молодёжи, шумная весёлая толпа, говорящая по-эстонски.

Тайо прислушиваться не стал. Глянул на друга, поймал ответ на заданный только что вопрос:

— К тебе? Ну поехали.

— Всё равно дома ни Хиден, ни родителей, — Тайо шмыгнул носом, спрятал в шарф его покрасневший кончик: ветер дул пронзительнейший.

— Родителей-то у тебя никогда нет, — усмехнулся Азраэль. — А Хиден куда подевалась?

— Кто её знает. Её же бесполезно спрашивать, всё время одно и то же отвечает. «По делам» — подчёркнуто так, — Тайо чуть вздохнул.

Последнее время его сестра-близняшка пропадала в Финляндии каждую неделю, пользуясь умело составленным университетским расписанием: выходные три дня подряд — суббота, воскресенье, понедельник. Проводить время с семьёй, вернее сказать, с братом — родители были в самой середине очередного археологического похода — она отказывалась: мол, и так большую часть месяца в Таллинне, хотя б три дня в неделю можно выделить другому городу.

Дядя Георг, старый друг семьи Кеваде, исправно снабжал Хиден билетами на паром, у семьи денег на путешествия сестра никогда не просила. Жалоб на усталость от постоянных поездок от неё тоже никто не слышал. Она была маньяком-трудоголиком ровно в той же степени, что и родители, только коньком её являлась не археология, а лингвистика. Тайо не очень интересовался деталями: дай Хиден заговорить о языках — потом не остановишь. Но он знал, что в Финляндии сестра исследовала какой-то из полузабытых тамошних диалектов. Даже Тайо она заставляла учить слова непонятного, на нынешний финский ничуть не похожего наречия.

Ветер холодил щёки, жёг уши. Тайо глянул вперёд, туда, где горела яркая вывеска ресторана «быстрой еды». У ресторана повернуть налево, пройти немного — выйдешь к остановке трамвая. И автобусная там рядом.

В самом крайнем в ряду киоске продавали не цветы — сигареты, алкоголь, ещё какую-то чушь — и шоколад.

— Может, купить чего? — остановился Тайо. — Может, ты какой хочешь?

За стеклом виднелись выложенные цветными обёртками вперёд «калевские» шоколадки.

— Excuse me, — послышалось совсем рядом.

Он машинально посторонился: кто-то из нередких в Старом городе туристов облюбовал себе, небось, пачку сигарет или баночку джина и требует теперь пропустить его к окошечку кассы. Вернее, её — потому что извинявшийся голос был женским. Уступить Тайо не затруднило, да и какую плитку выбрать из заманчиво блестящих на витрине, он ещё не решил.

— Excuse me, — раздалось снова настойчивое, и одновременно с этим плеча его коснулся Азраэль.

Тайо обернулся — друг выглядел озадаченным и смотрел ему за спину. Тайо обернулся в другую сторону. Перед ними стояла невысокая темноволосая девушка в короткой светлой куртке с пушистым воротником. Девушка была симпатичная, но на диво сосредоточенная, для вечера-то пятницы.

— Простите, не могли бы вы уделить мне немного времени? — сказала незнакомка на английском.

Тайо покосился на Азраэля: помнилось, друг не слишком жаловал язык Туманного Альбиона. Смущённый вид того подтвердил подозрения. Кажется, разговаривать с туристкой Тайо придётся одному.

— Э-э, пожалуйста, — ответил он вежливо. — Как бы мы могли вам помочь?

Она, похоже, смутилась: потупилась, коротко, как перед прыжком, вздохнула, и потом снова взметнулись ресницы, открывая необычные, почти оранжевого цвета, глаза.

— Я вас искала, — она неожиданно улыбнулась, словно пытаясь улыбкой смягчить смысл того, что собиралась сказать. — Меня зовут Дарина… Я жрица… жрица Храма в Междумирье. Нам нужна ваша помощь. Я прошу вас пойти со мной.

В небольшом ярко освещённом ресторанчике было душно, визжали дети, звучала рабочая перекличка кассиров, на весь зал пахло картошкой фри и застарелыми гамбургерами. Выбранный столик оказался тесным и хромоногим, поверхность его украшала стайка разлетевшихся крошек, а сидящая напротив девушка всё сверлила друзей странными яркими глазами.

Цвет волос у неё тоже оказался своеобразным: чёрные с фиолетовым отливом. Краска, конечно — хотя некоторые финны вообще приезжали с вымазанными кислотной зеленью волосами, чего уж там. В остальном же девушка выглядела нормально; только волосы и глаза казались слегка неестественными.

Может, металлистка? Панк, рок, ещё какая альтернатива? Интересно, что у них там пользуется популярностью? Интересно, откуда она? Акцент показался Тайо японским, но молодой человек списал это на своё увлечение аниме: девушка явно принадлежала к расе европеоидов.

Впрочем, многочисленные вопросы Тайо оставил при себе. Было не до того: взгляд притягивала водружённая на стол шкатулка с прозрачным, похожим на алмаз камнем внутри. Девушка, Дарина, заставила обоих друзей прикоснуться к камню и явственно обрадовалась, когда, отвечая прикосновению, алмаз полыхнул жёлто-зелёным.

Тайо мысленно повторил услышанный только что рассказ.

Девушка — жрица храма Огня, супер-великого храма с супер-великими силами. Её призвала к себе тамошняя правительница, сказала, что грядёт катаклизм, и велела искать избранных. С этой целью дала шкатулку со стекляшкой, загорающейся от прикосновения этих самых избранных. Счастливо найденные избранные должны будут помочь этот катаклизм избежать. А, и всё это дело происходит в параллельном мире. И избранные — он да Азраэль.

Кто им сочинял сценарий вообще…

— Вы, — она чуть запнулась, — были указаны… богами… божеством… стихией.

Необычные глаза девушки вызывали беспокойство.

Тайо переглянулся с другом. Аз смотрел без волнения, скорее с насмешкой. Тоже думает, что их пытаются как-то облапошить?

— Избраны мир спасать, ага, — сказал Аз по-русски.

— Это же прямо как аниме, — автоматически произнёс Тайо. — Может, она немного… того? Не совсем нормальная?

— Опасная сумасшедшая туристка на улицах Старого города? Не набросилась бы.

Молодые люди помолчали. Дарина терпеливо ждала, безмятежно улыбалась. Похоже, незнакомая речь девушку не взволновала.

— Как ты думаешь, она точно по-русски не понимает? — Тайо смутился: жёлто-карие, с оранжевым оттенком глаза словно просвечивали его насквозь. Удивительное дело, как влияют на собеседника яркие линзы.

— А ты попробуй скажи что-нибудь… этакое.

— А что, она миленькая, — он следил за лицом иностранки. Изменений не обнаружил. — Может, согласимся? Спасать мир.

— Ага, приведёт тебя в секту, сам потом будешь ходить-проповедовать, — Азраэль хихикнул. — А вот шкатулочка с камнем у неё интересная.

— Такую очень несложно сделать. Спорим, разобрать на части её она нам не даст. Кстати, с умственно больными ведь рекомендуется не спорить. Так что лучше бы нам ей не перечить.

Девушка оставалась невозмутимой.

— Меня попросили найти вас. Нам нужна ваша помощь, — сказала она снова.

В самом деле какая-нибудь секта?

Глупо. Кто клюнет на такую чушь?

— Если вы не пойдёте со мной, тогда… тогда случится беда. С той правительницей, которая меня прислала… И с её страной. Это очень большая страна. Как… Америка или больше.

Тайо кивал.

— Если что-то случится с этой страной, то здесь тоже случится что-то плохое. Катастрофа. Может, большой взрыв. Может, страшная эпидемия. Самая страшная в истории. Такая, что половина населения может погибнуть.

Азраэль, казалось, внимательно слушал. Однако эту искорку в глазах друга Тайо знал: Аз включил на полную мощь воображение и здесь сейчас практически не присутствует.

Азраэль с его фантазией непременно стал бы писателем… если бы уже не был готовым художником. Если с сегодняшнего вечера он засядет за краски, то через дня три-неделю — будет готово очередное батальное полотно.

— Очень интересно, — молодой человек с наигранным сочувствием улыбнулся рассказчице. — Апокалипсис, да. Я понимаю.

На мгновение девушка замолчала, будто её перехватили за горло. С неким даже негодованием взглянула в лицо Тайо, сурово сдвинула брови.

— Все миры взаимосвязаны, — сказала чётко, будто младшекласснику. — Стоит пострадать одному, как это неизбежно отразится на другом. Неужели вы готовы рискнуть жизнью вашего мира? Всё может погибнуть! И вы сами, и ваши близкие, и…

— Э-э, — Тайо снова оглянулся на Азраэля. Разговор был абсурден. — Ну что же, все мы когда-то помрём.

Собеседница опять порывисто вздохнула. Она, похоже, принимала слова Тайо за чистую монету. Она вообще была совершенно серьёзна — словно беседа о спасении мира в городской забегаловке ничем не отличалась от, скажем, обсуждения анимешников, кого косплеить на ближайшем фестивале.

То есть, приглашение, безусловно, звучало заманчиво. Тайо никогда не отказался бы попасть в иной мир: спасители, избранники, магические силы и так далее. Но… незнакомая девчонка, утверждающая, что она какая-то великая посланница какой-то там крутой страны? Нет, это не секта. И не «скрытая камера», тогда пристали бы по-эстонски. Гораздо проще: или флешмоб, или прикалываются ролевики.

Пора заканчивать.

— Простите, вы знаете, у нас сегодня исключительно мало времени, — учтиво проговорил Тайо. — Буквально на через полчаса у нас назначена важная встреча.

— Не уходите! Пожалуйста! Послушайте! Вы там очень нужны, я не могу объяснить, но это правда… Это совсем другой мир, совсем всё по-другому…

— Да-да, другой мир, на наш непохож, заклятия-проклятия, всякие храмы, в одном из которых вы работаете жрицей, мы это уже слышали, — да-да, конечно. Хоть двадцать два других мира!

— Вы не понимаете, — она затрясла головой, словно удивляясь их толстокожести. — Наши миры — это одна вселенная. Разные миры — это разные энергетические слои одной планеты. И Верхний, и Нижний… как это можно сказать… Они дышат в один такт, в них бьётся одно сердце. Они едины.

— Прямо как пилот с Евой при синхронизации?

— Простите?

Не поняла. Не знает про культовый сериал всех времён и народов, вершину анимешного искусства — «Неон Генезис Евангелион»?

Аз снова фыркнул.

— Неважно, — с лёгким превосходством ответил Тайо.

Он понятия не имел, кто мог её подослать, но ладно! Ролевики так ролевики, пусть видят — анимешников голыми руками не возьмёшь. И вообще, что это такое, почему именно наш мир — какой-то вдруг «Нижний»?

— Простите, — сказал он ещё раз, — у нас дела.

И, мотнув головой Азраэлю: «уходим», поднялся и пошёл через тесно заставленный столиками зал, не оглядываясь.

— Давайте встретимся ещё раз! — крик девушки нагнал друзей у самого выхода. — Давайте встретимся ещё раз, завтра!

— Да-да, конечно! — Тайо ухватился за огромную рукоятку медленной неуклюжей двери.

— Назовите место, я буду там! Завтра, в двенадцать!

Уже и время назначила! Куда бы её заслать?

— Ну приходите тогда к Городскому холлу! Там, у моря, рядом с вертолётной площадкой.

— Обязательно приду! — голос отрезала захлопнувшаяся за спинами приятелей дверь.

В лицо дунул холодный уличный ветер.

Тайо назвал Горхолл, но на самом деле место мог указать любое. Никуда он завтра не пойдёт. Вот так купиться на предложение спасать другой мир — это заманчиво, но, увы, слишком сказочно для ограниченной, хотя и, что ни говори, прекрасной нашей реальности. Ролевики — ребята неплохие, только Тайо предпочитает шутить сам, а не становиться объектом чужих развлечений. А если правда секта, так и подавно: с ними связываться себе дороже. Тут не другой мир, свою голову бы спасти.

Пусть даже слова «другой мир» и звучат весьма приятно… Но слишком маловероятно. Как ни жаль.

Да и Хиден…

Хайди, вне всяких сомнений, была бы сильно против.

Дарина покачала головой, опускаясь на стул. Вздохнула, закрыла лицо ладонями, отстраняясь от мира.

Вокруг гудели чужие разговоры, тысячи, миллионы непонятных слов. Кричали дети. Взрывался и упругими мячиками падал смех.

Полная неудача. Такого равнодушия, такого нежелания думать об окружающих, такого эгоизма… она ещё не встречала. Впрочем, чего там равнодушие. Почему ей не пришло в голову, что ей просто могут не поверить?

Дарина снова вздохнула.

Она рано обрадовалась. Слишком просто отнеслась к делу, слишком отвыкла, похоже, от общения с обычными людьми, общения на равных, без пиетета, который испытывали к верховной жрице все до единого жители Огненного материка. Дарина разучилась искать аргументы, когда достаточно было попросить, и разучилась придумывать объяснения, когда довольно было изъявить желание.

Сейчас она почти сожалела, что не привыкла пользоваться магией, техникой убеждения. История, с которой жрица пришла сегодня, оказалась слишком невероятной для жителей этой страны.

Она вздохнула в последний раз и поднялась с места.

Ветер не стих, после тесноты наполненного людьми ресторана улица показалась вдвойне холодной и неуютной. И всё же красивой. Вымощенная камнями дорога, узкие проулки по сторонам, сзади невысокие круглые башни древних ворот. Европейская архитектура, знакомая по картинкам в книгах, по фотографиям. Забавная смесь древности и современья, словно тематический парк наподобие «Диснейленда». Повозка, запряжённая усталым конём в узорчатой попоне, рядом с тёмно-синей «Тойотой». Краснощёкая девушка в цветастом крестьянском платье и коротком пальто поверх, — продавщица жареных орехов, тут же перед тележкой небольшая очередь покупателей, потом группа немецких, кажется, туристов, круглолицых среднего возраста мужчин и женщин, с фотоаппаратами наперевес.

Жрица забрела в самую глубь города; ступая по крупным, чуть округлым булыжникам, поднялась по длинной каменной улочке, зажатой с обеих сторон средневековыми домами.

По городу гулял сырой ветер, но, укутавшись в воротник, Дарина постепенно перестала его замечать.

Нижнемирцы найдены. Остаётся уговорить их поверить.

Легко ли это?

Возможно ли это вообще?

Можно предложить денег, можно предложить золото и драгоценные камни. Можно предложить всеобщее уважение, титулы, звания. Можно предложить многое, но как заставить поверить и согласиться?

Дарина остановилась перед чудесным, похожим на русский храмом с пузатыми чёрными куполами и светло-розовыми высокими стенами. Остановилась, бездумно скользя по зданию глазами, не присматриваясь к мелкой золотой вязи украшений, к строгим изображениям святых на самом верху.

Храм.

Храм Огня.

А что если…

Не уговаривать и объяснять, не пытаться заставить поверить, а поступить по-другому? Ведь выхода нет. Дарина обязана доставить избранных в Огненный храм. И неважно, каким именно способом она воспользуется. Главное — чтобы они оказались там.

А значит, завтра, когда она снова встретится с ними, она…

Во время беседы голос королевы чуть заметно дрожал. В глазах трепетало волнение и ходил видимый, готовый выплеснуться, беспомощный страх.

— Хиэнне, — всесильная королева Огненного материка словно звала на помощь — произнесённый отчаянным шёпотом титул Дарины заставил девушку вздрогнуть. — Послушай. Ко мне приходят видения. Уже два года.

Жрица опустила голову, показывая, что внимает.

Видения… Слова королевы её не удивили: последнее время Храм был неспокоен, Поток Жизни тревожно бурлил. Мир будто затаился, готовясь к осаде, к сокрушительной битве. Что-то подкрадывалось к спящему безмятежно Огненному материку — а вместе с ним и всему Верхнему миру.

— Я не могу никому доверять. Мне кажется, я иду по верёвочному, ненадёжному, подвешенному над пропастью мосту. Любой порыв может… — на мгновение речь королевы прервалась.

Жрица молчала, ожидая.

— Только ограниченный круг доверенных лиц, — трепетал горячечный шёпот. — Цую, моя помощница. Один из прежних друзей, верный человек на высокой должности. Ты, жрица Храма Огня. Более никто ни о чём не догадывается.

Дарина посмотрела на королеву долго и внимательно. Её величество совсем забылась, рассуждая как в беспамятстве. Или же нуждалась в конфидентах настолько сильно, что отбросила церемонии и решилась говорить в открытую, не скрывая снедающего её страха.

Даже так, однако, её величество совсем не походила на обычного, из плоти и крови, человека.

Длинная напряжённая шея, словно — в буквальном смысле — действительно сделанная из мрамора. Нечеловечески длинная, нечеловечески прекрасная — белая, с лёгкой тенью во впадинках, с изгибом двух жилок у горла, впадающих в плавную линию ключиц. Шея не Клеопатры, не царицы Нефертити — а изображающих их статуй.

— Я не могу никому доверять. Только им. Собери их, научи пользоваться своими силами. Вы должны… должны стать моей гвардией. Иногда… чужакам можно доверять больше, нежели… тем, кто находится рядом.

Дарина кивнула. Больше для себя, чем для королевы.

Её величество, как и Дарина, чувствовала приближение перемен. Чувствовала опасность. И так же, как Дарина, не знала, в чём таится эта опасность, чего следует страшиться. Только, в отличие от жрицы, не могла успокоиться даже в собственных покоях, под защитой королевских магов, за толстыми стенами и охраняющими дворец кольцами огня.

У Дарины же был всемогущий Храм. Крепость, превыше которой убежища не существовало. Пространство, что можно было замкнуть и жить годы, не выходя наружу. Когда-то, Дарина знала, несколько лет в запертом наглухо Храме провели её родители. Прожили в безопасности, не появляясь ни в одном из миров и без помех воспитывая дочь. Смерть настигла родителей девушки, когда им пришлось оставить Храм. Почему они не смогли вернуться назад?

И что ждёт саму Дарину, так неосторожно покидающую междумирье?

Но просьбу её величества нельзя было игнорировать. Необходимых ей людей действительно нужно собрать. Собрать, тренировать, дать им притерпеться друг к другу и к окружающему, тугим кольцом стянуть вокруг королевы — и тогда, возможно, холодное мятное дыхание опасности сменится вновь уютом размеренной жизни.

— Ты уверена, что мы правильно идём? — за последние полчаса Свиристель спрашивала это уже четвёртый раз, и в четвёртый раз Льдянка отвечала утвердительным кивком. — Мы точно не заблудились? — младшая подозрительно огляделась.

Вереница разноцветных фасадов по обе стороны дороги убегала вдаль — конца улицы видно не было, как, впрочем, и начала. Непрерывный поток разнообразных повозок, паланкинов и всадников, снующие туда-сюда прохожие создавали впечатление пестроты, путали, совершенно дезориентируя.

Льдянка смерила товарку недоумевающим взглядом: вроде не безымянная[2] уже — города бояться. Да и как можно заблудиться в Хиэй?! Столица построена по принципу солнечного цветка — восемь главных улиц лучами разбегаются от пламенеющей сердцевины, Огненного дворца, обрастая улочками, бульварами, проулками, парками и двориками, превращаются в восемь районов-лепестков. Ориентироваться в нём просто, даже в карту заглядывать не надо — вышел на одну из центральных улиц и считай, что уже на месте.

— Может, за паланкином послать? — подал голос безмолвствовавший доныне охранник-сэхи, поддержав Свиристель.

Двое против одной, значит. Льдянка едва заметно улыбнулась:

— Кого послать? Вас? И вы оставите нас посреди города без охраны почти на целый час?

Охранник виновато потупился.

— Или вы позволите Свиристели в одиночестве бродить по улицам? А может, — в голосе старшей послышались опасно вкрадчивые нотки, — вы хотели попросить об этом меня?

В принципе, Льдянка была бы очень даже не против избавиться от медлительных спутников, быстренько разнести приглашения и заняться наконец своими делами — новые книги по истории воздушной магии, привезённые наставником из очередного путешествия, третий день дожидаются в особняке, да и нижнемирским университетом она уже неделю пренебрегает, а сегодня там знаменитый испанский культуролог с единственной лекцией, — но пока это не представлялось возможным.

В Хоко[3], как и в других нарайях[4], строго относятся к традициям. Оповещают о празднике обретения крыльев всегда младшие птички[5] и птенцы[6]: разделившись на пары, обходят гостей, вручают им карточки с приглашением, нижайше кланяясь, просят почтить Хоко присутствием, позволив улетающим попрощаться с гостями лично.

Вот и сегодня: нана-илиэ[7] доходчиво объяснила Льдянке, что стоит той оставить спутников, как накажут всех троих. Саму Льдянку возможное наказание не страшило, но поступать так было бы некрасиво по отношению к Свиристели и охраннику, виновным лишь в собственной нерасторопности.

— Простите, — едва слышно извинился сэхи и поспешил вернуться к исполнению своих прямых обязанностей, недобро зыркнув на ближайшего прохожего.

— Мы можем вызвать паланкин, когда доберёмся до места, — сжалилась Льдянка над товаркой. — Уверена, господин Эньери не откажет нам в маленькой просьбе.

— Правда? — в глазах Свиристели робкой звёздочкой зажглась надежда. — А далеко ещё?

— Квартала полтора, — Льдянка едва заметно пожала плечами, глянув на карточку с названием дома. — Если не будем отвлекаться каждую четверть часа на пустые разговоры, то дойдём минут за сорок, — она двинулась вперёд, умело лавируя в толпе.

— Льдянка-нии, подожди, я не могу так быстро, — через десять минут выдохнула Свиристель, вновь запутавшись в подоле абито.

Искрящееся пламя! Такими темпами оставшиеся два приглашения до самого вечера не разнести. И почему Льдянка не догадалась уйти из Хоко вчера ночью?!

— Маленькие шажки, в полстопы. И смотри вперёд, а не в землю, — старшая почти дословно повторила совет, данный когда-то ей самой. Огонь! Неужели пару лет назад и она была такой неуклюжей?! — И руки сложи на груди, тогда рукава не будут мешать, — это уже добавила от себя. Не может быть, чтобы Воронёнок младшую этому не учила. Хотя со всеми заботами, свалившимися той на голову, немудрено забыть некоторые мелочи.

Льдянка замедлила шаг: если уж не суждено быстро с делами справиться, так хоть на Хиэй в дневном свете посмотрит. Обычно она отправлялась гулять по городу после заката, когда Хоко засыпало. При свете дня побродить по городским улицам удавалось не так часто, как хотелось бы.

Странно, днём город выглядит совсем другим. В солнечном свете он кажется более величественным и занятым, чем под покровом ночи, а также более далёким и чужим. Наверное, именно сумерки и мягкий свет магических огней олицетворяют столицу для Льдянки.

И люди — днём улицы Огненной столицы заполнены совершенно иными людьми. Пёстрая толпа, наводняющая город днём, коренным образом отличается от ночных его обитателей. Темнокожий пожилой господин, степенно идущий по улице, явно купец гильдии Земных. Курносая девушка в цветастой юбке — чья-то служанка: семейные дамы себе таких завистливых взглядов не позволяют. Они вообще нарий[8] не замечают, вот как эта, с ребёнком на руках. Эх, камеру бы сюда! Люди в ярких одеждах, поток самодвижущихся повозок и паланкинов — Тайо был бы в восторге, получи он такую фотографию.

Чёрным пятном-кляксой в толпе выделяется группа молодых людей в форме. Королевские маги? Не слишком ли много для центра города? Случилось что? А нет, слишком молоды и любопытны для магов — ученики Королевской школы.

— Грачики, — чуть слышно выдохнула Свиристель, улыбаясь заинтересованным взглядам студиозусов. — Моего младшего брата прочат в Королевскую школу.

Грачики! Скорее угли — порождённые силой Огня и служащие её поддержанию и укреплению — чёрные угли, а не перелётные птицы.

Интересно, что они здесь делают? Разве не должны быть на лекциях, сидеть в просторной аудитории и слушать какую-нибудь теорию магических искусств?

Острой иглой кольнула сердце зависть. Почему, почему этим мальчишкам, не понимающим своего счастья, доступно всё, открыты все дороги? А если ты женщина, то каким бы сильным ни был твой дар, каким бы неимоверным ни было твоё желание учиться, путь в любую магическую школу тебе заказан. Почему из-за каких-то преступниц, у которых не хватило мозгов действовать так, чтобы не попасться, Льдянка лишена официальной возможности получать знания?

Когда-то, будучи маленькой девочкой, она испытывала к ведьмам жалость и сочувствие. Теперь эти чувства ушли, уступив место презрению и непониманию. За свои поступки и проступки надо уметь отвечать — отвечать самим, не втягивая других людей, не калеча чужие судьбы. Ведьмы — преступницы. Преступницы не потому, что пользуются магией, а потому, что своими действиями приносят проблемы множеству девочек и женщин.

— Я, кажется, знаю вон того темноволосого, — шёпот Свиристели нарушил поток мыслей старшей. — Он живёт через два дома от моих родителей. Можно, я поздороваюсь?

— Неужели ты никогда не слушала Воронёнка? Фарфоровые лица[9] не помнят жизни вне Хоко.

— Но… но Льдянка ведь постоянно уходит в другую жизнь, — младшая обиженно надула губки, и, чуть помедлив, уронила обвинение: — Ты ведь нарушаешь правила. Все знают.

— Вот как, — Льдянка едва заметно усмехнулась, подарила младшей испытующий взгляд.

— Прости, — Свиристель взгляда не выдержала, стушевалась. — Я не должна была это говорить.

Льдянка усмехнулась ещё раз:

— Важно чувствовать, какие правила можно нарушить, и предвидеть последствия.

Приветствие юноши, живущего по соседству, не стоит тайны фарфорового лица. Как не заслуживает пара магических фокусов, показанных гостями за чашей вина, признания в том, что ученица нарии тоже может их исполнять. Как не стоили запрошенной цены беседы и ночные прогулки с Туоррэ-илиэ.

— Значит, можно? — Свиристель расцвела улыбкой, выпрямила спину, аккуратно расправила рукава и попыталась плавно обойти сэхи. Ведь всё умеет, когда ей надо!

— Свиристель, постой, — Льдянка остановила товарку. К сожалению, свою мудрость в чужую голову не вложишь, но от совершения некоторых ошибок сегодня птенца можно уберечь. А завтра — завтра, возможно, найдётся нария или птичка, которая сможет объяснить, что к чему. — Нам сюда.

Свернуть, конечно, можно было бы и на следующем повороте, но лучше уж идти незнакомыми проулками, чем объясняться с наной-илиэ. Льдянке показалось, что сэхи одобрительно кивнул. Удивительно. Обычно она удостаивалась от охранников лишь хмурых взглядов.

Что сегодня за день такой?! Всё шиворот-навыворот. Она не успевает воплотить большинство запланированного на сегодня, наставляет птенца не нарушать правил — это Льдянка-то, на всё Хоко известная пренебрежительным отношением к нарайским порядкам. И охрана с ней соглашается, даже больше, не просто соглашается, а одобряет. Странно всё это. Неправильно.

По переулкам девушек повёл сэхи. Льдянка с радостью уступила ему роль проводника — район он явно знал лучше птички, да и думать, когда не отвлекаешься на определение дороги, как-то легче. За невесёлыми размышлениями она не заметила, как компания оказалась перед нужным домом.

Льдянка глянула на припрятанный в рукаве кругляшок часов: почти три пополудни. Что же, может, ещё не всё потеряно, и в Нижний мир на лекцию она попадёт.

Таллинн

Хиден вышла из портала, тут же ставшего обычной кухонной дверью, на мягкий ковёр гостиной. И словно волной накрыло: Нижний мир мгновенно высосал магию, лишая всяких сил. Словно воздух исчез из лёгких. Перед глазами заплясали звёзды. Главное, не потерять сознание! Сейчас станет легче. Придёт извне энергия. Главное, не терять сознания, чтобы не забрать её всю у того, кто способен давать. Не терять сознания!

Она сосредоточилась: вдох, выдох, вдох, выдох, вдох… Сейчас станет легче. Должно стать легче, отпустить. Огонь, как же тяжело! Словно пытаешься дышать высокогорным разряжённым воздухом — не хватает кислорода, не хватает магии. Не отпускать сознание! Вдох. Не брать чужую энергию. Выдох. Попытаться встать — на четвереньки, схватиться за подлокотник кресла. Дождаться, пока прекратится головокружение, медленно выпрямиться, рухнуть на мягкое сиденье. До чего же здесь холодно! Вытянуть руку, поймать телефонную трубку, отдохнуть, черпнуть немного силы — маленький глоток! всего один, — и прошептать в телефон адрес.

Как же холодно. И как медленно тянется время. Скорей бы домой, к Тайо.

С каждым разом контраст между мирами ощущается всё сильнее. Всё труднее сохранить сознание, всё больнее терять магическую энергию, словно Нижний мир противится перемещениям, пытается закрыться, отторгнуть Хиден, как инородное тело.

***

— Ты точно нормально себя чувствуешь? — Тайо нахмурился: сестра выглядела опустошённой, какой-то неживой, словно героиня аниме, которую злодеи переманили на свою сторону — нет искорки, действует на автопилоте.

— Да, Тайо, всё хорошо, — кому-кому, а ему Хиден толком лгать никогда не умела. — Просто устала.

— Слушай, может, тебе не ездить паромом, если каждый раз тебя так мутит. До Финляндии ведь можно и вертолётом…

— Я буду в порядке, дай мне десять минут, — сестра спрятала лицо в ладонях. — Посижу чуть-чуть, умоюсь и буду в норме.

Тайо бросил ещё один обеспокоенный взгляд на Хиден: тоненькая, хрупкая, безвольно откинувшаяся на спинку кресла. В то, что за десять минут это пройдёт, верилось с трудом, но лучше не спорить.

— А с волосами что? — он понял, что именно в облике Хайди казалось ему странным — помимо утомлённости, конечно, — причёска. Обычно сестра носила аккуратную косу или хвост, иногда собирала волосы в небрежный пучок, сейчас же белые пряди, чуть прихваченные на затылке замысловатым гребнем, свободно рассыпались по её плечам. И украшения — раньше Тайо никогда не замечал, чтобы Хиден использовала яркие заколки, бусины или перья в своих причёсках.

Девушка провела по голове рукой, поморщилась, словно недовольная сама собой, нащупав в волосах украшения.

— Тебе не нравится? — спросила безразлично.

— Не-е, красиво очень, — Тайо смутился: распущенные волосы ему всегда нравились, но как-то не будешь ведь говорить сестре, что такая причёска делает её более женственной и нежной. — Слушай, родители тут посылку из Италии прислали, там и для тебя гостинец есть. Вон та коробка. Посмотришь?

— Позже.

Тайо ещё раз сочувственно взглянул на сестру и пошёл на кухню. Стоит заварить немного чаю или любимого Хиден «сиа» — горячий напиток неизменно помогал сестре прийти в себя.

Закипел чайник. Тайо мурлыкал под нос, возясь с заварочными принадлежностями. Хайди вернулась, значит, ближайшие несколько дней они проведут вместе — за исключением, конечно, её лекций. Можно будет позвать Аза, сыграть втроём в карты, посмотреть аниме. Тайо любил, когда сестра дома — он сам себе тогда казался цельнее и спокойнее, будто Хиден была шлюзом, куда он мог сливать ненужную, беспокоящую его энергию.

— Хайди, чай или «сиа»? — крикнул он в комнату.

Сестра не успела ответить: раздался дверной звонок. Тайо заметался по кухне с чайником в одной руке и заваркой в другой: если речь шла о «сиа», заваривать нужно было буквально по секундам.

— Хайди, — беспомощно выкрикнул он.

— Чай, пожалуйста. Я открою, — бледное личико Хиден на мгновение показалось в проёме.

Негромкое чириканье дверного звонка сложилось в узнаваемую мелодию «Fly Me to the Moon[10]» — визитнаякарточкаАзраэля. Хиден даже не стала глядеть в глазок и спрашивать, кто там, просто повернула ключ в замке и открыла дверь — чтобы через секунду с бешено стучащим сердцем захлопнуть её перед носом у непрошеных гостей.

Нет, Азраэль там и впрямь стоял. Но не один.

Рядом с ним, в нижнемирской одежде, с притушенной, но всё равно слишком мощной для Нижнего мира аурой, скромно сложив руки перед собой, стояла жрица Храма Огня. Невероятно, но это действительно была она — символ и живое олицетворение стихии, хранительница Междумирья и всех путей из Верхнего мира в Нижний.

Конечно же, включая порталы.

Беловолосая глубоко вдохнула, стараясь унять сердцебиение. Что же делать?

Жрица пришла за ней.

Бесполезно отрицать свою вину — Хиден, можно сказать, застигли на месте преступления: ещё и двух часов не прошло с тех пор, как она воспользовалась порталом. Нельзя путешествовать между мирами в обход Храма — рано или поздно должно последовать наказание.

Может быть, она ещё сможет что-то придумать? Хотя бы защитить от обвинений наставника и Тайо?

Повторная трель звонка спутала мысли и заставила напрячься, как перед боем.

— Хайди, — в коридор вышел Тайо. — Ты чего?

— Не надо, не открывай!

Но было уже поздно: Тайо отодвинул сестру и распахнул дверь на всю ширь. — Привет, Аз и… вы!.. Ну… раз пришли… проходите, пожалуйста.

Гости шагнули через порог, а Хиден отступила назад, в полумрак коридора, не спуская со жрицы глаз и лихорадочно молясь Огню о том, чтобы всё оказалось лишь страшным сном.

Несколькими часами ранее, Горхолл

Серое небо лилось в серое море. Волосы елозил ветер, гулял по телу, продувая насквозь, жёг глаза. Сидеть было холодно, но так хотя бы меньше болела голова.

Дарина вздохнула и осторожно поменяла положение: ноги затекли. Сколько она уже здесь сидит — полчаса, час? Может, ошиблась местом? Хотя прохожие указывали именно сюда, когда жрица спрашивала о городском холле. И вертолётная площадка нашлась — в тылу здания, на высоком помосте чуть поодаль от берега: проволочная сетка заграждения, за ней огромный белый круг на коричневом асфальте. Ни единого человека вокруг.

Холодно. Серо. Неуютно.

Когда Дарина уходила из Храма, в Верхнем мире уже начиналась весна. Крестьяне переворачивали мотыгами чёрную, чуть влажную землю, копошились длинные розовые черви, ползали жучки, личинки, муравьи. Цвела магнолия.

По утрам в деревне рядом с Храмом ребятишки выгоняли коров, солнце выкатывалось рано и наполняло воздух парным, чуть сладковатым жемчужным светом. Стоило выходить из Храма, чтобы просто послушать протяжное мычание, перекличку детских голосов, галдёж птиц. Пройти по тропинке до жертвенника, сотворить короткую молитву и, вместо того, чтобы, взяв дары, идти назад, — спуститься в деревню.

Дети кричат, машут руками, зовут играть, взрослые здороваются: кто чинно, кто мимолётно, кто просто улыбнётся. Тётя Осана выглянет из пекарни, поманит. Там уже нагрела воздух огромная печь, пахнет дрожжами, витает мука. «На, держи, — скажет тётя Осана. — Первая выпечка, горячая ещё, пальцы не обожги». «Не обожгу», — скажет Дарина, — и тут же, торопясь и невольно жадничая, вопьётся зубами в душистое мучное нутро.

Жрица вздохнула.

Завтрак был давно, а стрелка часов подбиралась к единице. Сюда Дарина пришла не меньше часа назад, минут за десять до назначенного времени — но нижнемирцы не появлялись. Она обошла здание вокруг, постояла рядом с морем, нашла вертолётную площадку, посидела на лестнице, потом обошла здание ещё раз…

Бесполезно, они не придут. Всё-таки они ей не поверили.

Но это не беда, Дарина всего лишь вернулась к тому, с чего начинала. Пользуясь шкатулкой, она снова найдёт их и на этот раз уже не будет уговаривать, поставит перед фактом.

Девушка поднялась, вскинула рюкзак на плечо — сегодня утром она собрала все вещи, так как возвращаться в гостиницу больше не намеревалась — и повернулась к морю спиной. И едва не вздрогнула: выше на лестнице кто-то стоял. Одинокая фигура — мужской силуэт, тёмная куртка, руки в карманах.

Это был он!

Один из вчерашних Дарининых собеседников!

Он стоял, расправив плечи, и равнодушно смотрел за спину Дарины, словно любовался морем. Все здешние мужчины были похожи между собой, но тут ошибки быть не могло: знакомое ощущение поднялось и заволновалось в груди жрицы — некая «правильность», облегчение и чувство выполненного долга.

— Здравствуй!

Нижнемирец посмотрел на неё, но ничего не ответил.

— Ты один?..

Дарина не хотела переносить их поодиночке: сомневалась, что выдержит двойной переход. Конечно, если выбора ей не оставят, то…

— Я думал, — молодой человек наконец заговорил — неуверенно, со странным акцентом, но понятно, — ты уже ушла. Сомневался, стоит ли вообще приходить.

— Почему же ты пришёл?

— Я знаю, кто ты. Нет, не в том смысле, что я тебя где-то видел или что-то такое, — поправился он, видя её безмолвное изумление. — Но я знаю, что ты означаешь для нас. Знаю — ты и правда способна нас куда-то увести. Не знаю, будет там лучше или хуже — может, так же скучно, как здесь, — но, по крайней мере, можно попробовать. Уж я-то точно ничего не теряю, — он хохотнул — смущённо и нервно. — Мне скучно жить.

Услышанное Дарину удивило. Ей не было скучно жить. Одиноко — пожалуй, бывало, да.

В Храме одна с утра до вечера. Деревенские добры и приветливы — но всё-таки существовала невидимая дистанция, не звучавшее вслух «не позволено». Несократимая почтительная дистанция. Статус жрицы.

— Мне просто… — сказал нижнемирец неожиданно, по-детски усмехнулся, — ты не представляешь, как это… когда накатывает такая скука. Каждый день, каждый день одно и то же, одно и то же утро, та же комната, те же лица. Каждый день я не понимаю, зачем я просыпаюсь.

Дарина слушала — больше не слова, а эмоции. Слова — непонятные, грубоватые — осыпались мимо, передавая смысл.

— Ещё хорошо, если я могу рисовать. Если у меня есть сейчас во мне картина, и я чувствую, знаю, как её надо вынуть, как положить на бумагу — тогда хорошо. Тогда я могу весь день у мольберта простоять. И засыпаю тогда со спокойной душой, как будто выполнил какой-то долг, — он чуть задохнулся. — Хотя о чём это я…

Дарина молчала.

По телу нижнемирца прошла едва заметная дрожь. Он схватил ртом воздух, на миг замолчал и заговорил быстро вдруг, жестяной дробью:

— Я ненавижу, ненавижу эти бледные североевропейские лица. Ненавижу эти тупые большие носы, эти водянистые глаза, рыхлые щёки. Нет ничего, не за что зацепиться взглядом, даже погода — здесь постоянная зима, постоянная осень, этот унылый дождь, это серое море, чёрные голые деревья, жалкие пришибленные дома, как мокрые воробьи… А-а, — отвернулся, опять криво усмехнулся, глядя куда-то то ли вниз, на ступени, то ли на плещущее море, — опять меня заносит…

Жрица кивнула. Сжала губы.

Его эмоции были слишком сильны — волна нахлынула и завертела, заставляя Дарину почувствовать и пережить всё, о чём он говорил. Это серое небо — нависшее над городом, стылое мёртвое небо. Промозглый холод, от которого не укрыться ни в многослойной одежде, ни даже за стенами домов. Вся скука, которую нагнетал этот город, вся эта жизнь, в которой не было иных красок, кроме тех, что приходилось придумывать самому. Дарине показалось, что она сама жила здесь, жила здесь с самого рождения, смутно ощущая неправильность, нехватку, ошибку, которую не умела исправить.

Девушка зажмурилась. Помотала головой. Детская техника, но прервать затянувшуюся связь она помогла. Мир вернулся на место. Дарина снова была Дариной, а город вокруг — загадочным европейским красавцем с готическими шпилями башен.

Но теперь жрица действительно, кажется, понимала.

Этот мальчишка, который сидел перед ней на холодных ступенях, и щерил зубы, переполненный невозможный одиночеством, этот мальчишка, умевший видеть вещи, недоступные практически ни одному в этом тусклом мире, возможно… возможно, именно поэтому был тем, кого искала королева. Был тем, кто им нужен.

***

После того как одна из самых важных и могущественных женщин Огненного материка, жрица Огненного храма, как ни в чём не бывало, шагнула внутрь небольшой квартирки Тайо и Хиден, беловолосой не оставалось ничего иного как взять себя в руки и попробовать успокоиться. Испытующий взгляд, которым одарила её жрица, то, как она повесила свою отороченную мехом куртку на сгиб руки, будто не собиралась задерживаться, молчание, которое хранила, невзирая на Тайо, успевшего забросать гостей вопросами — всё это словно свидетельствовало о том, что она хочет забрать нарушительницу как можно скорее.

— Пожалуйста, проходите, — Тайо вежливо пригласил новоприбывших на кухню. — Чай только что заварен, будете?

Хиден глубоко вдохнула, унимая нервную дрожь, сменила домашние тапочки на уличную обувь, собрала волосы в небрежный пучок, пряча бусины и перья — незачем навлекать беду ещё и на Хоко, — подхватила так и неразобранный портфель с верхнемирскими вещами и проследовала за опасной гостьей.

Что ж. Если она разоблачена, нет смысла затягивать агонию. Пусть жрица поскорее предъявит обвинения и заберёт Хиден в Верхний мир. На суд или на казнь? Беловолосая не знала, как и не знала, стоит ли надеяться на наставника — канцлер госбезопасности может оказаться не столь уж и всесильным, если дело придётся иметь с Огненной жрицей.

Однако та не торопилась снимать маску. Удобно устроившись на кухне между Тайо и Азраэлем, иногда поглядывая на Хиден, она завела странный разговор: о том, как связаны Верхний и Нижний миры, о пространстве Междумирья, о знаках, которые предвещают скорые катастрофы, о видениях королевы, предсказавших появление избранных.

— Представляешь, Дарина говорит, что эти избранные — мы с Азом. И хочет, чтобы мы пошли с ней спасать её мир, — обыденным тоном, словно подобное ему предлагают по три раза на дню, сообщил Тайо.

Хиден, погружённая в свои собственные невесёлые мысли, сначала пропустила реплику мимо ушей — другого времени пересказывать Азраэлю очередное аниме брат, разумеется, найти не мог. Лишь несколько мгновений спустя пришло осознание, что русские слова обращены к ней, и она едва не задохнулась от негодования.

Как Верхнему миру, где почти всё основано на магии, где порча и проклятия — далеко не простое сотрясение воздуха, может помочь человек, в котором магии нет ни крупинки? За Азраэля Хиден отвечать не бралась, а вот про брата знала: творить или передавать магию Тайо способностей не имел — даже с верхнемирскими накопителями работать не мог. У папы получалось находить принесённые Хиден тэкки[11] среди обычных камней, чувствовать их тепло, даже залечивать с их помощью ссадины и царапины — правда, потом он всегда жаловался на жуткую слабость и головную боль. Для Тайо же камни-накопители и все другие талисманы всегда оставались разноцветными стекляшками.

К тому же он человек, а в Верхнем мире людей — «нинъе», презирают и считают изгоями.

— Будем нести в массы добро и справедливость, — хихикнул Азраэль, по-хозяйски открывая шкафчик и доставая оттуда вазочку с печеньем.

— Ага, как Сэйлор Мун, — поддакнул Тайо.

Посмотрев на брата, безмятежно подливающего себе чай, на хрустящего печеньками Азраэля, девушка перевела глаза на жрицу. Если это какая-то шутка, жестокая уловка, чтобы вынудить её, Хиден, подчиняться, попытка связать её по рукам и ногам, то…

— Простите, а вы?.. — словно возмущённый взор Хиден сыграл роль катализатора, жрица неловко пошевелилась и ответила ей мягким, недолгим встречным взглядом.

Беловолосая сосредоточилась на своей пиале с чаем.

— Хиден — моя сестра, — Тайо неохотно, словно чувствуя повисшее между девушками напряжение, представил их друг другу. — Хиден — это Дарина.

«Дарина»? Жрица придумала себе нижнемирское имя?

Как ни странно, оно ей подходило: имя, звучавшее удивительно по-славянски — девушке, в чьих жилах наверняка не текло ни капли славянской крови, девушке со слишком яркими для Нижнего мира жёлто-оранжевыми глазами.

— Хиден… — повторила Огненная жрица… Дарина. — Хиден, прошу вас извинить меня. Мы действительно нуждаемся в помощи вашего брата и уважаемого Азраэля.

Имя прозвучало у неё как «Адраэли», с таким привычным мягким элхеским акцентом. Хиден показалось, что жрица странно искренна — и по-настоящему огорчена из-за того, что собирается сделать из Тайо загадочного спасителя мира.

Неужели то, что она говорит — правда? И пришла она вовсе не за Хиден? И ничего не знает о портале, соединяющем резиденцию Орриэ-лаэ с Нижним миром? Просто совпадение?

Мимолётное облегчение тут же смылось тревогой — на этот раз за Тайо.

— Почему именно мой брат? — акцент жрицы плохо действовал на Хиден: ей хотелось перейти на элхеский. Вот и сейчас, вопрос пришлось мысленно перевести с элхеского на английский, прежде чем выразить вербально. — Почему именно здесь? Откуда вы знаете, что вам нужны Азраэль и Тайо? Вдруг вы ошиблись?

— Мне указали, где и когда я встречу избранных, — жрица улыбнулась. — Я не могла ошибиться. Но если хотите, можем проверить ещё раз.

— И как вы будете это делать?

— Вот, пожалуйста, — жрица, как будто только этого и ждала, достала из сумки небольшую инкрустированную драгоценными камнями коробочку. — Давайте проверим ещё раз. В руках обычного человека ничего не произойдёт, а у избранного камни засветятся золотисто-зелёным.

Она держала шкатулку на обеих ладонях, протягивая прямо перед собой, будто предлагая Азраэлю и Тайо коснуться её одновременно.

Взгляды жрицы и Хиден пересеклись. Хиден смотрела настороженно, жрица — виновато, словно просила прощения.

— Я просто хочу, чтобы мне поверили, — шепнула оранжевоглазая, и Хиден вдруг свела воедино и то, что гостья не стала вешать верхнюю одежду на крючок в прихожей, и что не снимала сумку с плеча, не выпускала шкатулку из рук… — Они всегда смогут вернуться, если им покажется, что они не могут помочь.

— Тайо, стой!

Инкрустация полыхнула огненно-красным.

Хиден застыла: её ладонь лежала на артефакте, поверх неё покоилась рука брата, с другой стороны — едва-едва самыми кончиками пальцев шкатулки касался Азраэль. Энергия, вырвавшаяся из артефакта, охватила их четверых, заплясала пламенем, обжигая, наполняя, кружа голову. Их подняло в воздух, качнуло, как при взлёте самолёта, и бросило вперёд, в мир, полный красок, полный воздуха, полный магии.

Щекотка в кончиках пальцев, потом головокружение и эйфория, словно от переизбытка кислорода, и напоследок, сбивая дыхание, тугой клеткой сжимается в груди рэйто — заклинание, сдерживающее и скрывающее магию. Ощущения от переброски в Междумирье мало отличались от добровольного прохода через портал между Нижним и Верхним мирами. Разве что, когда Хиден шла порталом, во рту не оставалось кисловатого привкуса ловушки.

Серое марево постепенно рассеялось, отступило, позволяя увидеть окружающий пейзаж: дорогу меж цветущих кустарников, ослепительно синее без единого облачка небо да неясные очертания храмовых колонн где-то вдали. Воздух, совсем другой, чем в Таллинне, был напоен водой и ароматами цветов.

Тайо и Азраэль оглядывались, обмениваясь удивлёнными возгласами и комментариями. Хиден чувствовала, что отношение брата к жрице мгновенно переменилось, как только он понял, что действительно перенёсся куда-то далеко от таллиннской квартиры. Азраэль тоже выглядел возбуждённым и заинтригованным, словно попал в место, о котором много слышал, но где никогда не бывал.

— Добро пожаловать, — сказала жрица — по-прежнему немного виновато. Улыбнулась, будто пытаясь скрыть неловкость.

Взгляд её то и дело останавливался на Хиден. Та мысленно поблагодарила специальное заклинание, скрывающее её откровенно элхеские[12] уши, уж слишком пристальными и слегка пугающими были эти взгляды.

— Пойдёмте, — пригласила жрица. — Я покажу вам Храм.

Когда-то давно в одной из книг библиотеки наставника Хиден вычитала занимательную вещь. Междумирье, по утверждению автора той книги, представляло собой живой поток тумана, который каждый раз заново создаёт мираж окружающего пространства согласно представлениям ступившего в него мыслящего существа. Тогда, в четырнадцать лет, подобная концепция показалась девочке полным бредом — живой, порождающий коллективные галлюцинации туман, в сердце которого находится Храм. Ха! Теперь же Хиден увидела рациональное зерно в размышлениях автора — туман, конечно, не был живым, мыслящим существом, но впечатление, что окружающий пейзаж — это лишь очень качественная иллюзия, сотканная из представлений Азраэля и Тайо о том, что должно находиться вокруг святилищ, никак не желало исчезать.

Широкая дорога, вымощенная тёмно-серыми плитами, ряды цветов и зелени с двух сторон, невысокие столбики — то ли странной формы фонари, то ли птичьи кормушки, то ли вовсе — миниатюрные алтари для поклонения богам. Красные воротнички на каменных изваяниях, симпатичные толстощёкие божки, что-то почти азиатское, в аниме стиле — словно пространство подстраивалось под вкусы посетителей.

Тайо и Азраэль, казалось, ни о чём не беспокоились. Следуя за жрицей, они наперебой шутили над своими ощущениями и всем, что попадалось на глаза.

Хиден с удовольствием разделила бы с ними радость… Да только задумчивая серьёзность хозяйки Храма не располагала к веселью.

— Ну вот мы и пришли, — жрица указала на словно из ниоткуда выросшие столбы храмовых врат. — Добро пожаловать.

Стоило пройти сквозь врата, и под ноги легли стёртые широкие ступени. Приоткрылась манящая прохладой и полумраком двустворчатая дверь. Храм приглашал путников войти, радовался их приходу и возвращению хозяйки, обещал знания и защиту.

Дурманящую разум гармонию нарушило бледно-лиловое сияние открывающегося портала. Мгновенно отрезвив Хиден, опьяневшую от изобилия магии, портал выплюнул маленькую черноволосую девочку и тут же схлопнулся. В следующую секунду раздался писк и шум падения: девочка угодила прямо на Тайо, и от тяжести неожиданного груза молодой человек не удержался на ногах.

Хиден закусила губу: в отличие от Азраэля, жрицы и самой Хиден только её брат не увидел портала, и появление девочки стало для него совершенно внезапным. Беловолосой как будто наглядно показали, насколько беззащитен брат против магии Верхнего мира.

— Прошло немало времени, жрица! — девочка слезла с Тайо и приветственно кивнула. — Пусть Огонь горит для вас. Меня зовут Цую.

Представление это для Хиден стало излишним. Она не раз видела госпожу Цую на магических «телеэкранах» Хиэй — единственная женщина-маг, официально признанная государством, была постоянной спутницей Её Величества, её верной и бессменной наперсницей.

— А внутрь мы не пойдём? — спросил Аз.

— Да, долго нам ещё на пороге стоять? — поддержал Тайо друга, едва успев с помощью сестры подняться.

— Простите мне мою нерасторопность, — жрица сделала приглашающий жест рукой, и двери храма распахнулись. — Добро пожаловать в Хиэдди!

— Как красиво!

— Смотри! Там какой-то фонтан! — Тайо и Азраэль, как самые настоящие туристы, сразу же, вертя головами и подталкивая друг дружку, начали осматривать святилище.

Хиден же задержалась у входа, бросив тоскливый взгляд в туманную даль, откуда они пришли. Если она сейчас войдёт в храм, то обратного пути не будет.

Впрочем, его и так уже нет…

Дарина тихо прикрыла дверь, постояла, слушая Храм. Госпожа Цую увела всех осматривать окрестности, и оставленный людьми Хиэдди наполняла его особая мелодия: неслышный перезвон керамических колокольчиков, трепет растений, перешёптывания стен.

На памяти Дарины Хиэдди впервые принимал так много гостей. Однако же мало доставить избранных в Хиэдди — наоборот, теперь всё только начинается.

Заклинание перемещения, спрятанное под сложным плетением поискового заклинания, сработало безукоризненно — если не считать того, что вместе с двумя избранными в пространство Храма перенеслась и сестра господина Тайо, Хиден, высокая красивая девушка. Более того, в краткий миг, когда шкатулки касались ладони трёх человек, Дарина заметила, что в глубине камня зажглись три золотисто-зелёных огня. Три — а не два, как должно было быть.

Неужели это означает, что светловолосая девушка — одна из избранных?

Огненная дева сказала, что в Нижнем мире нужно найти двоих и ещё двоих пришлёт она сама. Одной из них была госпожа Цую, другой — нижнемирская девушка? Или королева ошиблась в видениях?

Возможно, её сбила с толку внешность Хиден. Встреть девушку в Верхнем мире, Дарина тоже приняла бы её за элхе: такая она была тоненькая, с элхескими изящными руками, с нежными чертами лица и яркими голубыми глазами, беловолосая. Дарина даже украдкой посмотрела на её уши, но они, выставленные на обозрение, были совершенно обычными, нижнемирскими.

Огонь связи с королевским дворцом разгорался медленно, исподволь. Наконец на другом конце отреагировали: изображение застывшего пламени ожило, трепеща языками, — Огненная дева приняла вызов.

— Рады услышать, — привычный поклон, величавый и тщательный.

— Осмеливаюсь говорить, — Хиэнне повторила движение. Вскинула глаза: — Ваше Величество. Госпожа Цую прибыла в одиночестве. А в Нижнем мире я нашла троих.

Сейчас не до церемоний, нет времени долго обмениваться приветствиями. К тому же королева поощряла краткость, особенно в разговорах об избранных.

— Да. Возможно. Видения не всегда бывают досконально точными, — Дева поняла сразу. — Но это не имеет значения. Важно знать, что наконец они собраны. Одна мысль об этом приносит мне облегчение.

Размеренный тон королевы вовсе не передавал того облегчения, что она должна была испытывать. Впрочем, Дарина привыкла к подобному: описание своих чувств вместо открытого их выражения, дворцовая манера вести беседу.

— Должна ли я как можно скорее вознестись с ними во дворец?

— Да. Как можно скорее. Едва они научатся управлять своими силами. Своими новыми возможностями, — её величество помедлила. И неожиданно спросила: — Какие они?

Дарина удивлённо взглянула на королеву. В быстрых небрежных словах прослеживалось желание узнать как можно больше. Королеву сжигало любопытство.

— Это девушка и двое молодых людей. Все трое очень молоды, не старше двадцати лет.

Огненная дева слушала молча.

— Один из молодых людей, похоже, талантлив в передаче эмоций, — Дарина с оглядкой подбирала фразы. — Я пока не успела проверить точно, но ещё в Нижнем мире он хорошо себя показал. Девушка и другой юноша… О них я ещё не могу ничего сказать.

Дева кивнула.

— Пусть они привыкнут, — помолчала, подняла глаза. — Прошу тебя смотреть за ними. Через некоторое время я смогу их принять. Через… неделю. Хотя я понимаю, пяти дней недостаточно[13]… Через неделю сообщите мне, готовы ли избранные предстать при дворе.

— Что необходимо для этого? — осторожно поинтересовалась жрица.

— Они должны будут… предстать на официальном приёме. Злые языки станут пускать сплетни — необходимо, чтобы избранные не выглядели варварами. Но я не могу дать им учителя. Прошу тебя учить их.

— Я не настолько осведомлена в этикете, — испугавшись, начала было Дарина.

— Пустое, — Дева шевельнула рукой. — Достаточно немногого. Им не придётся говорить. Немного знаний о дворце, о формах обхождения, о ритуалах. Происхождение извинит их. От чужеземцев не потребуют свыше необходимого. И магия… или иные способности каждого из них. Избранные должны быть готовы. Быть может, придётся показать свои умения. Появятся несогласные, и их необходимо будет убедить.

— Демонстрацией магических способностей? Значит, нужно, чтобы каждый превосходно владел своим даром?

— Да. Я думаю, это немного важно. Быть может, важнее языка и манер, — лицо Девы было невозмутимым, но Хиэнне послышалась слабая насмешка в её голосе. — Думаю, тебе потребуется некоторое время. Прошу тебя обучать их и смотреть за ними.

— Поняла Вас, Ваше Величество, — жрица склонила голову.

— Ещё… Вам, возможно, потребуются бумаги. Я велю подготовить их и отошлю несколько позже.

— Благодарна Вашей предусмотрительности.

— Быть может, что-нибудь ещё?.. — королева скорее думала вслух, чем спрашивала. — Вы справитесь? Я могла бы прислать кого-нибудь…

— Да! — ответ вырвался быстрее, чем того хотела Дарина. Она только сейчас поняла, как сильно устала от непривычной роли посланницы и как слабо представляет себе, что делать дальше. Помощники королевы были бы просто спасением.

Огненная дева явно удивилась мгновенному ответу. Некоторое время обе женщины молчали, словно каждая пыталась догадаться, о чём думает собеседница.

Наконец Дева проронила:

— Я пришлю кого-нибудь из придворных магов. Они преподнесут вам возможность сосредоточиться на обучении.

— Я благодарна Вашему Величеству, — Хиэнне склонилась в лёгком поклоне.

— Я вам… — произнесла королева неожиданно мягко. Дарина вскинула глаза и с изумлением увидела на холодном лице призрак улыбки. — Я вам признательна.

Потушив кристалл, Дарина энергично расправила плечи. Теперь пора идти в беседку: она просила избранных собраться там после экскурсии. Госпожа Цую, верно, успела оценить их силы и возможности, а может быть, даже успела понять, какие их умения послужат Огненной деве. Дарина очень надеялась на её доклад и на то, что нижнемирцы наконец согласятся сотрудничать.

Нельзя сдаваться. Она обязана представить подопечных ко двору.

Времени на подготовку — всего неделя.