Серия 1. Маленькая ведьма 2

8

А Герцогиня в это время шла по незнакомой улице. Вид у неё был неважный. Маленькие, не привыкшие к прогулкам лапки устали и очень болели. Шерстка, за которой вот уже два дня никто не ухаживал, спуталась и покрылась маленькими колтунами, и из беленькой стала грязно-коричневого цвета. Даже глаза, гордость Герцогини, потухли и утратили свою прежнюю привлекательность.

Наивная, смешная Герцогиня! Да разве предполагала она, что эта девочка решит поселить её в какой-то неаккуратной коробке на улице?.. Её, Герцогиню, привыкшую спать на шелковых подушечках!

Поначалу Герцогиня решила воспринять происходящее чем-то вроде приключения. Но главное испытание ждало её впереди. Какие, оказывается, страшные бывают ночи! Ночи, когда слышишь каждый шорох, каждое движение. Что-то пронеслось над её головой, и Герцогиня твёрдо верила, что это сова. Сова, большая, сильная, готовая поужинать кроликом… или миленькой светлой кошкой. Забившись в угол коробки, Герцогиня дрожала всем своим тельцем. Как же ей хотелось кушать… Неужели эта глупая девочка не знает, что она ест только сливки определенной жирности?.. А ей оставили только его — полную, противно пахнущую тарелку.

К полуночи голод оказался настолько велик, что дрожащая от холода кошечка вылезла наружу и направилась к миске, твёрдо намереваясь поесть. Дрожа от холода, Герцогиня приблизилась к мисочке с молоком… и тот час в ужасе от неё отпрянула! Миска была буквально облеплена гадкими, мерзкими, противными насекомыми!

Всё произошло буквально в одно мгновение: зашипев и издав пронзительное: «Мяяяяяааааауууууу!!!», кошка понеслась со всех ног прочь, прочь от этого жуткого места!

Она спотыкалась, ударялась, цеплялась шерсткой за колючки, ветки больно хлестали её по мордочке, но всё было не важно, лишь бы только убраться подальше; она, несчастная, боялась даже остановиться, чтобы перевести дух… Из панического состояния её вывел проехавший рядом и сияющий чистыми фарами грузовик, похожий на те, что когда-то, словно в далёком сне, видела Герцогиня из окна своего дома.

Дом! О, оказаться бы сейчас дома, на своей постельке с кружевным покрывалом, рядом с тёплым камином; в комнатке, где так приятно пахло сливками, и варёной рыбкой, и даже витаминами… Не привыкшая голодать Герцогиня чувствовала, как лапки её мелко подрагивают от усталости. Какой же она была глупой… и какой терпеливой, оказывается, была с ней её дорогая мамочка! Вспомнилось кошке и лицо старушки, оберегавшей её от опасностей. Каким неблагодарным, злым существом она была по отношению к ней…

— Мяу… — позвала Герцогиня, глядя на огромную желтую Луну, нависшую над спящим городом. — Мяу!..

— Ну вот, опять коты расшумелись. А весна-то уже заканчивается… — открылось позади Герцогини окно, и оттуда на неё вылился ушат холодной воды!!! — Брысь отсюда, быстро!..

Ещё бы не убежать! Герцогиня забыла о том, что когда-то слыла самой дерзкой кошкой в округе и отбежала от опасного окошка, поджав пушистый хвост. Впрочем, в данный момент ни хвост, ни другая часть её маленького тела не подходили под слово «пушистый», и более всего Герцогиня походила на замёрзшую облезшую белую крысу. Забежав в какой-то закоулок, она спряталась под выброшенной газетой и уснула тревожным, неспокойным сном.

Утро не принесло ей почти ничего хорошего. Миска с таракашками, ледяной душ и окрики оказались не дурным сном, а суровой реальностью. Впрочем, Герцогиня училась уму-разуму. Взошедшее Солнышко обогрело её замерзшее, дрожащее от холода тельце и просушило шерстку, и она поблагодарила дневную звезду от всего своего кошачьего сердца.

Но голод (а Герцогиня ведь не ела почти два дня!) не унимался. По дороге (она шла, куда глаза глядят), Герцогиня решила опробовать свой собственный метод «обольстительницы»: присев на краешек дороги, она поднимала переднюю лапку и начинала умываться.

В Озёрном краю не было ни одного человека, кто равнодушно прошел бы мимо, до того красивы и грациозны были её движения. Но сейчас, к своему искреннему недоумению, Герцогиня обнаружила, что прохожие совершенно равнодушно проходят мимо, не обращая на неё ровно никакого внимания.

Единственным, кто обратил на неё внимание, оказался довольно потрёпанного вида молодой кот трехцветной окраски и с надорванным ушком. Заметив, что за ней наблюдают, Герцогиня фыркнула и отвернулась в сторону.

— Эй! — кот спрыгнул с каменной стены и подошел ближе. — Эй, девчонка! Ты не голодна? Может, половим мышек вместе — здесь, недалеко, есть отличный амбар, куда мышки так и стекаются…

Глаза Герцогини заметали молнии.

— Как смеешь ты, безродное, грязное чудовище, предлагать мне каких-то мышей!!! Уйди, пока на меня не прыгнули твои блохи!

Ошарашенный подобной отповедью кот сделал шаг назад, а потом громко расхохотался:

— Кто бы кого называл чудовищем, ты, маленькая крыса! Я просто пожалел тебя… — и, насвистывая кошачью песню, он удалился.

Маленькая крыса?!.. Герцогиня задохнулась от возмущения… а потом вскочила на лапки и побежала к ближайшему магазину. Остановившись перед витриной, она буквально вперилась огромными глазами в ТО, что смотрело на неё… но это никак, никак не могла быть она!

И всё же, это была Герцогиня. Это были её собственные лапы, её собственный нос и даже её собственный хвост. Теперь она не удивлялась тому равнодушию, с которым мимо неё проходили люди. Естественно, никто и не взглянет на такое чудовище, на такую образину…

Из глаз её покатились слёзы. Будущее виделось тёмным и печальным; скорее всего, думала Герцогиня, она просто умрёт от голода в ближайшей подворотне, и никто, никто не обратит на неё внимания. Она даже немножко пожалела о том, что прогнала того кота. По крайней мере, он помог бы ей раздобыть еду… Умереть голодной смертью так унизительно!

Прежде Герцогиню всегда кормили дома. Но она часто выходила гулять на балкон и несколько раз видела, как уличные коты воруют у хозяек кто кусочек рыбы, кто мясную котлету. Воровство было отвратительно её утончённой натуре, но это было до того, как голод пересилил отвращение.

Почти два часа Герцогиня выжидала, набираясь смелости и подыскивая подходящую жертву. В кафе, рядом с которым она пристроилась, приходили в основном за сладостями. Несколько раз она порывалась выхватить кусочек из рук смеющихся девочек, но всякий раз пугалась. Наконец, ей улыбнулась удача. За одним из последних столиков устроилась семья с маленьким вопящим мальчиком. Ребёнок даже на человеческий вкус был слишком шумным и противным: он скинул со стола салфетницу, а потом принялся колотить мать пластмассовой ложкой для мороженого. Наконец, официантка принесла ему небольшое пирожное, которое мальчик немедленно стал ковырять руками.

Поняв, что это её шанс, Герцогиня побежала… остановилась… решилась! — и помчалась как стрела, подпрыгнула, схватила что-то зубами и бросилась бежать обратно, быстро-быстро, быстро-быстро-быстро — так, что почти не слышала раздавшегося рёва.

Промчавшись без остановки до следующего квартала, Герцогиня шмыгнула в первую попавшуюся подворотню и разжала зубы. Еда!.. но… но что это?!.

Перед ней лежал маленький кусочек печенья… и перемазанная кремом бумажная салфетка. Не выдержав, Герцогиня уткнулась мокрым носом в холодную кирпичную стену и молча заплакала…

Эли и Алиса искали Герцогиню до самого вечера. Алиса опомнилась только в шесть часов, когда в городе заметно похолодало, а тогда немножко испугалась.

— Я ведь не сказала маме, что уйду так надолго, Эли! Что же мне делать? Мама непременно меня накажет…

— Не плачь. Мы вернёмся к тебе домой вместе и объясним, что произошло. Уверена, твоя мама поймёт, что ты не хотела её напугать.

К Элиному удивлению, госпожа Марти и вовсе не собиралась ругаться на дочку. Она только обняла её крепко-крепко.

— Никогда больше не уходи из дома так надолго, не предупредив меня. Я так испугалась, дорогая… Папа отправился тебя искать…

— Но это ещё не всё… — всхлипнула Алиса и, плача, вывалила на маму всю историю. Госпожа Марти только качала головой.

— … ты накажешь меня, мама?..

— Нет… но ты должна знать, что я очень, очень огорчена. Не столько тем, что ты увезла кошку, сколько ложью. У лжи короткая жизнь, Алиса, никогда об этом не забывай и больше никогда и никому не лги. Дорогая леди Марпл, останьтесь у нас на ужин. Ума не приложу, где ещё можно поискать эту вашу кошку…

— Благодарю, но мне нужно ехать домой.

— В Озёрный край?!.. да вам туда и до самой ночи не добраться!

— А… не… нет, — замахала Эли руками. — Я остановилась здесь, в вашем городе, у своей… мм… тётушки. Она меня ждёт.

Сердечно распрощавшись, Эли с Мессиром выбрали местечко поукромнее и оттуда взлетели в небо.

9

— По крайней мере, мы знаем, где её искать, — лениво пробормотала Эли. Был одиннадцатый час ночи, когда они с Мессиром прилетели домой, и теперь она валялась в горячей ванне: большой белой ванне с мыльной пеной и ароматом мёда и корицы. Мессир, высунув наружу розовый язычок, сидел на большой плетеной корзине, в которой Эли наколдовала пушистые полотенца. — Кошка она приметная. Как ты думаешь, может, расклеить по району объявления с её фотографией?..

Мессир фыркнул. Вернувшаяся домой Эли пребывала в лёгкой депрессии, как бывало всегда, когда у неё что-то не получалось. Зная о её способности легко впадать в уныние, Мессир до этого момента сидел и страдал от жары молча.

— Как думаю?.. Я думаю, что кто-то сидит в этой ванной уже больше часа. Честное слово, Эли, я щас с ума сойду! Задохнусь! А этот запах… неужели нельзя было выбрать что-нибудь другое?..

— Например, что? Купить себе соль с ароматом чёрной икры? И потом, я тебя здесь сидеть не заставляю. Давай, топай отсюда, нечего подсматривать.

— Не бойся, твои пухлые ножки я уже видел и, тем не менее, остался жив.

— Ну ты наглец!.. — погрозила Эли пальцем из-за шторки. — Говорю тебе, я читаю, отдыхаю; нечего у меня над душой стоять. Топай на кухню. Если хочешь поужинать побыстрей, я тебе рыбы и отсюда наколдую.

— Эли, Эли… А ведь ещё вчера ты распиналась, что будешь готовить самостоятельно. «Настоящая еда — это так прекрасно, Мессир! Ты ничего не понимаешь в девушках, Мессир!..» В девушках, может, и не понимаю, а тебя знаю, как облупленную.

— Эти дни не в счет. Чего ты хочешь? Чтобы я тут упала замертво от усталости?.. Ну да, ну да… я и в самом деле не очень привыкла к регулярной домашней работе. Но я научусь. Дай только найти Герцогиню.

— Объявления вряд ли помогут, — высказал Мессир своё мнение, пытаясь одновременно слизать капельку, стекавшую с носа. — Город не маленький, а кошка за эти дни могла убежать куда угодно. Конечно, мы можем попробовать расспросить местных котов, но не думаю, что кто-то из них будет нам помогать.

— Самое обидное, что я не могу ничем поделиться с Нэри. Она не должна узнать о моих полётах в другой город, а как ещё я ей всё объясню?.. Да и поиски Герцогини меня огорчили. Не могу представить, куда эта кошка запропастилась?.. Где её искать? Ох-ох-ох… — простонала она, откинула книжку на небольшой деревянный ящик рядом с ванной и закрыла глаза.

— Ну что ты стонешь, как побитая собака. В конце концов, мы проделали довольно большую работу и знаем хотя бы, где искать. Жаль, конечно, что нельзя воспользоваться волшебством, но…

…но Мессир не успел договорить — его прервал громкий всплеск, а через секунду из-за шторки показалось разрумянившееся Элино личико.

— Мессир! Что ты такое сейчас сказал?..

— Жаль, что нельзя воспользоваться волшебством. Или можно?.. Но ты не обладаешь даром поиска.

— Да нееет, до этого!!!

— …что ты выглядишь, как… как… — Мессир замялся.

— Как побитая собака!!!

— Уже нет, клянусь!

— Да успокойся, Мессирище, я вовсе не обиделась! Собака! Нам нужна обычная собака! Ты молодец!

Тут и до Мессира начало доходить.

— Ну, конечно! Пёс возьмёт след… и приведёт нас к беглянке! Осталось только найти подходящую псину.

Эли блаженно вытянулась в горячей воде и смешно подвигала пальчиками на ногах.

— Есть у меня кое-какие мысли на этот счет…

10

— НЕТ! Нет, нет и ещё раз нет; ты что, Эли, сошла с ума?! Да как тебе такое даже в голову взбрело — превратить меня в собаку!!!

Эту фразу Мессир повторил уже, пожалуй, в десятый раз за утро, а потому Эли просто не обратила внимания. С самого вечера у неё с лица не сходила довольная улыбка.

— Ты специально мне ничего вчера не рассказала! Оттягивала время!

— Ну да, а ещё успела морально подготовиться. Давай там, выкладывай доводы «против» — я в миг разобью их в пух и прах.

— Доводы? ДОВОДЫ?! Эли!!! Ты! Собираешься! Превратить! МЕНЯ! В собаку!!!

— Себя-то я превратить не могу.

— И что?! Я кот. Я уже не в том возрасте, когда можно заниматься подобной чепухой. Я доверенное лицо твоих родителей. Серьёзный, ответственный и…

Пока Мессир болтал, Эли с невозмутимым видом достала из кармана маленькое зеркальце, поймала солнечный лучик, и «не в том возрасте», «доверенное лицо» и прочие составляющие Мессира запрыгали по асфальту, смешно растопырив лапы, подняв пушистую попу вверх и дёргая головой из стороны в сторону.

— Я могу наслаждаться этим зрелищем бесконечно, но… дело есть дело, — и Эли спрятала зеркальце. Мессир остановился и, выражаясь образно, залился краской. — Ещё возражения будут?..

— Мя-мя-мя…

— Мессир, дорогой. Ты же слышала, что сказала госпожа Мара. Нормальный пёс в округе только один, у племянника наших соседей… Но их, к сожалению, нет дома. А ждать мы просто не можем. Ты же видел, что происходит с госпожой Каной…

Мессир горестно застонал, признавая своё поражение. Да, он тоже видел госпожу Кану этим утром. Вид у неё был совершенно убитый. Если первые два дня она просто доставала своих соседей (но к этому те, по крайней мере, привыкли), то теперь впала в состояние, похожее на прострацию. В ответ на их просьбу ненадолго взять что-то из личных вещей Герцогини, она протянула им пакет с замороженной рыбой.

Но превратиться в собаку!.. Есть ли больший позор для кота в нашем бренном мире?.. В собаку, в это вечно слюнявое, вертлявое, пахучее существо, смыслом жизни которого является служение человеку!.. Он, Мессир Август Кот, потомок великого рода мыслителей и сопроводителей ведьм, должен превратиться в неразумное млекопитающее… это выше его понимания.

— А может, — вкрадчиво обратился он к Эли, — оставить эту кошку и…

— НЕТ, — отрезала ведьмочка.

11

— Кошка. Ты снова притащила домой кошку, — услышала Герцогиня человеческий голос, доносившийся словно бы откуда-то издалека. — И ладно бы подбирала красивых, так нет, какую ни возьми — подранок. Но вот с этим ты переплюнула саму себя. Настоящее страшилище…

— Разве внешность должна иметь значение, когда мы оказываем кому-то помощь?.. — отозвался другой, очень добрый и мелодичный голос. — Тогда меня бы точно оставили умирать в канаве. По человеческим меркам я так далека от совершенства… — Герцогиня почувствовала, как обладательница голоса над ней склонилась. — И вовсе она не страшилище. Просто сильно чумазая, вот и всё. Бедненькая… вся в репейнике… не сладко ей пришлось.

— Нуууу, она не такая уж тощая… — поделился сомнениями первый голос. — Чего она не шевелится?.. Может, у неё лишай?..

— Ну что за глупости, право. Да, кошечка, конечно, была домашней, не успела сильно похудеть, хотя думаю, что последние пару дней она голодает. И стресс, конечно… у домашних кошек часто бывает ступор из-за стресса.

— Ещё немного, и ты убедишь меня пригласить к ней психоаналитика. Кстати, откуда ты взяла, что она девочка?..

— Ниоткуда не взяла, просто похожа она на девочку.

— Надо определить точно. А как это, кстати, определить?..

— Взять за шкирку и потрясти, — с непередаваемым чувством отозвался второй голос. — Если гремит — значит, мальчик!

На этих словах Герцогиня сделала над собой усилие, зажмурилась — и открыла глаза. Всё расплывалось, словно в тумане. Когда пелена рассеялась, она увидела перед собой двух особ человеческого рода. Девушек. Первая, с недоверием поглядывающая на Герцогинин хвост, была высокой и худой. Вторая, обладательница приятного голоса — маленькой, кудрявой, и… толстенькой. Совсем толстенькой, даже толще жены булочника, заходившей к хозяйке Герцогини три раза в неделю.

— Вот, маленькая, — проворковала Кудряшка, — покушай… Я не стану сразу кормить её. Начнем с блюдца молока с хлебом.

Молоко с хлебом!!! Герцогиня вздрогнула всем телом и стрелой набросилась на тарелочку, жадно лакая содержимое, на которое всего лишь три дня назад она бы и не взглянула. Молоко с хлебом! Пища богов!..

— Что ты собираешься с ней делать? — спросила Худая. Кудряшка пожала плечами.

— Отвезу в приют, попробую найти хозяев… старых или новых. Таким животным, как она, не место на улице. Бедняжка, как она проголодалась… Ну-ну, милая. Какая ты у нас, оказывается, мурочка.

Мурочка?.. Герцогиня ошарашено оторвалась от миски. Вот это да. Она и в самом деле мурчала. Мурчала от радости… и от благодарности к человеку, забравшему её с улицы. Вылакав всю мисочку и вылизав начисто донышко, она позволила Кудряшке уложить себя в корзинку с мягкой подстилкой. «Только бы она не передумала… — отчаянно взмолилась Герцогиня. — Только не улица… больше я этого не переживу…»

После трагического (по крайней мере, в глазах Герцогини) фиаско с похищением еды, она уже не пыталась что-то украсть, а только бесцельно слонялась по улицам, пытаясь найти хоть что-то съедобное. Но в мусорные баки, где сидели здоровенные уличные коты, она лезть побоялась, а в самом городе ничего съестного не попадалось — так там было чисто. От жажды её спасла городская колонка, к которой подбегали играющие на улице дети.

Именно там, рядом с колонкой, и решила Герцогиня остановиться на ночь. Более того, она искренне считала, что эта ночь станет для неё последней. Какими долгими и чёрными могут, оказывается, быть ночи… какими жуткими становятся тени, отбрасываемые деревьями, когда ты остаёшься один… Сердце Герцогини то билось, как ненормальное, то замирало так, словно вот-вот остановится навсегда.

— Бедный котик, — услышала она вечером слова какого-то игравшего малыша. Это были первые ласковые слова с тех пор, как Герцогиня рассталась с Алисой, внушившие ей робкую надежду. Она подбежала к ребёнку и попыталась потереться мордочкой и спинкой о детские ножки, но мать малыша быстро подхватила его и увела домой. Герцогиню они с собой, понятно, не позвали.

Тогда-то Герцогиня и решила, что с ней всё кончено. Еду она для себя не нашла. Место для ночлега — тоже, а потом просто плюхнулась у края дороги и закрыла глаза. Холод, голод…

…А ведь ещё несколько дней назад её жизнь была совершенно другой! Обеспеченной. Спокойной. Теплой. Сливки в постельке по вечерам. Рыбка на завтрак. Витаминки, которые нужно было принимать по часам из маленькой серебряной ложечки. И хозяйка. Хозяйка… такая ласковая, такая добрая! Соседи посмеивались над госпожой Каной, но с Герцогиней она была совершенно другой. По вечерам, когда хозяйка садилась смотреть телевизор, то всегда гладила Герцогиню, чесала ей животик и между ушками. Позволяла играть с клубками шерсти, из которых что-то вязала. И даже если она что-то разбивала в порыве, то хозяйка никогда не ругалась и не огорчалась.

Прошла ещё одна ночь…

12

— Давай. Хотя… нет. Подожди. Сейчас. Я только. Соберусь. Вот… и… ох, Эли!!!

Мессир застонал и отбежал в сторону. Эли, сидевшая на скамейке в безлюдной части парка, закатила глаза.

— Не слишком ли много времени на подготовку, мой дорогой? Может, разделаемся с этим делом и превратим тебя обратно?

— Эли, Эли… ты ничего не понимаешь. Вот скажи, как ты относишься к тараканам?

— ФФФУУУУУУУ! — девочку аж передёрнуло от отвращения. — Ты же знаешь, как я их боюсь. Тараканы… омерзительные существа, гадость!

— А если бы пришлось превратиться в таракана? Представь, — и Мессир коварно насупился, — у тебя появились бы маленькие жесткие усы… и черные волосатые лапки… и кожистые крылья за спиной… ОРАНЖЕВЫЕ мерзкие крылья…

— ЗЗЗЗААААМООООЛЧИИИИИИ!!! — завизжала Эли от нарисованной картины, вскочила на ноги и машинально зачесалась. — Какая гадость!!! Хватит, хватит, вот я тебе покажу!

Щелчок руки — взмах волшебной палочки, яркий, красивый:

— Повернись-оборотись, и в собаку превратись! Сила слов моих сильна, пусть исполнится она!!!

Мессир даже мяукнуть не успел. Всё его тело задрожало, словно кисельное, задвигалось — и стало меняться. Вытянулись ушки и лапы, съежился пушистый хвост, щелкнула и выдалась вперёд челюсть — и буквально через 30 секунд перед Эли сидел небольшой ошалевший песик породы скотч-терьер, с тем исключением, что шерсть его была серо-голубой, как у Мессира.

— Эли, тыыыыыыгавгавгав!.. — высказал Мессир своё большое фе. Впрочем, на Эли это не произвело никакого впечатления — девочка едва сдерживала рвущийся смех. Потому что даже в образе собаки Мессир остался довольно упитанным.

— Чего ржешь? — лениво поинтересовался кот.

— Ты… ты… ахахах… Ты сарделька с лапками!...

— На твоём месте я бы промолчал. О, великие небесные жители… я и не подозревал, что собакам приходится так тяжко!.. — Мессир пару тройку раз обежал вокруг себя, пытаясь ухватить зубами то, что осталось от его великолепного пушистого хвоста. — Позвольте, но как с таким телом можно себя вылизать?..

— Это не важно. Давай уже, поторапливайся. Понравится, я тебя подольше в этом теле оставлю.

— Вот ещё!!! Только попробуй — и, клянусь, я расскажу госпоже Диане о том, куда подевалась её голубенькая чашечка — та самая, да-да, которую ты разбила, чтобы сделать Карен подарок. Зная твою маму, смело могу утверждать, что это преступление не будет прощено за сроком давности.

Эли показала Мессиру язык, но идея оставить его в виде собаки отпала сама собой. Мама Эли была совершенством — доброй, нежной, заботливой; но она же была и очень строгой. А получить нагоняй за преступление трехлетней давности ей совсем не хотелось.

Мессир тем временем осваивался в новом теле, бегая на своих коротеньких ножках по полянке и шумно втягивая воздух.

— Ну как?

— Как в помойке, — честно признался Мессир. — Я и не подозревал, что у собак такой сильный нюх. Ты просто не представляешь, как, оказывается, здесь воняет.

— Воняет?.. Мессир, мы в парке…

— То-то и оно. А представь, что творится в центре города. Давай сюда вещи Герцогини.

Из красного рюкзачка был извлечен пакет, в котором лежала Герцогинина пелеринка и небольшая расческа с клочком шерсти. Мессир посмотрел на содержимое пакета с сомнением.

— Что-то мне не по себе. Не представляю, как вообще можно разобраться в той куче запахов, что нас окружает. Но что делать… попробую…

Смешно уткнувшись своей куда более длинной мордой в пакет, Мессир несколько раз шумно втянул воздух.

— Ну и запашок. Неужели я тоже так пахну?..

— Нет. Я ж тебя в духах не купаю.

— Хммм… интересно… — Мессир забегал по полянке, направляясь к секретному Алисиному месту. — А я всё думал, как это собаки так легко находят своих хозяев и всякую еду. Так-так… Эли, нам нужно бежать.

Мессир побежал. Эли пришлось изо всех сил сдерживаться, ибо смех так и рвался наружу. А что, иметь собаку, оказывается, здорово! До чего же у него смешные лапки, такие маленькие, пухлые… и этот нос…

Они не ожидали, что пробежка окажется такой долгой. Три часа спустя Мессир и Эли очутились в одной из улиц города, рядом с колонкой, где кот (или всё-таки пёс!) резко затормозил.

— Мы пришли. Кошку внесли вот в этот дом.

— Ты и в прошлый раз так говорил, — устало пробормотала Эли. Признаться, поиски упрямой кошки её порядком утомили, а она терпением никогда не отличалась. — Тоже был уверен, что её «внесли в этот дом». Проверяй следы как следует!

— А нечего проверять… посмотри на табличку у двери!

Табличка висела так низко и была так хорошо скрыта розовым кустом, что не удивительно, что Эли её не заметила. «Приют для домашних животных» — гласила она, и Эли сразу поняла, что Мессир не ошибся.

В светлом, небольшом помещении находились клетки — от пола до потолка — заполненные животными. Эли увидела маленьких пушистых хомячков, нескольких попугаев и даже толстую крысу, мирно дремавшую на плюшевом медведе. Открывшаяся дверь задела крохотный колокольчик, и через несколько минут в комнату вбежала невысокая, полненькая рыжая девушка.

— Чем я могу вам помочь? — затараторила она, стирая с рук мыльную пену. — Простите за мой внешний вид, мы отстирываем подстилки. Вы привели к нам бездомную собаку?.. Беднеенький пёсик, ты потерялся… Сразу понятно, что домашний — видите, какой толстый?

— Неет, — расхохоталась Эли, представляя, что творится у Мессира в душе, — этот песик не бездомный, он — мой.

— Ох, простите… к нам так редко заходят со своими животными. Так чем я могу вам помочь?

— Дело в том, что мы ищем кошечку. Её по ошибке увезли от хозяйки, и мы надеемся, что она именно у вас. Это белая, пушистая, породистая кошечка, не очень крупная…

— Ну, конечно! — воскликнула девушка. — Именно такую я подобрала сегодня утром. Мы даже поспорили с подругой; та была уверена, что кошка уличная. Как хорошо, что вы пришли за ней! Пойдёмте, она у нас в вет.блоке, это в соседнем корпусе.

Эли, никогда не бывавшая в приютах для животных, проявила к нему искренний интерес и с любопытством смотрела по сторонам.

— У вас много животных? Их часто оставляют?

— Да в общем-то нет. Мы забираем с улиц далеко не всех животных, а только тех, кто не может прожить самостоятельно, без человеческой помощи. Это или кем-то выброшенные котята, или сбежавшие собаки и кошки, не нашедшие старых хозяев, или потерявшиеся хомячки. У нас даже попугаи были! Таких животных довольно быстро распределяют по новым хозяевам. К сожалению, в приюте часто задерживаются питомцы с небольшими отклонениями, или старички. Это очень печально, знаете, когда люди делают свой выбор, основываясь только на внешней привлекательности. Ведь даже самая страшненькая собака или кошка может стать прекрасным другом. А старички как никто другой заслуживают право на спокойное и беззаботное окончание своей жизни.

Эли вздрогнула. Теперь вид питомцев, сидевших в клетках, уже не казался ей таким беззаботным. Как бы там ни было, питомник — лишь временное пристанище, и лучшее для них — это поскорей найти новый дом.

— Вашу кошечку… Герцогиню, так вы сказали?.. пришлось поместить в вет.блок, потому что она очень испугана и несчастна. Несколько дней на улице могут стать большим потрясением для домашних животных, особенно если прежде о них очень заботились.

— А кто ещё у вас остался?..

— Два котёнка. Их сильно подрала собака, боюсь, вид у них и во взрослом возрасте будет не очень. Глухой пёс, попавший под машину. И маленький щеночек, которого мы выкармливаем из бутылочки. А вот и ваша Герцогиня.

Увидев Герцогиню, смирно лежавшую на одной из полочек, Эли сначала подумала, что вышла ошибка. Но нет, это была она, просто куда более смиренная и милая, чем прежде.

— Нельзя ли попросить у вас эту корзинку? Я обязательно привезу её обратно.

— Конечно. К нам в последнее время не так часто заглядывают за животными. Понимаете, — мягко заметила девушка, — люди в последнее время стали куда невнимательней и даже… трусливей. У них меняются приоритеты. Мебель, новые вещи, какие-то дорогие игрушки становятся дороже самого прекрасного, что есть на этой Земле — живых существ. И тогда я очень переживаю за своих подопечных. Я ведь тоже не красавица, не то, что вы…

Эли так растерялась, услышав эти слова, что даже не нашлась, что сказать. Она никогда не считала себя особенно красивой, но порой, как всякая девочка, видела те очевидные свои достоинства, которые так нравились окружающим. Внешность была тем, что дано от рождения… а что бы было, если бы она росла другой? Тряхнув головой, девочка быстро попрощалась с хозяйкой питомника, впихнула Герцогиню в корзинку и быстренько ушла.

— Как приятно снова быть котом, — потягивался Мессир, сидя на своём любимом месте: а именно — в рюкзаке за Элиной спиной. Кошка в корзинке, прикрытая наколдованным Эли покрывалом, висела на ручке метлы. — Я и не представлял, какие собаки ограниченные. Впрочем, это мне урок. Я ведь всегда очень сердился на них, называл их самшитиками. А и от собак есть польза.

— У меня же такое чувство, словно я сдала сложный и нудный экзамен, — призналась Эли. — Даже не верится, что всё позади. Сегодня мы вернём Герцогиню госпоже Кане, и в нашем с тобой городе воцарится покой…

Они летели над городом и пели в два голоса свою любимую песню. Но не только эти двое получили важный урок…

Госпожа Кана, увидев идущую госпожу Мару с чумазой, не расчёсанной Герцогиней на руках, со всех ног бросилась бежать вперёд, забыв о старости и боли. Слёзы текли по её лицу, когда она обнимала свою дорогую кошку; а Герцогиня! — подумать только! — ласково мурчала, и ластилась, и облизывала её в ответ. Принцесса вернулась в свои покои, но с того времени ни окрестные кошки, не частые гости в доме госпожи Каны не могли назвать Герцогиню высокомерной. Дни горестей и печалей стали для Герцогини Книгой Откровения, и она никогда не забывала о них.

Хозяин гостиницы частенько замечал, как Герцогиня выбегает из дома с кусочком свежей рыбы, или сосиской в зубах и, к его изумлению, отдаёт пищу уличным котам. А госпожа Кана с той поры больше никогда и никогда не жаловалась на то, что у её питомицы плохой аппетит…

Но что же Эли?.. а Эли с Мессиром, герои дня, шли неторопливым шагом домой, наслаждаясь странной свободой.

— Такое чувство, что мы выдержали настоящий экзамен, правда, Эли?

— Правда. Нам пришлось постараться, но мы сделали всё, что могли, и в итоге всё так хорошо закончилось. Мне даже кажется, что город стал совсем знакомым, родным, словно мы живём здесь чуть ли не всю жизнь. Посмотри, с нами все здороваются.

— Мы выполнили свой долг, и теперь будем с чистой совестью наслаждаться отдыхом и бездельничать, верно?..

— Ну… — потянула Эли и улыбнулась задумчивой улыбкой. — Не совсем…

Заключение.

Над городом стояла глубокая ночь. Маленькая девочка Алиса крепко спала, спрятав под подушку рисунок, на котором она нарисовала себя и котёнка своей мечты, когда рядом с её окошком на втором этаже появилась девушка.

Она сидела на метле, укрытая тёмно-синим плащом с капюшоном, скрывавшим её лицо. Рядом сверкали глаза верного кота.

Эли (а это была именно она) подняла ладошку, сложенную ковшиком, и нежно подула.

Словно серебряная пыльца, слетели с её ладони крохотные капельки Росы Снов, закружились в необычном танце, крохотными точками пробираясь к спящим людям. И как только сны прикасались к разгоряченным лбам, всё недоброе, огорчительное, что было в жителях окрестных домов, становилось светлей, добрей и легче.

Улыбнулась во сне маленькая Алиса. Сладко прижались друг к другу её спящие родители, которые впервые в жизни смогли воочию увидеть мечты своей маленькой дочки. Алиса, смеющаяся, ласкала котят, прыгала с собачками через верёвочку, смеялась и бегала с пушистым кроликом. «Дорогая, я думаю, что нам нужно завести для Алисы какое-нибудь животное, — сказал папа за завтраком, вспоминая улыбку на лице дочери. — Она уже достаточно взрослая». «Мы можем взять кого-нибудь из приюта, — добавила мама, — приюты нуждаются в нашем милосердии…»

Впервые за два месяца спокойно спал и молодой юноша, сосед семьи Марти. Совсем недавно он похоронил умершего от старости пса, друга детства и отрочества, самого верного своего товарища. Сейчас, во сне, он словно бы чувствовал прикосновение тёплого язычка к своей ладони, слышал дыхание собаки рядом с собой. Он видел, как в тумане, рыжеволосую кудрявую девушку с прекрасной улыбкой и золотым сердцем, которая играла с его псом, бросая желтый маленький мячик. Проснувшись утром, он другими глазами посмотрел на покрывшиеся тонким слоем пыли игрушки, что были так дороги собачьему сердцу. Нет, ничто не заменит ушедших… Но мы в силах подарить много, много любви и заботы тем, кто остался с нами и нуждается в нас. Ноги сами привели юношу в приют для домашних животных, где из распахнутой двери выскочила весёлая рыжеволосая девушка, показавшаяся ему самой прекрасной девушкой на свете.

— Вы хотите кого-нибудь отдать или забрать? — спросила она у него, пытаясь удержать рвущегося на прогулку пса.

— Забрать… — неловко прошептал он.

— А кого?

— Вас обоих…

Мессир сидел на окне и взахлёб рассказывал Эли о новой книге, которую начал читать. На плите что-то булькало. В духовке подгорали первые Элины пирожки.

В большой круглой корзинке с невысокими бортиками, на мягкой подушке спали два довольно неказистых котёнка.

— Я назову их Диана и Пусечка, — довольно улыбалась Эли, поглаживая мягкую шерстку. — В честь моей мамы и в честь того игрушечного лисёнка, которого бабушка выбросила, потому что считала страшным.

— Да уж, госпожа Диана сочтёт, что ты оказала ей бооольшую честь, — муркнул Мессир невозмутимо, и вернулся к чтению.