Глава первая

Глава первая

Steckt den Himmel in BrandUnd streut Luzifer Rosen!Die Welt gehört den LügnernUnd den Rücksichtslosen.Reicht den Mördern die Hand!Liegt im Staub vor den Großen!Die Welt gehört den KriechernUnd den Gnadenlosen.Подожгите небесаИ осыпьте Люцифера розами! Мир принадлежит лжецамИ беспощадным.Протяните руку убийцам! Ползайте в пыли перед сильными! Мир принадлежит подхалимамИ бессердечным.Мюзикл "Tanz der Vampire"

Лаэннэ смотрела на улицу, сидя на широком подоконнике. За стеклом темнел лес, на ночном небе глубокого синего, почти черного, цвета бледно светилась луна. Мягко мерцали фонари вдоль пустой дороги, среди деревьев делающей поворот и исчезающей из вида.Спокойная, тихая ночь, но девушке в каждой тени мерещилась хищная тварь, подстерегающая идущих по дороге. Газеты писали — в лесу видели странное создание, нескольких человек нашли мертвыми. И этим путем должна была возвращаться домой ее сестра, возможно, одна, без друзей.Лаэннэ накручивала на палец прядь мелко вьющихся волос и кусала губы, почти не замечая собственных жестов. Ей хотелось выйти на улицу, бежать по дороге, чтобы найти сестру и проводить домой, ведь, в конце концов, чародейки умеют защищать себя и других… Но она знала, чем это может закончиться. Девушка боялась — не неведомой твари, а ранящих слов и смеха. И она ждала, не решаясь выйти и не в силах уснуть.Лаэннэ казалось, что знакомый силуэт никогда не появится в свете фонарей, и перед глазами стояло хрупкое тело, растерзанное зверем… Но так же явно слышался уничижительный смех, и мерещились презрительные взгляды. Минуты шли, а она не могла решиться, лишь все сильнее кусала сухие губы.Неожиданно на дороге показался человеческий силуэт. Чародейка с безумной надеждой прильнула к стеклу, пытаясь разглядеть идущего, и вздрогнула от разочарования — фигура была мужской. Прохожий обернулся, махнул рукой, словно подзывая кого-то; из-за поворота, чуть пошатываясь, показались две обнявшиеся тонкие фигуры. Одна из них могла быть сестрой. Девушка попыталась приоткрыть окно, и все не получалось, а женщины подходили к дому слишком медленно, чтобы разобрать черты. Наконец, створки поддались, и по комнате разнесся доносящийся с улицы заливистый смех. Лаэннэ облегченно вздохнула — так смеяться могла только сестра.Но сидеть на подоконнике больше было нельзя, чародейка слишком хорошо знала, что будет, если ее заметят. Судорожно захлопнув окно, она быстро осмотрела комнату, пытаясь понять, говорит ли что-то о ночном бодрствовании, и, ничего не обнаружив, забралась в кровать. Стоило бы уснуть, но девушка не могла даже расслабиться. Лаэннэ казалось, что она дышит не так, как спящие, и не удавалось найти удобную позу… А ведь времени оставалось немного. Совсем скоро сестра с друзьями окажется дома.Когда с первого этажа донеслись голоса и смех, чародейка, еще не устроившаяся удобно, замерла, пытаясь дышать ровно и размеренно. Ей не удавалось разобрать слов, и она одновременно огорчалась и радовалась этому. Да, ничего нового ей не удалось бы узнать, но всегда оставалась глупая надежда… Из ее комнаты можно было услышать все, происходящее в левом крыле дома. Спасибо сестре, из-за которой девушка вот уже три года жила здесь. Снизу доносились все те же голоса и смех, затем звон стекла — должно быть, кто-то не удержал бутылку. Возгласы. Отчетливо скрипнули старые резные перила лестницы, ведущей на второй этаж — Лаэннэ ни с чем не спутала бы этот звук. Голоса стали отчетливей, можно было разобрать слова.— Кари, мне правда казалось, что за нами кто-то наблюдает! Я думаю, это был моонстр… Наверное, он испугался Нера. Нер, ты же угрожающий, правда, милый? — раздался слегка резковатый женский голос; затем его обладательница захихикала. Чародейка не сомневалась в том, что эта девушка прежде не бывала в доме — она помнила всех гостивших в нем друзей сестры… Даже тех, кого не пришлось видеть.— О, нет. Никаких таинственных чудовищ — просто моя старшая сестра снова следила за мной… А ты так чувствительна, что не смогла не заметить ее внимания, — послышался в ответ дивный, шелковый, насмешливый голос. Голос ее сестры. Ее Каэрис. Лаэннэ ясно представляла сейчас, как та поднимается по лестнице, чудом удерживая равновесие, и все же странно-грациозная, как неестественно блестят желтые глаза… Ей не хотелось вновь видеть сестру такой. И она надеялась, что ее слова были пустой болтовней, хотя понимала, как это наивно.— Правдааа? Я думала, твоя сестра мертва или обучается! — с наигранным изумлением заметила незнакомка. Голос звучал совсем рядом — они почти поднялись. Чародейка отчаянно пыталась притвориться спящей.— Осторожнее, красавицы. Не сорвитесь с лестницы, мне не хочется зарывать ваши трупы в лесу, — вступил в разговор мужчина. В ответ послышался двухголосый смех. Свернувшаяся под одеялом девушка облизала губы — шансов на то, что беседа примет иное направление, почти не было.— Никаких мертвых или обучающихся сестер. Поверь, она, совершенно живая, подслушивает нас и сейчас… Дай мне время дойти до ее комнаты, и убедишься сама, — почти пропела сестра. Лаэннэ крепче закрыла глаза — ее надежды, как всегда, не оправдались.— Действительно? А она хорошенькая? — прозвучал голос под самой дверью.— Не уверена… Конечно, мы близнецы, но шутки природы порой так странны...— с подчеркнутым сомнением отозвалась Каэрис. Чародейке безумно хотелось исчезнуть, но эти чары упорно не давались ей. Она знала, что сильна, только сейчас ничего не могла сделать. Оставалось надеяться, что сегодня все закончится быстро, но это не утешало.Скрипнула дверь. Девушка все еще пыталась притвориться спящей, стараясь не думать о сестре, которая сейчас должна была стоять в дверном проеме, прислонившись к косяку и нехорошо улыбаясь.— По-моему, она спит. Может быть, за нами следило все-таки чудовище? Как думаешь, Нер?— Нер не думает о таких глупостях, разве не так? И, поверь, моя сестра не спит, — в комнате послышались тихие, чуть нетвердые шаги, и Лаэннэ почувствовала, как с нее стягивают одеяло. — Не притворяйся, Энн. Я ведь знаю, что ты не спишь. Незачем вынуждать меня идти на крайние меры, — нежно прошептала Каэрис. Чародейка открыла глаза и села на кровати, обхватив колени руками — она знала, что сестра не лжет.— Вы ведь видите, что она даже не ложилась? Разбуженные люди выглядят совсем не так, — сестра прошлась по комнате и упала в кресло, вытянув длинные ноги.У стены стояла высокая, очень худая девушка с блеклыми волосами, мужчина, сопровождавший их, остановился в дверях. Лаэннэ затравленно оглядела их. Ей было почти физически плохо от взглядов, под которыми она чувствовала себя брезгливо изучаемой дохлой кошкой, от голоса сестры с едва уловимыми, но таким отчетливыми издевательскими нотками...— Вы не можете не понимать, что, к сожалению, моя старшая сестра родилась чародейкой. Неуместно любопытной чародейкой, что хуже всего… Ей совсем несложно при желании проследить за любым из нас, и именно это заметила ты, Деа. Но не беспокойся — ей некому рассказывать твои секреты, — насмешливо щурясь, сообщила Каэрис.— Значит, эта встрепанная мышь следила за нами? — уточнила гостья.— Да, — отозвалась сестра. Чародейка молчала. Ей все еще было тошно от таких слов, хотя стоило бы привыкнуть за столько лет. Она могла бы сказать, что не умеет следить за людьми на расстоянии, и просто смотрела из окна на дорогу, потому что боялась за Каэрис, но знала — никто не поверит… Кроме сестры. Ее обвинят во лжи, и придется терпеть эти оценивающие, презрительные взгляды и несправедливые слова еще дольше. Словно Лаэннэ виновата в том, что родилась… Ей хотелось заплакать, потому что так и не научилась без боли видеть сестру такой, и с ней Каэрис редко вела себя иначе.— И, к тому же, это твоя сестра-близнец? Не верю, — продолжила светловолосая.— Почему бы и нет? Посмотри внимательнее. У нас обеих желтые глаза, темно-русые волосы, хрупкое сложение, правильные черты… — сестра невыносимо-изящным движением поправила чуть растрепавшуюся прическу.— Но ты не выглядишь, как мокрая курица, Кари. Да, Нер? Кари же красавица! — протянула незнакомка. Чародейке хотелось убежать, ударить светловолосую или зачаровать ее, но она знала — будет только хуже. Она уже пыталась и драться, и прятаться, и рассказывать родителям… И все для того, чтобы окружающие снова убедились в ее лживости. Оставалось сдерживать слезы и проклинать себя за то, что никак не удается привыкнуть.— Кари не подглядывает за посторонними, и у нее длинные прямые волосы, — включился в разговор мужчина, или, скорее, юноша — Девушка отвлеченно заметила, что он выглядел очень молодо.— Ваши слова разумны, но поверьте, я абсолютно уверена, что вот уже шестнадцать лет мои родители называют ее дочерью. И в том, что ей нравится следить за мной, тоже нет никаких сомнений.— Зато я поняла, почему она никому не расскажет. Она же не умеет говорить, даа? Как интересноо… — гостья, держась за стену, сделала несколько нетвердых шагов вперед; Лаэннэ, сама того не замечая, вжалась в спинку кровати.— Она умеет разговаривать… Просто никто, находясь в здравом уме, не желает ее слушать, — Каэрис взмахнула рукой, и словно случайно смахнула со стола маленькую фарфоровую вазочку, разбившуюся с жалобным звоном.Оторвавшись от стены, светловолосая медленно, покачиваясь, подошла к кровати и нагнулась над ней. Чародейка затравленно смотрела в узкое, слишком худое лицо с резкими чертами и лихорадочно блестящие серо-зеленые глаза. Гостья схватила ее за подбородок, приподнимая голову; пальцы были влажными и холодными. Другой рукой она вцепилась в спинку кровати, пытаясь удержать равновесие.— А ты вообще нормальная? — Девушка не ответила, пытаясь перебороть отвращение со страхом и не шевелиться. Она знала, лучше не делать ничего, но как же было тяжело… За что это все? И удерживать слезы было все сложнее. Она почти не сомневалась, что если попытается заговорить, просто расплачется.— Деа, не заставляй меня ревновать. Ты ведь не хочешь сказать, что у тебя столь же дурной вкус, как у сестры, и тебе нравится ее внешний вид? — Сейчас эти слова сестры вызвали у Лаэннэ облегчение. Они ранили, но прикосновение влажных, костлявых пальцев с длинными ногтями было хуже… Чародейка боялась, что однажды все не ограничится словами, и тогда, чтобы она ни сделала, получится еще больнее.Гостья отпустила Лаэннэ, пошатнулась, но все же не упала, схватившись обеими руками за спинку кровати, и возмущенно отозвалась:— Ну, Каарии, ты что? Она же похожа на немую завитую мышь!— Но вдруг тебе нравятся именно такие? В мире немало любителей извращений… И, Нер, помоги мне добраться до комнаты — я чувствую себя усталой.— Я не извращенка! — фыркнула гостья и начала пробираться к выходу. Юноша тем временем подошел к креслу и поднял Каэрис на руки — так, словно делал это уже не раз. Лаэннэ еле заметно дернулась, но смогла промолчать, подавив чувства.Наконец-то захлопнулась дверь, и чародейка осталась одна. Ей хотелось пойти ванную, смыть с себя следы чужих пальцев, дать волю слезам, но было рано — голоса раздавались совсем рядом, из комнаты сестры за стеной. Девушка, спрятавшись под одеялом, безуспешно пыталась не слушать.— Думаешь, она и сейчас за нами следит? — судя по звукам, в этот момент светловолосая упала на кровать. Ей ответил шелковый голос сестры:— Я уверена в этом. Но ты ведь не боишься, что она узнает, где у тебя родинка?— Нет, кому же, в самом деле, такая может рассказать… — послышался ответ, перешедший в хихиканье.Неожиданно вмешался юноша:— Вы можете сами раздеться?— Нееет, — отозвалась светловолосая, и снова засмеялась.— О, не знаю. Столько застежек… — задумчиво проговорила Каэрис. Затем послышался шорох ткани, иногда прерываемый женским смехом. Когда затихли и эти звуки, раздался голос сестры:— Сегодня я без ума от вас. Вы знаете об этом? Особенно прелестна ты, Деа. — Лаэннэ до крови закусила губу. Осталось совсем немного. Лишь бы промолчать… А гостья, манерно растягивая гласные, отвечала сестре:— Как это милоо… Ну вот, наконец, разобрались с этой проклятой одеждой. — Снова послышался смех, вскоре сменившийся совсем другими звуками. Слышать любовные стоны было невыносимо, но они значили, что теперь можно убежать — сестра не прервалась бы, даже различив в шуме воды плач.Девушка метнулась в ванную, безуспешно стараясь не обращать внимания на происходящее за стеной, включила воду, и разрыдалась, осев на пол. Она понимала, что не хуже сегодняшней гостьи, хоть и не умеет двигаться, не владеет лицом и испортила волосы заклинанием. Понимала, что сестре нравятся эти игры, а ее друзья на одну ночь глупы… Но от этого становилось только больнее.Прошло не меньше пяти минут, когда Лаэннэ с усилием поднялась, скинула сорочку и шагнула в ванну. Не пытаясь остановить слезы, она смыла с лица следы чужих рук. Теплая вода не успокаивала… И, сколько бы чародейка ни твердила себе, что не сделала ничего плохого, она все равно чувствовала себя виновной. Да, сейчас ей причиняло боль другое, но вина усугубляла ее, делая невыносимой.Лаэннэ готова была отдать все, чтобы не рождаться, но знала — уже случившееся не отменить никакой магией.